A Second Chance часть 6

ГЛАВА СТО СОРОК ПЯТАЯ: Та, где Сириус советует Гарри не пить Гарри позволил Сириусу аппарировать его обратно в Девон. Он вздрогнул от ощущения, что его проталкивают через трубу, когда они приземлились прямо за территорией поместья и направились по подъездной дорожке к Блэк-коттеджу, Гарри тащил за собой свой чемодан. Они вошли в дом, и Мародер обезумел от возбуждения. Гарри упал на колени у входа, чтобы поприветствовать своего пса, почесывая ему уши и живот, а Мародер радостно тявкнул, увидев своего мальчика. Как только Мародер немного успокоился, Гарри отнес свои вещи наверх, а затем спустился обратно, чтобы сесть на диван в гостиной, и Мародер запрыгнул на диван рядом с ним, положив голову ему на колени. Сириус вышел из кухни с большой тарелкой бутербродов с беконом. — Я подумал, что сначала мы можем съесть это. Гарри взял себе сэндвич. Некоторое время они ели молча, Гарри время от времени давал Мародеру несколько кусочков бекона. Когда они покончили с этим, Сириус медленно вздохнул. — Я знаю, что нам есть о чем поговорить. Я обещал поделиться с тобой всем, и я это сделаю, но сначала я хотел бы кое-что спросить у тебя. — Взгляд Гарри встретился с его серыми глазами, и зеленые глаза Гарри встретились. — Ты позволишь мне просмотреть воспоминания о твоей ночи, как до, так и после использования Маховика времени? Я думаю, это поможет мне лучше понять все, что ты пережил той ночью… и я думаю, что это хорошая отправная точка для нашего разговора. — Я не знаю, как это делается, — сказал ему Гарри. Сириус улыбнулся. — Все в порядке, я знаю. — хорошо. — Я сейчас вернусь. Сириус поспешил вверх по лестнице. Через несколько минут он вернулся, неся тазик. — Что это? — Это омут памяти. Это то, что позволяет вернуться к воспоминаниям. Они использовали его на суде над Питером, если помнишь? — Я не знал, что у тебя есть такой, — сказал Гарри. — Я позаимствовал его на сегодняшний вечер, — соврал Сириус, улыбаясь сыну. — Хорошо, мне нужно, чтобы ты сохранил это воспоминание в своей голове, а я собираюсь извлечь его копию из твоего сознания. Гарри дал знать Сириусу, когда пришло воспоминание, и минуту спустя Сириус вытащил из своей головы длинную тонкую серебристую субстанцию и бросил ее в таз. — Мы можем посмотреть это вместе, хорошо? Гарри кивнул, и они вместе погрузили лица в серебристо-голубую жидкость в чаше. Гарри почувствовал, как мир вокруг него перевернулся, и внезапно он оказался у Черного озера, глядя на себя, Рона, Гермиону и Невилла. Говоря это, Невилл вытянул руки над головой. — Я бы хотел, чтобы уже начался шторм. Я умираю от желания узнать, каким животным я могу быть. — Я знаю, я тоже, — сказал Гарри с усмешкой. — Мы должны придумать, как собрать нас шестерых вместе на случай, если этим летом будет гроза. Зелье готово. Если к тому времени, как мы вернемся домой, не начнется гроза, я запру их в футляр и положу в свой багажник. Невилл кивнул. — Да, я бы сказал, что, возможно, мы могли бы провести лето все вместе, но ты будешь в Америке. — Всего на месяц, — сказал он с усмешкой. — Мне очень нравятся бабушка и дедушка Зи, и они хотят, чтобы я называл их бабушкой и дедушкой, и это приятно. К тому же поездка в Джорджию обещает быть замечательной. Я слышал, летом там довольно жарко. — Возможно, я не знаю, я никогда не был в Америке. Но в Бразилии было довольно жарко. — В Бразилии определенно жарче, — сказал Гарри с усмешкой. — А как же Софи? — Спросил Рон, улыбаясь своему другу, который продолжал бросать камешки в озеро. — Она будет скучать по тебе. Гарри закатил глаза. — Мы с Софи не вместе, Рон. Мы просто провели одну ночь вместе. Мы были… праздновали победу Гриффиндора. Гермиона вздохнула. — Софи поет для всех, Гарри. Поверь мне, так будет лучше. Он ухмыльнулся ей. — Ты так говоришь, потому что тебе не нравилась Чоу. Гермиона закатила глаза. — Не то чтобы она мне не нравилась, — пренебрежительно сказала она. — У меня просто не было возможности узнать, потому что она изо всех сил старалась не обращать внимания на твоих друзей. Он пожал плечами и запустил пальцы в волосы. — С девушками все равно сложно. Поцелуй с Софи был замечательным, и, честно говоря, это как раз то, что мне было нужно после той впечатляющей победы Гриффиндора, но сейчас я не собираюсь ни с кем встречаться. Кроме того, мы с Софи выпили слишком много огневиски, что могло быть связано с нашими поцелуями. Гермиона усмехнулась. — Нет, Софи просто очень нравится целоваться со всеми подряд. Сириус слегка толкнул Гарри локтем. — Кто такая Софи и почему ты пил огневиски? Гарри покраснел. — Я выпил не так уж много огневиски, и мы праздновали победу на Кубке по квиддичу! — Угу, — ухмыльнулся Сириус. — Знаешь, пить до того, как тебе исполнится семнадцать, не принято. — Мне все равно не понравился вкус этого напитка. — Итак, если эта Софи со всеми целуется, она хорошо целовалась? Гарри закатил глаза. — Может, ты просто закроешь его и посмотришь «воспоминание»? Сириус поднял руки, сдаваясь, и ухмыльнулся сыну, наблюдая, как Гермиона поспешила за Косолапом, а Гарри, Рон и Невилл направились обратно в замок. Сириус больше ничего не сказал, наблюдая, как разворачиваются воспоминания. Прищурившись, он наблюдал, как Петтигрю схватил Гермиону, оглушил ее и потащил в Визжащую хижину. К тому времени, как появилась Беллатриса, Сириус был в ярости. Он видел, как она исчезла вместе с Невиллом; наблюдал, как они с Зи появляются в хижине и выходят только для того, чтобы встретить обеспокоенного и перепуганного Ремуса, за которым следует Тонкс, а затем заставить Ремуса преобразиться и скрыться в лесу, прежде чем появятся Петтигрю с Невиллом. Наблюдать за тем, как Гарри и Зи скорбят над его мертвым телом, оказалось тяжелее, чем он ожидал. Когда Дамблдор повернулся к Гарри и Гермионе, его взгляд был прикован к директору, все еще удивляясь, что заставило этого человека доверить это двум подросткам. Он наблюдал, как Гарри с гневом смотрит на директора. — Дементоры убили его, а он даже ничего не сделал! И теперь он… он мертв! — Я знаю, — печально сказал Дамблдор. — Но, может быть, это и не обязательно. Гермиона уставилась на него в замешательстве. — Профессор, нет такого заклинания, которое могло бы вернуть мертвых! — Под его пронзительным взглядом она ахнула. — Вы же не имеете в виду… это было бы нарушением всех законов, профессор! Дамблдор печально посмотрел на Гарри. — да. Это означало бы делать все, что мы заставили вас пообещать не делать. Вы справитесь с заданием, мисс Грейнджер? Гермиона уставилась на него. — Прекрати… Но дементоры, они пришли и… — ее взгляд упал на Гарри, изумрудные глаза которого смотрели на нее так, словно она была спасительницей мира. — да. Дамблдор улыбнулся. — Я предлагаю вернуться к началу, и, возможно, вы сможете сделать больше, чем просто предотвратить эту трагедию. Вы знаете законы, мисс Грейнджер. Я собираюсь запереть вас. До полуночи осталось пять минут. Трех поворотов должно хватить. Удачи. Сириус наблюдал, как Гермиона надела ожерелье на Гарри, перевернула песочные часы, и они исчезли, оказавшись в вестибюле. Он следил за их движениями, наблюдал, как они обсуждали, как этого избежать, и когда они начали убегать от Ремуса в лес, его сердце остановилось, несмотря на то, что он знал, что его друг никогда не причинит им вреда. А потом он с изумлением наблюдал, как его сын создал самого могущественного Патронуса и как тот уничтожил двенадцать дементоров; как они превратились в ничто. Кингсли был прав — это был крайне могущественный патронус. К тому времени, как воспоминание закончилось, его немного трясло. Он взял Гарри за локоть и подтолкнул его, и они вместе покинули воспоминание. Сириус осторожно достал его из Омута памяти и вернул сыну, прежде чем исчезнуть наверху. Минуту спустя он вернулся с большой аптечкой из красного дерева и поставил ее на кофейный столик рядом с чашей для омовения памяти. — Спасибо, что позволил мне взглянуть на это, Гарри. — Не за что. Помогло? Сириус пожал плечами. — Теперь я понимаю немного лучше, но я не уверен, помогло это или нет, нет. Он медленно выдохнул. — После суда над Ремусом на прошлой неделе мы сильно поссорились. Я думаю, что мы оба наговорили лишнего, и я хочу извиниться за то, что заставил тебя думать, что ты не можешь мне доверять. — Я так не думаю, — быстро сказал он. — Я просто… Я чувствую, что ты мне не доверяешь. — И мне жаль, что ты так к этому относишься, Гарри. Ты был прав. Иногда я действительно подавляю свои эмоции. Это не намеренно. Просто я так привык делать. Я не пытаюсь оправдываться, но это просто факт. Я вырос в доме, сильно отличающемся от того, что у нас здесь. Блэки были старинной чистокровной семьей, богатой и строгой, и, честно говоря, они были сторонниками темных искусств. Беллатриса Лестрейндж — моя двоюродная сестра, старшая сестра Энди, и она не единственный член семьи Блэков, поддерживающий Волдеморта. Мои родители тоже поддерживали его. Они сами не были пожирателями смерти, они не заходили так далеко, но они, безусловно, согласились с тем, что он сказал. Они уговорили моего младшего брата Регулуса присоединиться к ниму, и он присоединился. Его убили за это. Гарри уставился на него. — Но вы знали, что они ошибались? Сириус заколебался. — И да, и нет. Так меня воспитали, Гарри. Я верил, что чистокровные лучше всех остальных, потому что мои родители говорили мне, что это правда. Я пытался поиграть с нашими соседями-магглами, и мой отец прочитал мне лекцию о том, почему они ниже меня, о том, как я унижаю себя, даже признавая их, а потом побил меня за это. Когда я ослушался их, мои родители ударили меня, а когда я продолжил ослушиваться, моя мать применила ко мне проклятие Империус, чтобы заставить меня выполнять ее приказы. Когда я перерос это и начал бороться с проклятием, она использовала проклятие пыток, чтобы заставить меня образумиться. Это просто то, к чему я привык, я не знал, что это ненормально. Он медленно вздохнул, а его сын молча уставился на него. — Когда мне было десять, Энди закончила учебу в Хогвартсе и объявила о своей любви к Теду, планируя выйти за него замуж. Моей семье была настолько отвратительна мысль о том, что она опустится до брака с магглорожденным, что они отреклись от нее и вычеркнули ее имя из семейного древа. Вот из таких людей я и происходил. Они больше никогда не разговаривали с Энди, и, по сути, моя тетя Друэлла никогда даже не видела Тонкс, свою собственную внучку. У нее нет желания даже знакомиться с ней, потому что ее отец был магглорожденным волшебником. Мы оба знаем, что это потеря для моей тети, потому что Тонкс — удивительная женщина. Если бы тетя Друэлла узнала, что ее внучка-полукровка связалась с оборотнем, она, вероятно, покончила бы с собой из-за этого ужаса, — сказал он с ухмылкой. Он провел пальцами по волосам и слегка улыбнулся сыну. — Они жестоко обращались со мной, Гарри, но я не знал, что это так. Это была моя жизнь, и я не осознавал, что она отличается от жизни других людей. — Как ты мог не знать? — Спросил Гарри, усаживая Мародера к себе на колени, чтобы потискать собаку. Сириус вздохнул. — Гарри, что ты помнишь о своей жизни до того, как я привел тебя домой? Гарри пожал плечами, его пальцы почесали Мародера за ушами, погладили шею пса, когда тот запрокинул голову, чтобы посмотреть на него, пока говорил. — Я помню, что мне было очень страшно и я был в темноте. Иногда мне все еще снятся сны о том, как кто-то держит мою голову под водой, и… иногда я вспоминаю ощущение ремня, врезающегося мне в спину. Сириус кивнул, его глаза были печальны. — Меня убивает, что у тебя остались такие воспоминания. Когда я привел тебя к себе домой, мне потребовались все силы, чтобы не броситься убивать этих гребаных магглов за то, как они с тобой обращались. Ты не понял. Ты думал, что заслужил это. Ты думал, что это нормально, что они так к тебе относятся, потому что ты был уродом, а Дадли был их хорошим и драгоценным сыном. Ты не понимал, что такое привязанность, и когда я целовал и обнимал тебя, ты просто смотрел на меня своими большими зелеными глазами лани в полном недоумении, как будто не понимал, почему кто-то так хорошо к тебе относится. Тебе говорили, что плакать стыдно, и я сделал все, что мог, чтобы ты понял, что это не так, что ты не урод, а особенный, и чтобы показать тебе, как тебя невероятно любят. — Да, — искренне ответил Гарри. — Я их почти не помню. — Хорошо, — медленно произнес Сириус. — хорошо. Я не хочу, чтобы ты вспоминал то ужасное время. Но для меня… У меня не было симпатичного и обходительного крестного, который пришел бы и забрал меня от всего этого, — Гарри фыркнул, услышав, как Сириус описал его самого, заставив его улыбнуться, — а мои родители, они не просто били меня. Моя мать была фанаткой Круциатуса. Она сказала мне, что если я не кричал, когда она пытала меня, это означало, что я становлюсь настоящим Блэком. Если я плакал, значит, я был слаб. Она никогда не задерживала на мне взгляд дольше минуты, но, Мерлин, это было больно. Невилл хорошо объяснил это: Ощущение, когда тебя выворачивают наизнанку и колют ножом по всему телу, в то время как ты сгораешь заживо… это боль, которую ты даже представить себе не можешь, и я молю Мерлина, чтобы ты никогда ее не испытал. Особенность пыточного проклятия, Гарри, в том, что оно даже не сработает, если заклинатель не пожелает боли тому, кому пытается его наложить. Ты должен действительно иметь это в виду. Он на мгновение опустил взгляд на свои руки. — Нужно захотеть причинить кому-то боль, чтобы это проклятие сработало. Моя мать довольно часто применяла его ко мне. Ей нравилось причинять мне боль, это было видно по ее глазам. Я разочаровал ее почти с самого начала, и она наслаждалась возможностью рассказать мне, как сильно я ее разочаровал, чтобы она могла помучить меня. Однажды я провел почти все лето прикованным к стене в котельной за то, что не уважал ее желания, за то, что решил стать гриффиндорцем и запятнал фамилию Блэк, связав себя с таким предателем крови, как Джеймс Поттер, и за то, что подружился с такой магглорожденной, как твоя мать. Я вернулся в школу с порезанными запястьями и синяками от кандалов, которые удерживали меня на месте… и я никому об этом не рассказал; я не пошел за помощью к школьному целителю, потому что думал, что это нормально. Так было до тех пор, пока я не поговорил с твоей мамой, и она не сказала мне, что это ненормально, когда родители так обращаются со своими детьми. Тогда она заставила меня поговорить с Джеймсом, и я понял, насколько это плохо на самом деле. Даже тогда я не понимал этого до конца, пока не стал намного старше. Я до сих пор никому не рассказывал, когда дома случалось что-то плохое, мне это просто не приходило в голову. Только когда мне исполнилось четырнадцать-пятнадцать лет, я по-настоящему осознал, что правильно, а что неправильно. Гарри рассеянно почесал Мародера, глядя на своего крестного. — Ты поэтому не говоришь об этом, потому что не знал? — Возможно, — признался он. — У меня были кошмары, много кошмаров. Я часто будил своих соседей по общежитию, плача или крича во сне. Джейми забирался ко мне в постель и болтал без умолку, пока я не засыпал. Он никогда не расспрашивал меня о подробностях, и я никогда не рассказывала ему всего, но я всегда знал, что могу, и это очень много значило для меня. Гарри, кроме моего младшего брата, никто никогда по-настоящему не обнимал меня и не целовал. Не совсем. Когда моя мать обнимала меня, она шептала мне что-то о том, как сильно я ее разочаровал, или угрожала мне. Когда она прижимала меня к себе, я понимал, что я в дерьме, и я знал, что, когда вернусь домой, она сделает мне больно. Рег обнимал меня, плакал из-за ночного кошмара, и я всегда утешал его. Я всегда был рядом с ним, но, кроме моего младшего брата, я никогда ни с кем по-настоящему не был привязан. Твоя мама помогла мне избавиться от этого, как и твой папа. Он улыбнулся, словно вспомнив что-то забавное. — Джейми иногда был как наседка, утешал меня после плохого сна, обнимал всякий раз, когда видел меня, и когда я познакомилась с Поттерами… любовь, которую проявляли ко мне Фи и Монти… просто поразила меня. Они просто приняли меня в свою жизнь, как будто это ничего не значило. Меня обнимали, целовали и беспокоились за меня, и, несмотря на то, что я был подростком, мне это нравилось. Для меня было… удивительно, что эти невероятные люди смогли полюбить меня так, как никто другой никогда не любил. Думаю, именно поэтому мне так нравились девушки; прикасаться к ним, трахать их… это была привязанность, даже если это был роман на одну ночь, это было… это было то, что мне было нужно. Мне нужно было, чтобы кто—то прикоснулся ко мне, и они были рядом, а у меня не было с ними эмоциональной связи — мне это было не нужно. Это был тот контакт, которого я хотел, — физический аспект. Те, с кем я общался, стали моими друзьями, как Тея. Но Зи… она другая. Она заставляет меня чувствовать то, что я просто не могу выразить словами. Зная, что она любит меня, что она любит тебя.… Гарри, это заставляет меня чувствовать себя таким живым, каким, как мне кажется, я никогда раньше не был, и это пугает меня. Может быть, это еще одна причина, по которой я держал все это в себе, почему я не говорю об этом. Я не знаю, — честно признался он. Он почесал подбородок, глядя мимо Гарри на фотографию Джеймса, Лили и Сириуса, висевшую на стене со свадьбы, на которой все трое широко улыбались, а Сириус обнимал их обоих. Он улыбнулся, и его серые глаза встретились с глазами Гарри. — Они были лучшими людьми, которых я когда-либо знал. Именно твои родители, твои бабушка и дедушка с дедушкой первыми показали мне настоящую привязанность, настоящую любовь, настоящую дружбу и настоящую семью. В них было все, о чем я и не подозревал, что мне нужно, чего я никогда не знал, что хочу, а потом я получил это и… это было совершенно невероятно. Я никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым и таким незаслуженным. К тому времени, как ты пришел в себя, Гарри, Мерлин, мне хватило одного взгляда на тебя, и я был по уши влюблен, — сказал он с ухмылкой. — Я никогда не хотел прекращать обнимать тебя, прикасаться к тебе. Я просто не мог поверить, что этот крошечный человечек родился от Лили и Джеймса, и что это был кто-то, кого я даже не знал, кто-то, кого едва можно было назвать человеком, и все же каким-то образом…… Я любил тебя так сильно, что мне казалось, мое сердце разорвется. Когда ты посмотрел на меня своими зелеными глазами, полными доверия и удивления, я пообещал тебе, что ты всегда будешь любим, о тебе всегда будут заботиться, и… Я подвел тебя. Я позволил своему гневу, я позволил так называемому «безумию Блэков» взять надо мной верх, и я предпочел месть выполнению данного тебе обещания, и я никогда не прощу себя за это, Сохатик, прости, Гарри. Это из-за меня ты был вынужден жить с теми придурками, которые причинили тебе боль. — Дядя Сири, я не… Вы с дядей Рэмом подарили мне счастливый дом, и я почти не помню их, честно. Сириус улыбнулся ему и обнял за плечи, повернув голову, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на его лбу. — Я так сильно люблю тебя. Я думал, что быть твоим крестным — большая честь, но все эти годы я был твоим отцом, твоим дядей.… ты подарил мне дом, которого у меня никогда не было, и я смотрю на тебя и люблю еще больше, чем вчера. Ты растешь и становишься замечательным молодым человеком, и я так горжусь тобой. Гарри покраснел и крепко обнял отца, когда Сириус снова поцеловал его в лоб. — Я тоже тебя люблю. — Он позволил Сириусу обнять себя на мгновение, прежде чем отстраниться. — Когда ты успел… ты сказала, что мои бабушка и дедушка вроде как усыновили тебя, сколько тебе было лет? — Четырнадцать, — сказал он ему. — К концу третьего курса я почти перестал ходить домой. Я проводил большую часть лета с Поттерами, и они любили меня. Летом перед шестым классом моя мать выгнала меня и отрекла от семьи Блэков. Я поехал к Джеймсу, и его родители встретили меня с распростертыми объятиями. Самым трудным было оставить моего младшего брата дома. Я так старался защитить его от гнева моих родителей, от отцовского ремня — и они никогда не причиняли ему вреда. Но когда я ушел… Внезапно он стал наследником Блэков, он был одним из тех, за кем следовало благородное имя Блэков, и на него свалилась большая ответственность; многие из тех же правил и ориентиров, которые они пытались навязать мне. Я пыталась сказать ему, что я был рядом с ним, но он мне не поверил. Он обвинял меня, и правильно делал. Я не должен была позволять своей матери дразнить меня. Мне следовало остаться в том доме ради Рега; может быть, он был бы все еще жив, если бы я это сделал. Гарри только уставился на него. Он не ожидал, что его отец будет так сильно винить себя. Он не был виноват в том, какой выбор сделал его брат, но он знал, что никакие его слова не заставят его передумать. Сириус жил с подобными мыслями долгие годы. Сириус медленно выдохнул, а Гарри просто наблюдал за ним. — Тетя Минни знала о некоторых трудностях, с которыми я сталкивался, но в основном я их отрицал. Я сказал ей, что со мной все в порядке и что моя семейная жизнь прекрасна, и без доказательств и без того, чтобы я прямо сказал ей обратное, она ничего не могла с этим поделать. У меня были мои друзья, у меня была она, и у меня были Поттеры. Они были моей настоящей семьей. Гарри молча смотрел на него, ожидая продолжения. — Мой младший брат стал пожирателем смерти, когда я учился на седьмом курсе. Я был в ярости. Я пытался отговорить его от этого, но было уже слишком поздно. В этот момент я понял — я действительно потерял его. Найти тот медальон в доме номер двенадцать, поговорить с Кричером и узнать, что мой брат осознал свою ошибку, попытался искупить ее и уничтожить крестраж, созданный его Темным Лордом, — это было больше, чем я когда-либо мог надеяться. Он помог нам встать на этот путь, чтобы, наконец, покончить с Волдемортом, и я всегда буду благодарен ему. В моих глазах он герой, и его убили инферны после того, как он получил крестраж незадолго до твоего рождения. Сириус глубоко вздохнул и продолжил: — Мы потеряли много людей на войне, а потом Джеймс и Лили узнали о пророчестве. Джейми никогда не рассказывал нам об этом. Единственное, что он нам сказал, это то, что Волдеморт искал их. Мы и так это знали. Джеймсу и Лили очень повезло, что они сбежали от него. Они были могущественны, а Джеймс был последним в роду Поттеров, богатой чистокровной семье, которую Волдеморт хотел заполучить в свои руки, поэтому в слух о том, что он ищет их, было не так уж трудно поверить; как и в то, что он нацелился на вас по тем же причинам. Джейми сказал мне, что они собираются скрываться и что им нужен Тайный Хранитель с заклинанием Фиделиус, и что они хотят, чтобы этим Хранителем стал я. Я был польщен и от всего сердца согласился, но потом передумал. Дело было не в том, что я не хотел этого делать. Никогда! Для меня это была такая честь, и я бы, блядь, умер за них в мгновение ока, но я думал, что Волдеморт не дурак, и он поймет, что именно у меня есть секрет. Для меня это не было проблемой. Я был готов умереть, если это защитит тебя и твою семью. Но я подумал, что, возможно, нам удастся отвлечь его от поисков, поэтому я предложил вместо него использовать Питера. Я подумал, что никто никогда не заподозрит, что Питер — Хранитель Тайны. Я бы защитил его. Я бы обеспечил его безопасность, а он, в свою очередь, сохранил бы тайну. Осознание того, насколько я был неправ, преследует меня по сей день. — Дядя Сири, ты не знал, что он был пожирателем смерти, — тихо сказал Гарри. — Я тебя не виню. Я знаю, мои родители тоже не стали бы тебя винить. — Я знаю, что ты этого не знаешь, и я знаю, что Ремус тоже, но… Я все еще виню себя. Это была моя идея сменить Хранителей Тайны. Это была моя идея довериться этой крысе, и из-за этого изменилась вся моя жизнь. Я позволил Хагриду забрать тебя той ночью, потому что хотел отомстить, и в итоге оказался в тюрьме за преступление, которое у меня даже не было возможности совершить, и иногда я все еще мечтаю убить Питера и думаю о том, какое это было бы удовлетворение. Это тоже иногда пугает меня: что у меня могут быть такие мрачные мысли, и что это внутри меня, способность убить его вместе с желанием это сделать. Это заставляет меня думать, что, возможно, я не так уж сильно отличаюсь от своей семьи, и это пугает меня. Когда Минни пришла навестить меня в Азкабане, когда она пообещала мне испытание, я почувствовал, что мир дает мне второй шанс. Когда я привел тебя домой, ты привнес в мою жизнь свет, которого, как я думал, я не заслуживал. Блядь, я до сих пор не понимаю половину того, что происходит, — признался он. — Но я знал, что на этот раз я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя, даже если это будет означать мою смерть, я сделаю это. Я понимаю, почему ты злишься на меня из-за дементоров, но, Гарри, если я сделаю что-нибудь для обеспечения твоей безопасности; чтобы спасти твою жизнь, я сделал правильный выбор. — Я не хочу, чтобы ты умирал из-за меня! — Воскликнул Гарри, его глаза сузились от гнева. — Мама и папа умерли из-за меня и… почему я этого стою? Сириус подошел к сыну и обхватил его лицо ладонями. — Ты самый важный человек в моей жизни. Ты был им с того момента, как родился; и даже раньше, с того момента, как я узнал, что буду твоим крестным отцом. Я люблю тебя больше жизни. Я не хочу умирать, Гарри. Я хочу прожить долгую жизнь. Я хочу видеть, как ты растешь. Я хочу видеть, как ты влюбляешься. Я хочу присутствовать на твоей свадьбе, держать на руках твоего первенца и наблюдать, как у тебя будет та жизнь, которую ты заслуживаешь. Но если в какой-то момент я все-таки умру, и моя смерть будет прямым следствием того, что тебе позволили жить такой жизнью, я без колебаний умру за тебя. Ты слишком важен. Не из-за пророчества. Не потому, что Провидец провозгласил, что именно тебе суждено убить Волдеморта, потому что это чушь собачья. Мы уничтожаем его крестражи один за другим, и когда дело дойдет до этого — он умрет. Я верю в это. Но ты должен жить, потому что ты этого заслуживаешь. Ты заслуживаешь полноценной и счастливой жизни. — Если ты умрешь ради меня, как я смогу жить счастливо, зная, от чего ты отказался ради меня? Сириус нежно убрал челку с лица Гарри. — Потому что я люблю тебя и желаю тебе только счастливой жизни. Я надеюсь, что ты не проведешь всю свою жизнь в печали по мне. Гарри пристально посмотрел на него. — Не умирай, ладно? Сириус улыбнулся. — Я постараюсь этого не делать. И тебе того же, хорошо? Гарри кивнул, широко раскрыв глаза. — Я тоже постараюсь этого не делать. Сириус улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать сына в лоб. — Я люблю тебя, Со-Гарри. — Он медленно выдохнул. — Есть еще кое-что, что я должен тебе сказать, и тебе будет очень тяжело это услышать. Гарри только уставился на него. — Я вообще не собирался тебе говорить, если честно. На самом деле, я думаю, что если расскажу, то только причиню тебе боль, но мы же договорились быть честными друг с другом, верно? — Да, мы говорили, — медленно ответил Гарри. Ему не понравилось, что Сириус почти решил не рассказывать ему. Он знал, что это не к добру. — что это? Сириус вздохнул. — После вашего матча по квиддичу против Равенкло я перекинулся парой слов со Снейпом. Скажем так, все прошло не слишком хорошо, но я кое-что понял. Прежде всего, я никогда не говорил тебе этого раньше, но Снейп был пожирателем смерти во время войны. — что? — Гарри взорвался. — Он был проклятым пожирателем смерти! А Дамблдор знает? Почему он позволяет ему преподавать в школе? Сириус поднял руку, чтобы остановить его болтовню. — Да, Дамблдор знает. Во время войны, до того, как все стало по—настоящему плохо, до того, как твои родители ушли в подполье, Снейп стал шпионом Дамблдора. Он работал против Волдеморта, притворяясь, что все еще является его верным последователем, с большим риском для себя. — почему? — недоверчиво переспросил Гарри. — Я говорил тебе, что мы с дядей Рэмом ходили с ним в школу? — Гарри кивнул, и он продолжил. — Его лучшим другом в школе много лет была твоя мама. Гарри кивнул. — Я знаю, он мне рассказывал. — Он говорил? — Удивленно спросил Сириус. — Да, вообще-то, это было действительно странно, — честно признался Гарри, почесывая в затылке. — Мы с Роном остались после уроков вместе за то, что гуляли после комендантского часа — мы все пробрались на Астрономическую башню, чтобы выплюнуть листья мандрагоры, но нас с Роном поймали, когда мы пробирались обратно в Гриффиндорскую башню. Он попросил меня переписать бланки для оставления после уроков из того, что вы с дядей Ремусом и папой делали в школе — это было даже забавно, — ты правда как-то устроил танцевальную вечеринку с караоке в учительской? — Мы так и сделали. Думаю, мы с Джейми заработали на этом около сотни галлеонов, — сказал он, посмеиваясь при воспоминании. — И ты пускал девушек бесплатно только в том случае, если они целовались с тобой? Сириус широко улыбнулся. — В тот вечер я переспал с двадцатью шестью девушками. Это было здорово. — Ты действительно сделал предложение Макгонагалл? — Ага, — рассмеялся он. — Но о моих многочисленных приключениях мы можем поговорить в другой раз, Гарри. Что тебе сказал Снейп? Гарри отбросил волосы с глаз. — Это было действительно странно, потому что ни с того ни с сего он вдруг сказал мне, что у меня глаза моей матери, а потом добавил, что раньше они были друзьями. Он сказал, что она влюбилась в моего папу и что они с папой никогда не сходились во взглядах, но он знал, что подходит моей маме. Он сказал, что и мама, и папа были очень хороши в зельеварении, и я тоже, и что он ставил мне В-шки только потому, что знал, что я могу добиться большего… Потом он сказал, что мои родители будут гордиться мной и что мы больше не должны об этом говорить. Сириус кивнул, не сводя глаз со своего сына. — Что ж, это, мягко говоря, интересно. Что ты ему сказал? — Я сказал ему, что постараюсь лучше справляться с зельеварением, а он посоветовал мне читать дальше, и на этом все. — Хм, — осторожно произнес Сириус. Он почесал заросший щетиной подбородок, вспомнив, почему обычно сбривал щетину, и вздохнул. — Ну, как я уже говорил, Снейп и Лили были друзьями. Но на пятом курсе они сильно поссорились, и он назвал ее Грязнокровкой. Отчасти в их размолвке виноваты мы с Джейми. Это продолжалось большую часть года, поскольку Снейп общался с людьми, которые все стали пожирателями смерти, и твоей матери не нравились ни они, ни то влияние, которое они оказывали на Снейпа. Как бы то ни было, мы задирали Снейпа, и, оглядываясь назад, я не горжусь этим, но мы задирали его, и, вообще-то, мы задирали его довольно часто. В этот раз мы опозорили его у Черного озера, и твоя мама пыталась заставить нас остановиться, а он обозвал ее Грязнокровкой. После этого они сильно поссорились, и она перестала с ним разговаривать. Через некоторое время после этого он стал Пожирателем смерти, я не знаю, когда именно, но… — Он медленно выдохнул. — Гарри, Снейп был тем пожирателем смерти, который услышал пророчество. Гарри уставился на него. — Что ты имеешь в виду? Подожди — это он рассказал Волдеморту… обо мне? — Он не знал, что пророчество было о тебе, когда услышал его, — осторожно произнес Сириус. — Волдеморт — тот, кто собрал все это воедино, а Снейп не слышал всего пророчества, и именно поэтому Волдеморт в первую очередь пришел за тобой. — Он…… ОН УБИЛ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ! — взорвался Гарри. Сириус схватил его за руку, когда Мародер сердито посмотрел на Гарри за то, что тот потревожил его сон. — Гарри, помнишь, я говорил, что Снейп стал шпионом? — Когда сын кивнул, он вздохнул. — Когда Снейп узнал, что Волдеморт планирует расправиться с Поттерами, он отправился к Волдеморту и попытался остановить его, ссылаясь на свою прежнюю дружбу с Лили. Волдеморт отказал ему, поэтому Снейп поступил следующим образом — он пошел к Дамблдору. Дамблдор убедил его стать шпионом, что он и сделал, и Дамблдор попытался помешать сбытию пророчества, заставив Джеймса и Лили скрыться вместе с тобой. Снейп каждый день сожалеет о своем выборе. Я знаю это. Это не исправляет того, что он сделал, но, что ж, он все еще пытается загладить свою вину. Когда он видит тебя, я думаю, это постоянно напоминает ему о том, что он потерял и что сделал. Гарри упрямо скрестил руки на груди. — Как я могу допустить, чтобы он был моим учителем, зная, что он сделал? — Гарри, он спас тебе жизнь на первом курсе, несмотря на свою ненависть к твоему отцу. Не пойми меня неправильно, я ненавижу этого сукина сына и сильно сомневаюсь, что мое мнение о нем когда-нибудь изменится, но он пытался загладить свою вину и… он заслуживает похвалы за это. Дамблдор доверяет ему, и как бы сильно он мне не нравился, я… я тоже ему доверяю, — медленно произнес Сириус, выглядя так, словно от признания этого факта его чуть не стошнило от ужина. Гарри долго смотрел на него. — Это действительно все? — Да, — ответил Сириус. — Если только ты не хочешь, чтобы я попытался представить тебе подробный ежедневный календарь моей жизни за последние тридцать четыре года? Гарри ухмыльнулся. — нет. Сириус посерьезнел и медленно выдохнул. — Есть еще одна вещь, которую я от тебя скрываю. Не то чтобы я тебе не доверял или не хотел, чтобы ты знал, но это как с крестражами и пророчеством: мне нужно разобраться в этом самому, прежде чем я смогу поделиться этим с тобой. Гарри уставился на него. — Но ты скажешь мне, как только поймешь? — Я обещаю, — искренне сказал он. Гарри улыбнулся на это. — Ладно, я могу с этим смириться. Сириус кивнул, размышляя о значении слов своего сына. В том-то и дело, подумал он, что Гарри жил с этим, и он не был готов сказать ему об этом. — хорошо. Гарри, я сожалею обо всем. Тебе нужно было, чтобы я был взрослым, чтобы я был родителем… А меня не было рядом с тобой. Зи сказала мне, что я иногда забываю, что ты еще не вырос, и она права. Я во многом доверял тебе в прошлом году, и ты оказался еще более удивительным, чем я когда-либо мог надеяться. Я знаю, что ты взрослеешь, и я знаю, что ты больше не мой маленький мальчик, но ты все еще мой сын-подросток, и я нуждаюсь в тебе так же сильно, как и ты во мне. Возможно, ты нужен мне чуть больше, чем я тебе, если честно. Гарри улыбнулся ему и крепко обнял. — Ты всегда был рядом со мной, дядя Сири. Ты никогда не подводил меня, и мне жаль, что я заставил тебя так думать. Это было просто… ты умер, а потом не умер, и это было… слишком сложно осознать. Сириус поцеловал его в щеку и крепко обнял. — Как, по-твоему, я себя чувствовал? Я все еще пытался осознать последствия ареста Ремуса, когда ты начал кричать на меня и говорить, что я умер, и… Я не очень хорошо с этим справился. Ты нуждался во мне, а меня не было рядом. — Он снова поцеловал его в щеку. — Я люблю тебя, но я не идеален. Иногда я совершаю ошибки, и мне тоже приходится учиться на них. Гарри кивнул, уткнувшись в плечо Сириуса. — Мне жаль, что я винил тебя. Я не… я имею в виду, я тебя не виню. Я знал, что это не твоя вина. Это просто… Я был напуган. — Гарри, в том, что ты напуган, нет ничего постыдного. Я тоже был напуган, и, просматривая это воспоминание, понимаю, что из—за того, что я позволил своим мрачным мыслям возобладать над счастливыми, я мог потерять тебя — это пугает меня. Ты был прав. Мне нужно было рассказать тебе об этом, мне нужно было поговорить об этом. Мне нужно исцелить свой разум так же, как тебе нужно исцелить свой. Я всегда говорю тебе, как важно снять напряжение, поговорить об этом, и мне нужно последовать своему собственному совету и перестать вести себя как ребенок. Иногда трудно быть взрослым. Гарри улыбнулся и крепко обнял его, прежде чем отстраниться. — Ты тоже должен сказать Зи. Сириус нежно отвел челку Гарри с его лица. — Может быть, я так и сделаю. Он снова обхватил лицо сына ладонями и поцеловал его в лоб. — Теперь, я думаю, мы обсудили все, что я хотел вам сказать, так что, думаю, нам следует вернуться к тому вечеру, когда мы выиграли Кубок по квиддичу, и к этим страстным поцелуям с некой Софи, в ходе которых было выпито огромное количество огневиски. Гарри покраснел, вырывая лицо из рук отца. — Э-э, нет, я не думаю, что нам следует. Сириус лишь приподнял бровь. — Ты же знаешь, что в тринадцать лет нельзя пить огневиски? Гарри сморщил нос. — Это было ужасно. Я не планирую делать это снова. — Хм, — сказал он, пристально глядя на сына. — Если я узнаю, что ты снова напился, мы поговорим на эту тему, и ты будешь наказан. Мы договорились? Гарри кивнул, глядя на Мародера, который все еще лежал у него на коленях. — Да, дядя Сири. — Хорошо, — строго сказал Сириус. — Теперь, Софи, насколько страстными были эти поцелуи? Гарри покраснел. — Мы поцеловались, ладно, что в этом такого? — Только в губы? Затылок Гарри покраснел еще сильнее, когда он вспомнил, как ее руки скользнули к нему в джинсы. — Мы целовались. Она не моя девушка, и я не планирую снова целоваться с ней. — почему? Она была не очень хороша? — Нет, она была хороша, я имею в виду… это было всего лишь на один раз, вот и все. — Знаешь, то, что я справился с несколькими птицами, не значит, что ты должен сделать то же самое, Гарри? — Дядя Сири, пожалуйста, прекрати! — взмолился он, покраснев от смущения. Это было последнее, о чем он хотел говорить. Сириус усмехнулся. — Хорошо, хорошо, но только потому, что ты так вежливо попросил. Гарри закатил глаза, а Сириус вытянул ноги, положив их на кофейный столик. — Итак, что у нас в аптечке? Сириус улыбнулся, когда его взгляд скользнул по коробке. — Мы вернемся к этому позже. Я хочу еще раз обратиться к маховику времени. — почему? Ты видел мои воспоминания, ты знаешь, что произошло. — Да, знаю, — осторожно ответил он. — И я знаю, что это было не твое решение использовать его, но меня беспокоит тот факт, что ты использовал такой опасный предмет. Гарри, насколько родители Гермионы осведомлены о том, чем она занимается в школе? Гарри пожал плечами, явно сбитый с толку внезапным поворотом разговора. — я не знаю. Она мало говорит о своих родителях. Я знаю, что они были расстроены, когда узнали, что в прошлом году она была в оцепенении. Сириус кивнул. — Я знаю, что они магглы и не очень хорошо осведомлены о том, что происходит в волшебном мире, поэтому я полагаю, что Гермиона держит их в некотором неведении. — Я не знаю, — признался Гарри. — Для Гермионы было очень опасно использовать Хроноворот, и не только в ту ночь, но и из-за того, что она использовала его каждый божий день в течение всего учебного года. Вмешательство во время чрезвычайно опасно, Гарри. Вы возвращаетесь в прошлое, и даже если это всего на несколько часов, когда вы возвращаетесь в обычный часовой пояс, вы становитесь намного старше. Гермиона, по сути, потеряла по меньшей мере полгода своей жизни только из-за путешествий во времени. — Она… правда? — Да, Гарри. Сириус ответил серьезно. — То, что ты потерял, просто так не вернешь, путешествия во времени происходят по-другому. Она делала так, чтобы каждый день длился дольше двадцати четырех часов, а это значит, что она жила в этом заимствованном времени. Путешествия во времени могут быть чрезвычайно опасными, вот почему этот предмет так тщательно изучается Отделом тайн. Это то, чего никто по-настоящему не понимает. Один неверный шаг, и вы можете изменить весь ход истории, уничтожив не только себя, но, возможно, и все человечество. Вы могли бы проделать дыру в ткани времени и пространства и уничтожить весь мир! Гермионе невероятно повезло, что она так успешно использовала это. — Но это сработало великолепно, мы вернулись на три часа назад, поймали Питера и спасли тебя! — запротестовал Гарри. Сириус уставился на него. — Я не сбрасываю это со счетов, Гарри. Но Департамент тайн все еще изучает, как устроены путешествия во времени. На данный момент они считают, что путешествие в прошлое более чем на пять часов может нанести реальный потенциальный вред не только путешественнику, но и самому времени! На рубеже веков произошел случай, когда ведьма по имени Минтумбл перенеслась в 1402 год на пять дней, но когда она вернулась в свое время, она состарилась на пять столетий и умерла в больнице, ее тело было непоправимо повреждено. Не говоря уже о том, что ее пребывание в прошлом изменило ход истории до такой степени, что некоторые из ее потомков фактически исчезли из ее настоящего времени, потому что они «не родились» из-за ее вмешательства. — Я понимаю, дядя Сири, это было опасно. — Опасный. Безрассудный. Глупый. Безответственный. Потенциально смертельный. Гарри кивнул. — мне жаль. — Я не хочу, чтобы ты извинялся, Гарри. Я знаю, почему ты это сделал, и, поскольку я благодарен за то, что я здесь, и за то, что я жив, я не могу сильно расстраиваться из-за того, что ты использовал это, но я хочу, чтобы ты понял, почему меня беспокоит тот факт, что Гермиона использовала это для своих исследований. — Да. Сириус похлопал руками по колену. — И я думаю, что родителям Гермионы тоже нужно сообщить о том, что натворила их дочь; они заслуживают того, чтобы знать, как ты думаешь? — Дядя Сири! — Нет, — строго сказал Сириус. — Мне не нравится разыгрывать родительскую карту таким образом, но это очень серьезно! Она могла навредить себе, и ее родители должны понять, даже если они магглы и могут не совсем понимать, что она делала. — Но… из-за тебя у нее будут неприятности! Сириус уставился на сына. — Гарри, если бы ты был тем, кто использовал Механизм поворота времени, и не сказал мне об этом, но я узнал, что родители твоего друга знали, как, по-твоему, я бы отреагировал на это? Гарри сглотнул. — Ты бы разозлился. — И что? — Может, чувствуешь себя немного преданным? — Вот именно, — сказал ему Сириус. — Родители Гермионы заслуживают того, чтобы знать, что она ступила на опасную территорию, и я не хочу, чтобы у нее были какие-то неприятности, но я не буду держать это в секрете от них. От одного родителя к другому, я не буду хранить такого рода секреты. Ты понимаешь? Он кивнул. — да. — хорошо. Мы заедем к ним завтра утром и поговорим с ними. Ты можешь послать Хедвигу, чтобы она знала, что мы зайдем. — Хорошо, — неохотно согласился Гарри. Он знал, что лучше не спорить. — Я отправлю ей письмо и дам знать, что мы приедем. — хорошо. — Итак… что в коробке? Снова спросил Гарри, надеясь сменить тему, хотя ему и было любопытно. Сириус постучал по крышке коробки. — Мы с дядей Рэмом приберегали это для твоего дня рождения в этом году, но, поговорив с ним о том, что нам нужно поговорить об этом, мы решили, что сейчас самое подходящее время подарить это тебе. Гарри с любопытством взглянул на коробку. Такой ранний подарок на день рождения был совсем не таким, как он ожидал. — Это тоже от дяди Рэма? Сириус кивнул. — Да, это так. Мы работали над этим много лет. Мы начали это делать, когда тебе было шесть лет, и я долго думал, стоит ли дарить его тебе до твоего шестнадцатого или семнадцатого дня рождения, но мы с дядей Ремусом решили, что сейчас самое подходящее время подарить его тебе. Ты действительно повзрослел за последний год, Гарри, и я думаю, что ты более чем готов принять этот подарок. Мы с дядей Рэмом хотели вручить его тебе вместе, но… он согласился со мной, что сейчас самый подходящий момент, хотя его и не могло быть здесь, чтобы отдать это тебе. Гарри с удивлением уставился на коробку. — что это? Сириус улыбнулся ему. — Открой это. Гарри постучал по Мародеру, чтобы пес пошевелился, и передвинулся на край дивана, потянувшись за коробкой. Он осторожно открыл защелку и поднял крышку. В каждом отделении, где обычно хранились лекарственные зелья, стояла стеклянная склянка, наполненная серебристо-голубой жидкостью. — Это…? — Дамблдор по моей просьбе приготовил для тебя Омут памяти. Теперь он твой, и именно у него я «позаимствовал» его, и да, каждая из этих бутылок хранит разные воспоминания. — Воспоминания о чем? — спросил он, широко раскрыв глаза и чувствуя, как к горлу подступают слезы. Он думал, что знает, но боялся надеяться на это. Сириус улыбнулся. — Твои родители. Гарри почувствовал, как слезы подступают к горлу, и он подавил их, проводя пальцами по бутылочкам. Там, должно быть, было около сотни разных флаконов, если не больше. — Их почти сотня, — сказал Сириус, зная, о чем думал Гарри. — Но это не так. «Большинство из них принадлежат Ремусу и мне, но некоторые от Макгонагалл, несколько от Хагрида, даже несколько от Снейпа, хотя он будет отрицать это, если ты спросишь его об этом. — Все это… о чем они? Сириус улыбнулся. — Много разных вещей. Как я впервые встретил твоих родителей, как мы с Джейми подружились, как мы с Лили подружились, несколько наших замечательных розыгрышей, история любви Джейми и Лили, их свадьба, день твоего рождения, воспоминания о том, как мы учились в школе, как стали анимагами, как рассказывали дяде Ремусу, что нам было все равно, что он оборотень, кое-что из моего прошлого тоже, и кое-что из воспоминаний о нас с тобой и дяде Ремусе за эти годы. Не все из них счастливы, но большинство — да. Гарри взял пузырек с номером один. — Мне нужно просмотреть их по порядку? Сириус покачал головой, вытаскивая пергамент, прикрепленный к крышке. — Вовсе нет. Они пронумерованы в обратном хронологическом порядке, так что первое воспоминание — самое свежее, а последнее — самое раннее, и я написал здесь небольшое описание каждого из них. Ты можешь посмотреть некоторые из них прямо сейчас; ты можешь посмотреть их все прямо сейчас или подождать и посмотреть, когда будешь готов, но они предназначены для твоего просмотра, Сохатик-Гарри. Извини, я начну с того, что обзываю Сохатиком.» Гарри бросил пергамент на сундук и повернулся, чтобы заключить Сириуса в объятия. — Это самый лучший подарок, который ты когда-либо мог мне сделать! Я даже не… благодарю тебя! Сириус поцеловал сына в макушку. — Я люблю тебя, Гарри. Я так сильно люблю тебя, и у тебя есть шанс увидеть, как сильно твои родители по-настоящему любили тебя. Я хочу, чтобы у тебя был шанс узнать их поближе, и я знаю, что рассказал тебе сотню и одну историю, но это совсем другое. Ты можешь пережить моменты, проведенные с ними, так же, как и я. Я хочу этого для тебя. — Он снова поцеловал его. — Я люблю тебя, и дядя Ремус любит тебя больше жизни, и именно так мы хотим поделиться с тобой любовью, которую твои родители испытывали друг к другу и к тебе. Гарри обнял его крепче. — Это прекрасно, спасибо! Сириус улыбнулся, когда Гарри отстранился. — Тогда я оставлю тебя, чтобы ты посмотрел кое-что из этого. Он встал, слегка сжав плечо Гарри. Гарри схватил его за руку. — Нет, ты…… ты посмотришь их со мной? Сириус кивнул, его глаза расширились от удивления. — Да, я бы хотел этого. — Он снова сел и указал на коробку с воспоминаниями. — С чего ты хочешь начать? Гарри на мгновение уставился на коробку, а затем взял из нее первый попавшийся флакон. — Я думаю, что с этим. Я не знаю, что это, но мне кажется, что это хороший флакон. — Конечно, — с улыбкой ответил Сириус. — Хочешь сначала прочитать, что это за воспоминание? Гарри покачал головой. — нет. Я хочу, чтобы меня удивляли. Сириус тепло улыбнулся. — По-моему, это отличный план. Он наблюдал, как его сын открывает флакон и осторожно высыпает воспоминания в Омут памяти. Гарри кивнул отцу, и они вместе склонили головы к раковине и погрузились в воспоминания. Примечания автора в конце статьи: ОТКАЗ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: Спасибо Harry Potter wiki за информацию о волшебнице Минтумбл, которая переворачивает время. Очень интересный материал. Спасибо, что прочитали и, пожалуйста, просмотрите!