зависимость.

Ночь. Тьма. Мрачная, пустая комната. Даже воздух пронзает своим холодом и пустотой, давящей на всю натуру. Под зеркалом, покрытым трещинами, сидит, прислонившись к стене, тёмная и тощая фигура. Дрожащими руками зарывается в густые светло-кофейные волосы, всё тело сжимается в большой тоске и сожалении. Зависимости. Зависимости от кого-то. Та зависимость, без которой ты не можешь спокойно дышать, а после каждой встречи, которая словно глоток воздуха, ты задыхаешься ещё больше. В панике хватая ртом воздух, но воздуха самого-то ведь нет, вместо него ты глотаешь дым, находящий дом внутри тебя, отравляя шаг за шагом, но дающий минутное облегчение. В ушах звенит тот до боли знакомый, мягкий и красивый голос, словно мираж, фальшивое чувство. Тело на дрожащих, слабых ногах поднимается, заставляя себя смотреть на зеркало. Увидеть тот жалкий образ. Клянусь, он смотрит с презрением. Как на низшее существо. Пустые глаза, следы слёз под ними, словно макияж, тонкий шрам на носу и дрожащие тонкие губы, с презрением сжаты. Все эти черты лица вдруг стали до ужаса жалкие, убогими, ничтожными и паршивыми. Это существо заслужило лишь презрения, насмешек и издевательства. Бледные пальцы тянутся за ножом, кромка жадно направляется к горлу и в последний раз отодвигается. Ты даже не можешь убить себя. Ты жалок. Ты неудачник, в очередной раз проигравший. В очередной раз сгорающий изнутри дотла, сгорающий из-за того человека, словно давшего жизнь, с котором все краше и лучше. Где же он? Кто ты без него? Ноль без палочки. Ты ничтожество. Раньше ты считал, что ты главный в этом мире. Закон. Кукловод. Царь, самопровозглашённый царь, управляющий воображённым больной головой миром. Кто же ты на самом деле? Не Сын Сатаны. Не Самаэль, внушающий страх. Лишь жалкий бес. Отец был прав. По щекам катятся багровые, кровавые слёзы, Самаэль в истерике зарывается пальцами в волосы, с злостью и ненавистью к самому себе дёргает себя, желая вырвать все волосы. Желая вскрыть вены. Желая сделать что-то, что хоть затмит и приглушит все чувства. Вырезать себе сердце и утопить в своих слезах. В мыслях всплывает Коди. По тощему телу пробегает волна дрожи... Коди. Что он бы чувствовал, если бы Самаэль умер? И приходит секундное осознание, что парень со своей влюбленностью — идеальная марионетка. Повинующаяся каждому слову, приказу, желанию. Что, если, его используют? Словно дрессируют собаку, выстраивая доверие, чтобы в какой-то момент Самаэль превратился в раба. Раба... От одной только мысли сердце не хочет верить и желает разорваться на куски. Разум твердит другое, уже не верящий в то, что в этом дрянном и блядском мире ему желают добра. Всё тело будто разрывается на две стороны, чувства и разума. В мыслях всплывает строчка из какой-то песни. "Нимб не подходит к рогам". Казалось, при чём тут она? Но больной разум проводит совпадения с Самаэлем и Коди, и с этой строкой из песни. Они не должны быть вместе. Самаэль в истерике дергает себя за волосы. Он желает вырезать себе сердце, вырезать его со всеми чувствами, что атрофируются, вырезать, дабы больше не ощущать ничего. В какой-то момент парень резко останавливается с закрытыми глазами и дёрганным дыханием. Встав, он смотрит на зеркало пустым взглядом, смотрит не на себя.. словно он смотрит вглубь глаз, смотрит вглубь своей души на то, какая она пустая и мерзкая на самом деле. В мыслях он вспоминает слова отца, что он "жалкий бес". И снова боль, всепоглощающая боль внутри, заставляющая его задыхаться. Он жалок. Он бессердечен. Его жизнь бессмысленна. Секундное осознание приходит и холодным пламенем цепляется, поселятся вглубь сердца, словно паразит. В мыслях проскальзывает образ Коди. И Самаэль застывает на секунды, вспоминая всё прошлое. Каждое касание, каждое прикосновение, каждую ночь, проведённую вместе.. Каждую ночь.. Всё это.. Бездушная игра?.. Игра... Просто бессердечная и жестокая игра на его чувствах. Фальшивая. Ложь. Ложь! Фальшивка, просто фальш. То, как они вместе сидели вечером, когда Коди ласково гладил по волосам Самаэля, а тот, наивный, мурлыкал как чистосердечный и не подозревающий ничего котёнок. Это всё было... притворством? Нет.. Не может такого быть. Сердце предательски жмёт, словно оно сжалось в ком. Мысли путаются, глаза бегают туда-сюда, пытаясь поймать хоть какой-то смысл в этом, хоть что-то, но не получается. В голову самопроизвольно лезет всё плохое. То, что только могло ранить и ранит сейчас Самаэля. И парень в панике, срываясь на крик и истерический смех и всхлипы. Улыбка, дрожа, появляется на лице, он начинает, вне себя, панически смеяться. Смеяться от глупости, от того, что он мог допустить такую мысль, что Коди просто играет с ним, как надменный и жестокий ребёнок с подаренной ему зверушкой, чтобы под конец устать и просто выкинуть существо, надоевшее ему. Хватаясь за волосы снова одной рукой, Самаэль хватает нож в другой и с рычанием делает резкий надрез на предплечье. Кровь моментально начинает распространяться по руке и капать на пол. Боль отрезвляет, давая ясность мыслей и заставляла вспоминать все слова парня. Самаэль буквально чувствовал боль внутри и буквально чувствовал, как с каждым мигом умирало его сердце от отчаяния и обречённости.Всё это затуманивается всплывшими воспоминаниями одного вечера... Рядом с Коди. Коди с Самаэлем сидят вместе, на диване, в квартире у первого. Два тела запредельно прижались друг к другу, словно одно целое. Коди с лаской и трепетом гладит Самаэля по голове, точно как какую-то зверушку, получающую безграничное удовольствие от этого. Самаэль с эйфорией, отражающейся на словно пьяной, наркоманской улыбке от этих прикосновений, положил голову на плечо Коди. Глаза Коди... Пронизывают по самую душу, по самые основания существа своей теплотой и лаской, с той яркой, аккуратной и заботливой любовью, которая словно розовый ядовитый дым, опутывает, словно сковывает в цепи и наполняет лёгкие ядом, яд течёт по венам вместо крови, яд вместо мозга, яд вместо сердца, яд вместо жизни. Лёгкие заполнялись тем розоватым дымом и кромили их, как пепел. Всё внутренности буквально горели в этом липком, обжигающем яде, кромящим лёгкие в гортани, которая горела от нехватки воздуха. В мыслях врезалось каждое касание, прикосновение, каждое касание губ к губам, каждый поцелуй, каждый ночной секс вместе. В мыслях только Коди и эта яростная, пьяная "любовь"... Самаэль отходит от воспоминания о Коди и начинает сильнее надрезать ножом тело, переходя на руки. Алая кровь стекает с ран, нож проникает в тело, надрезая кожу. Боль горячей волной пробегает по телу, придавая на несколько секунд прояснение мыслей и словно.... отрезвляет? Самаэль со спокойствием и садистской улыбкой наблюдает, как кровь покидает его тело, с глухим стуком разбиваясь каплей об пол и оставляя на нём отпечатки боли парня. Сердце буквально готово было вот-вот разорваться, и Самаэль буквально лелеял эту мысль, которая должна была облегчить ему внутреннюю боль, ту внутреннюю агонию. И он буквально чувствовал, как туман вокруг него сгущался, как он буквально превращался в тот самый туман, который буквально проник в каждую секунду, каждый миг воспоминания. Он буквально чувствовал, как этот липкий, розовый дым проник в нервные окончания, буквально отравлял внутреннее изнутри.. И последнее, что он помнил - это холодный пол под голым телом и кровь, капавшая с ран. И это.. было последним, что он помнил. Дальше была лишь тьма. Всепоглощающая тьма, без единого проблеска хоть чего-то. Сознание покинуло это жалкое, никчемное тело, оставив тело на полу и забрав в себя мысли. Но на этот раз.. мыслей не было вообще. Ни одной.