blossoming even in the darkness

Сынмин открывает глаза в темноте своей комнаты. Он понимает, что ещё очень рано, и не уверен, почему проснулся. Но потом ужасное урчание сопровождает внезапную резкую боль в животе. Боль заставляет его быстро сесть, и он чувствует, как что-то скатывается с его талии. Он оборачивается и замечает Феликса, который лежит сзади него в постели, вспоминая, что они заснули вместе. К счастью, его движение не разбудило другого, и тот всё ещё мирно спит. Сынмин больше не тратит времени на постели, так как его желудок продолжает скручиваться. Он срывает одеяло с ног и как можно быстрее направляется в ванную. Закрывает дверь и запирает её, прежде чем встать на колени перед унитазом, держась за живот и стоня. Он не уверен, действительно ли его стошнит, но не собирается рисковать. Он не знает, сколько времени сидит на полу, но предполагает, что прошло не больше десяти минут. Он сидит в позе, при которой его тело почти согнуто пополам, думая, что это немного помогает от боли. Не проходит и минуты после смены положения, как раздаётся тихий стук в дверь. - Сынминни?  — говорит голос, который определённо принадлежит Феликсу. Сынмин вдруг чувствует вину за то, что разбудил его. Он думал, что Феликс всё ещё спит, когда он встал. - Да? Феликс?  — говорит Сынмин, медленно выпрямляясь, но всё ещё держась за живот. - Ты в порядке? Я видел, как ты быстро выбежал из постели, — говорит парень с оттенком беспокойства в голосе. Сынмин хватается за край раковины и поднимается, затем отмыкает и открывает дверь для Феликса. Он пытается натянуть на лицо слабую улыбку. - Всё в порядке, Ликс, просто немного болит живот. Я уверен, что это ничего страшного, — говорит Сынмин. Он не уверен, что это действительно ничего серьёзного, но не хочет сейчас беспокоить своего парня, когда это, честно говоря, может быть обычной болью в животе. Феликс поднимает бровь, но больше ничего не говорит. - Хорошо, но если станет хуже, ты скажешь кому-нибудь, ладно? - Сынмин кивает и берет его за руку, чтобы повести обратно в постель. Он всё ещё устал и понимает, что Феликс полусонный. Сынмин ложится первым, раскрывая руки для Феликса, и тот без колебаний принимает приглашение обнять его. Оба быстро засыпают снова, и Сынмин лишь надеется, что почувствует себя лучше, когда проснётся позже. * Конечно, никогда не бывает так просто. Когда Сынмин проснулся в следующий раз, его встретила не только боль в животе, но и сильная головная боль и головокружение. Комната теперь ярко освещена, и это усиливает, поэтому он быстро закрывает глаза. Он чувствует, что кровать рядом с ним пуста, и предполагает, что все уже проснулись, судя по слабым звукам за дверью. Он знает, что лежание в постели само по себе ничего не даст, поэтому решает хотя бы попить воды. Когда он медленно садится, боль усиливается, и у него начинает кружиться голова. Вставая, он берет телефон с прикроватной тумбочки, чтобы проверить время. 10:00, — так и есть, неудивительно, что все уже проснулись. Обычно он встает раньше. Он снова кладет телефон и направляется на кухню, обнимая себя руками за талию, будто это может облегчить боль. Первое, что он видит, это Хёнджина, сидящего за столом и прокручивающего телефон. Сынмин подходит сзади его стула и кладет лоб на одно из его плеч, положив руку на другое. — Доброе утро, Джинни, — сонно говорит Сынмин. Хёнджин улыбается, поворачивается на стуле и берет Сынмина за руку, лежащую на его плече. Он поднимается и нежно целует младшего в губы. — Доброе утро, соня. Ты сегодня долго спал, — нежно говорит Хёнджин. Сынмин тихо мурлычет и отворачивается, всё ещё жаждая стакан воды. — Я проснулся довольно рано сегодня утром, но потом снова уснул, — говорит Сынмин, доставая стакан из шкафа. — У меня заболел живот. Хёнджин поднимает на него бровь. — Сейчас лучше? Сынмин колеблется с ответом, и это не ускользает от Хёнджина. Он знает, как Сынмин не любит, когда о нём беспокоятся. Он смотрит на Сынмина так, словно говорит: «Скажи правду», и Сынмин вздыхает. - Честно говоря, нет. Болит… сильно, — грустно говорит он. Он пытается избежать дальнейшего разговора, быстро выпивая воду и наполняя стакан снова (хотя знает, что это далеко не конец разговора). Когда он собирается выключить кран, он чувствует, как чья-то рука обвивает его талию, а позади него стоит кто-то. Он поворачивает голову и мельком видит Минхо, но даже легкий поворот головы вызывает головокружение. Он закрывает глаза, ставит стакан и прислоняет голову к плечу Минхо. «Ты в порядке, малыш?» — спрашивает Минхо, но смотрит на Хёнджина. - Сынмин говорит, что у него очень сильно болит живот, — отвечает Хёнджин старшему, поднимаясь, чтобы подойти к ним ближе. Минхо смотрит на Сынмина, у которого глаза всё ещё закрыты, а лицо слегка искажено от боли. Минхо передвигает руку и кладет ладонь на живот Сынмина. Он начинает массировать его круговыми движениями, и Сынмин медленно переносит больше своего веса на него, глубоко вздыхая. Хёнджин несколько раз проводит рукой по волосам Сынмина. - Что тебе нужно, Мин? — спрашивает Минхо, продолжая массировать живот. Сынмин снова открывает глаза и выпрямляется, желая сделать ещё один глоток. Он не знает, что ему нужно, но хочет принять лекарства и снова лечь. - Я хочу что-то принять… а потом… я устал, — бормочет Сынмин, медленно выскальзывая из объятий Минхо. Однако Хёнджин опережает его и вскоре кладет две таблетки в ладонь Сынмина. Он кладет их в рот и запивает водой. Допив второй стакан, он ставит его в раковину и поворачивается к оставшимся в комнате. - Я пойду снова лягу, — говорит он им. - Но… на диване. Я больше не хочу лежать в своей комнате. – – Хорошо, Минни. Я принесу тебе одеяло! — Хёнджин быстро выходит из кухни, пока Сынмин направляется к дивану, а Минхо следует за ним. Сынмин садится в крайний левый угол, свернувшись в углу. Хёнджин возвращается с небольшим пледом и укрывает Сынмина. Младший подтягивает его к себе и дарит Хёнджину слабую улыбку, как бы говоря – спасибо. – Хёнджин просто улыбается в ответ и наклоняется, чтобы поцеловать его в лоб. Минхо делает то же самое, добавляя пару поцелуев в щеки. - Отдыхай столько, сколько тебе нужно, а мы будем в соседней комнате, так что не стесняйся сообщить нам, если что-то понадобится, — говорит Минхо, слегка толкая Сынмина пальцем в грудь. - Я обещаю, спасибо, — почти шепчет Сынмин, погружаясь в подушки и снова закрывая глаза. К сожалению, его вынуждают проснуться, не прошло и тридцати минут, и живот болит в десять раз сильнее, чем раньше. Он почти уверен, что его вырвет. Мин срывает с себя одеяло и практически бросается с дивана. Стремительно направляется в ванную, как и рано утром. Он не заметил, что один из его парней сидел на диване рядом с ним, пока он спал, а теперь тот следовал за ним в ванную. Сынмин почти не успевает добежать, едва успев сесть перед унитазом, прежде чем всё в его желудке поднимается наружу. Он тяжело дышит, и ему кажется, что его внутренности выворачивают наизнанку. Он даже не замечает руку на своей спине, продолжая чувствовать себя плохо. Через несколько минут его больше не рвёт, но ему кажется, что он не может дышать, и он чувствует сильную боль. Всё это вызываное рвотой сделало его головную боль почти невыносимой. - Сделай глубокий вдох, Минни, всё в порядке, — слышит он голос за спиной, но не может сосредоточиться, чтобы понять, кто это. Он продолжает давиться и тяжело дышать над унитазом. В какой-то момент ему кажется, что его желудок немного успокоился, поэтому он позволяет себе откинуться назад и сесть у стены ванной. Тогда он наконец замечает Чанбина рядом с ним. Старший грустно улыбается и нежно гладит его лицо рукой. - Бин, — Сынмин выдыхает долгий, уставший вздох. - Не смотри на меня так. - Чанбин качает головой, теребя пальцем щеку Сынмина. - Ты болен, детка, мне все равно, как ты выглядишь. - Сынмин нахмуривается на него, углубляясь в его прикосновение. - Я вижу, что тебе все еще плохо, но как у тебя с желудком? — спрашивает он, доставляя салфетку, чтобы Сынмин мог вытереть рот. - Чувствую... чуть лучше, но... голова болит, — медленно произносит Сынмин, вытирая лицо. - Ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы встать и снова лечь? — мягко спрашивает его Чанбин, его рука опускается с лица Сынмина на его спину. Молодой человек кивает через несколько секунд, и другой поднимается, протягивая руку для того, чтобы Сынмин смог встать. Он берет Чанбина за руку и использует всю свою силу, чтобы подняться на ноги, но качается, когда на него находит волна головокружения. - Я помогу тебе, дорогой. Куда ты хочешь лечь? — спрашивает его Чанбин, обвивая его талию рукой, чтобы стабилизировать его. Сынмин просто кивает головой в сторону гостиной, и Чанбин начинает вести его туда. Когда они входят в комнату, Сынмин видит, что Чонин уже сидит на диване и смотрит на него с волнующимися глазами. Пока Чанбин помогает ему сесть на диван, его младший мгновенно приближается. Чанбин говорит, что он сейчас вернется, и уходит на кухню, оставляя Сынмина со своим младшим. - Привет, мой Инни, — улыбается Сынмин парню, его глаза уже снова закрыты. Чонин улыбается в ответ, хотя другой человек и не видит это. - Мне жаль, что тебе плохо, Сынминни. Могу я что-то сделать? Может быть, надо пойти к врачу? — беспокоится хлебный мальчик. Сынмин отрицательно качает головой. - Я-я просто хочу поспать. Я буду в порядке, просто... прямо сейчас болит, — пытается его успокоить Сынмин, даже если это звучит неубедительно. К счастью, Чонин не настаивает. Сынмин чувствует руку Чонина на своем плече и открывает глаза, чтобы посмотреть на него. Чонин потом убирает руку и похлопывает себя по бедру. - Ляг, будет удобнее, чем сидеть так. – Сынмин ничего не говорит, просто ложится на спину с головой на коленях у Чонина. Он подтягивает одеяло поверх себя и пытается устроиться поудобнее. Чонин смахивает с его потного лба немного волос. - Чонини, - начинает Сынмин, - я могу позаботиться о себе. Чонин знает, что он может, но и знает, как его парень устроен. - Мой милый хён, -  в голосе Чонина не удается скрыть любовь. - Конечно, ты можешь. Но тебе также разрешено дать нам позаботиться о тебе, глупыш. Ты бы сделал это для любого из нас. – Сынмин осознает это, просто ему неудобно принимать помощь. Он снова молчит, его тело расслабляется. - Теперь отдохни. Я буду здесь, когда ты проснешься, ангел. - Сынмин снова закрывает глаза, но не обязательно засыпает. Ему не так уж хочется спать, его тело просто устало. Поэтому он просто расслабляется и наслаждается тем, как руки Чонина проходят сквозь его волосы и массируют его кожу головы. Он не уверен, как долго отдыхает так, но достаточно скоро слышит, как за их спиной открывается дверь. У него нет энергии даже открыть глаза, чтобы проверить, или двигаться, поэтому ждет, пока Чонин что-то скажет тому, кто войдет. - Он все еще плохо себя чувствует?  — спрашивает человек, которого он теперь определяет как Феликс. Сынмин задается вопросом, рассказал ли Феликс другим, что утром у него было не очень. Чонин покачивает головой и смотрит на Сынмина с недовольством. - Его только что рвало. Сынмин сказал Бинни, что его живот немного лучше, но у него сильная головная боль, — передает Чонин Феликсу. Сынмин решает посмотреть на них, не замечая, что еще один из его парней вошел с Феликсом. Он видит, что Чан приподнялся рядом с диваном, грустно улыбаясь ему. - Привет, мой малыш, — мягко говорит Чан, полагая руку на голову Сынмина, чтобы убедиться, что у него нет лихорадки. Её нет, что является одним из плюсов среди всех минусов. - Тебе нужно, чтобы я принес лекарство? Ты голоден? - Сынмин отрицательно качает головой на оба вопроса. - Джинни дал мне лекарство. Мне сейчас не очень голодно, я в порядке. Хотя его голова кажется собирающейся взорваться, он поднимается с колен Чонина, рука моложе переходит с головы Сынмина на его поясницу. Ему приходится на мгновение сжать глаза, чтобы снять головокружение, затем он снова смотрит на Чана. - Ты думаешь, что ты сможешь что-то съесть? Даже если это просто суп? — спрашивает Сынмина Чан. Он поднимается с пола и садится по другую сторону от Сынмина. Тот просто пожимает плечами в ответ на вопрос Чана. Он знает, что ему стоит что-то съесть, но еда сейчас совсем не привлекательна. - Могу попробовать, наверное, — говорит Сынмин, почти шепотом. Чан поднимает голову и кивает Феликсу, словно давая ему знак что-то сделать, и тот уходит из комнаты. - Ликс приготовит тебе что-то легкое, хорошо? - - Ему не обязательно - Сынмина перебивает младшего, заставляя его замолчать. - Я ведь говорил, что тебе нужно позволять себе позволить о себе позаботиться время от времени? - Сынмин отворачивается от Чонина, стонет, спрятав лицо в плечо Чана. Младший смеется над его драматизмом и снова приближается к Сынмину, целуя его несколько раз в затылок. Затем он встает и протягивает руки. - Я пойду помогу ему готовить, — говорит Чонин, уходя. Другие двое знают, что он, скорее всего, идет туда, чтобы быть липким с кем-то еще. С головой Сынмина все еще упирающейся в его плечо, Чан усаживает его себе на колени и крепко обнимает за талию. Сынмин снова стонет от боли в голове. – Извини, малыш, — говорит Чан извиняюще. - Могу я что-то еще для тебя сделать? - Можем ли мы остаться так на минуту? — стесненно спрашивает Сынмин. Он никогда не был тем, кто открыто просил о физической нежности. Он работал над этим с тех пор, как они все начали встречаться. Чан целует его в голову. - Конечно. Мы можем остаться так долго, сколько ты захочешь. - После этого между ними становится тихо, единственные звуки идут из кухни. Они чувствуют запах еды, и часть Сынмина действительно чувствует голод. Он принимает это как хороший знак, его желудок начинает успокаиваться. Он просто надеется, что остальные боли скоро пройдут. Несколько минут спустя Феликс возвращается с хлебным мальчиком и миской в руках. Чан садится с Сынмином на коленях и говорит ему, что еда готова. Сынмин кивает и медленно поднимается с Чана, возвращаясь на свое прежнее место на диване. - Спасибо вам обоим, — говорит он стоящим. Феликс улыбается ему мягко, а Чонин хихикает. -Ликси сделал большую часть работы, но я был его моральной поддержкой. - Предсказал, — тихо говорит Чан, с любовью глядя на них. И Сынмин тоже внутренне улыбается.Еда действительно выглядит аппетитной, и он по-прежнему чувствует голод, но внезапно не уверен, что сможет съесть. Он все равно собирается попробовать. Он берет теплую миску у Феликса и на мгновение смотрит на нее, прежде чем взять ложку. Он дует на дымящуюся жидкость, прежде чем положить ее в рот. Когда он проглатывает, это проходит довольно легко, поэтому Сынмин берет еще одну, и еще одну. Его парни кажется рады, что он наконец-то ест. Чонин возвращается на кухню, говоря Феликсу, что он будет убирать. Феликс стоит рядом с Чаном, который все еще сидит, наклоняется, чтобы поцеловать его в губы.  – Я пойду помоюсь. Вы двое в порядке?— спрашивает Феликс. Чан кивает, а Сынмин издает звук ммм, с едой во рту. – Я останусь здесь с Минни на некоторое время, — подтверждает Чан, и Феликс сжимает его плечо и уходит из комнаты. Чан снова садится на диван и достает телефон, открывает Instagram и листает, ждет, пока Сынмин доест еду.  Сынмин справляется хорошо, суп уже наполовину съеден. Он собирается взять еще ложку, когда внезапно его живот начинает судорожно сокращаться. Он нахмуривается и кладет ложку обратно в миску, глубоко вдыхая. Чан, похоже, не замечает этого, так что он рад. Он решает отказаться от еще одного куска на данный момент и ставит наполовину пустую миску на стол перед собой. Чан поднимает глаза с телефона и прячет его. - Ты сыт? — спрашивает он, встает, чтобы взять миску у Сынмина. Младший кивает, и Чан берет ее. - Я рад, что у тебя что-то в желудке, — улыбается Чан, прежде чем уйти. Живот Сынмина снова начинает болеть, и он надеется, что это не повторится с утра. Он наклоняется вперед и выдыхает глубоко, о чем даже не подозревал. Он пытается сосредоточиться на слабых звуках разговора Чана с Чонином в соседней комнате и звуках посуды, стучащейся друг о друга, а не на своем состоянии. Он пытается игнорировать резкое скручивание живота. Он пытается не обращать внимания на слюну, набегающую во рту, на тошноту, грозящую подняться в горло... И теперь он спешит в ванную комнату уже во сколько раз сегодня.  Когда он добирается туда, он продолжает сильно рвать. Наконец, все, что он только что съел, возвращается обратно. Чан и Айен  слышат его из кухни, последний уже направляется к Сынмину. Однако Чан хватает его за руку, прежде чем тот удаляется слишком далеко, говоря, что он с ним. Йена не сопротивляется и позволяет Чану заняться Сынмином одному. Сынмин, кажется, не может остановиться. Он чувствует, что не может дышать. Его голова так сильно болит, и его горло горит. Он кашляет на мгновение, прежде чем снова становится плохо. Он не тот, кто бы становился мрачным или эмоциональным, когда болен, но сейчас он чувствует себя абсолютно ужасно, и часть его больного мозга начинает паниковать. На мгновение его желудок, кажется, сжимается сжимается, и он глубоко вдыхает. Его глаза начинают слезиться, и, прежде чем он понимает, он плачет в ванной комнате.  – Прости, дорогой. Ты в порядке. Я с тобой, — Чан пытается успокоить его, где он устроился за ним за несколько секунд до этого. Сынмин все еще слегка паникует, и он не может понять почему. Он кажется не в силах контролировать слезы и чувствует себя как чертов беспорядок. Все, что он хочет, это чтобы все прекратилось.  – Минни, что я могу сделать для тебя?, — спрашивает Чан, гладя спину своего парня, чувствуя себя немного побежденным. Он не уверен, насколько он может быть полезен сейчас. Сынмин не знает почему, но у него сейчас на уме только одна вещь, кроме его текущего состояния. – Хочу Санги, пожалуйста. – Чан кусает губу. Джисон спит в данный момент.  – Хорошо, Мин, хорошо. Ты будешь в порядке, если я оставлю тебя на минутку, дорогой? – Чан встает, а Сынмин кивает, все еще плача. Чан почти бегом идет в комнату Джисонни, постучавшись в дверь, прежде чем открыть ее. К его удаче, Джисон сидит на кровати, волосы в беспорядке, и на лице еще виден сонливый вид. Парень смотрит на Чана, поднимая брови от его обеспокоенного вида. – Привет, Сони,  Минни сказал, что он хочет тебя. Ты не против, если я приведу его сюда? Или, если нет, не возражаешь ли ты просто подойти поговорить с ним? – Джисон понимает, что Сынмин, должно быть, все еще чувствует себя плохо. Джисон поворачивается, чтобы сесть на край кровати. – Конечно, приведи его сюда, ты же знаешь, что я не против, — заверяет Чана Джисон, который кивает и уходит. Когда он возвращается в ванную, Сынмин все еще плачет, но кажется, что становится немного тише. Чан снова припадает к нему на колени и обнимает его за спину. – Хочешь лечь с Санги?, — Чан уже помогает ему встать, задавая вопрос, хотя ответ уже ясен. Сынмин не отвечает, но это и не требуется. Они идут вместе в комнату своего парня, Чан несет большую часть его веса. Как только они в проеме двери, Джисон уже сидит на кровати с раскрытыми объятиями для младшего. Сынмин быстро идет к нему, игнорируя протесты своего тела от внезапных движений. Он садится наполовину на колени Хана и крепко обнимает его за шею.  Джисон успокаивает его, пока Сынмин плачет у него на шее. – Минни, дорогой, я с тобой. Давай приляжем, хорошо? — Джисон целует его в висок, когда отпускает его достаточно, чтобы переместить их в другое положение. Сон убеждает Сынмина переместиться дальше на кровать, фактически тянув его вперед. Джисон ложится на спину, а Сынмин лежит прямо на нем, лицо все еще погребенное в его шее. Хан смотрит вверх на Чана, который все еще стоит в дверях, и посылает ему поцелуй на прощание, закрывая за собой дверь, когда уходит. Обратив внимание на мужчину в своих объятиях, он крепко обнимает его к себе. Его плач уже значительно утих, но он все еще сопит и икота. Он снова целует Сынмина в висок и пускает руку под его рубашку, чувствуя, насколько горячая его кожа, когда он гладит его спину. Сынмин еще больше растворяется под поглаживаниями. – Тебя тут по-настоящему потрепали, да? — говорит ему Джисон. Сынмин ничего не отвечает. – Ты думаешь, что тебе стоит пойти в клинику к врачу? — он повторяет вопрос Чонина. Сынмин покачал головой. – Нет, я обещаю. Мы можем просто поспать? — почти нытьем спрашивает Сынмин. Хан внутренне умиляется. Он знает, что тот не любит, чтобы им заботились, но это редкий случай.  – Конечно, дорогой. Я буду здесь с тобой. — заверяет его Джисон .Сынмин гудит, и через несколько секунд он чувствует самый крошечный поцелуй на своей шее. Он улыбается себе и прижимает Сынмина еще ближе к своему телу. Не проходит и десять минут, как дыхание Сынмина выравнивается, и он снова засыпает. Джисон протягивает руку за другой край кровати, где под его другой подушкой лежит его телефон. Он разблокирует его и заходит в свои сообщения, находя имя Чана и отправляя ему сообщение о том, что Сынмин в порядке и спит. Чан отвечает через секунду благодарностью и несколькими сердечками. Сон оставляет это и кладет телефон обратно на простыни. Он снова обнимает Сынмина. Он больше не устал после своего дневного сна, поэтому решает потянуться за пультом управления, который лежит на столике рядом с его кроватью, и включает случайный канал на низкой громкости. Он сказал Сынмину, что будет здесь, когда он проснется, так что он обязательно будет ждать, даже если это будет через несколько часов.