Подмена

Она колебалась. Мерлин видел тень сомнения промелькнувшую было по лицу Гвен, но это ни к чему не привело, она погрузилась в раздумья и явно ничего не собиралась делать. По крайней мере, прямо сейчас. А времени не было, Мерлин не мог ждать. Не мог полагаться на Гвен, на веру в силу любви между ней и Артуром. Чувство вины за неудачно выбранный момент с признанием Артура и страх за жизнь принца подгоняли юного чародея. К счастью, когда он вернулся на ристалище, поединок на булавах еще продолжался. Артур был еще жив. Единственная идея, что крутилась в голове Мерлина, дразнила его своей дерзостью и пугала своей сутью. Если Гвен не может помочь своему возлюбленному, кто-то должен занять ее место. «В конце концов, главное, чтобы Артур поверил, что это Гвен. Ведь так?» – мысленно пытался себя оправдать запыхавшийся маг. Старательно изучая, любовные заклинания, позапрошлой ночью он безусловно рассмотрел и вопрос с возможной подменой тел. Нельзя же было сразу отбросить вариант, что кто-то, перевоплотившись в леди Вивиан, навестил Артура среди ночи и внушил ему это непрошеное увлечение. Нельзя сказать, чтобы Мерлин специально заучивал формулу превращения мужчин в женщин и обратно. Однако сейчас, когда ситуация стала по-настоящему критической, те самые строки всплыли у него в голове. Протискиваясь в дверь дворцовой сушильной, он расслышал в высокое слуховое окно, как зрители зааплодировали участникам поединка. «Не смотря на колдовство, Артур все-таки неплохо держится. Годы ежедневных тренировок не должны были пройти зря!» – Мерлин постарался сделать пару успокоительных вздохов, стаскивая с веревок женскую одежду, которую носил кто-то из служанок во дворце, избегая при этом предметов с гербовой символикой дома Пендрагонов. Важно, чтобы сейчас его тут никто не застукал. Быстро защелкнув задвижку на двери, Мерлин переоделся в женский наряд, затолкав свои вещи в солому на полу. Теперь самое главное... Еще один вздох, он представил себе Гвен, какой видел ее несколько минут назад, сосредоточился, стараясь игнорировать гневное рычание короля Олафа, такое свирепое, что слышно было даже здесь. Тихим шепотом произнесенное заклинание дало желаемый эффект с первого раза, если судить по длинной копне волос, внезапно оттянувшей его затылок назад и болезненно распухшей груди. Справиться с дурацкой шнуровкой ему также помогла магия. Обеспокоенные вскрики зрителей заставили его поторопиться. Мерлин подхватил свои длинные юбки и со всех ног побежал к шатру Артура. О второй части своего плана, он старался не думать. «Все ради спасения Артура, все ради него», – повторял он про себя, пытаясь унять свое заходящееся от волнения сердце. Он чувствовал, как кровь прилила к щекам, и уже уши начали гореть. Хорошо, что под густыми длинными волосами, их никто не видит. Лишь бы теперь не встретиться с Гвен, вдруг она все-таки решиться прийти. Удар гонга застал Мерлина у городских ворот. Подбегая к шатру, он сбавил шаг, пытаясь не привлекать излишнее внимание, и стараясь хоть как-то имитировать женскую походку. Туго стянутая шнуровка непривычно сковывала грудную клетку, затрудняя и без того сбивчивое дыхание, а ветер неприятно холодил голые ноги, то и дело забираясь под подол платья. Прислонившись к стене, Мерлин издалека увидел, как принц, пошатываясь, волоча булаву по земле, но при этом улыбаясь как идиот, ввалился внутрь шатра. Видимо, этот этап поединка закончился для него еще хуже, чем прошлый. «Плохо дело!» – подумал чародей, надеясь, что Гвиневра все-таки забудет свою обиду, проявит добросердечие и милосердно придет спасти своего неудачливого поклонника королевских кровей. Но нет, ее не было видно. Мерлин удрученно вздохнул, по спине прошла нервная дрожь. Гаюса тоже нигде не было, очевидно, он уже ждал принца в шатре. Мерлин, разумеется, никого не предупреждал о своем дерзком плане, и не хотел лишних свидетелей своего отчаянного поступка. Он немного подождал, стоя у крепостной стены, подозревая, что Артуру в его текущем состоянии в общем-то безразлично, кто именно поможет снять ему доспехи и сменить пропотевшую рубаху, ему было дело только до леди Вивиан, а то, что Мерлина в шатре нет, как не было и среди зрителей, он даже не заметил. Но вот если Гвен вдруг начнет его переодевать – это будет слишком подозрительно, если не для самого принца, то для всех окружающих точно. Можно было еще немного подождать, а потом придется попытаться. Мерлин отчаянно хотел помочь. В том же весь смысл его жизни, так ведь? Если Артура сегодня убьют, не будет никакого мирного договора, спокойствия и процветания в Камелоте, никакого светлого будущего для Альбиона, никакого великого короля былого и грядущего, потому что он, Мерлин, струсил. Никогда не пасовал ни перед всякими жуткими тварями, ожившими предметами, могущественными колдунами, ни перед грозным и безжалостным Утером, а теперь вот испугался? Нет, тут другое… Сделав несколько шагов к шатру, Мерлин снова остановился. Щеки, слегка остуженные ветром снова начали пылать, он все еще не мог убедить себя, что правильно поступает. Неловкость и смущение сковывали движения. «Лишь бы помогло!» – мысленно взмолился маг, сделав решительный вдох. Когда Мерлин в обличили Гвиневры уверенно подошел ко входу в шатер, оттуда как раз вышел Гаюс. Старый лекарь глянул на нового визитера с явным удивлением, но ничего не сказал и посторонился, уступая тому дорогу. Храбро перехватив подозрительный взгляд старика, Мерлин наконец зашел внутрь. «Только бы там не было Гвен! Но Гаюс бы сказал хоть что-нибудь, разве нет?» – со страхом подумал юный чародей в женском обличи. Артур был в шатре один. Одергивая только что надетую свежую рубаху, он в своей высокомерной манере бросил – «Ха! Наконец-то ты пришла пожелать мне удачи, я думаю, мне это уже не нужно!» «Нет, Артур я пришла вовсе не для того, чтобы желать тебе удачи», – Мерлин пытался представить, чтобы сказала на его месте Гвен, удивляясь тому, как непривычно высоко звучит его голос. Принц нахмурился, недовольно пробормотав: «Вообще-то, это довольно грубо». Мерлин понял, что вот сейчас настал идеальный момент. «Позволь я извинюсь», – бросил он, быстро приближаясь к принцу. И не дав тому времени на ответ, крепко схватил его своими, ставшими еще более тонкими чем раньше, руками за плечи и впился губами в недовольно скривившийся рот. Несмотря на свое неожиданно обретенное женское тело, повадки мага остались мужскими. Закрыв глаза и изо всех сил сдавливая крепкие мускулы принца, Мерлин попытался навалиться на Артура всей своей массой, прижимая того к опоре шатра, отчаянно надеясь, что ему удалось обхитрить зрение наследника престола и вселить в него веру, что перед ним Гвен. Любимая Артуром Гвен, та самая, что так и не пришла ему на помощь… По началу поцелуй был сдержанным и безумно неловким. Артур не отвечал, замерев и напрягшись всем телом, положил знакомую тяжелую руку Мерлину на плечо с явным намерением оттолкнуть. Чародей не мог похвастаться большим опытом в любовных делах, но он все-таки надеялся, что реакция будет иной. Сгорая со стыда и разочарования, он зажмурился крепче, не желая еще и лицезреть свое поражение, но все еще отказываясь сдаваться. Магия ответила на его волнение легкой горячей волной внутри, подсказавшей, что его явный напор не работает. Тогда он ослабил хватку, и принялся осторожно и нежно проводить ладонями по предплечьям Артура. И тут произошло чудо. Артур обнял предполагаемую Гвен за шею, притянул ближе к себе, наконец, ответил на поцелуй, углубляя его и быстро превращая из принужденного в страстный. Женские руки сами собой обернулись вокруг шеи принца, а тот в свою очередь обхватил свою партнершу за талию, крепче прижимая к себе, явно наслаждаясь происходящим. У Мерлина в голове стало легко от недостатка дыхания, колени ослабли, и ноги подкосились, если бы не сжимавшие его руки Артура, он бы упал. Кровь шумела в ушах, в животе у юного чародея что-то трепетало, ноги уже почти совсем его не держали, и он прямо-таки сползал по телу принца, но прекращать эту сладкую пытку не хотелось. Артур тоже не был готов отпустить свою истинную любовь, и наклонялся вслед за ускользающим телом Гвен, продолжая обнимать его и держать в плену своих полных, гладких и мягких губ. Внезапно, поцелуй прервался, видимо, у принца тоже закончилось дыхание. Мерлин открыл глаза и тут же попал в плен знакомого взгляда, но в этот раз устремленного на него словно сквозь пелену. «Сработало!» – радостно отметил про себя маг, слегка улыбнувшись. Незаметно восстанавливая дыхание, подчинив себе ноги и снова принимая вертикальное положение, он не смог сдержаться, и (настоящая Гвен тоже бы так сделала) ласково провел ладонью вдоль еще гладкой щеки, а затем осторожно и медленно вдоль шеи, кажется, спасенного, наконец, принца. «Вот тебе и истинная любовь!» – самодовольно подумал про себя чародей. Артур начал, по-видимому, приходить в себя и от заклинания, и от поцелуя; почувствовал свои травмы и принялся задавать вопросы, о том, что происходит. Времени оставалось мало, и Мерлин понятия не имел о том, как долго будут держаться его собственные чары, а ведь надо было еще успеть вернуться сюда самим собой, но так не хотелось уходить, и выпускать принца из объятий. Особенно потому, что тот, выглядел страшно растерянным и совершенно несчастным. От жалости у слуги защемило сердце. В какую-то секунду, маг почти поддался искушению попытаться повторить поцелуй. Разумеется, исключительно для моральной поддержки, и чтобы подкрепить свою мольбу: «Останься в живых, Артур, это все, чего я прошу!». Но сигнал боевых рогов, ознаменовавший половину перерыва, заставил их прерваться. Мерлин выскочил из шатра, и едва успел укрыться за бочкой, стоявшей у стены, от бежавшей сломя голову Гвен. «Пришла-таки!» – подумал он, не смея признаться себе в том, что немного раздосадован поведением девушки. Мерлин запретил себе сердиться на нее. В конце концов, дело уже сделано, но от мысли, что Артур сейчас, видимо, получит еще один поцелуй в этот раз уже от настоящей Гвен, и вряд ли менее страстный, у него неприятно кольнуло в груди. Он запретил себе думать об этом. Он шептал оборотное заклинание, перемахивая через ступеньки, ведущие в комнаты Гаюса. В свою каморку он влетел уже в собственном облике. Кажется никогда в жизни еще Мерлин так быстро не переодевался. Затолкав женские вещи к себе под подушку, и подхватив ведро с водой, он бросился бежать обратно к ристалищу, едва не сбив с ног Гаюса, который как раз возвращался к себе. На ходу бросив свои извинения, снова перескакивая ступеньки, расплескивая воду, Мерлин мчался к своей цели, надеясь не нарваться на очередную гневную тираду принца о нерадивости своего слуги, но еще больше переживая, что придется лицезреть в шатре влюбленную пару, скрепляющую свое перемирие жаркими объятиями. Не то, чтобы Гвен чем-то не нравилась Мерлину, в конце концов, она же все-таки откликнулась на его отчаянный призыв; просто это же Артур, это его принц, его друг... Щеки опять начали розоветь. Мерлин уже знал, что если Артур будет его дразнить, он сошлется на быстрый бег. Перед тем, как второй раз за перерыв зайти в шатер, он успел заметить удаляющую в сторону трибун Гвен. От внезапно нахлынувших на него воспоминаний о мягких и влажных губах принца, о томном взгляде его голубых глаз, у юного мага на секунду перехватило дыхание. Артур выглядел озадаченным и немного смущенным, но как только увидел Мерлина, с явным облегчением обрушился на него с бранью. «Где тебя носило?» – заорал, страдающий от боли в боку и очевидно раздосадованный сложившейся ситуаций Артур. «Я бегал за водой, думал вдруг Вы захочешь попить», – робко ответил нерадивый слуга, ставя на пол свое полупустое ведро. Там не хватало больше двух третей первоначального содержимого. «Так долго?» – возмущенный Артур уставился на посудину, по-видимому, намереваясь пнуть ее. «Там была очередь, – Мерлин ловко переставил ведро подальше от ног принца, и принялся суетливо разбирать доспехи, продолжая сочинять на ходу свои оправдания, – как будто весь город внезапно захотел пить. Должно быть у зрителей от волнения за исход поединка так пересохло в горле, что они все побежали к колодцу». Мерлин уже надел на Артура кольчугу, и затягивал шнурки нагрудной защитной пластины, когда снова протрубили рога. Перерыв закончен, поединок должен был возобновиться. «Поторопись же, Мерлин, черт подери! Ты же не хочешь, чтобы мой противник решил, что я струсил?» «Нет, милорд, разумеется нет. К тому же Вы так отчаянно дрались, никто не посмеет думать, что Вы внезапно струсили». «Где мой шлем?» – морщась от боли спросил Артур, засовывая только что поданный ему меч в ножны. «Вот он», – Мерлин очень старался быть полезным, отгоняя воспоминания о поцелуе, и к своему собственному неудовольствию и стыду, желая узнать, как прошла встреча Артура с Гвен. Поцеловала она его? Они помирились? Он снова будет посылать с цветами и посланиями к возлюбленной своего бедного слугу? После того, как посерьезневший Артур на пути к полю боя попросил его позаботиться о Гвен, если вдруг он не переживет эту битву, Мерлин получил ответы на все свои вопросы. Однако юный маг, конечно, понятия не имел, что Артур, неожиданно дважды одаренный сегодня поцелуем любимой, долго не мог заснуть, мучаясь не только болью от своего ранения, но и сомнениями. Когда Гвен снова зашла к нему в шатер, он был удивлен и обрадован. Ему совсем не понравилась та драматичная нота, на которой они расстались. Он с удовлетворением решил, что их поцелуй опьянил ее не меньше чем его, и он тут же воспользовался шансом его повторить, чем явно испугал ее. Заключенная в медвежьи объятия принца, и атакованная его губами, Гвен оказалась совершенно не готова к такому приему, что вызвало в Артуре полное недоумение. Зачем же она пришла к нему второй раз, если не за еще одним поцелуем? И губы ее были не такими мягкими и податливыми, как он помнил, и ласки не такими страстными и нежными, как в прошлый раз, и сам поцелуй был другой, куда менее чувственный и даже скорее прохладный. Хотя должно было быть по-другому… «Я смею надеяться, что вся эта страсть, предназначались не леди Вивиан?» – тихо спросила Гвен, осторожно отстраняясь. «Что? Причем здесь леди Вивиан?» – в смятении спросил он. Она вздохнула с явным облегчением, быстро прильнула к нему, снова обнимая за шею, и поглаживая его по мокрым от пота волосам, улыбнулась и также быстро отстранилась, всплеснула руками, прижала их к своему сердцу: «Мерлин был прав, тебя и в правду очаровали! Я так рада, что ты пришел в себя!» Артур даже не успел ничего сказать, как она уже выскочила из шатра, на ходу бросая: «Я буду болеть за тебя на трибунах, пусть удача будет с тобой!» «Девушки! Кто их разберет? Как будто двух разных женщин целовал!» – пробурчал засыпающий принц, проваливаясь в сон перед самым рассветом. Какая-то мысль про перемену одежды тоже было закралась в его сознание, но струсила перед наступающим сном и скрылась в глубинах памяти.