Некромант и лампа

С него сыпалась земля. Вот же, вся белоснежная одежда в черной грязи. Широгане вдруг отдернул протянутую руку. Помотал головой, прогоняя противоречивые мысли. Красные зрачки в подсохших глазах двигались рывками, внимательно наблюдая за каждым движением. Потрескавшиеся губы приоткрылись, будто бы он собирался что-то сказать, но передумал. Глаза все также неотрывно следили. Дыхание Широгане сбилось, тело не слушалось. Он с волнением положил руки на щеки Рюуко, заглянув в лицо. Покачал головой. — Я сейчас. Сейчас буду, — Спотыкаясь, он выскочил за дверь. Страшно не было, совсем. Даже как-то задорно, он чувствовал, будто сделал какую-то мелкую пакость и скрыл ото всех. Губы невольно растягивались в злорадной улыбочке. Широгане торопливо шагнул в темную комнату. Несмотря на мрачноватую обстановку и, несомненно, древность, здесь было чисто, даже стерильно. И конечно же ему было известно предназначение каждой скляночки, ведь задолго до появления здесь человеческих отродий, он целую вечность пробыл единственным на свете, с кем Рюуко мог поделиться своими открытиями и находками. Неаккуратным движением Широгане запустил руку в ящик одного из шкафов, часть блестящих в тусклом свете баночек стукнулась друг об друга, потрескавшись, а одна разлетелась на мелкие осколки. Он даже не обратил на это внимание, шарясь в поисках нужной. Наконец. Среди знакомых символов, не похожих ни на один человеческий язык, нашелся нужный. Потом еще и еще. Вот и все, почти все, что ему было нужно нашлось с пугающей легкостью. Не это ли говорит о том, что существуй в этом мире судьба, предзнаменование, или какие-то высшие существа, то они благоволят его действиям? Дыхание восстановилось, стало ровным и глубоким. — Рюуко... — Широгане ласково окликнул противоположность. Тот тотчас же обернулся на голос. — Будь добр, сядь, — он указал на кровать. Рюуко покорно сел. Впрочем, совсем по-иному, чем раньше — не поправил плащ, не откинул челку с лица, резко взмахнув головой... Но приподнял уголки губ совсем как живой. Широгане аккуратно наклонил его голову назад и коснулся век подрагивающими пальцами. — Потерпи, я осторожно, — другой рукой он погладил по затылку, зарываясь пальцами в черные волосы. Затем, капнул из сосуда в каждый глаз. Рюуко заморгал, но в остальном — даже не поморщился, — Совсем другое дело, — прошептал Широгане, глядя, как дорогие сердцу глаза снова блестят, совсем не отличишь от прежнего. Рюуко молчал. Но все еще был здесь. Просто, будто бы немного сонный. Он поймал ладонь тени и как-то неумело сжал в своей, поначалу сжав слишком вяло, а потом — чересчур. Пальцы не хотели сгибаться, как после сильного мороза. Широгане улыбнулся, его щеки порозовели и он накрыл руку Рюуко своей. — Не спеши, тебе нужно привыкнуть. Позволь я тебя переодену. Широгане расстегнул застежки на его одежде, ловко щелкая по ним еле заметными движениями. Грязный плащ сполз по худым плечам. Ремни, брюки, сапоги, и вот он остался совершенно обнаженный. Затаив дыхание, Широгане по-новому глянул на такое знакомое тело. Под посеревшей кожей вились ярко-алые вены, переливаясь розоватым, фиолетовым и желтым. Всюду пестрели разнообразные пятна, самых немыслимых палитр. Кое-где зияли язвы, некоторые ткани чернели или наливались красным, а на отверстиях лопнувшей кожи лежала желтая корка засохшего гноя. Рюуко моргнул, взмахнув длинными черными ресницами. Под глазами его тоже лежали яркие синяки. — Давай я промою раны, — Тихо пробормотал Широгане, отведя взгляд. Это все та же родная кожа. Почти такая же, как и раньше, пусть чуть влажнее. Немного припухшая в некоторых местах, но это совсем незаметно. Сковырнув ногтями корочки гноя, он с нежностью промокнул язвы антисептиком, рука потянулась к еще одной, но там обескровленная плоть вдруг... шевельнулась. Широгане вздрогнул. Из мяса вылезло несколько маленьких бледно-желтых червей. — Рюуко... — Растерянно бросил он, будто защитное заклинание. — Не бойся, — Рюуко проговорил тихо и хрипло. От знакомого голоса пробежали мурашки. — Они безвредны, — с такой любовью он говорил только об объектах своих экспериментов... Или обо всех живых существах, кроме, конечно, Широгане.? Для него, разумеется, был другой особенный тон. Только для него. — Вот, гляди, — он подвел руку Широгане к ране, вынуждая его погрузить туда кончики пальцев. Тот зажмурился. Скользкие черви трепыхались под кожей и высовывали наружу извивающиеся хвостики и головки. Немного щекотно, но в общем... Не так уж и мерзко, просто необычно... Он открыл глаза, покосившись сначала на слабую улыбку Рюуко, а потом на рану. — Я... Мне нужно в душ... — Бросил Широгане, пятясь к дверям. Просто получил немного времени на раздумья. Заперев дверь ванной комнаты, он медленно выдохнул. Было как-то совсем тихо, и после их торопливых шепотков это с непривычки отдавалось звоном в ушах. Пустив воду с шумным плеском наполнять ванну, Широгане сел на пол, обняв себя за плечи и прислонился к стене. Поначалу он не мог думать ни о чем, в голове зияла бескрайняя пустота. Но неожиданно его взгляд наткнулся на стоящий здесь аквариум. Широгане моргнул, проверяя, не показалось ли ему. Нет, вправду в ванной дворца света стоял небольшой аквариум с одной единственной серой рыбкой. «Какое-то сумасшествие... Откуда здесь рыба?» Он перебирал в голове на первый взгляд бессмысленные воспоминания о невозможных гипотезах, предположениях, домыслах... «Разве у животных может быть фактор? Конечно, Ко, но... Не хватало еще рыбы превращающейся в рея» Он фыркнул, помотав головой —«Нет. Не сейчас» Теплая вода успокаивала нервы и развеивала все тревоги. От скуки он рассматривал свои ноги. Не каждый человек может похвастаться такими длинными ногами, гладкой и тонкой кожей, аккуратными ступнями и стройными бедрами. Но какой в этом всем смысл, когда единственный, кто мог насладиться этим — мертв. Нет, это ерунда по сравнению с тем, что мертво все что важно, все что имеет значение, все — Рюуко, Рюуко, Рюуко. Широгане резко вздрогнул, осознав, что это он издал этот надрывный всхлип. Пушистое полотенце приятно обволокло расслабленное и влажное тело. Губы тронула улыбка — «Разве он все еще мертв? Уже нет». Рюуко приосанился, наконец увидев в дверях свою противоположность. На его лице тоже на мгновение появилось нечто, отдаленно напоминающее улыбку. — Прости, что оставил тебя одного, — Широгане сел рядышком на край кровати и обнял его. Запах подгнившей плоти быстро вернул его с небес на землю. — Ничего, — Рюуко ответил как-то бесцветно. Это же все еще он. Это его тонкая шея, его длинные черные ресницы, его вечно мятый плащ. Широгане заерзал на месте. Это все еще его волосы путаются между пальцев. Это все еще его торчащие ключицы... Он прикусил губу, пытаясь прогнать непрошенные воспоминания. Дурацкие приятные воспоминания. «Здесь такие белые простыни...» — стоило ему только подумать, как на белоснежную ткань приземлился извивающийся червяк. От неожиданности Широгане вскрикнул. — Не бойся, — настойчиво повторил Рюуко. В ответ Широгане помотал головой. — Я не боюсь, я просто... — Он не мог оторвать взгляд. Этот маленький опарыш вился на простыне, завораживая, точно змея маленького зверька. Широгане протянул к нему руку, чувствуя как тот дергается между его пальцев. Ужасно. Рюуко взял его за руку и до боли знакомым жестом подвел к своим губам, нежно поцеловав. Он прекрасно знал, как тает Широгане от этой его привычки. Прикрыв веки, он отдался этому приятному чувству. А пришел в себя только тогда, когда осознал, что Рюуко лежит сверху, зарывшись носом в еще влажные после ванны волосы и целует в висок. — Стой, что ты делаешь? Прекрати! Я не хочу! — Широгане широко раскрыл глаза и попытался оттолкнуть его. Но тут же осознал, что... — Но ведь ты сам меня держишь, — Прошептал Рюуко, погладив сжимающие его плечо пальцы. Широгане покраснел и пожелал сейчас же провалиться сквозь землю. Но все, что он мог — уткнуться в грудь Рюуко, спрятав лицо. — Хочешь ведь. Он и раньше одной только фразой мог довести до мурашек. — Хочу, — Мрачно пробормотал Широгане, — хочу, но ты ведь... Мертвый. — Он провел рукой по обнаженной спине Рюуко, смахнув пару червей, — Он же... Ползают... — Едва договорив, он еще сильнее покраснел от собственных мыслей. — Как скажешь, — Он хрипло усмехнулся и поцеловал мягкие губы тени, делясь вкусом смерти и разложения. Широгане издал приглушенный стон. И крепкой хваткой намотал чужие длинные волосы себе на руку, зашипев на ухо: — Если ты меня сейчас не трахнешь, я пойду и снова тебя закопаю. Рюуко кивнул, развернув полотенце и с любовью провел ладонью по бледной коже. Широгане выгнул спину, резко вдохнув, когда почувствовал, как два холодных пальца вошли в неподготовленное тело. Скользкие от грязи и гнили, с отслаивающейся кожей, они нежно ласкали внутри, массируя самые чувствительные места. Он прижался к груди Рюуко, зажмурившись, и не мог больше сдержать тихие стоны. Тот, в ответ, приобнял его и поцеловал в макушку, оставив в волосах кусочки сухих губ. Широгане не понимал, почему это так возбуждает, ведь это ненормально — желать любимого после смерти. Но разве это смерть? Вот же он, рядом, дышит и говорит... — А ты все такой же... — Снова этот хриплый шепот, — Не волнуйся, все правильно. Свет и Тень, Холод и Тепло, Разум и Чувства, Смерть и Жизнь. Широгане рассмеялся и прикусил губу, глубже насаживаясь на пальцы. — Мне всегда казалось, что «смерть» это скорее обо мне, — Он положил голову на плечо Рюуко, вдыхая сырой запах черных волос. — Так и есть, — под разочарованный стон он аккуратно вынул пальцы, погладив ягодицу напоследок, — Но я не хотел, чтобы так было. С тебя достаточно. Широгане замер. Не хватало слов. — Рюу... ко... — Тихо. Он послушно замолк. Казалось, прошла вечность с тех пор, как они последний раз занимались любовью. Теперь это желание выходило далеко за рамки физического. Это выходило даже за рамки личных отношений. Хотелось просто... На мгновение почувствовать все как раньше. Он закинул ноги Широгане себе на плечи, вжимая в постель, и заставляя его поежиться от прохлады. Медленно вошел, прислушиваясь к сбившемуся дыханию живых легких. На несколько секунд они оба замерли, каждый о своем. Чистая тень, по чьим венам быстро пульсирует кровь, и свет, чье тело разваливается на части, истекая гноем и слизью. Запрокинув голову, Широгане почувствовал, как внутри него теперь тоже шевелятся черви. — Глубже. Рюуко коснулся его стопы, лежащей на плече щекой, и двинул бедрами, сорвав с губ Широгане прерывистое «Ах». — От тебя приятно пахнет, — Прошептал Широгане, сам двигаясь навстречу, — мне очень нравится, — Он выгнул спину, — очень нравится запах разложения. До тех пор, пока они остаются противоположностями, это будет правильно. Пусть с него слезет все мясо и кожа, это будет правильно. А пока пусть продолжает, и пусть личинки вьются внутри. — Долго ты сможешь? — Широгане тихо спросил между стонами удовольствия, когда Рюуко чуть изменил угол и по бедру поползла зеленоватая струйка гноя. — Сколько тебе понадобится, — Он не улыбался, но в голосе больше не чувствовалось этого безразличия. Или, может быть это только казалось. — Я не хочу чтобы это заканчивалось. — Значит, я буду здесь с тобой навсегда.