О тактильном голоде и упущенных возможностях.

Ëсан мучается. Он слабо понимает, что хочет от него организм, возможно это просто джетлаг, возможно он просто устал или морально вымотан. Ëсан готов даже грешить на чëртов японский воздух, может это он так влияет на него. Но больше он не может. Ему до ужаса хочется прикосновений. Раньше он за собой такой жажды не замечал — его больше другое заботило, но сейчас… Ëсан понимает, что ничего просто так не бывает, но так и не может выискать причину, от чего ему хочется тактильничать. Трогать, обнимать. Касаться. По телу фантомный зуд и до ужаса хочется просто с кем-то обняться. Сказать другим равносильно самоубийству, да и кажется бредом. Ëсан живо представляет реакцию других — Сонхва наверняка нахмурится, спросит, чем он может помочь, Чонхо посмотрит внимательным взглядом, выражая молчаливую поддержку, Хонджун, как Юнхо, улыбнëтся и попытается приобнять, Сан с Уëном наверняка заобнимают его так, что захочется схорониться в глухой пещере на ближайшие десять тысяч лет, а вот Минги… Ëсан отчего-то не может себе представить его реакцию, сколько ни старается. В его голове выстраиваются варианты, которые заканчиваются по разному, от полного игнора, до крепких объятий. И каждый из них заставляет Ëсана желать влететь головой в стенку. Потому что невыносимо. В интернете он вычитывает про тактильный голод. Отчего он возникает, как его лечить, какие будут последствия, если затягивать «лечение». Гладить животных сразу исключается — он даже чисто теоретически не представляет, где он в Японии найдёт кошек, а идти куда-нибудь в котокафе ему просто не представляется возможным из-за расписания. Горячие источники, которыми Ёсан заменил бассейн, не помогают тоже. Точнее, это помогает, но ненадолго. Он видит, как Сан по возвращению в отель крепко обнимает Уёна и целует его в нос. Фантомный зуд возвращается, и Ёсану хочется того же. Обнимашек. Тактильного контакта. Возможно к лучшему, что скоро фанмитинги. Можно будет повзаимодействовать с ребятами и при этом не вызвать подозрений. Ёсан понимает, что, возможно усугубляет проблему, додумывает и перенакручивает, но остановиться не может, отчего-то уверенный, что его за непроходящий тактильный голод всенепременно будут ругать. На фанмитинге кажется всё становится только хуже. Ёсан старается вести себя, как обычно, всем улыбаться и милашничать — ведь именно этого от него ждут его ёдуни и эйтини, старается не уходить в себя и, чёрт возьми, взаимодействовать с другими. Сан, кажется, ловит его ментальные сигналы и приклеивается к нему, постоянно тиская и обнимая. Ёсан отчасти благодарен ему, потому что если бы он так приклеивался к другим, к нему была бы масса вопросов. А отчасти ему хочется плакать — потому что объятия Сана не помогают. Ёсан начинает думать, что он проклят и немилосердная Вселенная его явно за что-то наказывает. А потом случается это. Ёсан сам не понимает, что за выкрутасы устраивает его организм, но, чёрт возьми, тактильный голод отступает, сдаёт позиции, когда Минги закидывает ему руку на плечо, чтобы помилашничать. Ёсан знает, что хоть и щенячий лайн — он и Юнхо, но когда Минги на фанмитингах, он олицетворяет пёселя не хуже них. Минги милый, добрый и совершенно очаровательный, и Ёсан готов согласиться, что тот самый смайлик с огроменными сверкающими глазами — про него. Он выпадает из реальности на пару секунд, чтобы понять, что чуть подвис, пока делал с ним сердечко. А потом понимает, что кажется всё, тактильный голод его больше не мучает. Не мучал. Липкий зуд под кожей, который, казалось, ушёл, снова возвращается. Ёсану хочется объятий. От безысходности хочется то ли влететь головой в кресло водителя перед собой, то ли пробить оконное стекло. Возможно, как бы он не отодвигал эту мысль подальше, ему действительно нужно обнять дорогих и близких людей. Надо будет пойти к Уёну. А пока остаётся только сильно жалеть, что едущий с ним в машине Сонхва сидит слишком далеко, вжавшись в дверь, кажется уснув. Мысли сами собой переносятся к другой поездке до отеля, другой машине и другому человеку. Который провёл с ним весь выходной. Который впервые сделал Ёсана центром своего дня. Который пытался не материться, когда что-то писал в свои заметки. Который был таким очаровательным, что у Ёсана спирало дыхание. Ёсан старается не думать о том, что возможно в другой машине вот на том же самом месте едет Минги. Выше его сил. В отеле приходится потратить добрые пятнадцать минут на уговоры себя успокоиться. Ёсан смывает макияж, принимает душ, и отказывается от предложения менеджера поужинать 一 еда не принесёт ни удовольствия, ни насыщения. Всё равно, что попытаться съесть вату. Он просит менеджера только не голодать из-за него и обязательно заказать себе поесть. Ёсан смотрит на свои руки. Проблема никуда не денется, если её не решать. Он кутается в зипку и тихо, чтобы никто не увидел, шмыгает из номера по коридору. Уён, который открывает ему дверь выглядит несколько удивлённым. Он уже успел смыть макияж, переодеться и сейчас выглядит просто расслабленным. Ёсан мнётся на пороге, а потом выдыхает сдавленное: «Можно к тебе пообниматься?», и Уён тут же втаскивает его в свой номер. И вот теперь он чувствует себя слишком большим дураком. Потому что сидит в номере у Уёна на диване, рядом с ним и не чувствует ни капли облегчения. Кажется вся тяжесть мира наваливается на плечи и становится стыдно 一 за то, что обременяет Уёна какой-то абсолютно дурацкой и перекрученной в голове фигнёй, которое напоминает какое-то слишком усложнённое уравнение, ответ к которому кажется до боли простым. И Ёсан 一 дурак, потому что никак не может додуматься до решения. Уён тянет его к себе в руки, когда он почти готов разрыдаться. В горле противным комом встают слова благодарности, которые Уён вытягивает из него лёгким поцелуем в макушку. И в этот момент становится легче. 一 Рассказывай, что случилось, 一 Уён чуткий и внимательный. Ёсан за всё время дружбы с ним так и не смог привыкнуть к его внимательности и никогда не сможет воспринимать её, как должное. 一 Просто пообниматься очень сильно хотелось, 一 а вот и чувство, что он дурак, вернулось. Ёсан чувствует, что у него чуть забит нос из-за слёз, которые так и не пролились. Он и правда дурак, что так накрутил себя из-за такой фигни. Уён продолжает его обнимать и не говорить не слова. Он слушает. Это вынуждает говорить дальше: 一 Я не знаю почему. Просто так хотелось пообниматься и… Я не знал, что делать, в моменте это казалось таким глупым. Я читал в интернете, что это тактильный голод и даже пытался его лечить. Но сегодня Сан меня обнял и мне не полегчало… Прости, я 一 дурак. 一 Ты не дурак, 一 Уён чуть отстраняется, чтобы глянуть ему в глаза. 一 И если если сейчас ты вдруг начнёшь извиняться за доставленные мне неудобства, я тебя укушу. Ёсан открывает рот. Именно это он и собирался сделать. Уён улыбается, и чмокает его куда-то в волосы, явно целясь в лоб. Ёсану правда было стыдно. За то, что не подошёл раньше, за то, что не так много времени проводит со своим другом в последнее время. И за то, что так нагло использует тактильность сейчас, хотя раньше постоянно отфыркивался от неё. 一 Всем иногда нужно пообниматься, хён, 一 Ёсан внимательно вслушивается в каждое его слово. 一 Даже порой таким нетактильным колючкам, как ты и Чонхо-я. И нет ничего такого в том, что ты сегодня хочешь, а завтра 一 нет. Просто окружающим порой полезно говорить об этом. Словами, через рот, чтобы до них лучше доходило. Приходится ткнуть его 一 совсем слабо, потому что это самую малость грубо. Ёсан улыбается. Он скучал по разговорам с Уёном. И ему всё ещё немного стыдно, что он так пренебрегал своим другом. 一 Спасибо тебе, 一 Противный тактильный голод уходит. Он ощущает себя легче и благодарен Уёну за это. 一 Правда, спасибо… Честно говоря, я думал, что когда меня кто-то обнимет, мне станет легче. Но Сан меня обнял и мне не стало легче. Точнее стало, но потом всё вернулось, как было. В этом признаваться стыдно 一 отчасти потому, что он будто говорит, что Сан сделал что-то не так, а отчасти потому, что в таком контексте кажется, будто он эгоистично использует Уёна. — Потому что я и Сан — не то, что тебе нужно, — Уëн улыбается и гладит его по плечу. Ëсан недовольно хмурится. Как это так? Они же лежат и обнимаются, вот вроде, всё хорошо. Но Уëн ласково проводит пальцем между бровей, разглаживая морщинку. — Не хмурься. — Я не понимаю, — Ëсан теряется и совсем не может понять, что к чему. — Мы же друзья! И мне... я не чувствую тактильного голода больше! — Вот именно, хëн, мы друзья, — Уëн продолжает мягко смотреть на него. Сейчас он кажется старше на пару лет, и чем-то похож на Сонхва. — От обнимашек со мной тактильный голод уйдёт, но ненадолго. Потому что я — друг, а не тот, кто тебе нравится. Ты хочешь получить объятия и поддержку от того, кто тебе важен. — Но ты мне важен! Ты мой друг! — Друг, Ëсан-и, друг, — Уëн смеётся. — И ты мне друг. Но если меня обнимет Сан, я почувствую гораздо большее, чем если я сейчас обнимаюсь с тобой. Потому что он мне важен. Мне важно знать, что именно Сан меня обнимает, целует в макушку и тискает. Мы получаем гораздо больше не от тех, кто любит нас, но кого любим мы. Упрямо хочется возразить. А потом Ёсан понимает, что Уён прав. Потому что когда они ехали назад, ему хотелось пообниматься с Минги. Ему снова хотелось ощутить себя, как тогда, в машине, когда Минги накрыл его руку своей и осторожно переплёл их пальцы. Как на фанмитинге, когда он и Хонджун тискали его за щёки, а потом Минги делал с ним сердечко. Он отчасти понимает, почему он хочет внимания именно от него. Потому что Минги заставил его почувствовать себя особенным. Пусть на один день, но Ёсан чувствовал себя исключительным. И это глупо, потому что нельзя что-то чувствовать к тому, кто дал тебе просто немного внимания. Хотя, возможно, Ёсан ошибается, потому что Минги всегда готов давать внимания, причём ровно столько же, сколько и получает. Слова Уёна и собственные размышления крутятся в голове весь последующий день. Ёсан не может ни на чём сосредоточиться, потому что Минги в непосредственной близости, и на нём словно мигающая табличка «обними меня». Приходится заставлять себя хоть что-то делать и оставить размышления на потом. Хотя теперь, когда он признает то, что хочет получить объятия от Минги, всё усложняется раз в миллион 一 и хочется, и колется. Ёсан слабо представляет себе вариант «просто подойти и попросить обняться», хотя он кажется самым логичным и простым. Ехать обратно в отель становится тяжелее. Ёсан проклинает чёртов японский воздух и свою тягу к Сон Минги, который только и сделал, что заставил его почувствовать себя особенным. В машине он снова едет с Сонхва, который снова спит, прислонившись лбом к стеклу. И на этот раз он не чувствует желания обнять его. Он жалеет, что не едет в одной машине с Минги. Может быть, это было бы в тысячу раз более неловко, может быть они тоже молчали всю дорогу, но… Вот теперь Ёсан в полной мере понимает слова Уёна. Нам нужно внимание от тех, кто нравится нам. В отеле Ёсан будто получает заряд энергии. Он меряет шагами комнату, ужинает как-то слишком быстро, чтобы принять душ и лечь на кровать. И думать. О Минги и его объятиях. Юнхо говорил ему, что с Минги всегда очень хорошо обниматься. Он теплый и комфортный. Наверное, примерно то же испытывает Уён, когда обнимает Сана. Тепло, комфортно, уютно. И теплые большие ладони осторожно умещаются на спине, прижимают к себе. И в волосах можно почувствовать его дыхание. Ёсан достает из чемодана кофту, натягивает её поверх футболки и выглядывает в коридор. Никого. Тихо. Номер Минги в самом конце коридора, и Ёсан в короткую минуту преодолевает его. Просто потому что хочет получить дурацкое внимание от него. И обнимашки. И возможно, попробовать подарить ему что-то взамен. Ведь именно Ёсан столько получил от него, надо же когда-то и отдавать. Хотя, возможно, если Минги его обнимет, сам Ёсан получит гораздо больше, чем рассчитывал. Минги всё ещё не спит, когда Ёсан стучится к нему в дверь номера. Он выглядит немного неловко в своей пижаме, со стоящими торчком, серыми после душа волосами и в очках. 一 Хён? Что-то случилось? Ёсан поджимает губы. Иногда так сложно говорить очевидное и самое простое. 一 Можно посидеть с тобой? 一 Конечно, 一 Минги говорит это быстрее, чем Ёсан успевает придумать оправдание, почему он пришёл именно к нему. Вот так просто. Эти оправдания застревают у него в горле, когда его пропускают в номер. У Минги очень… По-домашнему. Напоминают его комнату в общежитии. Возможно потому что тут легкий полумрак из-за отсутствия верхнего света и включенных светильников, возможно потому что Минги превратил большую гостиничную кровать в гнездо из одеяла и подушек, и на кровати лежит планшет. 一 Я… 一 Минги запинается и садится на кровать. Он смущен и очарователен, и Ёсану хочется обнять его прямо сейчас. Без вопросов. Просто так. 一 Я в общем мультфильм смотрю. Он сообщает это таким тоном, словно его непременно за это наругали бы. Хотя Ёсан и не подумал бы. Он осторожно присаживается на кровать и улыбается. Кажется, теперь его очередь дать Минги комфортную зону. Ёсан не осудил бы его, даже если бы он там рейтинговый хентай с тентаклями смотрел. Умер бы от смущения, но не осудил. 一 Можно с тобой? Минги усаживается рядом и чуть раздвигает одеяльное гнездо, освобождая место рядом с собой, чтобы появилось место на ещё одного человека. Ёсан устраивается рядом, едва ли не сжимаясь в комочек, подобрав к себе коленки. Не очень удобно, но Минги рядом и все эти неудобства кажутся незначительными. В голову лезут слова Юнхо, что он тёплый, мягкий, обниматься с ним так хорошо, что потом из этих объятий не хочется вылезать. Но Ёсан отчего-то не может решиться. Хотя ужасно хочется. Первый шаг в этот раз должен сделать сам. Он жмурит глаза и укладывает голову на плечо Минги, весь сжимаясь в комок. Сердце стучит так сильно и громко, что его кажется слышно всему этажу. Минги замирает ровно на несколько секунд, долгих и мучительных. А потом осторожно перекидывает руку через плечи. Обнимая. Ещё не прижимая к себе, но обнимая, словно проверяет границы, которые ему позволено перейти. Ёсан прижимается ближе, игнорируя вспыхнувшие в голове слова Уёна о том, что людям полезно знать о том, что он хочет. Но Минги, кажется отлично понимает его и без них. Потому что приобнявшая его рука чуть напрягается, прижимая к себе окончательно, а потом расслабляется, и большая ладонь ложится на его рёбра. Проходит несколько минут, прежде чем сердце успокаивается, и Ёсан может понять, что за мультфильм они смотрят. Они смотрят. Ёсан надеется, что его снова разогнавшееся сердце не очень слышно. На экране планшета феи пытаются спасти какую-то планету, и Минги тихим голосом начинает повествовать за сюжет и лор, а он старается внимательно слушать. Вряд ли он потом посмотрит то, что было до, и то, что будет после. Ну, если только с самим Минги. Ёсан поднимает голову, чтобы лучше слышать и пропадает. Минги прекрасен, когда чем-то увлечён. Пусть это сюжет мульфильма про фей, заметки в телефоне, написание треков, да что угодно. Ёсан продолжает лежать на его руке и смотреть на него. Сердце ухает в глухую пропасть. Ёсан не может. Не мо-жет. Виноват чёртов японский воздух, который действует на него слишком… просто слишком. И, вероятно, Сон Минги. Потому что Ёсан пялится на его губы. Ёсан не контролирует поток сознания. Губы у Минги отдают блеском гигиенички, немного бледные без косметики, а ещё — он уверен — наверняка очень тёплые. Ёсану неожиданно хочется знать, как это — трогать эти губы, как они касаются лица, лба, щёк, его собственных, Господи прости, губ. — Хён, всё в порядке? — Минги чуть разворачивается к нему, и Ёсан думает, что в следующий раз он возьмёт кислородный баллон с воздухом из Кореи. Потому что он отчаянно ждёт, что Сон Минги его поцелует. — Ты напряжённый, я сделал что-то не так? Всё так, это просто он с ума сошёл. У Ёсана просто не хватает слов, он чувствует себя также, как и после того свидания с Минги. Только в этот раз он весь перекручен и напряжён. Полный и фееричный конец, лучше бы его закопали прямо тут. В голове полная каша, надо собраться и что-то ответить, потому что если сейчас Минги отстранится, Ёсан точно умрёт. — Просто… — ну, соберись же, Кан Ёсан! — Просто такие напряжённые дни… Мы столько летаем, расписание, камбэк. Чувствую себя так, как будто пытаюсь остановить гидравлический пресс. Ёсану хочется самого себя ударить, потому что это самая несусветная глупость и самая идиотская отмазка, которую он только мог сказать. Но Минги, кажется, этого достаточно. Он прижимает его ближе, большой ладонью растирает между лопаток и дышит ему в волосы. — У нас будет пару дней на выходной, ещё расслабишься, — Минги улыбается ему, стараясь искренне поддержать. Такой добрый, немного наивный, у Ёсана трескается сердце за рёбрами. — Всё будет хорошо, хён, мы уже скоро вернёмся домой. Ёсан без преувеличения готов умереть в эту же секунду, потому что чувствует, как Минги целует его в макушку. Приходится почти впечататься в него, чтобы не заверещать на ультразвуке. Минги, кажется, понимает это как-то по-своему, продолжает его обнимать, большой ладонью гладит то ли по лопаткам, то ли по рёбрам, и Ёсану кажется, что если он придвинется ещё ближе, то попадёт за ребёрные кости и столкнется с сердцем 一 оно у Минги, большое, мягкое, тёплое… Они смотрят мультфильм, ещё несколько серий, пока Минги не замечает, что время прилично перевалило за час ночи. Он сумбурно извиняется перед Ёсаном, говоря, что им надо обоим ложиться спать. Расписание же завтра. А Ёсану совсем не хочется уходить. Хочется остаться тут, среди скомканного одеяла, запаха чужого геля для душа и приятного тепла тела рядом. Как же были правы Юнхо и Уён. Минги обнимает на прощание. Ёсану почему-то вдруг становится неловко, потому что объятия затягиваются 一 его очевидно не хотят отпускать. А надо идти, если Ёсан завтра не хочет выглядеть перед фанатами так, как будто он ревел и разгружал вагоны всю ночь одновременно. Хотя… Ёсан отстраняется всего ненамного 一 руки Минги по прежнему лежат на его плечах. Они смотрят друг на друга ещё раз. У Ёсана сердце летит в пропасть, потому что ему снова кажется, что его сейчас поцелуют. Он прикрывает глаза, когда Минги тянется к его лицу. Тёплые губы прижимаются к его виску. Ненадолго, но ощутимо. Минги смотрит на него нежно, кажется хочет сделать что-то ещё, но не делает. 一 Спокойной ночи, маленький хён, 一 на улыбку, в которую растягиваются губы Минги Ёсану хочется смотреть бесконечно. 一 Скоро домой, ты обязательно отдохнёшь. Страшно думать о том, как он выглядит сейчас перед добросердечным и мягким Минги, который остался за дверью номера. Приходится умолять конечности прийти в движение и идти к себе. Только после того, как Ёсан закрывает за собой дверь номера и смотрит на себя в зеркало, он наконец-то приходит в себя. На щеке остался немного влажный и блестящий след от поцелуя. Остатки гигиенички с губ Минги, которую он всегда наносит большим слоем. Ёсан пальцами дотрагивается до того следа, который остался на его виске, а затем трогает волосы. Дважды. Он дважды упустил возможность поцеловаться с Минги. За один вечер. Ёсан дотрагивается пальцами до своих губ и думает о том, что если ему представится третий шанс он совершенно точно его не упустит.