Не одинок

Столас всё ещё не мог поверить в то, что с ним только что произошло. У него отобрали всё: поместье, титул, способности… И Вию. Грудь обожгло новой вспышкой боли, когда Столас снова и снова прокручивал у себя в голове момент суда. Кажется, что сегодня воплотились все его кошмары. Все эти равнодушные, холодные взгляды, злорадство Стеллы, надменность Андреальфуса, всё это снова и снова прокручивалось в голове, подобно заевшей пластинке. «Теперь ты получил по заслугам, Столас, — язвительный голос Стеллы врывается в сознание, — я говорила, что ты ответишь за всё. Сейчас ты тот, кем и всегда являлся — полное ничтожество!» Столас рвано выдохнул и обнял себя за плечи, он никогда не хотел, чтобы доходило до такого, не хотел, чтобы кто-либо страдал. Он просто хотел стать наконец-то свободным, хотел стать счастливым… «А ведь мы могли решить всё по-мирному, — голос Андреальфуса сочился не меньшим ядом, чем у его стервозной сестрицы, — но ты не захотел… Зато теперь ты сможешь точно стать ровней своему жалкому бесёнышу». Столас на мгновение сжимает кулаки, кровь вскипает при воспоминании об этом лицемерном павлине, а его глаза сверкают искрой минутного гнева. Проходящим мимо бесам и остальным адским тварям повезло, что при нём сейчас нет его сил, иначе бы кто-то точно превратился в камень. На секунду промелькнула картинка, как он сцепляется в драке со своим уже бывшим шурином, но следующее воспоминание остужает гнев Столаса, не давая ему разгореться. «Ты никогда не любил маму, ты не любишь меня! Ты любишь его!» Вия, его маленькая девочка, его самая яркая звёздочка, его главный стимул для того, чтобы продолжать своё существование… Даже она отвернулась от него, но Столас её не осуждал и не винил, уже заранее прощая… Андреальфус и Стелла хорошенько настроили её против него, зная, что это подкосит его более всего остального. Столасу очень сильно хотелось поговорить с дочерью, убедить, что всё не так, что он всё ещё безумно любит её, что она для него дороже всего на свете. Но ему так и не дали этого сделать, и Столасу только пришлось беспомощно наблюдать за удаляющейся из зала суда фигуркой Октавии… Единственным, кто сочувствовал ему, был Асмодей, но даже он не посмел что-то сказать против совета Гоэтии, учитывая, что сам находился в схожей со Столасом ситуации. Столас почувствовал, что все силы покидают его, и он уселся на ближайшей скамейке в парке, в котором сейчас находился. Ему было всё равно на чужие взгляды, как и демонам было наплевать на его печаль. Столас чувствовал, как понемногу начинает увязать в своей грусти и тёмных мыслях. Вассаго обещал помочь ему, что не удивило Столаса, ведь этот демон всегда был за справедливость… Столас… Но после всего произошедшего, бывший принц сразу же убежал, даже не поговорив с Вассаго, уж слишком ему пока не хотелось видеть хотя бы кого-либо из Гоэтии, да и вообще кого-либо ещё… Столас… Столасу было сейчас максимально тошно от самого себя. Жалкий, ничтожный, потерявший всё, втоптанный в грязь. Всё же, пожалуй, Стелла права — он ничтожен… Столас… Возможно, Октавии действительно стоит забыть о таком отце, без него ей будет лучше… Зачем тогда бороться, зачем вообще жить…        — Столас, мать твою! Вернись наконец-то на землю адскую! Резкий вскрик вырвал Столаса из его размышлений, и он озадаченно заморгал, после чего Столас внезапно увидел перед собой обеспокоенное лицо… Блица? Бес стоял перед ним, и судя по его рукам на плечах высшего демона и испуганному тону в оклике, ему пришлось знатно постараться, чтобы растормошить Столаса из ступора и дозваться до него.        — Блиц? — спросил Столас, смотря во все глаза на него, — что ты тут делаешь?        — Тебя, блядь, четыре раза дозваться пытаюсь, пока ты притворяешься одной из своих каменных статуй из твоего замка! — огрызнулся Блиц, но увидев, как Столас отвёл взгляд, смягчился и добавил, — ладно, сорян, не хотел сыпать соль на рану… Столас вздохнул и снова вернул взгляд на Блица.        — Откуда ты узнал? — спросил он бесцветным голосом, что напрягло Блица, но бес был хотя бы рад тому, что Столас больше не сидит застывшей статуей, смотря безжизненным взглядом перед собой.        — Трудно не узнать, когда об этом пиздят на каждом новостном канале, — пожал плечами Блиц. Столас сжал руки в кулаки. Ну да, глупо было думать, что такое событие останется без внимания прессы, ну и наплевать. Уже на всё наплевать…        — Столас? — снова обеспокоенно позвал его Блиц, ему было страшно видеть этот потухший взгляд без искры жизни. Он заметил, что даже привычные белые огоньки в глазах Столаса потухли.        — Плевать, — озвучил свою раннюю мысль Столас, отведя взгляд в сторону, — почему ты вообще здесь, Блиц? Блиц нахмурился, а его глаза сверкнули раздражением, но всё же он попытался терпеливо ответить:        — Даже не знаю, может потому, что мне не похуй на одну пернатую птицу… Столас посмотрел на него, а затем снова опустил взгляд.        — Оставь меня, Блиц, — вдруг резко сказал он.        — Что? — впал в ступор Блиц от такого заявления. Он не ожидал того, что бывший принц начнёт его прогонять.        — Оставь меня одного, — повторил Столас. Блиц с секунду смотрел на него, а затем возмущённо фыркнул:        — Оставить тебя одного в таком состоянии? Ты, блядь, серьёзно?! Столас лишь равнодушно пожал плечами, и видя, что Блиц не собирается его оставлять, сам поднялся со скамейки и стал уходить, а бес не растерялся и бросился его догонять. Заметив это, Столас раздражённо по-птичьи застрекотал, но Блиц упрямо продолжал шагать за ним. «Ничего, — думал он, — ты упрям, да я упрямее».        — Почему ты не можешь оставить меня в покое! — не выдержал Столас, проявляя первую за их разговор эмоцию, — я справлюсь, сам!        — Не согласен, — упрямо помотал головой Блиц, — это слишком хуёво и сложно, справляться одному с дерьмом в своей жизни. «Уж я-то об этом хорошо знаю…» — подумал бес, пока Столас сердито вздохнул и продолжил идти, но бес от него не отставал. Заметив его упрямость и настойчивость, спустя пару минут Столас замедлил свою ходьбу.        — Ты не собираешься отставать, — скорее утвердил, чем спросил Столас, посмотрев в глаза Блицу.        — Не-а, — подтвердил его догадку Блиц, — тебе ли не знать, каким я могу быть упрямым долбоёбом. Спорить с этим утверждением Столас не стал. Вдруг он почувствовал, что его руки осторожно коснулась знакомая, грубоватая ладонь.        — Столас, — тихо сказал Блиц, радуясь, что его прикосновение не сбрасывают и не отвергают, — я знаю, что часто вёл себя с тобой как мудак, и ты имеешь право не верить мне, но… Я действительно волнуюсь за тебя. Ты не представляешь, как я пиздецки испугался твоего состояния, когда нашёл тебя на этой ёбанной скамейке, а ты не откликался на зов… Я знаю, каково это, когда тебе хуёво, а рядом нет никого. Никто не должен проходить такое в одиночестве. Просто позволь мне быть с тобой рядом…        — Мне действительно сейчас очень плохо, Блиц, — признался Столас, когда бес на секунду замолчал.        — Поэтому я и не хочу тебя оставлять, — уверенно, хоть и с налётом грусти сказал Блиц, — не сегодня, не в этот раз… Столас улыбнулся, на душе стало немного легче, пускай грусть и продолжала грызть его изнутри.        — Спасибо, Блиц, — сказал он, сжав руку беса, а затем в ответной ласке сплёл их пальцы в замок. С минуту они так и стояли, держась за руки, пока Блиц не спросил:        — Ну что, идём домой? Столас встрепенулся от удивления. Блиц приглашает его к себе домой? Или ему послышалось?        — В смысле, к тебе домой? — переспросил он на всякий случай. Бес на секунду смутился, но затем взял себя в руки.        — Нет, блядь, к самому Люциферу! Конечно, ко мне! Что за глупый вопрос! — фыркнул Блиц, пускай он не был даже раздражён, но поворчать немного надо было. Уж натура у него такая, тут ничего не поделать. Да и смущение скрыть надо. А затем они направились к Блицу домой. По дороге Блиц всё не отпускал руку Столаса, будто боялся, что он сбежит. По пути они болтали о пустяках, вернее, болтал один Блиц, пытаясь отвлечь Столаса от мрачных мыслей и болезненных воспоминаний, и это немного помогало. Лишь изредка бес отвлекался на телефон, где ему кто-то усердно написывал. Так они и продолжали свой путь. *** Когда они пришли домой, то Столас стал с интересом разглядывать квартиру Блица.        — У тебя вполне себе… Миленько, — сказал Столас, неловко замявшись. Блиц хихикнул.        — Ты хотел сказать, хуёвенько, — заметил он, подмигнув.        — Нет, — возразил Столас, — у тебя и вправду очень уютненько, просто я не привык… К такой обстановке.        — Понимаю, — улыбнулся Блиц, понимая, каково это Столасу из шикарного дворца попасть в обыкновенную квартиру. Их диалог прервали Мокси, Милли и Луна, которые ждали их прихода. И судя по тому, что Блиц не удивился их присутствию, Столас понял, кто ему написывал по пути домой. Они приветственно встретили Столаса и тут же затащили его на кухню, где его ждала куча вкусняшек от Мокси.        — Его Высочеству сейчас нужна порция эндорфинов, — с важным видом заявил Мокси. Столас немного погрустнел, а Блиц бросил испепеляющий взгляд на подчинённого, которого ничто не смутило. От карающего подзатыльника Мокси спасло лишь большое расстояние между ним и боссом.        — Я уже не принц, — вздохнул Столас.        — Уверен, это временно, — не согласился Мокси, — справедливость восторжествует!        — Согласна, — поддержала мужа Милли, — всё обязательно наладится.        — И с Вией мы потом обязательно поговорим, — вставила своё слово Луна.        — И ёбанного ледяного павлина и общипанную курицу из замка нахуй выкурим, — поддержал Блиц поток ободряющих слов. Пока все продолжали его подбадривать и кормить сладким, у Столаса на глазах выступили слёзы благодарности. На душе стало тепло, по-настоящему тепло от осознания того, что он не один, что он кому-то нужен. Он одарил Блица тёплым взглядом, на что тот улыбнулся и ободряюще подмигнул, чем заставил любимого улыбнуться ему в ответ. Краем глаза Столас также заметил, как Милли умиляется их переглядкам. Будь её воля, она, наверное, крикнула бы: «целуйтесь!» От мыслей об этом Столас улыбнулся ещё шире, и даже слегка хихикнул. Так и прошёл их вечер в такой милой, тёплой атмосфере. Позже, когда все разошлись, а Луна пошла к себе в комнату, Блиц разложил для них свой диван, чтобы они могли уместиться на нём вдвоём.        — Не твоё королевское ложе, конечно, на котором было просто охуенно спать и не только, — задумчиво проговорил Блиц, — но, сойдёт. Столас хихикнул.        — Уж тебе-то об этом лучше всех известно, — Столас хитро прищурился.        — А то, — Блиц гордо выпятил грудь, а затем они оба тихо рассмеялись, — рад, что ты оживаешь, птичка, — с тёплой, искренней улыбкой прибавил бес, а затем, засмущавшись, быстро отвернулся к шкафу, чтобы найти Столасу одежду для сна. Порывшись там пару минут, Блиц вынул на свет толстовку и протянул её Столасу.        — Вот, от сердца отрываю, — сказал он, — моя толстовка в виде Спирита, думаю, тебе подойдёт. Столас принял одежду, с улыбкой вспоминая их совместный просмотр этого мультфильма из человеческого мира и то, как его бесёнок растрогался до слёз при его просмотре. Правда, потом Блиц заставил его поклясться, что об этом никто не узнает, но фоточку на память об этом моменте Столас таки себе сохранил.        — Столас, всё хорошо? — вырвал его из мыслей вопрос Блица. Окончательно расчувствовавшись, Столас вместо ответа сжал Блица в любящих объятиях, на что тот после секундного колебания обнял его в ответ.        — Спасибо тебе, Блици, за то, что не бросил одного, — сказал Столас дрожащим от слёз голосом.        — Да ладно тебе, Столас, — смущённый Блиц старался из-зо всех сил не замурлыкать, но судя по восхищённому уханью Столаса, эту задачу он позорно провалил. «Да и похуй», — подумал Блиц и замурлыкал громче на радость Столасу, решив больше не скрывать свои эмоции, ведь в этом больше не было необходимости, а обнимашки со Столасом действительно приносили удовольствие. Пускай раньше бы Блиц в этом ни за что не признался даже самому себе. Но в свете последних событий всё изменилось, сам Блиц изменился…        — Ладно, — бес выпутался из объятий любимого, — пора уже спать, а то день сегодня насыщенный был. Столас согласился и они оба легли на диван. К приятному удивлению Столаса, Блиц взял его за руку, и даже не думал отпускать спустя время, нежно и успокаивающе поглаживая её большим пальцем. Так Столас и уснул, с теплом на душе, убаюканный пониманием того, что больше не будет одинок. невзирая ни на что.