Лис Ляньхуа

Ди Фэйшен стоял рядом с Фан Добином на пустом берегу. Фан Добин всхлипывал, а он нет. Совсем нет. Может ресницы чуть повлажнели, но это от тумана, поднимающегося от воды. — Он жив, — сказал Ди Фэйшэн, — пока мы не видели тела, я буду считать, что этот пройдоха жив. Фан Добин вытер нос рукавом и кивнул. Решительно так. Молодец. Ди Фэйшэн не собирался его утешать. Просто… Когда он вышел из пещеры, то сразу, всем собой ощутил — Ли Сянъи есть где-то в этом мире. Ди Фэйшэн не мог тогда ни себе, ни кому бы то ни было объяснить, но чувствовал и верил. Кому верить, если не себе? Сейчас то же самое. Ли Ляньхуа был здесь. Может полшичена назад, может шичен, но был. И ушел. — Пойдем, надо возвращаться. — Но… ты же сказал… — Мы не найдем его, пока он сам не захочет найтись. Продолжим поиски позже. Фан Добин несчастно поплелся за ним к лошадям. Хулицзин бодро бежала рядом. Тоже знак. Хотя, кто ее знает, может она просто не умела горевать. Или понахваталась в монастырях сказок про счастливые реинкарнации. Ученая собака ученого человека. Ди Фэйшэн фыркнул. Все же кличку Ли Ляньхуа подобрал либо с большим тщанием, либо наоборот — назвал именем, первым пришедшим в голову. С ним никогда не разберешь. Уже стемнело, они ехали по дороге, особо не торопясь. И молча. О чем тут говорить. Фан Добин то ли дремал, то ли совсем ушел в себя, а Ди Фэйшэн привычно оглядывал кусты и деревья — мало ли кто может затаиться в лесу. Конечно сам он сейчас первый меч цзянху, а Фан Добин — пожалуй, в первой десятке, если не в пятерке, но бдительность терять не следовало. Поэтому он заметил, как Хулицзин молча метнулась в густые заросли, спрыгнул с лошади и бросился следом. Хулицзин скулила. Ди Фэйшэн выломился на поляну и замер. Собака, плюхнувшись на живот, подползала к лисе. Обычной такой лисе. Не пойми, какого цвета, даже при яркой луне плохо видно, но бледнее, чем они обычно бывают, с белым воротником и белым кончиком хвоста. Хотя нет, не обычная это лиса, раз не убежала. Стояла и смотрела на Хулицзин, поворачивая голову, будто плохо видела или что-то мешалось перед глазами. Может больная? Хулицзин доползла и ткнулась носом в лапы лисе, все так же поскуливая. Лиса облизала ее уши и фыркнула. — Думаешь, это он? Надо же, Фан Добин подобрался почти бесшумно, Ди Фэйшэн даже вздрогнул. — Почему ты так думаешь? — Ходили же слухи… Да, в то время, когда звезда Ли Сянъи взошла столь стремительно, слухи ходили. Его называли хулицзином, который пришел поработить цзянху, или шептались, что чета наставников подобрала полукровку и попыталась воспитать как человека. Правды никто не знал, большинство, пошептавшись, решали, что какая разница, что там за происхождение у юного главы, раз орден Сыгу праведный и помогает даже простым людям. Но Ди Фэйшэн не был большинством. И однажды он видел, как Ли Сянъи обернулся. Под полной луной. Недалеко от того же борделя, где потом танцевал на крыше с мечом и лентой. Полукровка или нет, но лис из Ли Сянъи вышел великолепный. Алая шерсть развевалась, оттеняемая белым воротником, кончиком хвоста и носками на лапах. Хвост, кстати, был один, то ли из-за смешанного происхождения, то ли из-за молодости. Ростом хулицзин мог сравняться с крупным ослом, а сверкающие зубы наводили на мысли о том, что Ли Сянъи в любом облике может постоять за себя. А еще лис танцевал. Он подпрыгивал и крутился, ловя свой хвост, вставал на задние лапы и улыбался во всю пасть. Ди Фэйшэн запомнил это зрелище навсегда. И потом, когда Ли Сянъи выпендривался на крыше, видел вместо ленты длинный хвост цвета закатного солнца в ветреный день. — А-Фей… Ну да. Это тоже лис. Возможно больной. Возможно полуслепой. Совсем как Ли Ляньхуа. И шерсть у него бледная, и размер — с обычную лису. Но может быть Ли Ляньхуа так сохраняет остатки энергии? В этой форме легче? — Я не знаю. Давай попробуем взять его с собой. Ди Фэйшен дураком не был и лиса хватать не стал. Подошел ближе, присел на корточки. Хулицзин вскочила и зарычала на него. Зарычала! На него! Надежда в груди разгорелась ярче. — Тихо, ничего я ему не сделаю. Ди Фэйшэн протянул руку и дал лису обнюхать пальцы. Лис вздохнул очень по-человечески, но не отстранился и даже лизнул ладонь. — Вот, — Фан Добин расстелил на траве белую шубу. Ди Фэйшэн всегда поражался, где мальчишка прячет в своем скудном багаже такие вещи? Или семья Хэ разгадала секрет сказочных мешочков-цянкунь? Другого объяснения в голову не приходило. Лис снова вздохнул, улегся на шубу и посмотрел с очень знакомым выражением: «делайте, что хотите». Фан Добин подхватил его и потащил глубже в лес, бросив: — Останемся тут на ночевку. Теперь вздохнул уже Ди Фэйшэн и пошел привязывать лошадей. Когда он разыскал Фан Добина, тот баюкал сверток с лисом у бодро потрескивающего костра. Хулицзин сидела рядом. — А-Фэй, а вдруг это просто лис? — Запросто. Может даже бешеный, а ты его к сердцу прижимаешь. Может это даже не лис, а лисица. — Надо проверить, — решил Фан Добин и полез в шубу. А через мгновение тряс прокушенным пальцем. Ди Фэшэн даже не пытался сдержать смех: — Ты бы еще к Ли Ляньхуа под ханьфу полез. — Ну а как еще проверить — только под хвост заглянуть. — Заглянул? Фан Добин сунул палец в рот и надулся. Лис вынырнул из свертка, повел носом и вполне уверенно обошел костер, улегшись с другой стороны. Обиделся что ли? Хулицзин, вывалив язык, устроилась рядом с ним. Ди Фэйшэн расстелил одеяла, и они с Фан Добином тоже легли. — А-Фэй… — Да что ж тебе не спится, несчастье? — А хулицзины ведь вытягивают из людей духовную энергию во время… ну… соития? — Да, так говорят легенды. — Так может кому-то из нас с ним… чтобы энергию передать? С Ди Фэйшэна слетела дремота, как не было, краем глаза он заметил, что лис насторожил уши и, кажется, ухмыльнулся. — Ты спятил совсем? Как ты себе это вообще представляешь? Особенно сейчас? — Ты прав. Ди Фэйшэн закрыл глаза. — А-Фэй… — Я тебя сейчас прибью просто. Что еще? — А, если вот, например, кто-то рядом будет заниматься… ну… этим… ему достанется часть энергии? Ди Фэйшэн подавил желание спихнуть поганца в костер. Наверное, тот действительно волновался. Перебирал варианты. А голова не пойми чем набита. Он помолчал, а потом ответил низким соблазнительным голосом: — А это идея, Фан Сяобао, ты здорово придумал. Осталось решить, я буду тебя или ты меня. Но по праву старшинства… — Ладно-ладно, это только теория. Я же не предлагаю… — Спи уже, спаситель. Можно же передать ци обычным способом. — Страшно, он такой маленький сейчас. Ди Фэйшен закатил глаза. Страшно ему. Идиот. *** Сначала Ди Фэйшэн не понял, что его разбудило. Сел с колотящимся сердцем, отметил, что костер почти прогорел, но до рассвета еще далеко. Потом обшарил взглядом спящие фигуры. То есть, не спящие. То есть, Фан Добин спал как убитый, а вот лис стоял на напряженных лапах, вытянувшись вверх, и вглядывался в темноту. Хулицзин рядом копировала его позу и тоже выглядела очень серьезной. — Что тут… Из темноты вышла волчица. Он сразу понял, что это именно волчица — изящная фигура, несмотря на внушительные размеры, суженная морда, большие глаза. Шерсть необычного красного цвета, но не такая как у лиса-Сянъи, а оттенка крови, будто зверюгу заживо освежевали. Двигалась она странно, дергано, словно марионетка. И морду у нее перекосило, да и в целом выглядела она даже не больной, а уже мертвой, за каким-то демоном, явившейся закончить дела в этот мир. Взгляд светящихся как уголья глаз остановился на нем. Закончить дела… с ним, Ди Фэйшэном… — Цзяо Лицяо, — выдохнул Ди Фэйшэн, нашаривая меч. За спиной Цзяо Лицяо шевелились еще какие-то существа. Ди Фэйшэн вскочил, но его опередил лис. Взвился в воздух, на лету меняясь, и вот уже полноразмерный хулицзин, алый с белым, оскалил зубы, издавая что-то среднее между рычанием и птичьей трелью. За самой дракой Ди Фэйшэн не уследил, успел только выхватить собаку из-под носа волчицы. Бой выглядел иллюстрацией из книги с легендами — лис бросался в самую гущу темных тварей, катался, сцепившись с Цзяо Лицяо, оказывался одновременно в десяти разных местах. Вой, рычание и скулеж стояли такие, что уши закладывало. Наверное, кипела вокруг и магия, потому что у Ди Фэйшэна потемнело в глазах, Хулицзин в его руках обмякла, а потом он очнулся уже на пустой поляне. Или не совсем пустой. Фан Добин стоял на коленях над голым искусанным Ли Ляньхуа. Хулицзин снова скулила и облизывала закрытые веки, тыкалась носом в щеки. Ли Ляньхуа чихнул, открыл глаза, улыбнулся тихой светлой улыбкой и очень доброжелательно спросил: — Вы кто? *** В тихой рыбацкой деревушке к ним привыкли. Или привыкли к Ли Ляньхуа, а их терпели, что тоже было вполне удивительно, учитывая, что Фан Добин чуть не зарубил мечом местного целителя, единственного на несколько поселений, предположившего, что Ли Ляньхуа слабоумный от рождения. Ди Фэйшэн не мог его винить. Ли Ляньхуа, едва видевший и едва двигающий правой, перекушенной в суставе, рукой, на все вопросы улыбался и моргал. А потом и вовсе обратился в лиса с шерстью цвета местного песка. Ди Фэйшен напрягся, а целитель глубокомысленно покивал: — А, хулицзин. Рыбу любят. Этот и наловить себе сможет, даром, что… — бросил взгляд на меч в руках Фан Добина, и бесстрашно закончил, — животная почти бессмысленная. Но главное было не это. Главное, никакого яда ни целитель, ни Ди Фэйшэн с Фан Добином в Ли Ляньхуа не нашли. Может быть потому, что там, на поляне Ли Ляньхуа почти, а может и совсем умер, снова потеряв сознание и истекая кровью из рта, носа, ушей и глаз, пока они в панике накачивали его вперемешку Ветром в тополях и Янчжоуманем, не разбирая очереди. Или магическая битва с тварями Цзяо Лицяо дала неожиданный эффект? Сейчас уже это все стало неважным. Ли Ляньхуа пристрастился к плетению сетей и ловле рыбы. Лис действительно с удовольствием ее ел сырой, если Фан Добин не успевал отобрать и приготовить. Хулицзин, кстати, как собака воспитанная и даже избалованная, предпочитала приготовленную. Фан Добин вообще прочно обосновался в деревне, даже его мать приезжала, дала добро на покупку дома, благо стоил он всего ничего. Мальчишка озаботился охраной, то ли, чтобы никто не напал на Ли Ляньхуа в таком состоянии, то ли, чтобы тот не сбежал. Ди Фэйшэну давно пора бы было вернуться к делам, а он все тянул, игнорируя все более затравленный вид Уяня, раз в несколько дней приносившего отчеты. Ли Ляньхуа никого из них так и не вспомнил и в целом относился как к пейзажу. Спокойно здесь было, тихо. Ди Фэйшэн особенно полюбил сидеть у воды с доской вэйци и играть сам с собой. Умиротворяющее занятие. Однажды, когда он только расставил фишки, лис подошел, фыркнул и двинул носом белую. Ди Фэйшэн сделал ответный ход. Играли они почти весь день, пока лис не зевнул и не уснул, свернувшись бубликом и прикрыв белым кончиком хвоста нос. Ди Фэйшэн ухмыльнулся. Животная, значит, бессмысленная. Слабоумный, значит, с рождения. Ну что, посмотрим, Фан Сяобао, чего будет стоить твоя охрана, когда Ли Ляньхуа по-настоящему заскучает. А ему, Ди Фэйшэну, пожалуй, пора. Только подумает над 136-м ходом и отправится обратно. Не все могут позволить себе отпуск.