*
— Жалко, что зельеварения не будет… — через силу заговаривает Антон. Ему почему-то нравился этот предмет, и он хорошо его понимал. — Да? Ты так думаешь? — слегка усмехается когтевранец, оглядывая профиль лица Шаста. — С нами Снейп как фурия!*
— Эй, Шаст? Ты чего опять завис? — Серёжа помахал перед его лицом, чтобы вернуть внимание Антона. — Да так, дежавю. — отмахнулся юноша, улыбаясь друзьям и предлагая провести вечер вместе в честь воссоединения. Порешили на том, что все расселись в разные углы, чтобы повторить уроки, выучить наизусть параграфы учебников и потренировать пару заклинаний. Пару минут парни действительно делали вид, что делали домашнее задание, но потом одному из них стало скучно. Догадайтесь, кому. Серёжа-балбес первым кинул в Шаста подушку с кресла, а тот не преминул ответить тем же. Так и завязалась баталия. Подключился Димка, и они просто «перестреливались» из импровизированных укрытий, прячась за стульями, креслами, шкафчиками и камином. Когда же настенные часы пробили десять вечера, парни в ужасе переглянулись: уроки не готовы, день завершён, пора спать, а сна ни у кого ни в одном глазу. Делать нечего, все вместе они навели порядок в гостиной и разбрелись по своим спальням. Антон в который раз прокручивал в голове события последней недели, смотря в каменную стену замка. Он сам рвался к Арсению, высматривал в толпе, сверял расписания, но в один день, когда был такой шанс завязать хотя бы дружбу, он поманил того призмой «будь моим спасателем», а сам подкачал. Надо извиниться, но это же так чертовски сложно. Сказать элементарное «прости».*
Антон, не изменяя традициям, в свой первый официальный учебный день после выписки проснулся в восемь утра и засобирался на озеро. Он так давно его не видел, прошла целая неделя! Могли и высосать, и на зелья распустить его любимое озеро за такое-то время, надо бы проверить! Конечно, не с такими мыслями, но приблизительно похожими Шастун отправился на выход из заснеженного замка, так же прихватив с собой плед. Погода разгулялась, снега выпало много, так и хотелось сделать ангелочка в каком-нибудь сугробе либо же слепить снеговика. Когда его зимние ботинки ступили на снежный покров, и Антон услышал этот хруст снежинок, он понял, насколько действительно счастлив. Он медленно пошёл на выход, на территорию замка. Прошёлся по берегу заледеневшего озера, немного посидел на пледе, оставляя руками, защищёнными перчатками, смешные рисунки на земле, понаблюдал за медленно падающими снежинками, рассматривал заснеженные кроны деревьев, а потом, высоко подпрыгнув и задев ветку одного дерева, весело бегал под опадающим снегом. Вдоволь надышавшись свежего зимнего воздуха и набегавшись по снегу, Антон решил, пока позволяло время, зайти во внутренний двор Хогвартса и слепить там снеговика, чтобы потом все радовались и лепили рядом ему подобных, как бы образовывая семью. Шаст довольно долго катал первый шар, чтобы он был достаточно большим для основания снеговика. Он так заигрался процессом, что не услышал приближающийся хруст чьих-то шагов. — Доброе утро. — отстранённо бросил кто-то из-за спины Антона, заставляя обернуться. Сзади стоял ещё сонный Арсений с сумкой учебников, перекинутой через одно плечо. Антон не знал, что и сказать. Они одни, никто не узнает, если он сейчас будет произносить сентиментальные речи. — Доброе… — неуверенно начинает Шаст, отводя взгляд куда угодно, только не на когтевранца. — Не хочешь… помочь мне? Со снеговиком… «Боже, что ты несёшь?!» — обращается Антон к самому себе, мысленно сильно ударяя себя в лоб. Арсений молча вынимает свою палочку из кармана пальто, разок взмахивает ею и что-то тихонько шепчет, почти не произнося. Тут шарики начинают скатываться самостоятельно, сначала набирая массу, потом увеличиваясь, а потом невероятным образом взлетают друг на друга, образуя идеального снеговика. Антон заворожённо наблюдал за этим действом и перевёл восторженный взгляд на Арсения. — Спасибо! Это было так круто! А какое заклинание ты сказал? — Шаст реально интересовался, но Арсений снова казался отстранённым, хотя секунду назад он с удовольствием наблюдал не за тем, как лепился снеговик, а почему-то за тем, как счастливо наблюдал за этим Шаст. — Секрет, всё тебе расскажи. — врёт Арсений. Он бы с радостью рассказал об этом заклинании всё, что вычитал сам этому гриффиндорцу, да только настроения никакого не было. — Я часто вижу тебя у озера из окна спальни. Нравится? — Да, знаешь… Как место силы. — почему-то хочется быть откровенным. Хочется душу обнажить до последнего уголка и вынести на блюдечке для этого человека, но вот как тот оценит этот поступок? Что Арсений вообще чувствует к Шасту? — Давай… — Давай… Они начинают говорить об одном и том же буквально одновременно. Антон хотел предложить пропустить завтрак, чтобы поговорить, а Арсений хотел предложить пропустить завтрак, чтобы Шаст сводил его на озеро. Открыл ему своё место силы. Они ещё долго мялись, кому первым говорить свою мысль, и в итоге порешили на счёт три сказать одновременно то, что на уме, а если совпадёт, то тогда точно нужно делать. — Раз. — посчитал Шаст. — Два. — посчитал Арсений. — Три! — Три! Не сговариваясь, они одновременно посчитали третий счёт. — Давай не пойдём на завтрак? — Давай не пойдём на завтрак? И оба засмеялись, разрушив всю неловкость между ними, бывшую в начале разговора. — Ну, значит надо выполнять. — сквозь смех сказал Арсений. — На камень, ножницы, бумага теперь решим, что первым делом будем делать. — предлагает когтевранец, а гриффиндорец моментально соглашается, чуть не предложив тоже самое. Они и тут какое-то время упорно выбивали одинаковые предметы, будто чувствовали друг друга. А сами смеялись с каждого совпадения. Но тут неожиданно то ли ритм сбился, то ли что ещё случилось, но Шаст победил, показав ножницы в ответ на бумагу Арсения. — Чёрт! — наигранно выругался когтевранец, совершенно не жалея о поражении. — А что ты хотел предложить делать? — Я… поговорить. — и он опять зарделся. Почему в присутствии Арсения он ведёт себя как девчонка?! — А ты? — Чтобы ты сводил меня к озеру. — Аа, ну, тогда можем совместить. Пошли, покажу «мою» дорогу. — и Шаст пошёл чуть вперёд, заставляя Арсения следовать за ним. Они шли в тишине и изредка поглядывали в сторону друг друга, будто примеряя роль друзей. Как только озеро замелькало впереди меж деревьев, Шаст остановился и с жестом «проходите, пожалуйста» открыл Арсению дорогу, чуть посмеиваясь. — Ты знаешь, я никогда здесь не был. — сказал Арсений, осматривая просторы озера. — Видел только пару раз, и то издалека. Антон подошёл к нему сзади и встал, наблюдая за чужим восторгом. — Я люблю приходить сюда. Здесь тихо и спокойно. — делится гриффиндорец. — Оо, я прекрасно понимаю, почему тебе нравится. Мне теперь, если честно, тоже. — Арсений слегка улыбается и оборачивается в сторону Шаста. — Так о чём ты хотел поговорить? Антон мнётся несколько секунд. А вдруг он сам придумал себе чувства Арсения, вдруг тот даже не хотел ему помогать, дружить с ним или обращать внимание? Вдруг Антон придумал необходимость поговорить? Но тогда почему он до сих пор здесь с ним? — Я пойму. Можешь рассказать мне всё. — говорит Арсений, мягко вынимая из рук Антона сложенный плед, и заново стелит его на снег. Они присаживаются рядом и сидят какое-то время в тишине. — В общем. Я лишь хотел извиниться, потому что когда ты привёл меня в больничное крыло, мне срочно надо было поговорить с друзьями об их самочувствии, и я совершенно забыл, что ты мне помог и привёл туда. А когда я обернулся, то ты уже ушёл. Так незаметно оставил меня, будто не хотел мешать. Вот я и думал, что нехорошо вышло. Мне надо было поблагодарить тебя за помощь, а я… Идиот. Прости. Гриффиндорец выпаливает всё настолько быстро и нечётко, что Арсений еле успевает за потоком его мыслей, оправданий и извинений. Он смотрит на него, такого обеспокоенного и неуверенного, что даже не верится, что неделю назад тот дрался за честь своей матери. Слухи расходятся быстро. Арсений наблюдает, как шестерёнки в голове Шаста быстро-быстро прокручивают варианты событий, подбирают правильные слова, следят за реакцией, и со стороны это так забавно. Когтевранец просто смотрит на чужой профиль и откровенно изучает нового человека, его повадки и привычки, манеру речи, сбивчивость голоса, кольца на руках. Он про себя отмечает все детали и как будто успокаивается, находясь рядом. — Спасибо тебе. — говорит Антон и закрывает глаза ладонями, чтобы додумать реакцию Арсения на свои слова и чтобы горько не разочароваться. — Да не за что. Я привык. И был почти готов, что после того случая я окажусь ненужным. — он говорит это честно, но всё равно с такой глубокой грустью, что Антон открывает глаза и удивлённо смотрит на него. — Как ненужным? Ты же… Он чуть было не сказал «ты же нужен мне», но по состоянию Арса понял, что не нужно и решил промолчать. — Ну вот так, Антош. У меня же никогда не было друзей. Антон выпадает от этого ласкового «Антош» и долго-долго переваривает фразу, прокручивая её снова и снова в голове. Он тянется было к Арсению, чтобы обнять, но осекается. А вдруг тому не нравится тактильность? И он моментально гаснет. — Можно… обнять? — всё-таки спрашивает разрешения. — Да, конечно! — Арсений как будто готовился к этому вопросу всю свою жизнь, репетировал перед зеркалом, чтобы излишняя эмоциональность, обычно ему не присущая, казалась искренней. Антон почему-то стал ещё грустнее. Он придвинулся ближе к Арсению, положил голову ему на плечо, а левую руку перекинул через чужую спину и обхватил плечо Арсения. Антон, в свою очередь, чувствует руку Арсения на своём плече и мысленно ликует. «Так вот кому нужен настоящий спасатель…» — думает Антон, прикрыв глаза на таком удобном плече. — А можешь рассказать, почему ты всегда один? — спрашивает Антон. — Если честно, я и сам не знаю. Может, мне просто не особо нужны друзья. Одиночка. — Арсений тяжело вздыхает, тем самым выдав свою ложь. — Арсений, скажи мне правду, пожалуйста. — Антон пробует его имя на вкус, произнося медленно и сдержанно, чтобы не звучать осуждающе. — Тогда я не знаю. Я всегда думал так, как сказал. Антон чувствует, что он недоговорил «я всегда так думал, пока не появился ты», но это звучало бы слишком странно. В какой-то степени это и была правда. — Наверное, это тяжело. На уроках не с кем посмеяться, не у кого попросить помощи, не с кем посоветоваться… У меня даже в голове не укладывается, где бы я был сейчас без Димы и Серёжи! — Антон старается поддержать когтевранца, но выходит из рук вон плохо. — Давай просто закроем эту тему. Я всегда справлялся, справлюсь и сейчас. Осталось-то учиться совсем немного. — Арсению действительно тяжело, Антон слышит по голосу. — Хорошо… Прости ещё раз. Им уже пора идти на занятия. Поэтому они встают, вместе отряхивают плед от снега, Арсений помогает Антону его сложить, и они в тишине отправляются обратно в замок. Через несколько минут их пути разойдутся, они учатся в разных частях замка и очень редко пересекаются. Им нет смысла заводить дружбу или приятельство. Уже нет смысла. Арсений оборачивается в последний раз. Вялым движением руки поднимает её в воздух и старается помахать на прощание, но после нескольких движений рука резко опадает вниз с глухим стуком о бедро. Антон смотрит ему в спину, как когтевранец медленно скрывается за поворотом коридора, направляясь в свою спальню, и понимает, что тот нихера не справляется.