Дневник Эмбер. С чистого листа

      Она сказала, что я просто подруга. Подруга. Это слово больно обожгло все мои рецепторы. Нет, я же понимаю, что Эмбер в принципе не из тех людей, которые стремятся афишировать свою личную жизнь, крича об этом направо и налево, и уж тем более, учитывая, что у нас нестандартная пара, я и не ждала, что она будет открыто об этом заявлять. Я ее понимаю. У нее появились новые друзья, и она искренне не хочет все испортить. Но это слово все же ранило меня.       Я нахожу самую банальную отговорку и отхожу в сторону. Мне нужно срочно успокоиться и забыть об этой мелочи. Мы решили вместе идти на эту вечеринку, чтобы повеселиться и просто провести время вместе, так что будет глупо, если какая-то ерунда испортит этот вечер.       Неделя выдалась занятой, мы практически не пересекались, но это не помешало мне думать об Эмбер каждую секунду моего времени. Я, черт возьми, сделаю все, чтобы вернуть ее. Она нужна мне так же сильно, как и я нужна ей. Я это чувствую, я вижу это в каждом ее взгляде, в каждом слове, ощущаю это в каждом ее движении. Между нами действительно есть некая особенная связь, и я никогда не прощу себе, если эта связь оборвется по моей вине. А сейчас я нахожусь именно в той позиции, когда что бы ни случилось, виновата буду именно я. Интересно, если бы Эмбер накосячила, она стала бы добиваться меня, стала бы делать все, чтобы вернуть меня? Или же она просто поплыла бы по течению?       Я старательно отгоняю от себя все эти мысли. Ведь именно избыточное количество мыслей зачастую приводит к ошибочным действиям. Я останавливаюсь у стола с напитками. Черт возьми, да этим можно напоить целую роту солдат. Зуб даю, сегодня какие-нибудь местные университетские сучки напьются и переспят с половиной кампуса. Так это обычно и происходит на таких вечеринках.       В моей сумочке вибрирует телефон, я достаю его и вижу, что на дисплее высвечивается «Отец». Черт. Что ему нужно? Да еще и в такое время. Я несколько секунд тупо в нерешительности гляжу на экран телефона, и когда уже собираюсь ответить, звонок прекращается. И ладно. Позвоню ему завтра. Сейчас явно не самый лучший момент для разговора с отцом, учитывая весь этот шум и гам вечеринки.       Странно. Если честно, я и не надеялась, что он вот так просто оставит меня в покое. У нас с ним, конечно, был договор, что как только я заканчиваю школу, то сразу же перехожу в статус «не касается Себастьяна Харриса», но я смутно в это поверила. Я считала, что это его очередная отговорка, чтобы запудрить мне мозги, а на самом же деле, его мрачный надзор всегда будет преследовать меня. На каждом углу, в каждом отголоске прошлого. Когда же подошло время поступать, и я заявила ему о своем выборе, он лишь пожал плечами и сказал, что ему безразлично, где и на кого я буду учиться. Мама уговорила его спонсировать меня, пока я учусь в университете, и он нехотя, но все же согласился. Это был лучший исход. А затем ему в голову ударила эта идея – что в современном обществе, где меньшинства из презираемых вырвались на уровень «тоже люди, к нам можно относиться с пониманием». И вот тогда он стал открыто говорить своим друзьям и партнерам по бизнесу о том, что его дочь лесбиянка. И говорил это с налетом жалости и сочувствия, так, будто я не лесбиянка, а душевно больная или человек с ограниченными возможностями. Меня это бесило, но, по крайней мере, он больше не лез в мою личную жизнь и дал мне такое желанное спокойствие.       В один вечер он даже попытался завести со мной разговор о моей личной жизни. Но надо ли говорить, что он не очень-то состоялся. Отец лишь спросил, есть ли у меня вторая половинка, на что получил ответ – «Была бы, если бы он насильно не увез меня из города и не забрал из школы». Он промолчал и больше не пытался заговорить со мной на эту тему.       Что же ему понадобилось сейчас, я не знаю. Вряд ли соскучился. Но об этом я узнаю завтра.       Я отхожу в более-менее тихий уголок, стараясь привести мысли в порядок. Надеюсь, Кортни увлекла Эмбер в достаточно крепкий водоворот.       И что у нее там за соседка такая? Почему-то мне кажется, что Эмбер явно что-то не договаривает. Я никак не могу избавиться от мыслей о том, что за все время, что мы с ней не виделись, она остыла ко мне, а теперь на горизонте замаячила какая-то классная девчонка, которая по совместительству еще и ее соседка. Как такое вообще возможно, что первокурсница пропадает целыми днями, и Эмбер никак не может ее поймать? Они же наверняка все-таки встретились, и не раз. Что-то в интонации Эмбер выдавало ее волнение по поводу этой Кейт. Да и имя такое, как будто она просто выдумала его на ходу. Что происходит? Неужели Эмбер играет на два фронта. Но она ведь совсем не такая. Насколько я ее знаю, она бы никогда так не поступила, даже если бы чувства ко мне у нее давно угасли. Эмбер одна из самых честных людей, которых я когда-либо знала. Плюс, у нее есть способность к самоедству – если что-то гложет ее, она просто начнет пожирать себя изнутри, а в итоге не выдержит и признается во всем. Возможно, момент истины просто еще не наступил. Черт, Элла. Просто не думай об этом.       Я делаю глубокий вдох и вместе с выдохом делаю шаг в ту сторону, где по моим предположениям собралась компания Эмбер. И лишь на полпути я вспоминаю, что должна была принести что-нибудь выпить. Иначе это будет смотреться просто глупо.       Я разворачиваюсь и иду обратно. Когда я поднимаю глаза, меня словно сильнейшим разрядом электричества поражает этот ясный и такой знакомый взгляд убийственных серых глаз.       Я стараюсь убедить себя в том, что это просто совпадение, но мои глаза уже начинают свою невольную исследовательскую прогулку по ее лицу. И я узнаю каждую линию, каждый изгиб на ее лице. Я узнаю эти губы, с которых никогда не сходит озорная ухмылка, я узнаю этот прямой чуть вздернутый нос, эти точеные словно нарочно вырезанные скулы и эти глаза, которые в свое время топили меня в своем омуте раскаленной стали, две серебристые звезды моих грез. Ее лицо обрамляют розовые локоны. Что? Ее волосы до сих пор розового цвета? Я вспоминаю наш разговор, все слова так легко всплывают в памяти, я помню каждую интонацию, каждое выражение лица. - Они прекрасны. Так завораживают. - Тебе нравится? - Этот цвет напоминает мне о том, насколько прекрасна юность. Когда я смотрю на тебя, на твои розовые волосы, я понимаю, что ты навсегда останешься для меня символом самых ярких и беззаботных дней юности. - Любимая, я навсегда останусь рядом с тобой. Тогда у тебя будет ощущение, что юность вечна, что она никогда не закончится. - Пока ты рядом, для меня она вечна. - Знаешь, я перекрашу их в другой цвет… но только тогда, когда разлюблю тебя.       Мое сердце болезненно сжимается, и я начинаю медленно холодеть, словно увидела что-то ужасное. Я вижу, как в ее глазах отчетливо отражается моя боль. Или это ее боль? Или… наша общая?       Я не решаюсь сказать ни слова. Я выкинула ее из своей головы и из своей жизни и надеялась, нет, я точно знала, что наши с ней пути никогда не пересекутся. Ей было бы незачем меня искать. Я была просто убеждена в том, что была для нее игрушкой, временной забавой, да еще и принесла ей неплохую выгоду. А сама я так и не смогла найти ее. Все дорожки, ведущие к ней, были напрочь занесены снегом, а наши общие воспоминания медленно замерзали и превращались в огромную глыбу льда.       Но почему сейчас я помню все так отчетливо? Каждое ее слово, каждое лживое обещание. Во мне просыпается негодование, я чувствую, как до боли сжимаются мои кулаки так, что ногти начинают впиваться в кожу. А она словно зеркало. Отражает и эту мою эмоцию. На секунду мне показалось, что она и вовсе нереальна, плод моего воображения, но это не так, и она доказывает это, делая несколько уверенных шагов мне навстречу. Я не двигаюсь, меня сковало настолько сильно, что я не могу даже моргнуть. Я стараюсь сделать все, чтобы не выдать своих эмоций, и у меня это слабо получается, я это чувствую. Последней каплей становится предательница-слеза, скользнувшая по моей щеке. Я молюсь богу, чтобы она ее не заметила, и кажется, это действительно так, ее лицо не выражает ничего, кроме раздражения.       Я жду, что она что-нибудь скажет, но она молчит, также как и я. Я вижу два пути. Либо кто-то должен что-нибудь сказать уже наконец, либо мы просто должны разойтись в разные стороны и сделать вид, что этой встречи не было.       Я выбираю второй вариант, я отвожу взгляд в сторону и тут же понимаю, что лучше бы не делала этого. Эмбер, бледная как монумент, округлившимися, словно у испуганного кролика, глазами смотрит на нас в упор, а рядом с ней в полной растерянности стоит Сара. Наши взгляды пересекаются. Я вдруг понимаю еще отчетливей, насколько же они с Ким разные. Этот теплый взгляд ясных голубых глаз всегда действовал на меня успокаивающе, в особо тяжелые моменты моей жизни стал моим спасительным маяком, не позволив мне погибнуть в открытом море ненависти к себе, своей семье и своей жизни. Я порываюсь к ней навстречу, но она, уловив мои намерения, вздрагивает, словно проснувшись от тяжелого сна, и резким рывком, растолкав толпу, уходит прочь.       Я бессильна. Абсолютно бессильна. Я никогда не говорила Эмбер об этом, ведь мне хотелось быть для нее такой, какой она меня всегда видела - сильной, властной и смелой. Но это не так. Есть моменты, в которых я настолько жалкая из-за своей беспомощности, что мне становится противно от самой себя. Один из таких моментов - это ее бегство. Когда она сбегает от меня, я всегда, с начала нашего общения, не могу взять себя в руки. Такое чувство, что, когда она сбегает от меня, я разлетаюсь на мелкие кусочки, а потом еще долго не могу собрать себя в единое целое. Примерно так я чувствую себя.       Кажется, ее можно понять. Ведь зрелище не из приятных. Твоя девушка встречается лицом к лицу со своей первой любовью. Я бы на ее месте поубивала бы обеих, но она выбрала довольно безобидный план действий. Так. Стоп. Как Эмбер вообще поняла, что это Ким? Хотя это ведь не проблема. Не каждая девушка в кампусе ходит с ярко-розовыми волосами, к тому же Эмбер видела ту фотографию на моем телефоне, которую я так до сих пор и не смогла удалить. Может быть, так суждено было случиться? Я не удаляла фото, потому что просто не находила в себе силы стереть из своей жизни одно из самых лучших воспоминаний, а в итоге виновница этих воспоминаний сама настигла меня. Какова вероятность того, что я преднамеренно оставила дверь в свое сердце приоткрытой для Ким? - Элла? - я слышу за своей спиной ее растерянный голос.       Я разворачиваюсь и смотрю на нее в упор, изо всех сил стараясь сделать вид, что мне все равно. Но мне не все равно, она только что своим появлением, возможно, разрушила мои отношения с девушкой, которую я люблю до чертиков. - Ого. Помнишь мое имя, Ким Стайн? - раздраженно выдаю я. - Как и ты мое, - на ее губах мелькает легкая ухмылка, затем сменяется налетом грусти, - Не думала, что мы вот так столкнемся с тобой. - Да уж, я надеялась, что никогда больше не увижу тебя, но видимо бога нет, раз он не услышал мои молитвы, - я отвечаю со всей резкостью, на которую только способна в данной ситуации, но почему мне вдруг становится так совестно, когда я понимаю, что могу ранить ее своими словами.       Я тут же прогоняю эти мысли, ведь Ким невозможно сделать больно, я никогда не видела ее слез, не слышала, чтобы она жаловалась. Как бы я сейчас ни относилась к ней, я все равно понимаю, что она одна из самых сильных людей, которых я когда-либо встречала. - Что ж, а я, напротив. Я мечтала о нашей встрече, но знала, что это невозможно. Если честно, я сейчас не совсем осознаю реальность происходящего. Скорее всего, это один из моих снов, - говорит она с грустной ухмылкой, робко глядя пронизывающим насквозь взглядом стальных глаз прямо мне в глаза. - О, я надеюсь, что это сон, - язвительно отвечаю я, сложив руки на груди.       Она опускает взгляд в пол, вздыхает, а затем снова одаряет меня одним из ее фирменных игривых, искрящихся огоньками озорства взглядов. Меня обдает волной жара, который моментально превращается в ледяные мурашки. И все это от осознания того, что она все еще производит на меня впечатление, но внутри меня тут же возникает такой родной и теплый образ Эмбер. Она ведь мне дороже. Намного. Точнее Ким мне вообще не дорога. Больше не дорога. - Я знала, что ты не остановишься на достигнутом, - говорит она. - Что? О чем ты? - я непонимающе смотрю на нее, а волна недовольства ее присутствием снова накрывает меня с головой. - Ты чертовски красивая, Элла, - она делает шаг мне навстречу, а я почему-то остаюсь стоять на месте, - Ты и тогда была просто сокровищем, а сейчас... - Сокровищем говоришь? - гнев словно огромный холм восстает внутри меня, разрушая на своем пути все мое спокойствие, - Но, кажется, нашлось сокровище подороже, верно, Ким?       В ее глазах отражается боль и смятение. А я просто начинаю чувствовать, что хочу сделать ей как можно больнее. Сказать что угодно, лишь бы причинить ей самую адскую боль, чтобы она почувствовала хотя бы часть того, что ощущала я, когда она покинула меня. - Ты продажная, меркантильная мразь. Наверняка, ты с самого начала была со мной только из-за выгоды. Знала ведь с кем замутить, да? А я просто была влюбленной идиоткой, настолько слепой, что не увидела подвоха. Мне очень жаль, что ты не умерла где-нибудь в подворотне от алкогольной интоксикации или от передоза.       Я жалею о сказанном уже в следующий же миг. Ким крепкой хваткой сжимает мое предплечье и резко встряхивает. - Что ты несешь, дура? - она вмиг распаляется злостью, от которой ее брови почти сходятся на переносице, - Ты ничего не знаешь обо мне. Ничего. Да тебе и не понять. Это ты богатенькая дочурка богатенького папочки. Ты о нищете знаешь только из новостей, если такие, как ты, вообще интересуются жизнью обычных людей.       Не без труда, но я вырываюсь из ее хватки. От сожаления не осталось и следа. Она поступила как дерьмо, а теперь еще и оправдаться пытается. - Ким, ты ничтожество, - говорю я ровным тоном, в то время как она сверлит меня ледяным взглядом своих глаз, - Нищета у тебя в душе. В сердце. И самое печальное - в мозгу. Мне просто жаль тебя. - Мне не нужна твоя жалость. Это самое последнее, чего бы я хотела в жизни, - презрительно говорит она. - Исчезни, - говорю я, но она лишь смотрит на меня, сузив глаза. - А ты правда этого хочешь? - Да. - Уверена? - Да! - рявкаю я так, что окружающие нас компашки людей обращают свое внимание на нас. - Черт, полегче, - говорит Ким, посмеиваясь, и я понимаю, что почти готова вмазать по ее довольной мордашке, - Я исчезну, но сначала давай поговорим, и я тебе все объясню. - С чего бы вдруг нам разговаривать? - А чем мы сейчас, по-твоему, занимаемся? - она снова усмехается, а меня пробирает дрожь от желания врезать ей, - Я же говорю. Я должна все тебе объяснить. А потом обещаю, ты больше меня не увидишь и не услышишь. - С чего ты взяла, что мне нужны твои объяснения, Ким? - Просто удели мне время сегодня, и могу тебе гарантировать, что потом я сделаю все, чтобы не попадаться тебе на глаза. Идем.       Она протягивает мне руку, но я лишь недовольно фыркаю. Ким не оставляет мне выбора, она просто направляется к двери, ведущей на задний двор. Я вполне могла бы остаться здесь и не последовать за ней. Но во мне почему-то вдруг действительно возникает желание услышать ее часть истории. Я не особо верю в то, что она отвяжется от меня, хотя, с другой стороны, возможно, у нее тоже уже наладилась личная жизнь без меня, она тоже встретила кого-нибудь. Я следую за ней, и мой взгляд снова упирается в ее ярко-розовые волосы. То, что она мне тогда сказала, никак не дает мне покоя. Черт. Да в конце концов она могла оставить этот цвет только потому, что он ей нравится. Вот и все. Нет тут скрытого смысла.       Мы выходим на улицу. Здесь намного спокойнее. Вся орущая и танцующая толпа развлекается в доме, а здесь, на заднем дворике нет ни души. Ким отыскивает скамейку под большим раскидистым дубом и присаживается, затем жестом указывает на свободное место рядом с собой. Я медлю, но в итоге все же сажусь рядом, отодвинувшись на противоположный край скамейки. Ким наблюдает за мной и снова усмехается. - Боишься, что я стану пытаться поцеловать тебя? - спрашивает она, и ее игривый взгляд почти буквально освещает темноту двора. - Нет же. Напротив. Очень бы хотела, чтобы ты попыталась, - спокойно парирую я. - Правда? - она с изумлением смотрит на меня, пытаясь поймать мой взгляд, но я смотрю буквально сквозь нее. - Да. Тогда я смогу оправдано вмазать тебе, Ким Стайн. - О, ну ты же понимаешь, что я сильнее тебя? - Так было раньше. Но теперь это спорный вопрос. - Может быть, проверим? - Ким пытается придвинуться ко мне, но я молниеносно реагирую, выставив руку перед собой и пытаясь испепелить ее гневным взглядом. - Попробуй. Тогда живой точно отсюда не уйдешь, - цежу я сквозь зубы. - Что? Затрахаешь меня до смерти? - она закусывает губу, пытаясь сдержать смех.       Я решительно встаю с места и направляюсь к дому. - Элла! Стой! Подожди, прошу, прости. Это дурацкая шутка.       Я останавливаюсь, оборачиваюсь и вижу на ее лице почти щенячье выражение раскаяния. Я решаю дать ей последний шанс. - Ну, может быть, начнешь? Я не собираюсь тратить на тебя весь вечер. - Ладно, - Ким устремляет взгляд вниз, на сцепленные ладони, я вдруг понимаю, что она нервничает, - Мне нет оправдания, Элла. Тебе известно о моем поступке, и я не буду говорить, что все было не так, что все было совсем иначе. Нет. Все было именно так, как ты думаешь. Он предложил мне деньги, и я взяла их, взамен пообещав, что больше никогда не появлюсь в твоей жизни, - я напрягаюсь, и она замечает это.       Она вновь тянется ко мне, но я останавливаю ее. - Просто продолжай, - холодно говорю я.       Ким тяжело вздыхает. - Мне были нужны эти деньги, Элли, - только она называла меня так, я подавляю поток ностальгии, грозящий вырваться наружу, - Правда нужны. На кону стояла жизнь моей матери. Ей требовалась операция. А у нас ни гроша, понимаешь? Она пожертвовала своим счастьем и своим благополучием, чтобы воспитать нас с братьями, а в итоге не отказалась пожертвовать и здоровьем, работая на трех работах, чтобы обеспечить нас. Как только твой отец предложил мне деньги, я сразу подумала о том, что это могло бы стать решением проблемы, что я смогла бы все исправить. Мы с ним договорились о том, что он оплатит ее операцию и даст сумму на мое обучение. Он выполнил свое обещание. Маме сделали операцию, и мы переехали сюда. Поначалу ей было легче, но потом ее болезнь снова взяла верх. Год назад ее не стало.       Она замолкает. Я чувствую, как внутри меня все переворачивается. Удушающее чувство сожаления сковывает меня, но я не могу вымолвить и слова. - Отец взял братьев к себе. Им всем нет еще восемнадцати. А я осталась одна. Я работала. А теперь решила наконец взяться за учебу. У меня не было шанса сделать это раньше, маме нужен был постоянный уход. Я честно не знала, что ты здесь. Я и не предполагала, что ты тоже переедешь. И туда же, куда и я. Если бы я знала, я бы уехала. Но не могу. Я пообещала маме, что получу образование, чтобы не горбатиться на трех работах за гроши, как она. - Ким! Но ты ведь могла просто попросить у меня денег. Почему ты этого не сделала? - слова сами вырываются из моих уст, подпитывая мое отчаяние. - У тебя? Я тебя умоляю, Элла. Где бы ты взяла эти деньги? Ты тогда была еще совсем маленькая. - Там же, где и ты. Я взяла бы их у отца. - Это уже не важно, Элли. Я просто хотела, чтобы ты знала все. И возможно, теперь ты не будешь считать меня бессердечной тварью, - она с горькой усмешкой смотрит на меня. - Ты никогда ничего не говорила мне о том, насколько все было плохо. - Я не хотела. Не хотела грузить тебя проблемами. - Но я любила тебя, и мне было важно все, что было связано с тобой. Я любила тебя до чертиков, - прежде чем я успеваю взять себя под железный контроль, по моим щекам стекают две слезинки, а за ними еще и еще... - А я до сих пор люблю тебя. Я все это время не переставала думать о тебе. Ты была моим единственным лекарством от реальности. От ужасающей реальности моего мира.       Она протягивает руку и аккуратно стирает слезы с моего лица. Я чувствую, как меня снова переполняет вся та боль, что я испытывала без нее. Ее прикосновения возбуждают в моей памяти те светлые воспоминания о том, как нам было хорошо вместе. Я закрываю глаза... и вижу перед собой лишь один образ. Образ моей малышки с самыми прекрасными голубыми глазами на свете. Я вскакиваю с места, утираю слезы и, сделав глубокий вдох, говорю: - Спасибо, что рассказала, Ким. Больше нас ничего не связывает. А мое сердце принадлежит другой. Отныне и впредь мы никто друг другу. Надеюсь, что ты сдержишь свое обещание.       Прежде чем она успевает ответить, я бросаюсь обратно в дом.       Черт возьми, и почему я вообще так поступила? Что за чертова идиотка. Вместо того чтобы побежать за Эмбер, я пошла болтать с Ким. Меня охватывает страх, глубокий страх того, что я сейчас снова ее потеряю.       Я забегаю в дом и окидываю взглядом толпу, но здесь вообще сложно кого-либо разглядеть. Ким наверняка последовала за мной, но мне плевать.       Я нахожу ее у стола с алкоголем. Черт, да она еле на ногах стоит. И как она успела за такой короткий срок так надраться? Она шатается, как молодая березка на ветру. Я подбегаю к ней, когда наклон в сторону становится критичным, и она вот-вот упадет, и крепко обвиваю ее талию. - Крошка, что ты делаешь? - говорю я.       Эмбер затуманившимся взглядом смотрит на меня, а затем ее лицо искривляется гримасой отвращения. Это больно ранит меня в самое сердце. Она считает меня сволочью. Она точно ненавидит меня сейчас. Я не успеваю сказать что-то еще, как получаю мощный толчок. Я даже сначала и не сообразила, что это сделала Эмбер. Откуда у пьяного человека столько сил? К тому же, откуда у Эмбер столько сил?       Я не удерживаюсь на ногах и стремительно падаю на пол. Мысль, что все в порядке, и я не ушиблась, промелькивает слишком быстро, потому что уже в следующий момент я чувствую острую боль в затылке. Я морщусь, и все же пытаюсь взглянуть на Эмбер, но, о боже, картинка плывет, в глазах буквально двоиться, а то и троится. Последнее, что я вижу, перед тем как закрыть глаза от все нарастающей боли, это серебристые глаза, обрамленные розовым водопадом волос.