Изящные линии

Тонкий слой инея покрывал траву квиддичного поля и хрустел под ботинками команды Гриффиндора, когда они занимали свои места для игры. Драко поднял воротник пальто и поглубже засунул руки в карманы. Даже его изготовленные на заказ перчатки из драконьей кожи не могли защитить от раннего декабрьского мороза. Поттер сидел рядом с Драко на трибунах, закутанный в огромный пуховик с чудовищем ручной вязки в ужасающем сочетании оранжевого и синего цветов, повязанном вокруг его шеи. Из-под шарфа виднелись лишь пучок черных волос и очки. Он выглядел нелепо. И Драко так сильно хотел его, что едва мог думать о чем-то другом. Драко вытащил альбом и карандаш из внутреннего кармана пальто, отчаянно желая занять руки. Рисовать движущиеся предметы было непросто. У него никогда не получалось в точности запечатлеть вьющиеся завитки волос или развевающиеся на ветру плащи, но это была прекрасная возможность немного попрактиковаться. А еще это давало еще одну причину не смотреть на Поттера. Когда игроки поднялись в воздух, по полю пронесся порыв ветра, и Драко вздрогнул. Поттер взглянул на него, а затем Драко будто окунули в горячую ванну, обдав теплом, отчего по телу прошлось покалывающее ощущение. — Я и сам мог наложить Согревающие, — проворчал Драко. — Да, но не сделал этого, — отозвался Поттер, снова переведя взгляд на поле. Драко подавил еще одну дрожь, которая на этот раз была вовсе не от холода, а от очередной демонстрации небрежной манеры, с которой Поттер использовал беспалочковую магию. Драко никогда не видел ничего подобного. Беспалочковая магия была несильно распространена, и то, как Поттер владел ею, пользуясь будто даже не задумываясь, было просто неслыханно. Это пугало студентов, и иногда Драко подозревал, что Поттер пользовался ею то тут, то там, просто чтобы увидеть выражения их лиц. Или выражение лица самого Драко. Эта мысль бесила его еще больше. — Тебе не кажется, что это немного жалко? — спросил Драко. — Сидеть здесь, в стороне, и наблюдать за игрой студентов? Поттер нахмурился. — Что в этом жалкого? — Зачем смотреть за тем, как дети валяют дурака? Ты мог бы посмотреть настоящую игру. Я уверен, что во всей Британской Квиддичной Лиге найдется хотя бы одна команда, с членами которой ты не успел наломать дров. Или, по крайней мере, парочка охотников, свидания с которыми прошли не так уж ужасно, чтобы ты смог потерпеть их во время матча. Драко знал, что говорил неприятные, даже жестокие слова, но почему-то ему захотелось подколоть Поттера, увидеть, как тот ощетинится. Но вместо этого тот просто фыркнул и откинулся назад, положив локти на скамейку позади себя. — Ты прав. Думаю, найдется парочка охотников. Трудно, знаешь ли, упомнить всех. Ведь я такой развратник, что мой мозг начал давать сбой, — сказал Поттер. — Твой мозг давал сбой еще до того, как “Паддлмир Юнайтед” полным составом успели тебе его хорошенько вытрахать. Поттер усмехнулся и покачал головой, а кудри затрепетали от очередного порыва ветра. — Ты действительно думаешь, что именно этим я и занимаюсь? Трахаю всех квиддичных игроков, встречающихся на моем пути? Драко пожал плечами и размазал карандаш на странице альбома, поправив сгиб локтя гриффиндорского охотника. Получилось все равно как-то неестественно, угол был неправильным. — Когда ты прячешься за кулисами поп-шоу, ориентированных для девочек-подростков, развращая их кумиров — да. — Ты читаешь слишком много желтой прессы. Ты ведь в курсе, что сейчас тоже меня трахаешь? Бьюсь об заклад, ты будешь рад присоединиться к — напомни-ка, кого там в последний раз упоминал “Волшебный Еженедельник” — капитану “Торнадо” или всем трем участникам “Ритмических рун”. — Ты не мог бы говорить потише? — прошипел Драко. — И не меняй тему, Поттер. Мы говорили о том, какой ты жалкий, а не о том, какой распутный. — Ну да, ну да, — фыркнул он. — Слушай, Малфой, ты что, снова ревнуешь? Драко метнул на Поттера злобный взгляд и прищурился. Почему Поттер не клюнул на оскорбление? Драко вспомнил, как быстро тот раньше заводился, стоило только сказать что-нибудь нелестное. Но в последнее время, как бы отвратительно Драко себя ни вел, Поттер просто отмахивался от этого, лишь усмехаясь, доводя Драко до бешенства. Поттер выдохнул, и маленькое облачко пара застыло у его лица. — Меня не волнует, если ты считаешь это жалким. Мне нравится наблюдать за учениками. Они играют ради удовольствия. — Они играют ради победы, как и все остальные. Или ты уже забыл об этом? — Ну да, но для них победа это совсем другое. Дело не в деньгах или славе; дело в игре. Брови Драко взлетели вверх. — Да ты вообще помнишь, как играл за команду своего факультета, Поттер? Возможно, деньги тебя и не интересовали, но это определенно не было обычной дружеской игрой в догонялки. Ты играл так, словно от этого зависела твоя жизнь. — А ты играл так, будто от этого зависела твоя репутация. — Потому что, черт возьми, так и было! Ты хоть представляешь, как я расстраивался из-за того, что проигрывал тебе? — Было весело, да? — Поттер ухмыльнулся и дьявольски подмигнул Драко. Драко цокнул языком. — Для тебя, возможно. — Мне определенно было весело. Оглядываясь назад, я понимаю, что больше всего мне нравилось играть против тебя, — он снова ухмыльнулся и наклонился к Драко, легонько толкнув его локтем в ребро. — Ты мой любимый противник. — О, как мило, — протянул Драко. — С другими командами это была лишь игра. А с тобой все было по-другому, это было личное. — Потому что мы ненавидели друг друга, Поттер. Поттер покачал головой. — Возможно. — Может, теперь ты и смотришь на мир сквозь розовые очки, но ты ненавидел меня. А я ненавидел тебя. И, скорее всего, я бы так и продолжал тебя ненавидеть, если бы ты не был так настойчив. — Ты терпишь меня только потому, что без меня тебе пришлось бы все время разговаривать с Бинсом. А я гораздо интереснее. — Спорное утверждение, — сказал Драко и вернулся к своему рисунку. — А Бинс довольно интересен, если у тебя хватает мозгов, чтобы вести интеллектуальную беседу. — Значит, тебя интересует только мой член? Драко хлопнул рукой по своему наброску, размазав карандаш. — У тебя что, совсем нет чувства приличия? — огрызнулся он. Поттер улыбнулся еще шире, в уголках его глаз появились морщинки. — Неа. Но вообще, я это делаю, просто чтобы позлить тебя. Ты такой ханжа, Малфой, — он толкнул Драко плечом, и тот так сильно вцепился в край своего альбома, что его перчатки скрипнули. Он обнаружил, что совсем не знал, как реагировать на подшучивания Поттера теперь, когда они из жестоких колкостей превратились в откровенный флирт. Драко мог справиться с подколками и завуалированными оскорблениями. Он был с ними хорошо знаком и легко мог не обращать на них внимания. Но в последнее время Поттеру было достаточно произнести слово “член”, и мозг Драко замирал, а его собственный член начинал предательски подергиваться в штанах, потому что он, черт возьми, начинал думать обо всем, что между ними было. Что ж, об этом стоило задуматься получше. — Заткнись, Поттер, — процедил Драко сквозь зубы, а затем покраснел, когда Поттер поднял бровь. Да уж, даже он должен был признать, что прозвучало жалко. Поттер переключился обратно на игру и наклонился вперед, уперев локти в колени и сцепив руки вместе. Драко согнулся над своим альбомом, чтобы Поттер не смог увидеть, как он перестал рисовать игроков и начал зарисовывать его руки — холмики костяшек и узор шрамов на тыльной стороне ладоней. Рисовать руки было непросто, но Драко казалось, что он смог бы нарисовать поттеровские ладони даже с закрытыми глазами. Это была одна из первых частей тела Поттера, которую он начал изучать, потому что это было проще всего делать незаметно. Руки Поттера были сильными и широкими, и до того, как они пришли к своему маленькому соглашению, Драко часто задавался вопросом, какие они были на ощупь. Теперь он знал это, знал, что в тех местах, где перо касалось его кожи, были мозоли, но сами ладони были мягкие и горячие. Драко мог представить их обернутыми вокруг чашки кофе, рукоятки метлы или обложки книги так же легко, как и вокруг собственного члена. И это внезапное сопоставление еще раз доказало Драко, что его чувства к Поттеру были чем-то большим, чем простой похотью. Черт возьми, он хотел, чтобы это была всего лишь похоть, потому что с этим он смог бы справиться. Он мечтал трахаться с Поттером и не страдать от боли в сердце, ворочаясь после этого в постели. Это было бы чудесно. Но Драко не повезло. Нет, он представлял, как трахал бы Поттера так же часто, как и думал о том, что по утрам заваривал бы для него чай. Он фантазировал, как растягивал бы Поттера пальцами и языком, но не реже представлял и то, как прижимался бы к его спине и вдыхал бы аромат его волос, пока мягко не проваливался бы в сон. Он хотел бы ясными зимними утрами читать Поттеру газеты, завернувшись в халат, и так же сильно хотел бы слышать, как тот стонал бы его имя в темноте. Ну что за чушь! Идиотская романтическая чушь. И Драко не мог перестать думать о ней. Грифельный кончик карандаша заскользил по странице и сломался. Драко едва сдержался, чтобы не переломить карандаш пополам.

***

Тренировка закончилась, и студенты приземлились на поле с розовыми от холода лицами и сопливыми носами. Драко хотелось поскорее сбежать обратно в замок, чтобы выпить чашечку теплого чая у камина, но прежде чем он смог собраться с силами и выйти из-под обжигающего кокона согревающих чар, Поттер вскочил на ноги. — Погоди, — сказал он. — Не уходи. Драко опустился обратно на скамейку, почувствовав прикосновение руки Поттера к своему плечу. Он настороженно наблюдал за тем, как Поттер трусцой спустился на поле, где капитаны обеих команд пытались запихнуть бладжеры обратно в сундук. Поттер похлопал их по плечам, и те ему тепло улыбнулись в ответ. Затем он наклонился и что-то им сказал, и они оба оглянулись вокруг и ухмыльнулись, глядя прямо на Драко, как-то совсем не дружелюбно. Один из парней вложил Поттеру в руки какой-то предмет, и оба ученика уронили свои метлы на траву. А затем они развернулись и ушли с поля. Поттер запрыгнул обратно на трибуну, туда, где сидел Драко. Он поставил ногу на скамейку рядом с ним, небрежно подбросил золотой снитч одной рукой и произнес два самых ужасных слова, которые Драко только мог себе представить: — Хочешь поиграть? Драко был готов произнести твердое и решительное “нет”, которое вертелось на кончике его языка. Но Поттер улыбнулся ему, и что-то оборвалось у Драко внизу живота вместе со всей оставшейся надеждой на протест. Он ни за что не смог бы сравниться с Поттером, который по-прежнему регулярно тренировался, встречался с профессиональными игроками и летал на метле так же легко, как и дышал. А Драко наоборот летал теперь совсем редко. У него не было желания делать это в одиночку, а друзей, проявляющих какой-либо интерес к квиддичу, было мало. Но, по-видимому, это, черт возьми, не имело никакого значения, потому что Поттер улыбался так широко, что на его щеках показались ямочки, и Драко понял, что проиграл эту битву еще до того, как согласился — а он собирался согласиться. Конечно, собирался. Поттер мог даже попросить его прогуляться голышом, обмазанным медом в полночь в Запретном лесу, и Драко смог бы лишь вяло возразить. Но никто не запрещал ему еще чуть-чуть повозникать. — Я что, выгляжу так, будто одет для игры в чертов квиддич? — он резко указал рукой в перчатке на свое сшитое на заказ шерстяное пальто, брюки с острыми, как нож, стрелками и блестящие кожаные ботинки. Было бы невероятно прискорбно испортить все это лишь потому, что Гарри Поттер соизволил ему улыбнуться. Поттер бесстыдно оглядел его с головы до ног. — А почему бы и нет? Драко тяжело вздохнул, и Поттер протянул ему руку. Драко уставился на нее. — Что? — поинтересовался Поттер. Его подбородок опустился, а глаза озорно сверкнули. — Ты ведь не боишься, правда? Драко поднялся на ноги и навис над Поттером. — Тебя? Ни за что. Пойдем. Поттер хитро ухмыльнулся, снова подбросив снитч. Драко перехватил его, прежде чем тот успел шлепнуться обратно в ладонь Поттера. Он последовал за ним на поле и подобрал с травы метлу. Рукоятка в его ладони — все еще теплая и недавно натертая воском — казалась одновременно странной и до боли знакомой. Поттер схватил вторую метлу, перекинул через нее ногу и взмыл в небо, прежде чем Драко успел еще раз подумать о том, какая это была ужасная идея. — Как насчет того, чтобы отпустить снитч? Я полечу с тобой наперегонки, — крикнул Поттер с высоты двадцати футов. Драко нахмурился и отпустил маленький шарик, который держал в ладони. Крохотные крылышки затрепетали, и Драко почувствовал как на коже загудела магия. А затем тот исчез на фоне жемчужно-серого неба золотой полосой. Отступать уже было слишком поздно, поэтому Драко взобрался на метлу, крепко зажмурился и, сделав глубокий вдох, оттолкнулся от земли. Его ботинки не подходили для этого, они заскользили по мерзлой заиндевелой траве, заставив Драко пошатнуться, но как только земля исчезла у него из-под ног, и он почувствовал, как живот сделал кульбит, взмыв вверх, его охватил восхитительный прилив восторга. Это была просто фантастика! Но все равно не смогло бы сравниться с тем, что он впервые увидел, как Поттер улыбался ему, повиснув в воздухе. — Не знаю, чему ты так радуешься, Поттер, — сказал Драко. — Я собираюсь надрать тебе задницу. Поттер рассмеялся, запрокинув голову, и хоть ветер и унес его смех, как только он слетел с его губ, Драко мог поклясться, что услышал, как тот эхом отдался в его голове. — Это мы еще посмотрим, — крикнул в ответ Поттер, все еще выглядевший легкомысленно, а затем он умчался прочь. Драко устремил взгляд на горизонт, прищурившись от яркого пасмурного дня. Теперь, когда он был вне защиты согревающих чар Поттера, стало ужасно холодно, но он использовал этот холод, чтобы сосредоточиться. Неприятный дискомфорт подталкивал его вперед и сохранял остроту ума. Он довольно легко вспомнил, как летать, и начал описывать по небу аккуратные круги. Поттер наоборот делал все, что было в его силах, чтобы отвлечь внимание Драко от их общей задачи. Он нырял, устремлялся вверх и летал вверх тормашками с высунутым языком. Он даже пару раз попытался сбросить Драко с метлы, пролетая под ним и дергая за брюки. Это было смешно. Поттер был смешон, и Драко, черт возьми, не мог удержаться и улыбался так широко, что у него начали болеть щеки. Бороться с этим порывом стало еще сложнее, когда Поттер повис перед Драко на метле, держась за колени, его волосы встали торчком, а очки наполовину запотели и съехали набок. Драко чуть не схватил его за воротник и не поцеловал, но не стал рисковать, побоявшись сбросить их обоих с метел, испугавшись, что они упадут на землю — или еще хуже того, что их смогут заметить. Любой мог увидеть их. Все, что потребовалось бы, это просто посмотреть в их сторону. Пока Поттер пытался исполнять свои цирковые номера, рядом с его левым плечом появился снитч. У Драко было достаточно времени, чтобы заметить его, прежде чем тот резко метнулся влево, а затем взмыл в небо. Драко поднял метлу вверх и устремился вперед. Он знал, что Поттер был поблизости, слышал его ругательства, чувствовал, как воздух рассекался вокруг него. Но Драко продолжал следить за мячиком. Он еще сильнее прижался в рукоятке метлы, ветер засвистел в ушах, из глаз от холода потекли слезы, а нос и щеки онемели и начали побаливать. Он протянул руку, ускоряясь все быстрее и быстрее, и вот он почувствовал ледяной укус металла в ладони, ощутил, как панически затрепетали крылышки — он победил. Он, черт возьми, победил. Драко громко вскрикнул, подбросил кулак, в котором крепко держал снитч, в воздух, и развернулся лицом к Поттеру, который был всего в метре от него, потрепанный ветром и такой красивый. — Я обыграл тебя, черт возьми! — воскликнул Драко. — Да, ты сделал это, — улыбнулся Поттер, совсем не выглядя расстроенным, как ожидал Драко. — Тебе, наверное, ужасно неловко, — подразнил его Драко, разжав кулак, чтобы рассмотреть снитч, уютно устроившийся у него на ладони. Поттер добродушно пожал плечами, и Драко подумал, а не запустить ли этой штукой ему прямо в голову. — Все когда-нибудь бывает в первый раз, — улыбнулся он. Драко не был уверен, чего он ожидал, но он надеялся получить хотя бы небольшой шанс позлорадствовать, пока Поттер вертелся бы и вопил, называя его мошенником и скользким мерзавцем. Это было бы знакомо. Но он совсем не ожидал этого странного, слегка насмешливого взгляда, который, казалось, все чаще возникал у Поттера. Это так потрясло его, что он понадеялся, что Поттер сейчас же прекратит это делать, потому что ему и так уже было тяжело сдерживаться, чтобы не поцеловать его, не поправить воротник и не провести рукой по его волосам. — Тебе все равно? — чересчур пронзительно удивился Драко. — Да. А зачем мне расстраиваться? Драко нахмурился, его губы потрескались, и их защипало. — Ох, Поттер, черт возьми. Ты все портишь. Тот усмехнулся, лениво описывая круги вокруг Драко. — Кажется, я просто отвлекся. — О, теперь ты оправдываешься, — Драко вертел головой, чтобы не выпускать его из виду. — Это не оправдание, а всего лишь объяснение. Кажется, даже ты ожидал, что выиграю я. — Я не… Ты не… — пробормотал Драко. — Я не ожидал, что победишь ты, придурок! Я надеялся, что ты будешь хотя бы сопротивляться! Поттер наклонил голову. Он кружил, и кружил, подлетая все ближе, пока не оказался так близко, что Драко смог бы коснуться его. Драко прижал локти к бокам, обхватив рукоятку метлы, хоть ладони и ныли от холода и жаждали тепла чужой кожи. — А может, я не хочу сопротивляться, — произнес Поттер. Он зажал метлу между колен и отпустил ее, чтобы подуть на руки, а затем засунул их под мышки. Это было так раздражающе небрежно — очередная вещь, которую только Поттер мог делать с такой легкомысленностью, паря на высоте пятидесяти футов в воздухе без рук и сидя на метле, будто на удобном стуле. Магия подчинялась его воле так же легко, как и все остальное. Драко сморщил нос от холода. Он не хотел этого спрашивать, но понял, что ничего не мог с собой поделать. — И чего же ты хочешь? Мягкая улыбка Поттера стала еще шире, губы изогнулись, а в уголках глаз появились морщинки. — Подлети поближе, и я расскажу тебе. — Чтобы ты сбросил меня с метлы? Еще чего! — Я не собираюсь… — начал Поттер. — Ты правда думаешь, что я хочу это сделать? — Не знаю, Поттер. Боюсь представить, какие идиотские мысли бродят в твоей пустой голове. Могу лишь предположить, что они довольно ужасные, садистские и направлены на то, чтобы унизить меня. — Какой же ты драматичный ублюдок, ты в курсе? А еще немножко параноик. Драко усмехнулся. — Говоришь так, будто имеешь представление о том, каково это — когда Гарри Поттер твой злейший враг. — Я тебе не враг, — сказал Поттер, опустив подбородок. — Тогда соперник. Так лучше? Достаточно мягко для твоего чувствительного сердечка? — Ты ужасно сварливый для того, кто победил. — Да! Потому что половина удовольствия от победы — это ткнуть ею в лицо проигравшему и смотреть, пока он не начнет рыдать из-за этого! Поттер рассмеялся и покачал головой. — И почему меня это нисколько не удивляет. Чертов Слизерин. — Действительно. Будто у тебя по-другому. Поттер просто промычал и вытащил руки из-под мышек, чтобы снова взяться за рукоятку метлы. Он выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но прежде чем у него появился шанс, с неба начали падать снежинки. — Лучше приземлиться, пока не начался настоящий снегопад, — сказал он, взглянув на небо, которое побледнело до голубовато-серого цвета; оно всегда принимало такой оттенок перед тем, как накрыть мир белым покрывалом. Драко кивнул и последовал за Поттером на землю. Оказавшись там, он неохотно позволил Поттеру забрать у него снитч и положить его в карман пальто. Поттер достал волшебную палочку и ленивым взмахом отправил две метлы поплыть обратно к сараю на краю поля, где те в итоге и скрылись. Дверь за ними закрылась сама собой. Они вернулись в замок как раз в тот момент, когда маленькие снежинки превратились в большие белые хлопья. Драко думал, что Поттер направится прямо к их покоям или даже к Большому залу, где студенты уже собирались на ужин. Но тот этого не сделал. Вместо этого он повернулся к раздевалкам, расположенным дальше по Восточному коридору, и кивком головы позвал Драко с собой. В животе затрепетало от предвкушения, и Драко задумался, а не отказаться ли ему. Но лишь на мгновение, потому что следующее, что он помнил, это то, что следовал за Поттером, уже проходя через двери квиддичных раздевалок. В помещении было темно, а воздух был влажный, что означало, что ученики ушли совсем недавно. Драко осветил пространство заклинанием, а Поттер прошествовал мимо него, дернув за молнию на своей куртке, спустив ее с плеч, и небрежно сбросив на ближайшую скамейку. Вскоре за ней последовали джемпер и футболка. У Драко пересохло во рту. Все, что он мог делать, это молча стоять посреди комнаты, пока Поттер снимал носки, расстегнув молнию на джинсах и спустив их до лодыжек вместе с трусами. А затем он, совершенно сногсшибательный и ослепительно великолепный, дерзко подмигнул Драко и побрел к душевым. Драко протянул руку к ближайшему ряду шкафчиков, чтобы сохранить равновесие, когда у него подкосились колени, и выругался себе под нос. Он воспользовался моментом, чтобы наложить быстрые, но довольно сильные заглушающие и запирающие чары на дверь, прежде чем разделся, в спешке чуть не выпав из брюк и не упав лицом вниз. Он услышал лязг открывшихся кранов, за которым последовал плеск воды. Драко осторожно вдохнул, чтобы успокоиться, а затем завернул за угол и прошел в общий душ. Он не мог допустить, чтобы Поттер подумал, что он гоняется за ним, словно голодный пес, кусая за пятки и ползая на коленях. Поэтому напустил на себя толику надменного безразличия и закутался в него, как в плащ. Увы, это не имело ни малейшего значения. Если Драко думал, что был готов к тому, что увидит, когда выйдет из-за угла, то что ж, он оказался не прав. Он привык к тому, как у него сводило живот от таких мелочей, как улыбки Поттера из-за книги, пока тот сидел у камина, или бесхитростные подколки за завтраком. Но оказалось, что это были всего лишь угольки, которые постоянно и тускло тлели, напоминая Драко о том, что, хоть ему и было неприятно это признавать, ему нравился Поттер. Но теперь, когда он увидел нечто большее, теперь, когда Драко было позволено это делать, позволено видеть Поттера под каскадом струящейся сверху воды, с закрытыми глазами, длинными ресницами, торчащими как иголки над его щеками, и татуировкой, черными полосами расчерченной у него на спине — это уже были не тлеющие угольки. Это был гребанный лесной пожар. Он не мог описать безумный собственнический порыв, пронзивший его, когда он увидел Поттера таким — в нем проснулись жажда, безумная потребность и желание удержать. Поттер стоял обнаженный, позволяя Драко разглядывать себя. Это было опьяняющее зрелище, которое совсем свело его с ума, когда Поттер высунул из воды лицо, открыл глаза и ухмыльнулся. — Идешь? Драко не нужно было просить дважды, он шагнул в воду, прижав Поттера к стене. Вода была почти болезненно горячей, когда коснулась его озябшей кожи. Он зашипел, обжегшись, положил ладони плашмя на прохладную плитку по обе стороны от головы Поттера и слизнул капельку воды со своих губ. Поттер втянул воздух, и Драко прижался к нему в глубоком поцелуе. Он погрузил язык между губ Поттера, ощутил жар его рта. Пальцы Поттера запутались в его светлых волосах, убирая влажные пряди с его лица, а затем наклонили голову, впустив еще глубже. Драко хотелось разрушить любой барьер, стоявший между ними — кровь, кости и мили теплой плоти, которые мешали ему просто раствориться в Поттере. Вода стекала по ним, прожигая дорожки на плечах Драко и вниз по его спине. Она запутывалась в кудрях Поттера и капала на скулы Драко, на его губы, просачиваясь в их рты. Драко провел руками по жестким линиям тела Поттера, продолжая его целовать, надавил костяшками пальцев на мышцы, просто чтобы почувствовать, как они двигались и сокращались под его прикосновениями. Он провел кончиками пальцев по затвердевшим соскам, прокладывая дорожку к пупку Поттера. Драко погладил большими пальцами его выступающие тазовые косточки, а указательными нырнул в ямочки у основания позвоночника, а затем скользнул ими вниз к ягодицам, круглым и твердым, и сжал их. Поттер сладко застонал в ответ, прижавшись к его бедру. Драко сделал это снова, на этот раз позволив своим пальцам проскользнуть в ложбинку между его ягодиц, и сжал плоть, заглушив стоны Поттера поцелуем. Вода помогала им тереться друг о друга, создавая восхитительное скольжение кожи Поттера по его собственной, позволяя Драко расслабиться. Он уже был твердым, как скала, и изнывал от желания, и каждое небольшое движение его бедер прижимало его член к прессу Поттера, твердому и четко очерченному. Поттер целовал его с таким отчаянием, с такой безрассудной самоотдачей, что Драко был опьянен этим. Опьянен победой, сексом и этим мужчиной. — Трахни меня, — простонал Поттер. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул. — Думаешь, можешь просто требовать от меня все, что захочешь, Поттер? — сказал Драко, проведя кончиком среднего пальца по колечку сжавшихся мышц и почувствовав, как тот дернулся в ответ. — Прошу, — взмолился Поттер, и это слово прозвучало чуть громче выдоха. Драко говорил прямо ему в ухо, прижавшись так близко, что тот мог почувствовать движение его губ при каждом слове. — Можешь умолять меня так сладко, как тебе нравится. Это приятно слышать. Но это ничего не изменит. Если я захочу трахнуть тебя, я это сделаю, — он едва надавил пальцем на дырочку Поттера, ровно настолько, чтобы возбудить его еще больше. — Если я захочу довести тебя до края и не позволить сорваться, я буду делать это столько, сколько захочу. Правда? — Да, — прошипел тот, насаживаясь на палец Драко, но все было безуспешно. — Все, что ты захочешь. Драко припал ртом к горлу Поттера, покусывая кожу, пока она не покраснела и не покрылась следами от его зубов. Он спрятал лицо в тени челюсти Поттера, где тот не мог видеть в его глазах напряжения или тоски, нарисованной на его лице жирными мазками. Поттер вообще представлял, что делал с ним? Знал ли он, каково это — слышать эти слова, произнесенные так легко? Имел ли он хоть малейшее представление о том, как сердце Драко подпрыгивало до горла и замирало там просто потому, что Поттер становился таким податливым под его руками, дрожа, когда Драко ласкал места, которые он от всех скрывал? О боже, он так хотел его трахнуть. Он пообещал себе, поклялся, что не позволит этому зайти так далеко. И пусть, что он жаждал этого, одержимо мечтал об этом еще задолго до той ночи, когда они оказались на полу гостиной. Это было настолько острое желание, настолько всеобъемлющее, что оно причиняло боль. Но это было опасно. Это было опаснее украденных в коридорах поцелуев и произнесенных шепотом в темноте слов, движимых похотью. Все эти вещи можно было стереть с первыми лучами солнца, как будто их никогда и не было; спрятать подальше от глаз, ведь никто о них не знал. Ведь Поттер не хотел, чтобы кто-то знал. И Драко не мог позволить всплыть наружу тому факту, что он был способен на такую уязвимую вещь, как любовь. Так оно и было. Если бы это был всего лишь секс, как предлагал Поттер, Драко не стал бы так страдать. Он мог справиться только с сексом, потому что Поттер был чертовски хорошо сложен, великолепен в постели и капитулировал под ним нежнее, чем кто-либо до этого. Но Драко давно миновал фазу “это просто секс” с Поттером. Такой вариант никогда его не устраивал. Поттеру стоило лишь получше присмотреться и он узнал бы главный секрет Драко. У Драко была привычка говорить компрометирующие вещи, когда он терялся в удовольствии. Не стоило ожидать от него, что он сотрет со своего лица выражение чистейшего обожания или научит свои руки не сжимать подбородок Поттера, а губы — не покрывать поцелуями веер темных ресниц и ямочки на его щеках, когда тот улыбался. Он не мог этого допустить. Но и остановиться он тоже не мог. Драко схватил Поттера за бедра кончиками пальцев и развернул лицом к стене, прижал его к кафелю и покрыл поцелуями его затылок. — Драко, черт, — простонал Поттер, звук эхом отразился от плиток, вторя тому, как отдалось имя Драко в его голове. Он обвил рукой торс Поттера, проведя ладонью по его эрекции, просто чтобы ощутить, как она дернулась и затвердела под его рукой. Затем Драко отстранился. Он провел ладонями по изгибу его позвоночника, спустившись к заднице, широко развел ягодицы и опустился на колени. — О боже мой, — прорычал Поттер сквозь стиснутые зубы, почувствовав первое прикосновение языка Драко к его дырочке. Драко мог поклясться, что почувствовал, как кожа Поттера стала еще горячей, что ощутил, как она покраснела под его прикосновениями. Драко, в общем-то, был равнодушен к риммингу и, конечно, не имел привычки заниматься им с кем попало. Но Поттер был так удивительно отзывчив, так легко поддавался своему желанию, что Драко просто пил это отчаяние, как амброзию. Он жаждал этого лихорадочного блеска в его глазах, того, как он прикусывал зубами скользкую от слюны нижнюю губу, словно пытался заглушить стоны, совсем не справляясь с этим. То, что Поттер не мог видеть его лица и быть свидетелем его благоговейного трепета, было дополнительным бонусом. В прошлом у Драко были отзывчивые партнеры, но все они меркли в сравнении с Поттером. Не только потому, что тот был до боли красив — а он, черт возьми, именно таким и был, — но и потому, что он был Гарри Поттером. Соперником Драко в детстве. Его оппозицией в войне. Его врагом. И любовью всей его чертовой жизни. И Драко не знал, как справиться с этим тяжким грузом. Драко не ощущал себя проигравшим или униженным, вылизывая самые интимные места Поттера. Нет, вместо этого он ощущал свою власть, потому что Поттер разваливался на части, задыхаясь и хныкая в его руках, прижимаясь к его лицу. Драко отработанными движениями посасывал и поглаживал языком, издавая при этом глубокий рокочущий рев, от которого Поттер дрожал под ним. И когда Драко небрежно сжал кулаком его член, который был таким чертовски изнывающе твердым, что Драко даже стало немного жаль его, Поттер взвыл. — Нет, нет, нет, — начал повторять Поттер. — Прошу, не надо. Я же кончу. Несмотря на свои протесты, Поттер еще больше наклонился вперед, упершись локтями в плитку, и опустил голову. Он широко расставил ноги, распростершись перед Драко, и хоть он молил о пощаде, его тело умоляло о большем. Драко продолжил обводить пальцами член Поттера так невесомо, что это были не более чем легкие прикосновения кожи к коже. Поттер ахнул, и Драко сделал это снова. Поттер ударил кулаком по стене, с его губ сорвался еще один стон, а затем он перешел в измученное рычание, такое низкое, что Драко почувствовал его вибрации у себя в груди. — Трахни меня, — сдавленно прошептал Поттер, словно пытаясь удержать слова мольбы за зубами. — Прошу. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Драко хмыкнул, проведя языком по его дырочке, а большим пальцем по головке его члена, двинув им вверх. Несмотря на спадающую каскадом на грудь Поттера воду, Драко ощутил, скользкую смазку на кончике его члена — Поттер весь тек. — Хочешь помучить меня? Драко усмехнулся и подчеркнул это прикосновением к дерзкой поттеровской заднице, а затем вернулся к своему занятию. Он разжал железную хватку на ягодице Поттера, восхитившись красными следами от кончиков его пальцев, и провел подушечкой указательного пальца по сжавшемуся колечку. Поттер то ли простонал, то ли вздохнул. Драко проник пальцем внутрь полностью, легко скользнув по струйкам его сочащейся слюны. А затем добавил второй, не встретив никакого сопротивления, и надавил, резко согнув пальцы, без предупреждения задев простату. — Пожалуйста! — прорыдал Поттер. — Мне это нужно. Ты мне нужен. Драко знал, что должен был сказать ему “нет”. Он знал, что ему стоило покрепче сжать член Поттера и разукрасить стены душа струями его спермы, но в том, как Поттер сказал это, было что-то особенное. Он нуждался в Драко. Драко не был дураком. Он знал, что его сексуальные желания произрастали из потребности быть нужным. Ему нравилось это, потому что, хоть никто никогда не признался бы при свете дня, что нуждается в таком человеке, как Драко Малфой, это не мешало людям стонать об этом в темноте или в подушку, заглушая свои слова. И оказалось, что Поттер ничем не отличался от других. Единственное отличие было в том, что Драко никогда ни от кого не хотел услышать эти слова больше, чем от Поттера, и это сводило его с ума. Все вышло как-то по-дурацки. Все обещания, которые он давал себе, обязательства, призванные сохранить ему жизнь и построить барьер, который он продолжал возводить, кирпичик за кирпичиком, пока Поттер сидел возле его основания и колотил по нему кувалдой, рухнули в одночасье. Драко был всего лишь человеком. Не стоило ожидать от него, что он будет сдерживаться так долго. А уж тем более, когда Гарри Поттер стонал его имя и так сладко умолял о его члене, что переплюнуло даже самые грязные фантазии Драко. И Драко был готов дать ему то, о чем он просил, и в то же время взять себе то, о чем всегда мечтал. Он вскочил на ноги так быстро, что закружилась голова. Драко поморщился, услышав, как протестующе хрустнули колени, когда он оторвался от неумолимой плитки. Он прижался носом к изгибу шеи Поттера, и его губы заскользили по влажной коже. — Ты уверен? — спросил он его, хотя сам задавал себе тот же вопрос. — Боже, да, — пробормотал Поттер, пока Драко медленно терся о гладкую щелочку его задницы. — Скажи мне, что твоя нелепая беспалочковая магия годится не только для шалостей и глупых фокусов. Поттер повернул голову ровно настолько, чтобы Драко увидел изгиб его губ. Он положил свою руку поверх ладони Драко, которая отпустила член, чтобы очерчивать круги вокруг сосков сквозь мелкую россыпь волос на его груди. Поттер провел щекочущими пальцами по руке Драко, оставляя за собой скользкий, полупрозрачный след смазки. Драко издал удивленный смешок, потому что, хоть он и не сомневался, что Поттер мог сотворить все что угодно, сексуальный характер таких вещей заставил его разум помутиться. — Боже мой, Поттер, ты и вправду нечто, не так ли? Тот просто хмыкнул, и вишнево-красный румянец залил его щеки, хотя Драко и не был уверен, было ли это от жары или от комплимента. Поттер прислонился лбом к кафелю, пока Драко размазывал смазку по его растянутой дырочке, просовывая внутрь два, а затем и три пальца, увлажняя его изнутри. Затем он смазал свой член, не слишком усердствуя, чтобы не кончить, не успев проникнуть в тело Поттера. Но внезапно серьезность того, что Драко собирался сделать, обрушилась на него, перекрыв доступ кислороду в легкие, и у него скрутило внутренности. Пути назад не было, по крайней мере, без того, чтобы не выглядеть полной задницей перед Поттером. Но Драко представлял себе это совсем не так. Ему не хотелось показаться полным идиотом, но он хотел трахнуть Поттера в постели, увидеть, как исказится его лицо, когда он войдет в него, услышать, как он простонет его имя в темноте. Но в итоге Драко подумал, что так, наверное, даже лучше. Пусть Поттер будет к нему спиной, и он не увидит его. Так будет безопаснее. Возможно, Поттеру нравилось именно так, быть грубо и грязно прижатым к стене. И Драко собирался дать ему это, особенно если он продолжит так сладко умолять его. Драко выпрямился, слабо сжав свой член, а затем просунул головку сквозь кольцо напрягшихся мышц. Поттер ахнул, и Драко поднял свободную руку и обхватил его за горло. Он нежно обнимал его, покрывая поцелуями шею и плечи, пока полностью не вошел в него. — О боже, — простонал Поттер, слова эхом отдались от мокрых стен, хоть это был всего лишь шепот. Драко замер, изо всех сил пытаясь сделать вдох. Он старался не издать ни единого жалобного звука, хотя в глазах щипало, а горло саднило. В Поттере было так хорошо. Он был тугим и мокрым, он закинул руку за голову и зарылся в волосы Драко, и, черт бы его побрал, Драко любил его. У него был единственный шанс сделать все правильно, трахнуть Поттера так, как ему было нужно, чтобы он забыл обо всех остальных. Потому что Драко хотел этого. Он должен был это сделать. Он прерывисто вдохнул, чтобы унять бешеный стук сердца в груди, и осторожно вышел. Поттер застонал, и Драко снова вошел в него, так медленно, что ему почти стало больно. Драко оперся одной рукой о стену рядом с рукой Поттера, чтобы сохранить равновесие, а другой сжался вокруг его горла. Поттер откинулся назад, оторвав лицо от плитки, чтобы прислониться к плечу Драко, его тело выгнулось в соблазнительной дуге. Он двигал бедрами в такт плавным, глубоким толчкам Драко, пока тот цеплялся за последние крупицы самоконтроля. — Блять, да, — прошипел Поттер, прикусив губу, когда Драко снова вышел. — Трахни меня сильнее. Я не сломаюсь. Драко слышал дразнящие нотки в его голосе, но ему все равно пришлось проглотить комок в горле. Ему хотелось сказать, что он не боялся сломать его, но все, что сумел произнести, это: — Это вызов? Поттер усмехнулся, подняв голову с плеча Драко, и подался вперед. Темные, влажные пряди его волос упали, обрамив его лицо, скрывая все, кроме кривой усмешки. — Возможно. — Как пожелаешь. Драко сильно прикусил то сладкое местечко, где шея Поттера соприкасалась с его плечом, оставив там отпечаток своих зубов, вгрызаясь в него. Поттер застонал и прижался задницей к его телу, пока Драко не вышел и не вонзился в него снова и снова. Весь контроль Драко лопнул, словно слишком туго натянутая резинка, и он с безрассудной самоотдачей начал вбиваться в задницу Поттера. Он кусал и целовал его везде, где мог дотянуться, не обращая внимания на остающиеся следы. Он позволил себе потеряться в потрясающих звуках, срывавшихся с губ Поттера — мучительных и гортанных, умолявших о большем. Трение его члена о тугой проход Поттера, было почти болезненным. И хотя Поттер оторвал от своего горла его руку и залил ее таким количеством смазки, что она начала стекать через край, Драко все равно не останавливался, он даже не потрудился вытащить Поттера из-под струй, потому что эти легкие отголоски боли были единственным, что удерживало его от падения за край. И Поттер не отстранился и не сжался от болезненного трения. Он сильнее прижался к Драко, стоная еще громче, упираясь в стену руками, сжатыми в кулаки, время от времени разжимая их, чтобы поцарапать плитку. Непристойные шлепки мокрой кожи о кожу и их отчаянные стоны заглушали плеск воды. Если бы не защитные заклинания, их услышал бы весь замок, но это только еще больше раззадорило Драко. Возможно, все было не так, как Драко себе представлял — медленное, подконтрольное распятие тела Поттера, чтобы принести ему удовольствие — но если бы в его мозгу осталась еще хотя бы капля крови, он бы признал, что это было идеально. Их это устраивало. Драко обманывался, когда считал, что у него останется контроль, когда дело касалось Поттера. Это была страсть, замаскированная под жестокость, и Поттер, казалось, потерялся в ней так же сильно, как и Драко. Трепет в животе Драко перерос в ноющее жжение, и Драко не сомневался, что подступающий оргазм разорвет его на части. Он был не готов. Ему хотелось, чтобы все осталось, как сейчас, хотелось остаться внутри Поттера, как можно дольше. Он обхватил его, одной рукой обняв за плечи, а другой — за талию, навалившись на него всем весом. И Поттер справился с этим так красиво: его мышцы напряглись, а рот приоткрылся, пока ручейки воды стекали по его загорелой коже. Драко хотелось съесть его живьем, хотелось, чтобы его тело растворилось в теле Поттера, но времени оставалось мало. Стоны Поттера превратились в отчаянные вздохи. — Я сейчас… — прошептал он. — Драко, мне нужно… Нет, это было невозможно. Драко даже не прикоснулся к нему ни разу. Вместо этого он сосредоточился, вбиваясь в Поттера, каждый раз попадая по его простате, надеясь удержать его на грани как можно дольше, пока он не насытится им, чего, как он теперь был уверен, у него уже никогда не получится сделать. Драко не насытился бы, даже если бы прожил с Поттером миллион лет. Но Поттер всхлипнул, издав такой звук, будто умирал, и все его тело напряглось. Драко не переставал трахать его, он просто не мог, если честно. Он выпустил Поттера из клетки своих рук, схватил его за волосы и откинул его голову назад, чтобы видеть его лицо. И действительно, выражение его лица изменилось, морщинки между сдвинутых от напряжения бровей углубились, а рот открылся в беззвучном крике, когда он наконец переступил за край, и жемчужные струи забрызгали кафельную стену. Драко почувствовал каждый пульс своим собственным членом, когда тело Поттера сжалось вокруг него. — О боже мой, — благоговейно прошептал Драко, наблюдая за происходящим. Напряжение покинуло тело Поттера, когда он откинулся на грудь Драко. И Драко сорвался. Он совершенно потерял рассудок, в голове зашумели искры и белый шум. Он прижал Поттера к стене, одной рукой обхватив его за бедра, а другой — впившись в его шею сзади. И начал жестко его трахать. Поттер хныкал и стонал так, как Драко никогда не слышал, жалобно и счастливо, и блять, блять, блять. Он был само совершенство. Он был таким невозможно прекрасным, самым красивым, и Драко хотелось его трахать вечно. Он никогда не видел, чтобы кто-то кончал, даже ни разу не дотронувшись до себя, а ведь он пытался. Черт возьми, он пытался. Но Поттер, невероятный, самый необыкновенный Гарри Поттер, сделал это. Вот так просто. И Драко думал, что невозможно любить его еще больше, чем он уже любил его. Оргазм вырвался из тела Драко взрывной и ошеломляющей волной, и он бы рухнул, если бы не сжимал Поттера так сильно. Драко не был уверен, что когда-либо издавал такой звук, как когда изливался в тугую задницу Поттера. У него покалывало руки и ноги, а желудок сводило судорогой, но он не мог перестать кончать. Оргазм накатывал волна за волной, пока Драко, выжатый досуха, не повис на спине Поттера, задыхаясь. Он чуть не соскользнул на пол, но Поттер поймал его, повернувшись, чтобы подхватить его под мышки. А затем поцеловал. Поцелуй был влажным, неряшливым, и в нем было слишком много языка, но, возможно, это был лучший поцелуй в жизни Драко. Он взял лицо Поттера в ладони, баюкая его словно драгоценность, и поцеловал его в ответ. Если бы он не выбросил из головы все связные мысли, Драко никогда бы так его не поцеловал. Это был не тот поцелуй, которым Драко одаривал кого-то, с кем только что трахался. Хоть он и не хотел этого делать, он вложил в него слишком много любви, слишком много обожания, удивления и страстного желания. И он надеялся, что Поттер действительно был таким невнимательным, как он подозревал, иначе Драко мог выдать себя. В конце концов Драко пришлось отстраниться, чтобы отдышаться, а когда он открыл глаза, то увидел, как Поттер наблюдал за ним, ухмыляясь. Он подтолкнул Драко обратно под теплые струи душа и ополоснул их обоих нежными руками, а затем закрыл кран. К тому времени, как пар рассеялся и холодный воздух коснулся Драко, его мозг наконец начал свою работу, вернувшись на место, и вся серьезность его ошибки обрушилась с пугающей ясностью. Поттер вытащил его за запястье из душа, прижал полотенце к его груди, а затем обернул свое вокруг плеч и неторопливо удалился, скрывшись между двумя рядами шкафчиков. Драко постарался сохранить нейтральное выражение лица, подавив жгучую боль за ребрами и проглотив ком в горле. Что ему действительно хотелось сделать, так это сломать что-нибудь, или закричать, или, может, даже заплакать, но он не мог выполнить ни одно из своих желаний. Пока нет. Когда он обогнул шкафчики, то застал Поттера в одних джинсах, вытирающего полотенцем волосы. Когда его лицо выглянуло из-под мягкого белого хлопка, оно улыбнулось и было обрамлено влажными пушистыми завитками. Он наклонился вперед и подхватил брюки Драко с того места, где они лежали бесформенной кучкой. Поттер бросил их ему, и он едва успел схватить их, прежде чем они соскользнули на пол. — Лучше оденься, если мы хотим попасть на ужин, — посоветовал Поттер, натягивая джемпер через голову. Драко усмехнулся и изобразил ухмылку, хотя сердце все еще болело. — Ты, как всегда, голоден. — Ты шутишь? Да после такого я просто умираю с голоду, — он сунул ноги в ботинки и взял пуховик и нелепый шарф под мышку. — Поторопись. У нас мало времени. Драко застегнул брюки и откашлялся. — Иди без меня. Брови Поттера приподнялись, а рот скривился набок. — Ты не пойдешь? — спросил он. — Я догоню, — ответил Драко. Когда Поттер, казалось, захотел возразить ему, Драко отмахнулся. — Я не хочу быть ответственным за то, что Гарри Поттеру не хватит еды. Ты невыносим, когда голоден, и все об этом знают. В любом случае, люди могут заподозрить неладное, если мы появимся вместе. Поттер мгновение поколебался, покачиваясь на ногах, но затем кивнул. Он больше не улыбался. — Да, хорошо. Увидимся там? — Конечно, — солгал Драко. Поттер повернулся и ушел, сняв запирающие и заглушающие чары Драко одним движением руки, словно смахнул паутину. Дверь за ним захлопнулась, и Драко с громким стуком ударился спиной о шкафчики. Он опустился на пол, подтянул ноги к груди и прижался лбом к коленям. Он считал вдохи и выдохи, пытаясь подавить нарастающую панику, сдавливающую легкие. Что он натворил? Это была черта, которую он пообещал себе не переступать, потому что он знал — он, черт возьми, знал — к каким разрушениям это приведет. Но он все равно пошел и сделал это, и все ради чего? Потому что Поттер умолял его? Потому что он сгоряча сказал, что Драко был ему нужен? Драко фыркнул, и это прозвучало слишком хрипло и немного влажно. Он не был нужен Поттеру. Тому нужен был член в заднице, возможно, еще зубы на шее и твердая рука. Но Драко этого никогда не будет достаточно. Драко Малфой не отличался храбростью. Ему было не привыкать сдаваться. И когда он медленно поднялся на ноги, подобрал рубашку и завязал шнурки на ботинках, в глубине души он знал, что проиграл эту войну еще в ту секунду, как она началась. Могила была уже вырыта. С таким же успехом он мог бы продолжать тащиться, пока полностью не истек бы кровью.