безумие

они перестали считать сбросов пятьсот назад. если время и существует, то ему сейчас о-о-о-очень плохо, но Фриск не жалеет. наверное, она утратила способность сожалеть о чем-то еще тогда, когда в первый раз прикончила Ториэль. или Папируса? сложно сказать. какой бы раз сейчас ни начался, на какой бы круг ада они не спустились - он уже никогда не будет первым. Фриск гуляет по миру, по Поверхности, по Подземелью, взяв с собой только звонкий заливистый смех да старую ленточку, доставшуюся от Души терпения. она была хорошей, умной девочкой, до того момента, пока не умерла. мучительно, наверное. Фриск не спрашивала. да и не у кого было. Фриск гуляет по свету, топчется на одном месте, оборачивается, несмотря на предупреждения. в конце концов, кто смеет указывать ангелу? Чара шипит за левым плечом, как самый всамделишный черт из приметы, наверное, в ее (метафорическом) горле уже не осталось человеческих звуков - оно заросло цветами. принцесса может лишь хрипеть да шелестеть стебельками лютиков, пробивших ее легкие еще при жизни. или все это - просто очередная метафора? даже если так, Фриск не будет спрашивать о значении: она устала разгадывать загадки, а Чара все равно не ответит. принцесса ходит за ней, следит за ней, безмолвной тенью преследует Фриск, опускает ей руку на плечо, то ли чтобы подбодрить, то ли чтобы сковать движения и помешать выжить в очередной битве. не имеет значения, в их случае - одно и то же. Чара выдирает из себя цветы и плетет венки. много. они никогда не кончаются. дарит их всем, кто ее видит: с умиленной улыбкой - Фриск, с молчаливым сочувствием - Сансу, Флауи - с плохо скрытой неприязнью, и с совершенно нечитаемым выражением лица - странной тени, которую можно увидеть только периферическим зрением. Фриск не забивает себе голову подобными глупостями, она слишком занята каруселью повторяющихся таймлайнов. занята собственным развлечением. все, что ей остается - благодарно принимать кровавые венки от мертвой принцессы, объедаться сладким и рисовать на стенах, мечтая о мире, где они были бы настоящими сестрами. Фриск знает, что Чара тоже этого хочет - но молчит. потому что не может говорить? потому что не хочет сказать. Чара смотрит на мир выжженными красными глазами, смотрит, как взрослая, так, как никогда не умела смотреть Фриск. изуродованный труп, покоящийся в земле уже несколько столетий, никого больше не волнует. это больше не Чара. теперь Чара никак не связана ни с чем материальным. она эфемерна, она - муза, дух, легкая и воздушная, какой и должна быть настоящая принцесса, и Фриск в шутку коронует ее каждый раз после того, как Азгор рассыпается в пыль. негоже короне валяться на полу. да и Флауи уже вряд ли можно считать наследником, так что остается только мертвая девочка с вытекшими глазами (кажется?) и вырванным языком (кажется?) Флауи - сама язвительность. но только на него можно положиться. от Чары пахнет смертью, от Санса - отчаянием, и только Флауи не имеет ни запаха, ни цвета, ни вкуса. даже если его пожарить и добавить посыпку, как ту, которую ест камень в доме братьев-скелетов. даже если его потушить с морковью. даже если его запечь внутри ирисково-коричного пирога. Фриск уже все это пробовала. она не чувствует вкуса. все на вкус как картон, из которого делают карты. если их мир - карточная игра, наверное, все и должно быть таким на вкус. "наверное, я умираю" девочка хихикает. глупое предположение. Флауи - не добрый, не злой, не умный, не глупый, не чистый, не грязный, не сладкий, не горький, не большой, не маленький, не светлый, не темный, Флауи просто... никакой. отсутствующий цвет, отсутствующий запах. прекрасный в своем отсутствии. в этом отсутствии любых признаков - постоянность, будто Кай наконец смог выложить слово "вечность", но в награду Снежная Королева подарила ему цветок. самый прекрасный цветок из всех, растущих на свете. аленький цветочек. сказка. сказки. сотни сказок сплелись воедино. Санс часто читает ей сказки, смешивая сюжеты и безразлично меняя местами персонажей, разрушая саму логику повествования. на самом деле, Фриск уже давно выучила все сказки наизусть, все, что были напечатаны в том сборнике в Сноудинской библиотеке, все, что могли быть рассказаны ей наизусть, поэтому ей даже легче от того, что сломанная кукла открывает очередную книгу, в которой нет ничего, связанного со сказками, и спрашивает, подмигивая: "малая, а хочешь про Красную Шапочку?". конечно, Фриск хочет - и ей абсолютно безразлично, что вместо волка на Красную Шапочку нападает Синяя Борода, а спасти ее пытается Прекрасный Принц. Фриск сама - как Красная Шапочка, идет из пункта А в пункт Б, вот только не дойдет никогда. на самом деле, здорово, что Санс умеет одновременно рассказывать и читать что-то, с темой совершенно не связанное. последний раз, когда в сказку о Маленьком Принце вторгалась формула стандартной модели или несколько определений из теории поля, был сотни сотен временных веток назад. это... на самом деле удивительно. ей нравится наблюдать за теми, кто делает что-то, на что она неспособна: складывать четырехзначные числа в уме и по выражению лица определять уровень любви, выдирать из себя цветы, не чувствуя боли, и играть на фортепиано, или даже быть никаким (и абсолютно всяким) и лучше всех играть в видеоигры. Фриск нравятся те, кто с ней рядом. нравятся, потому что большинству из них не нужно даже подыгрывать ей - они верят. нравится теплый и мягкий, пахнущий зефиром голос Ториэль, нравится ее искреннее удивление при каждой/первой (каждой первой?) встрече, нравится ей пушистая рука, похожая на подушку, нравится ей походка и манера речи, выученные наизусть. нравится мягкость и податливость несуществующего тела Напстаблука, вкус его слез, если Фриск случайно удается их слизнуть со своей щеки, нравится, что она может лежать в его комнате и вместе с Чарой мечтать о чуде. нравится то, насколько громкий Папирус. голос, цвета, запах - все в нем громкое, кричащее счастливым голосом. нравится, что он не меняется. Фриск замечает - даже если не сбрасывать временную линию довольно долго, ежедневная рутина Папируса повторяется. дни абсолютно идентичны. может, ему так проще. нравится красная, светящаяся, горящая Андайн. нравится ее манера речи, нравятся ее жесты, нравится, как лязгают ее доспехи, когда она ходит. нравится, с какой безжалостностью она уничтожает помидоры в сотый, двухсотый, тысячный раз. нравится, как отражается свет в очках Альфис. нравится, как она шепелявит, как потирает руки друг об друга, когда нервничает, а нервничает она всегда, нравится сама ее... аура, подсказывает Санс. Альфис - шаровая молния, вся в напряжении, вечно в движении. нравится, как Меттатон рассыпается блестками, сверкает и полыхает, как рождественская елка, как приковывает к себе внимание. нравится, как звучит его синтезированный голос, нравится, как дребезжит и ревет бензопила. нравится пушистая, мягкая, пахнущая цветами борода Азгора, которую так хочется потрогать и даже в некоторых ветках удается, нравится его рокочущий бас, разливающийся рекой, нравится пурпурный оттенок его мантии - настоящий цвет королей. нравится, нравится, нравится. ей нравится эта сказка и она хочет остаться в ней навечно. Алиса решила не возвращаться из Страны Чудес. Червонная Королева печально следует за ней по пятам. Белый Кролик уже никуда не торопится, только ворчит. а Чеширский Кот разучился исчезать, лишь улыбается виновато и спрашивает: "отгадай загадку: когда молоток для крокета похож на электрошокер?" Алиса уверенно улыбается - "ответ очевиден: когда тебе угодно"