***
Семь дней назад.
Пленник стоял на коленях перед унитазом, опираясь на него рукой. Его рвало. Вся пища вышла ещё 10 минут назад, а сейчас Леви казалось, что он блюёт своими органами, что ещё чуть-чуть и он выплюнет свой желудок, почки и кишки. Голова кружилась, во рту жутко пересохло. Лицо человека было много бледнее обычного, с оттенком зелени. Каждый спазм, толчок в желудке сопровождались болью в животе и мерзким кислым вкусом желчи на языке и в горле. От этого хотелось пить ещё сильнее. Но каждый глоток воды выходил наружу через минуту. Из крана шумно бежала вода. Маклай стоял рядом мрачнее тучи, в его руке был стакан воды с разведённым сорбентом. Врач силой заставил Леви выпить его, а потом взял ослабшее тело на руки и отнёс на кровать. Медсестра вошла буквально секунду назад и тут же стала суетиться вокруг пациента. За медсестрой в комнату также вошло существо в голубой рубашке и чёрных штанах. Его кожа была абсолютно чёрная, как будто тот испачкался в угле, на лице не было ни носа, ни губ — лишь глаза. Не было и волос, лишь человеческий силуэт, обманчиво кажущийся плоским. Пленник окинул существо взглядом, а потом уставился на врача. — И чего ты добился? Обезвоживания? Лихорадки? — голос мага был непривычно жёсткий, ледяной. Леви прекрасно знал эту эмоцию. Маклай был зол, что не могло не радовать. Человек усмехнулся, позволяя медсестре поставить капельницу. Сквозь полуприкрытые глаза можно было заметить злорадное ликование. Чёрный силуэт молча смотрел на Леви, держа руки за спиной. Он сел на стул перед столом. Белые глазные яблоки на абсолютно чёрном лице выглядели пугающе. — А я говорил, что не буду паинькой, — фыркнул человек. Перед глазами немного плыло. Препираться особо не хотелось, но… — А я говорил, что твой уровень комфорта зависит от твоего поведения. — Пошёл нахрен со своим комфортом, — огрызнулся Леви, всё ещё с победной усмешкой. К горлу подступил ком, не метафорический, не эмоциональный, а реальный. Чёрное существо отсоединило правую ладонь, та подлетела к ведру и поднесла его к Леви. Пленника снова стошнило желчью и водой. Рука в воздухе всё ещё парила, её конец растворялся как дым. Конечность вернулась к владельцу и слилась с телом. Казалось, что существо состоит из ваты или чёрного воздуха. Маклай кивает в знак благодарности, а когда медсестра покидает палату, выдыхает и представляет гостя: — Это Орлие. Теперь он будет наблюдать за тобой. Поверь на слово, тебе, человеку, пускай с силой титана… Что? — …не справиться с ним. Леви прослушал вторую часть, прищурился и стал прожигать врача взглядом. — Что за дерьмовые шутки. Что значит «с силой титана?» — голос был слабый, без открытой агрессии. Маг слабо улыбнулся: — Я расскажу, даже дам почитать. Но только… Если буду «хорошо себя вести»… — …если будешь подчиняться. Я ещё не отчаялся, мразь. Я найду способ сбежать, даже если стану «секс-игрушкой». Оттуда я тоже сбегу. Губа больного в раздражении дёрнулась, но он слабость победила в этот раз. Леви прикрыл глаза, глубоко дыша. Два грязных монстра перекинулись парой фраз на своём языке — звуки постепенно слились. На эту грызню пленник израсходовал все силы и сейчас пытался уснуть. По крайней мере, сегодня операции точно не будет. А дальше…а дальше будет потом. Леви приподняли магией, вытаскивая одеяло, и укрыли. — Я подозревал, что он будет упрямым…и всё равно недоглядел, поверил, что тот примирился, — устало провёл по смолянным волосам Маклай. — Больше хлопот он не доставит, — ответил собеседник и чуть погодя добавил, переместив один глаз на затылок, второй же пристально наблюдал за человеком. — Вы собираетесь ему рассказать? Хирург отвернулся, незаметно прикусил губу. — Возможно, но не думаю, что он примет и поймёт. Орлие кивнул и спросил ещё кое-что: — А что со спонсором? Он не будет ждать. Я бы мог попросить свою… — Нет, пускай уходит. Денег пока достаточно, к тому же он собирался прийти позднее на пробу, — слова давались Маклаю не так просто, как казалось, но ему удалось сохранить бесстрастное выражение лица и будничный тон. От своего голоса маг поёжился: будто он постоянно пытает и ломает нефешев.***
Леви проснулся от того, что медсестра убирала капельницу. Краем глаза он заметил чёрный силуэт, один глаз которого в буквальном смысле смотрел в книгу, а второй, отсоединившись висел в воздухе на каком-то чёрном облаке и наблюдал за пленным. Летающий глаз, до жути напоминающий человеческий. Леви невольно сглотнул. Медсестра что-то сказала и передала Орлие, тот кивнул, оторвавшись от книги, и сунул в своё тело. Буквально. Пленник наблюдал за всем молча и сосредоточенно. Он медленно сел и откинул одеяло. Голова не болела, и больше не тошнило. Хотелось пить. И есть. С тех пор как Леви разбил графин, иточником питьевой воды стал кран в ванной. Судя по тому, что Маклай и сам наливал оттуда воду, та была и вправду была чистой. Мужчина встал, чуть пошатываясь, и с тоской посмотрел на закрывающеюся за девушкой дверь. Леви обвёл комнату взглядом и остановился на нечисти. Ладонь того оторвалась от тела и повисла рядом с летающим глазом. По позвоночнику пробежала дрожь, пленник цыкнул и поморщился от тошнотворного вкуса во рту. Волосы бы тоже стоило помыть, да и тело. Леви сделал шаг в сторону ванной и замер, настороженно глядя сначала на глаз над головой, а потом на его владельца. — Ты будешь следить за мной даже там? — ледяной низкий голос озвучил вопрос. Руки его владельца скрестились на груди. Орлие перевернул страницу: один его глаз всё ещё читал. — Тре фи-мор’ах, — сдержанно ответил надзиратель, а потом летающей рукой указал на тумбочку. Леви раздражённо выдохнул: «Он что, не мог найти говорящего?» — и заперся в ванной. Рука и глаз, конечно, проследовали за ним. Дискомфорт нарастал. Невозможность уединиться угнетала. Пленник снова тяжело выдохнул, пытаясь игнорировать наблюдателя, и облокотился на раковину. Из зеркала на Леви смотрел болезненно-бледный мужчина с растрёпанными волосами и щетиной. От своего вида снова захотелось блевануть, желательно на лицо этому ублюдку Маклаю. Ногти тоже стоило подстричь. И переодеться. «Дерьмо», — пробормотал пленник, касаясь своего лица. Он зыркнул на глаз с гневом. У Леви был только один комплект одежды, а значит…хах… Леви сжал края раковины, опустил голову и приказал себе терпеть и игнорировать. Пока я спокоен и не сопротивляюсь, он не должен меня тронуть. Операцию точно перенесли, нужно выяснить на когда. Но сначала смыть с себя всё дерьмо. Совершенно не стесняясь или делая вид, Леви разделся и встал в душ. Всё же первое было ложью. Потому что вода, заструившаяся по коже, ощущалась игольными ударами стыда. Мышцы сжались, пленник снова вспомнил об уродстве и невольно прикусил губу. Боль освежала разум. «Его тело — уже не его», — когда же он это усвоит? Уголок покусанных губ дёрнулся в усмешке. Всё, что сейчас Леви мог — это смеяться или крушить всё в приступе агрессии. «Проклятые Мария, Роза, Сина», — выругался мужчина в несвойственной ему манере. Леви не припомнил, чтобы когда-то упоминал основательниц. Ему всегда было чуждо чино-, богопоклонение. И что же изменилось? А вот что: появилось ощущение мыши. Да, именно так. Леви чувствовал себя загнанной мышью, что храбро пищала на кота. Вздыбленная шерсть, напряжённый хвост, четыре острых зуба. Будучи в отчаянии, мышь бросилась на хищника, но тот придавил добычу лапой, сломав позвоночник. Под унизительным наблюдением, Леви царапал кожу мочалкой, ища утешения в чистоте. Он вышел из ванной голый, поймав на себе удивлённый взгляд. А что скрывать? Тот уже всё видел. Бросив одежду в шкаф и дождавшись пока та «постирается», Леви быстро оделся, взял из тумбочки бумагу, карандаш и написал: «Я голоден, и мне нужно побриться». Подавать лист не было необходимости: глаз над головой не брал перерыв. Орлие достал смартфон, что-то потыкал, а потом летающая рука написала: «Ужин принесут через 15 минут. Бритву ты не получишь». . . . Эрвин, скажи, как бы ты поступил? Скажи, что бы придумал? Дай подсказку, как мне быть. Девочка с маленькими рожками во лбу, копытами вместо ступней и хвостом бегала по саду. Это был самый обычный ребёнок. Леви следил за ней, когда та заметила его и помахала. Пленник шикнул и отошёл от окна. Он всё ещё чувствовал слабость, а теперь и лёгкое головокружение. Желудок предательски заурчал, стоило коту зайти с подносом. Блошистый язвительно мяукнул и удалился. На подносе стояла не только еда, но и зелёный баллончик с надписью «пена для бритья». «Бритву он мне не даст. Выходит, будет брить сам», — заключил Леви и сел за стол. Как иронично, что кормят в плену лучше, чем на свободе. Был голод — аппетита не было. Надзиратель поставил перед ним стакан с водой, в котором развёл какой-то порошок из жёлтого пакетика. На листе бумаги вырисовывались слова: «Выпей до дна». Объяснять «что это» никто, конечно, не стал. «Думай. Его тело, скорее всего, не ранить, но вот глаза», — Леви искоса посмотрел на летающее глазное яблоко над головой, мурашки снова пробежали по коже. Пленник залпом выпил воду, не скривившись от вкуса. Тот был странный, чем-то напоминал солёный мел. Следующие несколько дней повторяли друг друга. Душ под наблюдением, завтрак, приём лекарств, уборка, обед, тренировка, ужин и снова лекарства, а потом Орлие ровно в 11 часов выключал свет, заставляя Леви лечь в кровать. И плевать, что человек ворочался и засыпал (если повезёт) лишь к шести-семи часам утра. Дважды за всё время приходили хирург или медсестра. Первый расспрашивал человека о самочувствии, осматривал, пытался начать беседу. Вторая же давала Леви баночки для анализов. Человек подчинялся, стойко перенося плен. Он пытался разговорить наблюдателя, но тот отвечал лишь на то, что касалось плена. Леви пытался сразиться с монстром: он ошпарил водой из душа жуткий глаз, замотал то в тряпку и кинул в унитаз. Наблюдение стало невыносимым. Тогда Орлие впервые проявил себя: летающая рука намеривалась врезать пленнику, но Леви поймал ту рубашкой и запер там же. Не пришлось ждать и минуты, когда дверь, отделяющая от кошмара, дёрнулась. Однако, на этом надзиратель не остановился. Не сумев открыть снаружи, рука Орлие протиснулась, как дым, сквозь щели, приняла свой обычный вид и…была схвачена полотенцем. Секунда и вторая конечность оказалась заперта в ящике. За дверью была слышна неразборчивая речь, которую Леви воспринял за угрозы и ругательства Пленник не видел способа сбежать ни сейчас, ни позже. Он так и не узнал, на какой день назначена следующая операция. Леви изначально понимал, что его протест обречён на провал. Он заблаговременно проиграл. За все эти повторяющиеся дни человек напридумывал столько абстрактных вариантов побега, но все они требовали определённых действий от мучителей и огромного мешка везения. Самым реалистичным казался вариант побега в день пытки. И то это сработает, если только Леви выведут из палаты, а не усыпят или что-то там ещё. А до этого дня нужно было терпеть, ждать и не сойти с ума. . . . — Привет, — до чёртиков знакомый голос. Он бы мечтал его не знать. — Пошли, — предплечья были сжаты, будто обмотаны верёвкой или цепями. Маклай заставил Леви встать, отчего тот ошарашенно дёрнулся. Пленник широко раскрытыми глазами смотрел на врача, горло сжалось в спазме страха, челюсть свело, губы едва не приклеились друг к другу. Леви сглотнул, втянул воздух носом и сделал шаг. — Она сейчас? — каким-то неестественным, слишком высоким голосом спросил мужчина и сам поморщился от звука. Всё тело внутренне задрожало, когда был дан положительный ответ. — Сукин ты сын, ублюдок, грязная вонючая мразь, — прошипел Леви и, на удивление врача, сам подошёл к двери. Орлие пошёл с ними, как и ожидалось.***
Чёрное существо стояло по правую руку, маг — по левую. Пленник прислонил ладонь к двери и зажмурился на мгновение. Отчаянная, желанная попытка сразиться сразу с двумя ничего не принесёт. Оба были готовы отреагировать. Орлие что-то раздражённо пробурчал, но врач показал жестом, что нужно подождать. Подавляя стойкое яркое желание врезать, попытаться, поставить всё на везение, Леви толкнул дверь и сделал шаг внутрь. Хоть что-то…хоть что-нибудь. Пленник судорожно оглядел помещение. Это оказался ещё один коридор. Короткий светлый коридор с двумя дверьми: одна была сбоку с надписью «предоперационная», другая впереди без надписи. Маклай вошёл следом и положил руку на плечо Леви, заставляя кровь в жилах леденеть. — Тебе туда, — врач указал на дверь с предоперационной для пациентов. — Просто усыпи меня, — он сбросил лишний груз с плеча, — как ты это сделал в прошлый раз. Зачем все эти сложности? — Прошлый раз был внеплановым. Я хотел тебя предупредить ещё до начала, — взмахнув рукой, маг открыл дверь. — Если хочешь, могу усыпить. Но мне казалось, тебе будет легче увидеть всё своими глазами. — Нет, — шикнул Леви и зашёл в комнату, свет тут же сам загорелся. Это было полупустое помещение со шкафчиком, скамейкой и комплектом одежды на ней. В комнате также вошёл ворчливый Орлие, к которому сразу обратился врач. Он долго что-то балаболил на странном языке — Леви не вслушивался. Пленный смотрел на комплект одежды, запечатанный в прозрачную сумку. Если бы хоть один ушёл, Леви бы сбежал — он уверен. Зря маг не усыпил его, ой как зря. — Здесь нескользящие бахилы, их надевают на ноги, шапочка и халат. Так как ты недавно мылся, то просто надень всё, — спокойно дал инструкции врач и сделал шаг навстречу. — Я не сказал, так как ты был виноват, — Леви нахмурился и отступил. — Боли не будет. Твоя выходка сработала. Спонсор ушёл, а значит, нет смысла в шоу, — лишь после третьего предложения ублюдка, Леви понял, что тот говорит. — Ты ничего не почувствуешь, просто заснёшь и проснёшься. Пленник не отреагировал, но внутри он не мог отрицать облечения. Перед тем как мышь задавили, она смогла разодрать коту ухо. Леви с напором и вызовом посмотрел на Маклая, молча открыл пакет и достал вещи. Если не сейчас, то позже. Я найду способ тебя одолеть, он точно есть. Ты ещё поплатишься, всё ещё впереди, чёртова сволочь. Орлие стоял, прислонившись к стене. В этот раз он следил за Леви в оба глаза. Врач попытался мягко улыбнуться пленнику, но тот отвернулся, тогда первый посмотрел на надзирателя, кивнул ему и вышел. Леви вопросительно проводил его взглядом, а потом сцепился им же с наблюдателем. Глазные яблоки отделились от лица и повисли над человеком. Даже без мимики было ясно, что пленнику пытаются донести: «Только дёрнись…». И он дёрнулся… …пытаясь открыть шкафчик. Чёрный дымчатый силуэл негодующе высказал пару слов, подошёл к мужчине со спины, простиснул свою руку в щель и открыл дверцу. Это было наивной ошибкой, ведь в следующие мгновение Орлие оказался внутри железного шкафа. Ещё мгновение и Леви перевернул тот дверцей вниз. Глаза всё ещё висели в воздухе, но отделаться от летающих шариков было проще, чем от медленно вылезающего сквозь щели существа. . . . Коридоры и жители Ада проносились мимо. Леви едва успевал дышать, несясь мимо дверей. Здесь не было окон. Коридоры были пустыми, хотя недавно он был заполнен существами. Раны от кошачьих когтей всё ещё немного болели, но адреналин подавлял любой дискомфорт. Мужчина прижался к холодной стене у поворота и прислушался. Слышался еле различимый, медленный звук тележки, катящейся где-то вдали. Не заметили. Он опустил взгляд, поправил одежду и, словно будто так и должно быть, вышел из-за угла. Старательно скрывая напряжение, он шёл медленно и спокойно. Встретив взглядом юношу с голубой кожей и чешуёй, который нёс какое-то оборудование, Леви испытывал на себе всю тяжесть своего одного уязвимого факта: босые ноги. Бесконечная мольба в его мыслях повторяла, чтобы парень не заметил это непростительное обстоятельство. Юноша уставился на него скучающим взором, зевнул и продолжил путь. Аккерман мысленно повторял, чтобы парень не посмотрел вниз. Медбрат зевнул и прошёл мимо. Леви мысленно выдохнул. «Она гигантская», — это было ясно ещё из вида палаты на сад, — «Тут должна быть карта. Наверное». Ещё один поворот. Леви двигался быстро и уверенно, но осторожно, чувствуя каждый порыв ветра в коридорах. Его уши улавливали малейшие звуки. Они уже точно спохватились. Человек открыл дверь с надписью «выход». Он уже был здесь. Гулкая лестничная клетка с окнами встречала посетителя эхом открывшейся двери. Не услышав присутствие хоть кого-то, Леви перескочил через перила и в два счёта оказался на первом этаже. Тут были дверь и ещё лестница, небольшая, ведущая вниз. Пленник заглянул внутрь и тут же закрыл дверь. Это было похоже на приёмное отделение. Выхода Леви не заметил, зато увидел достаточное количество персонала не людской расы. «Чёрт», — как уместно выругался он. Они-то точно заметят босого пациента и вряд ли отпустят без вопросов. Человек быстро оценил ситуацию: его уже точно ищут, нужно считать, что они всегда знают… Леви с ужасом взглянул на своё запястье. «Дерьмо», — вырвалось, когда он вспомнил о браслете. Об этом адском браслете. Сердце пропустило удар. Они точно знают, где я. Леви попытался снять штуковину, но та не поддавалась. Застёжки не было видно. Нет, нет, нет. Пленник вспомнил, как браслет сузился по команде врача. Чёрт, чёрт, чёрт. Ты чёртова мразь. Куда бы он ни побежал — это будет бесполезно, пока Леви не порвёт браслет. Тяжёлое дыхание разносилось по лестничной клетке, зубы вцепились в резинку, оставляя следы. Время истекало. Беглец чувствовал приближение опасности. Сжимая зубы, он рванул сначала вниз к металлической двери. Глаза его широко раскрылись, когда он увидел зелень за преградой — выход был так близко, что сила воли наполнила каждую клеточку его тела. Теперь Леви знает, куда бежать, но нужно было избавиться от дерьма на запястье. В приёмном отделении должны быть ножницы, ведь верно? Была не была. Времени на колебания не оставалось. Мужчина распахнул дверь, привлекая внимание нечисти, в два шага, несмотря на свой рост, оказался у стола. Ножниц не было, но был странный нож, напоминающий клинок. Разрезая кожу, не чувствуя боли от отчаянной ярости, Леви порвал резинку. В противоположном углу помещения появился чёрный дым. Краем глаза Леви, уже покидающий зал, узнал в дыму Орлие. Шаг, бег, рывок, толчок. Мужчина оказался на улице и тут же направился к ближайшему забору. Они были не слишком высокие, видимо, лишь для обозначения границ. Сердце его билось так быстро, что удары перестали быть ощутимыми. Леви мчался, почти не касаясь земли, босые ступни не чувствовали дискомфорта. Получилось.