Большая ванная и ее неочевидные плюсы.

— Кейго, — мурлычет Изуку, кладя ладонь на оголенное плечо мужчины. Кожа покрывается мурашками, но прикосновения он не избегает. — Вы сегодня устали, не так ли? В ответ неуверенное мычание. Таками Кейго знает, что сейчас будет происходить нечто интересное. Что-то, после чего он устанет еще сильнее и его придется выносить из ванной на руках, но, эй, разве он против? Когда его на руках держит Изуку, известный общественности как Декира, весь мир кажется безопасным. Если бы он мог, он бы буквально вложил огонь своей жизни в его крепкие, покрытые шрамами руки. Изуку садится на бортик ванной, слегка наклоняясь к его уху. Дыхание щекочет кожу. Боже, этому Изуку научился сам или понабрался у него? Если второе, то Кейго не жалеет ни о чем. — Позволите мне позаботиться о Вас? — Шершавые пальцы скользят вдоль плеча к шее, оглаживая ее. Вторая рука Изуку все еще лежит на его бедрах, что немного отвлекает. — Можешь, — хрипит Кейго. — Позаботься обо мне. Изуку склоняется, чтобы поцеловать его за ухом, и Кейго ощущает его улыбку своей кожей. По своей натуре Изуку не нежный, отнюдь. Он знает цену жизням преступников и героев, знает, что может позволить себе быть грубым в отношении тех, кто ему не нравится, не позволяет себе лгать и создавать образ ангела. Он старается над тем, чтобы в обществе укрепилось понятие того, что герои – тоже люди со своими характерами, а не пустышки, играющие на публику. О том, что Изуку не нежен и даже не вежлив по отношению к героям, которых он таковыми не признает, знает все общество — ничто не может укрыться от репортёров и простых людей, особенно если оно не особо-то и прячется. Изуку не нежен с преступниками. Он не брезгует лишний раз ударить их, чтобы поставить на место или чтобы заставить их потерять сознание, облегчив полиции задержание. Он груб с жертвами, которые, по его мнению, слишком глупы или невежливы по отношению к нему. Изуку — не нежен и притворятся таковым точно не стал бы. Но Кейго он сейчас ласкает так аккуратно, очерчивая контуры шрамов и мягко целуя, куда только достанет, что эта укоренившаяся мысль немного забывается. Кейго не особенный, он это знает. Но когда чужие руки скользят меж крыльев, надавливая по пути на все чувствительные точки, заставляя его выгибаться и тяжело дышать, он об этом забывает тоже. Когда Изуку играет с ним, а его взгляд греет кожу, Кейго готов поверить в то, что он — действительно особенный, а Изуку — самый нежный человек на свете. Вторая рука Изуку легко скользит по его плечу без какой-либо видимой цели. Кейго нравится, что его гладят. Он еще не успел признаться об этом вслух, но Изуку, кажется, и без слов все понимал. Изуку, может, и не был ангелом — с чем Кейго был готов поспорить, — и все же чутким любовником он точно являлся. — Вы так откликаетесь на мои прикосновения, — снова мурлычет в ухо Изуку, напоминая, что они оба любят грязные разговоры. Мидория отдает предпочтение похвалам и воспалению, и это абсолютно то, в чем нуждался Кейго, пусть до начала отношений с Изуку он об этом и не подозревал. — Как давно Вы меня ждали, Кейго? — Я всегда жду тебя. Изуку убирает руки с его тела, что заставляет Кейго возмущенно повернуться к нему, но он натыкается на зрелище, достойное всего. Раздеваясь, он, в отличии от Кейго, не имел привычки устраивать небольшие шоу, демонстрирующие красоту его тела. Всем, кто только посмотрит на него, станет ясно, что Изуку красив, как ебучий инкуб. Кейго, со всеми своими беспорядочными половыми связями до Изуку, не пробовал себя в роли нижнего — не хотелось отдавать контроль. С появлением в его жизни Изуку многое… поменялось. Сексуальные предпочтения в том числе. Он позволяет себе пялиться, а Изуку позволяет себе немного покрасоваться, небрежно проводя пальцами по линиям мышц и резинке шорт, медленно, несправедливо и мучительно медленно стягивая их. Это должно быть вне закона за то, какое вызывает предвкушение. Чувствуя нарастающее возбуждение, Кейго немного мнется в ванной, отодвигаясь от стенки, зная, что ее заменит кое-что более приятное. Потому что, оказывается, грубые мышцы теплого тела — именно то, что хочется ощущать. Кейго просто нуждается в Изуку и во всем, что тот ему дает, и смысла прятать свою нужду не видит. Он отворачивается, когда дело доходит до нижнего белья, неожиданно смущенный, а Мидория не настаивает на том, чтобы у него был зритель, спасибо господи. Шепотом произносится просьба слить немного воды. Кейго молча выполняет ее, притягивая ноги к груди и прижимая крылья, еще не восстановившиеся полностью после сражения, к спине. Изуку аккуратно садится сзади, вытягивая ноги по бокам от Кейго. Это заставляет благодарить его-прошлого за то, что обеспечил свой дом большой ванной. Вообще, будучи героем, чаще хочется быстрого душа, а не долгого расслабления в медленно леденеющей воде, но ванную можно использовать как душевую, а душевую как ванную нельзя — слишком маленькие бортики и место только на то, чтобы сесть на корточки. — Все хорошо, Кейго, — крупная дрожь пробирает его, когда горячее дыхание опаляет шею. Изуку говорит тихо, прикасаясь во время монолога губами шеи, что явно не придает больше серьезности или желания слушать. — Не зажимайтесь так, прошу. Я не причиню вреда. О, Таками знает это не понаслышке. — Я знаю, — вторит он своим мыслям, но ничего не объясняет. Знает, что Изуку примет ответ любым, даже настолько неполным. Его руки снова ложатся на тело Кейго, одна — на все то же место стыка плеча и шеи, а вторая на талию. Это действительно заставляет его немного выпрямить ноги, давая больше места. — Не бойтесь лечь на меня, — напоминает в-какой-то-там раз Изуку. Кейго и не боится. Он прижимается грудью к ногам, кладя подбородок на колени. Он хочет прикосновений. Изуку это понимает без лишних просьб. Его пальцы — грубые от вечных тренировок и стараний, которые он прикладывает к тому, чтобы поддерживать образ первого лучшего про-героя. Это место досталось ему не за красивые глазки — хотя, конечно, внешность и харизма напрямую влияли на рейтинг. Изуку заработал это все сам, и черт знает, через что он прошел, раз все эти шрамы, покрывающие его тело, появились задолго до того, как Кейго удалось увидеть его обнаженным на больничной койке. Прикосновения этих пальцев к нему не грубые — трепетные, не желающие причинить боль. Они скользят по его коже, иногда слегка ее царапая. Теплые, шершавые губы, бережно касаются загривка, уха, задней части шеи. Кейго больше не дрожит от каждого прикосновения, давно знакомый с этими ощущениями, но все равно ощущает, как непроизвольно напрягается. Он не боится расслабиться — Изуку не раз доказывал, что ему можно доверить все на свете. Он напрягается, чтобы обострить получаемые ощущения. Изуку касался его там, куда дотягивались губы и руки, так что вскоре от уделяемого ему внимания горело все тело. Он тяжело дышал, уткнувшись лбом в колени. Изуку мог касаться его быстро, но не грубо, а мог вести пальцами по его коже мучительно долго, заставляя дыхание сбиваться, а внутренностям скручиваться. Его член уже стоял, тоже жаждущий ласки, но Кейго знал, что всему свое время, а потому пока игнорировал проблему. — Переключите воду на душ, Кейго. Мы же не хотим замерзнуть? Вода, которая ранее была набрана для ванны, уже давно стекла, но Таками это игнорировал, согреваемый теплом чужого тела и внимания. Просьбу он выполнил, тихо выругавшись и слегка сморщившись от того, что вода ударила ему по голове и намочила волосы. Изуку позади уткнулся лбом между его лопатками и затрясся, судя по сдавленным звукам, от смеха. Это было очаровательно. Губы Изуку скользнули по линии позвоночника, перестав быть такими невинными — теперь по коже скользили зубы, оставляя небольшие следы от укусов. Было приятно. Когда губы скользнули к основанию крыльев, лизнув их стык с кожей, Кейго затрясся, на миг потеряв возможность дышать. Он спиной чувствовал, что Изуку улыбается, покрывая поцелуями лопатки над крыльями. Прокомментировать ситуацию не хватило духу, а вместе с тем и времени — Изуку укусил его в том же месте, не дав восстановить дыхание. — Подожди, — прошептал он, желая изменить положение. Изуку послушно убрал от него руки и молчал. Кейго расправил плечи, выгнулся, чтобы избавиться от тянущего чувства в спине и придвинулся ближе к Изуку, упираясь спиной в его грудь. — Не желаете продолжения? Черт бы побрал Изуку с его знаниями о его фетишах, с его талантом быть превосходным любовником и с его сексуальным голосом и телом. С тех пор, как Изуку стал про-героем, он не выходил из топа двадцати самых сексуальных героев месяца или как там назывались эти топы. И разве Кейго не мог этого не понять, видя этого парня голым или слушая его. Боже, да даже голос Изуку сводил его с ума. То, как он становился тише и увереннее, когда Изуку флиртовал с ним на улице или во время патруля, чтобы другие не слышали, иногда отбивало все желание ответить тем же. Он надеялся, что влияет на Изуку хотя бы в половину так же. Потому что иначе было бы просто нечестно. — Все хорошо? — Да. Продолжай, — заторможено ответил Таками, видимо, немного улетев в собственные мысли. — Скажи, если Вас что-то не устраивает. Кейго промычал что-то подразумевающее «да, хорошо», но ничего более. Изуку вздохнул — разочарованно, устало или смиренно, понять было невозможно. Руки Мидории снова оказались на его плечах, мягко их сминая. Это было чем-то вроде массажа, что вызвало у Кейго насмешливое фырканье. Изуку продолжал целовать его в шею, преимущественно загривок, а иногда спускался руками к крыльям, но уже не дразнил его так явно. Просто, словно невзначай, проводил пальцами по линии позвоночника вниз, заставляя дыхание снова сбиваться. Игнорировать свое возбуждение было на удивление легко, потому что стимуляции других эрогенных зон вызывала не меньшее наслаждение. Перемещение руки с плеча на грудь было немного неожиданным. Хотелось что-то сказать, чтобы дать знак, что ему нужно, чтобы Изуку пошел еще дальше, но тот, судя по всему, умел читать мысли. Кейго заерзал, поджимая губы. Мидория не дошел до нормальных ласк, просто поглаживая его кожу и продолжая целовать. Это не раздражало, но было так медлительно, что вводило в отчаяние. Он положил голову на чужое плечо и зажмурился, чтобы вода не попала в глаза. Это, видимо, заставило Изуку что-то осмыслить, потому что в следующий момент с его плеча пропала вторая рука. Долго гадать, куда именно, не пришлось — его бедро приятно сжали, подтягивая его выше. Кейго вытянулся, пытаясь убежать от прикосновения, но Изуку, к счастью, не отпускал его. Это были простые прикосновения, которые можно было расценивать как способ расслабить его, а не преимущественно возбудить, но Кейго был молод — не моложе Изуку, естественно, — и хотел получить от этой молодости максимум. Даже если причиной его почти постоянно возбужденного состояния было нечто иное, он не желал знать. Ему хватало того, что его потребности замечали и выполняли. Лежащая на груди рука наконец сдвинулась достаточно, чтобы пальцы небрежно задели соски. Кейго сделал глубокий вдох, выгибаясь навстречу прикосновению, что не осталось незамеченным, судя по эрекции, придавшейся к нему сзади, но явно проигнорировалось. Почему? Да черт его знает, это ведь ебучий Изуку. Кейго хотелось захныкать от отчаяния, зная, что это точно вызовет реакцию, но пока что он не был доведен аж до такого состояния. Рука на бедре тоже двинулась вверх, скользя рядом с членом, но не касаясь его. Судя по всему, быстро ему никто наслаждения не подарит. Не то чтобы он на это надеялся. Горячее дыхание снова коснулось загривка, и вместе с резко зажатым меж пальцев соском Кейго ощутил грубый укус. Это заставило его дернуться. — Все в порядке? Кейго, как бы не хотел, не смог скрыть легкой дрожи от такого контраста грубости. И вежливости. Кто, блять, выбирал, какой ему достанется фетиш? На нем было слишком легко играть! — Да. — У Вас есть желание, которое я мог бы удовлетворить? Да, блять, фыркнул про себя Кейго, ты и есть мое желание. — Делай, что хочешь, — в итоге решил он и снова вздрогнул от прикосновения к перьям рукой, что раньше лежала на его груди. Изуку Мидория был засранцем, но это не отменял ни того, что Кейго получал удовольствие от таких незатейливых ласк, ни того, каким привлекательным он был. У Кейго никогда не было фетиша на руки, но видя, как руки Изуку лежат на его теле, он начинал задумываться. Покрытые шрамами, грубые и с внушительно развитой мускулатурой. Да кому такое не понравится? Он не прекращал дрожать, осознанно игнорируя боль от эрекции, потому что ощущения от игр с его крыльями были очевидно сильнее. Он мог бы сравнить основание крыльев со сборищем нервных окончаний его тела, которые отзывались возбуждением только тогда, когда их касался Изуку. С чем это было связано он не знал. В принципе не мог бы думать об этом, потому что его голова начинала кружиться. Изуку снова начал оцеловывать его шею, иногда оставляя укусы. Таками не был уверен, но ему казалось, что когда он в следующий раз посмотрит в зеркало, зрелище будет неоднозначным. Он поджал губы, представляя Изуку со стороны. Как он наклоняется к нему, как сосредоточен на выполнении «миссии». Думать о чужом рте на своей коже было на удивление будоражаще. Когда Изуку спустился к плечам, укусов стало в разы больше. Они были легкими, явно не сильно видимыми, но сам факт их наличия был… невероятен. Кейго до сих пор был уверен в том, что никому не должен принадлежать, но небольшая оговорка в этой уверенности точно была. И сидела она прямо за его спиной, дразня и доводя едва ли не до отчаяния. Положение рук снова изменилось: одна из них легла ему на челюсть, поворачивая вверх — ясно для чего. Сам Изуку изменил положение, чтобы нависнуть над ним. Так они и застыли на несколько секунд, тупо рассматривая лица друг друга. Изуку был красным. Настолько, что это вызвало беспокойство. Выражение его лица было откровенно мягким и веселым. Он прищурил глаза, ухмыляясь своими красными и опухшими божемой губами. Веснушки из-за яркого румянца были не так заметны. Кейго надеялся, что выглядит не менее красивым для Изуку. — Вы прекрасны, — прошептал Изуку прямо ему в губы, лизнув их. Да, как же Кейго мог забыть о чтении мыслей? Стоило завести счётчик того, сколько раз Изуку угадывал то, что вертелось в его голове. Это был первый раз. Он приоткрыл собственные губы, позволяя Изуку углубить поцелуй. Поза не была удобной настолько, чтобы это длилось нужное ему количество времени, но Изуку компенсировал это раздразниванием перьев. Раньше, в их, наверное, первые такие игрища, Изуку был более безжалостен к нему. Кейго кончил несколько раз просто от поддразниваний, что стало объектом шуток на неопределенный срок — Изуку не был злорадным и шутил в основном по-доброму, но когда дело доходило до кровати, он не брезговал напоминать этот случай, чтобы свести его с ума разговорами о том, как прекрасно выглядел и ощущался Кейго в тот момент. Изуку продолжал сминать его губы своими, скользил по ним языком, кусался. Он мешал дышать полной грудью, но впитывать в себя тяжелое дыхание Мидории было невероятно. Кейго запустил пальцы в его волосы, тоже влажные и даже более спутанные, чем его, нервно дергая за пряди, но не до боли. Изуку улыбался ему в губы, из-за чего поцелуи стали более невинными, но Кейго, тоже улыбаясь, не мог быть против. Все, ныне происходящее, радовало его. И то, что Изуку улыбался ему, многое значило. — Ты тоже не отстаешь, — фыркнул он, как только выдалась возможность что-то сказать. Изуку поцеловал его в кончик носа и пробормотал что-то, не дошедшее до его ушей. Это было грустно. — Наклонитесь немного вперед, милый, — пробормотал уже более громко Изуку, заставив Кейго ощутить, как к лицу приливает жар. Он не нуждался в повторении просьбы, чтобы моментально ее выполнить. Потому что когда его просят так , нельзя просто проигнорировать. Может, он и был слабым, но кто бы устоял? Изуку вновь вернулся к ласкам крыльев. Обе его руки лежали на груди, теперь уже целенаправленно царапая соски тупыми ногтями. Кейго сжал руки в кулаки и зажмурился, стараясь поддерживать равномерное дыхание. Его крупно затрясло, когда горячий язык оказался у основания крыльев и скользнул выше, к мелким и более чувствительным перьям. Когда Кейго срочно эвакуировал людей из здания, эти перья были более чуткими, и, после преувеличенного интереса Изуку к ним, оказались эрогенной зоной. Это не было плохо. Ну, по мнению Кейго. Пока Изуку доводил его до состояния лужи просто ублажая его причуду, — к которой он до сих пор не мог относится как к обычной причуде, бесконечно вспоминая родителей и задания КПБ, — его все устраивало. Не было бы преувеличением сказать, что это в какой-то мере помогало. Изуку начал кусаться. Это было ожидаемо, даже неотъемлемо, но от острых волн наслаждения слезились глаза и кружилась голова. — Сделаете что-нибудь, чтобы Вам было приятнее? — прошептал Изуку, целуя место за ухом. — Не отказывайте себе. — Я могу сменить позицию? — Из-за того, что его грудь была прижата к ногам, приятнее он себе сделать в полной мере не мог, даже при желании. — Конечно. Кейго потягивается, разминая мышцы. Он чувствует взгляд Изуку спиной и это заставляет его гордиться собой. Он смог привлечь внимание героя номер один Японии и величайшего героя в мире, свергшего Символ Зла. Ему иногда кажется, что он каким-то образом обманул Изуку, что, на самом деле, не заслуживает такого внимания, но отказываться от него он не спешит. Он жаден, и получит все, чего хочет, прежде чем его раскроют и бросят. Кейго верит, что Изуку с ним так не поступит, но никто не застрахован от розовых очков, о которых ты и сам можешь не подозревать, верно? Или так, или он полнейший идиот. Но даже так… — Нравится? — Хмыкает он, красуясь. Это делает его более уверенным в себе. Пока его не сжимают, пусть и бережно, он чувствует себя более смелым, что идет вкупе с некоей нахальностью. Он этим не гордится, но так он делает себе имя и рейтинг, так что… почему бы и нет? Тем более, Изуку, кажется, тоже совсем не против. — Не могу отвести от Вас взгляда, — бормочет Изуку, и Кейго, до этого довольный, немного тлеет. Что ж. Кейго расправляет крылья, сетуя на то, какие они неполноценные — короткие, большая их часть была утеряна во время эвакуации. Но Изуку все равно уделял им особое внимание. Изуку не пугает его неполноценность. Как это может не привлекать? Кейго заканчивает представление, сложив крылья обратно, и поворачивается лицом к Изуку. Тот смотрит внимательно, скользит глазами по всему его телу, будто не видел его десятки раз до этого. Действительно не отводит взгляд. Если бы Кейго мог, он бы съел Изуку прямо тут, но вместо этого он обходится малым, зажимая его бедра между своих и седлая их. У Изуку ноги крепче в пользу того, что с ногами связано большинство его приемов, в то время как Кейго делает упор на скорость, что развивает несколько иные мышцы и не так ярко. Изуку сам по себе достаточно… мощный. Весь в шрамах, полученных раньше времени, и в крепких мышцах, которые выделяет его костюм героя. Боже, он правда думает об Изуку в костюме героя, когда сам сидит на Изуку без одежды в целом? Он в порядке? Он обхватывает руками чужую шею, скользя ногтями по спине и целуя лицо Изуку. Изуку под ним морщился и хихикал, держа руки на его талии и очерчивая большими пальцами круги. Это придавало уверенности. Это делало его мягким. Он не был против. Когда Кейго вернулся к губам, втягивая их в поцелуй, в котором доминировал он, Изуку делал растерянные паузы в простых движениях. Когда Кейго ненадолго отрывался от его губ, Изуку неосознанно тянулся за ним, желая продолжить. То, что это было не целенаправленно, было ясно по его секундному ступору, когда он сам себя останавливал и смущенно отводил взгляд. И вот это чудо над ним доминировало? Да, подумал Кейго, ощутив крепкую хватку под ягодицами, именно это чудо могло вытрахать из него всю показушность. Именно этому, и не любому иному, Кейго бы позволил это сделать. Таками охнул, когда их члены прижались друг к другу. Он потерял счет времени, обостряясь и вместе с этим тая под прикосновениями Изуку, но ему казалось, что все должно было быть.. дольше. Когда Изуку подхватил его губы и повалил на себя, Кейго предпочел откинуть любые мысли подальше. За доминирование в поцелуе они теперь боролись, кусаясь и шипя. Изуку вцепился в его бедра так, что потом это станет синяками и отметинами-полумесяцами. Кейго в ответ плавно раскачивал бедра, создавая трение для них обоих. Желания резко менять их роли не хотелось — Кейго нуждался в том, чтобы Изуку продолжал его дразнить и доминировать над ним, но успокоить резко подскочившее желание повыпендриваться не мог. Он подозревал, что на самом деле хотел, чтобы Изуку его угомонил, но разве Изуку умел читать его мысли? — Вы хотите поменяться? Ах да, Кейго и забыл, что этот засранец может все. Какой это раз? Второй? — Нет, — фыркнул Таками ему в рот, снова утягивая в поцелуй и не останавливаясь, зная, что намек дойдет предельно быстро, и оказался прав. Сколько раз за сегодня Кейго подумал о руках Изуку? Сколько раз его возбуждение подстегивали мысли о том, что эти руки его касаются? Видимо, недостаточно, потому что сейчас он давил возбужденный скулеж от того, как легко Изуку пригвоздил его, не давая больше двигаться. Кейго прикусил нижнюю губу Изуку, и на этом его малая власть пропала совсем. Он продолжал легко царапать кожу на спине, шее и плечах Изуку, наслаждаясь их разницей в росте, особенно выраженной, стоило ему выпрямиться, но Изуку отсутствие рядом его губ не смутило — он начал играть с его грудью. И он оставлял метки. Кейго захотелось продолжить движения бедрами, но Изуку все еще контролировал его. От обилия всего этого хотелось плакать, но получилось только сдавленно заскулить. Изуку прервался, удивленно глядя на него, а Кейго, осознав, какие звуки только что издал, стыдливо закрыл рот руками. Его крылья помогли ему спрятать лицо от Мидории, но он, судя по всему, не был этим доволен. — Не прячьтесь, Кейго, — он ослабил хватку на бедрах, поглаживая их вверх-вниз. Это заставило дыхание снова сбиться, но не сильнее, чем от последующих слов. — Это были прекрасные звуки. Они мне очень понравились. Кейго шумно вздохнул, но лица не открыл. Он был слишком смущен. Он не первый раз издавал такие неловкие звуки, но вот так, почти в лицо Мидории… это, оказывается, было выше его сил. — Вы так очаровательны, Кейго, — продолжал ворковать Изуку ласковым голосом, выводящим его из строя сильнее, чем он ожидал, видимо, из-за внезапного и сильного смущения. — Я был бы счастлив, если бы Вы их повторили. Пожалуйста, — Изуку почти простонал это в районе его ключиц, заставив Кейго сдаться и неловко, дрожаще вдохнуть. Одну из рук он вернул на плечо Изуку, а вторая, как и крылья, остались прятать лицо. Изуку, кажется, не сильно возражал. — Спасибо. Прошептав это, он снова вернулся к ласкам ртом, что облегчило Таками жизнь. Если бы Изуку продолжил говорить, неловкий опыт их первого секса не только повторился бы, но и стал еще более неловким, потому что от ласковых слов он еще не кончал. Он не решился двигать бедрами, стараясь, закинув голову назад, подавлять большинство звуков. Иногда, стоило Изуку зажать между зубов сосок или шею на коже, он задушено стонал, дергаясь навстречу горячему рту. Иногда Изуку пальцами скользил слишком близко к его члену, что не делало ситуацию легче, и Кейго шипел, закусывая губы, чтобы не застонать от, блять, обычных прелюдий. Был он опытным взрослым или нет? Когда пальцы Изуку сжали его член у основания, Кейго понял, что нет, не был. — Изуку, — он стыдливо ссутулился, возвращая их лица на единый уровень и склоняясь прямо к уху, чтобы избежать того, чтобы Изуку увидел его лицо в такой момент. Это было стыдно. Слишком стыдно, чтобы не прятать. — Изуку, пожалуйста, я уже не могу. Изуку целовал его в районе уха и шеи, куда только мог достать, пока Кейго задушено щебетал о чем-то, чего сам не понимал. Он потерял способность думать и разговаривать внятно, когда Изуку окольцевал его член, медленными движениями водя вверх-вниз. Кейго казалось, что он сейчас разрыдается. Изуку все это время дразнил его тело, доводя до состояние оголенного нерва, а теперь он нагло над ним издевался! — Изуку, боже, Изуку, я.. пожалуйста, господа ради… Он не знал, о чем так отчаянно просил, но Изуку, этот ебучий Изуку, которому хотелось отдаться без остатка, понимал его, не уточняя. Тем не менее, ускорял движения он постепенно, не торопясь доводя его до разрядки. Дрочил ему, сжимая под головкой и слегка царапая уретру, что было сверх того, что мог вытерпеть Кейго. Он думал, что кончит сразу после того, как Изуку коснется его члена, но оказался не прав. Проглядывалась его выносливость, натренированная годами службы на КПБ. Но его разум уже не просто поплыл — в отличии от тела, каким-то образом державшимся, в голове был невероятных масштабов беспорядок. Он продолжал что-то бормотать, почему-то не замолкая, а Изуку и не спешил его затыкать, видимо, наслаждаясь моментом его позора. Кейго попытался сосредоточиться, чтобы начать себя контролировать, но Изуку ускорил движения, целуя тут и там, и все пошло коту под хвост. Кейго затрясся, невероятно близкий к оргазму, но Изуку, блять, как же он ненавидел и обожал этого засранца, сжал его член у основания. Кейго вцепился зубами в плечо Мидории, надеясь заглушить громкий, разочарованный стон, но он был слишком близок к Изуку, и тот, конечно, слышал его. Этот говнюк убрал руку с его члена, возвращая поглаживания в точках, недалеких от эрогенных зон, но до них далековато находящихся. — Изуку, — Кейго хныкал, если не откровенно рыдал. Его пальцы вцепились в спину Изуку, наверняка ее царапая до боли, но сейчас ему было не до этого. — Хватит, пожалуйста. Изуку.. Изуку ничего не ответил, снова целуя его. Было ли это хорошим знаком? Когда одна из рук Изуку сжала его член у основания, а вторая надавила на место стыка спины и крыльев, Кейго понял, что нет, это было очень, очень тревожным знаком. Он вскрикнул, выгибаясь, в то же время крепче цепляясь за Изуку. Этот малолетний садист явно был доволен зрелищем, этот, сука, блядун… — Изуку! Он не успел озвучить ни одну из своих угроз или мольб, потому что Изуку сжал основание крыла и начал медленно, ужасно медленно ему дрочить, оставляя призрачные поцелуи на шее. Кейго не хватало до желанного оргазма совсем немного, когда Изуку снова убрал руки, заставив его тем самым сгорбиться, уже точно рыдая. Слезы щипали глаза, дыхание не поддавалось контролю. Он чувствовал себя разбитым во всех смыслах, а нежные, успокаивающие прикосновения действительно помогали, что заставляло Кейго обижаться на самого себя. Чтобы он еще раз позволил Изуку играть в долгую! — Кейго, Вам нехорошо? Мне остановиться? Изуку даже не пытался скрыть веселья в своем голосе. Ублюдок. — Если ты не дашь мне кончить, я вскрою тебе глотку, — сбивчиво, тихо пробурчал Кейго, отчаянно надеясь, что Изуку поймет, что затягивать больше не стоит. — Как скажете, милый. Кейго дернулся, как от удара. В хорошем смысле. Ему хотелось, чтобы его ударили? Он уткнулся макушкой в плечо Изуку, что оставляло ему хороший обзор на их сплетенные разом бедра и стоящие члены. Из-за пелены перед глазами казалось, что вид был зацензурен, что вызвало у Кейго несколько отчаянный смешок, почти сразу превратившийся в продолжительный стон. Изуку сжал их члены, медленно скользя по ним. Можно было сказать, что он пытается наловчится держать в руке сразу две эрекции, но даже это вызвало у Кейго волну возбужденного отчаяния. Он просто хотел уже кончить, ни в коем случае не растягивая это все дальше — ему уже хватило на ближайшие несколько дней. Он вцепился пальцами в бицепс Изуку, заставив того ощутимо вздрогнуть. Пусть это будет небольшой местью. Изуку, привыкая, начал двигаться быстрее. Кейго, и без того чувствительный, снова вскрикнул, когда свободная рука Изуку скользнула между его крыльев и надавила там. Он снова вцепился зубами в плечо Изуку, громко и бурно кончая. Изуку был чёртовым монстром, но не продержался намного дольше, откинув голову и кончив следом. — Чудовище, — оскорбленно пробормотал Кейго, не находя в себе силы отцепиться от Изуку. — Я тоже Вас люблю. Можно я позабочусь о Вас снова? Кейго, не задумываясь, кивнул. Сил возражать и сомневаться не было.