Lemon Chiffon

      Уен поджимает губы, проверяя ингредиенты. Яйца, сахар, разрыхлитель, два лимона и цедра, мука, масло… Или в рецепте была пищевая сода? Он проверяет — нет. Определенно нет.       Сан сидит на столе, его локти упираются в собственные колени. У него сейчас нет макияжа, волосы все еще мокрые после душа, на нем надета черная футболка, которая, вероятно, принадлежала Минги. Здесь он выглядит таким нежным; полуночные флуоресцентные лампы подсвечивают его черты намного мягче, чем сильные прожектора на сцене, синие и красные вместо тускло желтого. Это не лучше освещение для фотографий, Уен знает, что лицо Сана выглядело бы болезненным на камере, но в живую он прекрасен.       Яйца, сахар, разрыхлитель… Соль? Нужна ли ему соль?       Уен бросил взгляд на Сана.       — Можешь принести форму для торта? — спросил он.       — Конечно.       Сан всегда прекрасен. Даже когда он был моложе и худощавее, его самооценка еще не устоялась, и даже когда стилисты подбирают ему сомнительные костюмы, Сан прекрасен. Это другой вид красоты, нежели элегантные линии Сонхва или ангельские черты Есана. Это что-то резкое, сложное для формулировки.       Уен думает, что все участники группы прекрасны. Это часть его служебных обязанностей, он знает, но это не делает факт менее правдивым, независимо от того, сколько раз Минги пытается уклониться от его комплиментов. Уен любит хвалить внешний вид Хонджуна, зная его неуверенность. Ему нравится говорить Сонхва, что он прекрасен таким, какой он есть, что ему не нужно набирать массу, что у них в группе и так много мускулистых парней в лице Сана и Есана, и они уже превысили норму.       Ему нравится говорить Чонхо, что он им гордится, нравится пытаться украсть у макнэ поцелуй, пока парень что-то боромочет и вырывается. Я люблю тебя ~ нравится Уену говорить участникам, даже когда камеры выключены, и никто не ожидает, что он будет делать подобные выходки.       — Это та самая? — спрашивает Сан, протягивая металлическую форму для торта. Он наклоняет голову в бок, несколько мокрых прядок спадают ему на лицо, и, возможно, Уен рад слабому освещению. Здесь, в этот момент, красота Сана не для камер. Цифровой объектив не в состоянии должным образом передать мягкое сияние его кожи и точно не так хорошо, как это могут сделать глаза Уена. Здесь красота Сана существует только для Уена.       — Уен-а?       Уен моргает.       — Уен-а, ты собираешься готовить торт или простой будешь пялиться на меня?       Уен фыркает.       — Я готовлю!       — Ты даже еще духовку не разогрел.       — Я уже собираюсь!       Для начала ему нужно отделить желтки от белков. Это не слишком сложно — проще, чем кажется, но первое яйцо, которое он разбивает, раскалывается вдребезги, и ему приходится вылавливать скорлупу из миски. Втрое яйцо — в это раз все идет немного лучше. Третье получается разбить хорошо. Он кладет белки в холодильник, выбрасывает скорлупу и смывает остатки с рук.       Хорошо, что дальше?       — Хочешь, я включу музыку? — спрашивает Сан.       — Давай.       Сан включает какую-то балладу трехлетней давности и начинает громко подпевать, хватая силиконовую лопатку и используя ее как импровизированный микрофоном.       Уен проверяет рецепт. Теперь ему нужно взбить желтки с сахаром. Это должно быть довольно просто.       Уен никогда раньше не готовил шифон. Вряд ли это стандартный праздничный торт; он не покрыт глазурью, не украшен яркой посыпкой, но Уен хотел приготовить что-то особенное для Сонхва. Он не хотел приготовить подобие дешевого бисквитного торта из магазина, не хотел просто купить его, и, хотя он не самый хороший пекарь, он написал Феликсу об этом, и тот сказал ему, что это не сложно, пока ты следуешь рецепту, поэтому Уен имел большие надежды.       — Ты не обязан готовить для меня торт, — сказал Сонхва, — стафф все равно купит мне его.       — Но я хочу, — ответил Уен       Поэтому он и готовит.       Или, по крайней мере, пытается.       Он добавляет масло в яично-сахарную смесь, кладет в нее цедру лимона. Он подумывал о том, чтобы испечь шоколадный торт, возможно, «Пищу дьявола» или чизкейк, что-нибудь особенное для этого случая, но он хотел испечь такое, что Сонхва мог бы съесть больше, чем пару кусков. Шифон — легкий, не совсем полезный, но легкий. Вкусный.       — Сан-а, можешь выдавить сок из лимона?       Сан хмыкает.       — Конечно, — говори он, — а как это делать?       Уен пристально смотрит.       Сан смотрит в ответ.       — Ты… Никогда не выжимал сок из лимона?       — Вообще-то, нет.       — Ты в детстве не готовил лимонад?       — Нет.       Сан неплохой повар. Он не потрясающий, но не такой плохой, как Хонджун, и он может без особого труда следовать рецепту. Но он никогда не готовил с лимонами до этого…       — А мы не можем просто использовать сок в бутылках? — Сан спрашивает совершенно серьезно.       Уен качает головой.       — Свежий лучше.       — … Ну раз ты так говоришь.       Кроме того, у них есть целых два лимона с цедрой, и будет большим упущением просто выкинуть их.       — Вот, — говорит Уен протягивая один из них Сану, — сначала раскатай его на столе. Надави посильнее. Это поможет получить больше сока.       — Хорошо…       — Потом разрежь его пополам — используй доску! Не царапай стол.       — А потом?       — Выжми его. Попробуй выжать оттуда весь сок, а потом соскреби мякоть. Лучше используй ложку.       Сан кивнул. Он всегда старательно следовал инструкциям, будь то танцевальные наставления или советы по здоровью. Он всегда немного наклоняется в сторону Хонджуна, когда тот дает им советы, всегда уделяет их лидеру максимум внимания. Это опьяняющее чувство, когда все внимание Чхве Сана сосредоточено на тебе. Постоянно есть что-то другое, отвлекающее внимание — камеры, и толпа, и уведомления на телефоне, но иногда, в такие моменты, как сейчас, Чхве Сан предан только ему одному.       Уену не стыдно признаться, как сильно ему это нравится.       Он решает заняться сухими ингредиентами, пока Сан заканчивает с влажными; просеивает муку и пищевую соду. Они сыпятся в миску, как чистый снег в морозное утро.       После того, как Сан смешивает влажные продукты, Уен просеивает сухие, осторожно, чтобы мука не попала на его рубашку. Просеять, затем смешать… Просеять, затем смешать… Главное не переусердствовать.       — Что дальше? — спрашивает Сан, наклоняясь, чтобы положить подбородок на плечо Уену.       — Нужно взбить яйца.       И для этого им понадобятся яичные белки из холодильника.       — Кажется, это довольно сложно.       — Не совсем.       — Так много шагов.       — Но это особенно весело, Сан-а.       Сан просто хмыкает неоднозначно, как-то пренебрежительно, но с одобрением.       Этот торт — баловство. Не часто у них есть время на что-то такое дотошное, обычно они тратят время на игры, но ради Сонхва Уен готов сделать исключение. Минуты кажутся сладкими на ощупь, когда он взбивает яичные белки и сахар в пену, а они образуют устойчивые пики на венчиках.       Нежно, нежно он начинает замешивать яйца с тестом. По правде говоря, Уен не назвал бы себя нежным человеком. Сонхва нежный, аккуратный и до боли добрый, а Уену редко хватает терпения. Он внимательный, он усидчивый, но не такой усердный, как Сонхва. Он не такой элегантный, как Сонхва, вместо этого он небрежный и немного растерянный.       И это нормально. Уен рад быть собой. Но рецепт говорит ему быть нежным, пока он замешивает взбитые яйца с тестом, так что он чертовски нежный.       Мягкий белый цвет смешивается с желтым, быстро соединяясь, превращаясь в легкое, немного глянцевое тесто.       — Можно попробовать? — спрашивает Сан, уже проводя пальцем по верхушке теста.       — Конечно, — фыркает Уен.       Он переливает тесто, ударяет формой о столешницу, чтобы избавиться от пузырьков воздуха. Дважды. А затем ещё раз для пущей уверенности.       — Все, что осталось, это поставить тесто в… — Уен прерывается, — почему духовка не включена?       — Потому что ты ее никогда и не включал.       — Твою мать…       Итак, они разогревают духовку до ста семидесяти градусов, в то время как Сан начинает собирать грязную посуду и ложки; моет их в раковине.       Уен надеется, что Сонхва понравится торт — он отчаянно надеется. Здесь на самом деле нет никаких других вариантов. Он знает, что Сонхва похвалит его, даже если торт безвозвратно сгорит, но его хен не заслуживает ничего, кроме совершенства, и Уен хочет быть тем, кто заставит его улыбаться.       Пирог поставлен в духовку на тридцать минут, и Уен облегченно выдыхает.       — Все будет отлично, — говорит Сан, и на его щеках появляются ямочки от улыбки.       — Я надеюсь на это, — Уен прижимается к Сану, обнимая его плечи, — спасибо за помощь.       Сан целует его в шею.       Конечно. Хочет он сказать. Я всегда рад помочь.