***
Приходит в себя он медленно. Сначала пытается открыть глаза, но в голове отзывается такой резкой болью, что Сюэ Мэн тут же жмурится, прикладывая руку ко лбу в болезненном жесте. Натыкается на что то холодное и мокрое, кажется тряпка. Подобными он сам иногда протирает полы террас, если умудряется провиниться перед учителем и заработать наказание. Тряпку он со лба стягивает, расправляет, протирает всё лицо и наконец осматривается. Он полу-сидит полу-лежит под деревом около тренировочной площадки,рядом с ним на траве стоит бадья с водой и лежат кажется какие-то собранные в аккуратный пучок травы, похожие на те, что он часто видит в руках матушки. Чей-то голос Сюэ Мэн вдруг слышит совсем рядом и тотчас поворачивает голову на звук. Матушка стоит неподалеку и что-то бурно обсуждает с Чу Ваньнином. Отец и брат,стоящие рядом с ними, выглядят обеспокоено, последний так вообще какой-то уж больно задумчивый для своего обычного состояние бешеной псины. Сюэ Мэн глубоко вздыхает, через силу поднимается на ноги и идет к ним.***
Сюэ Мэн, кажется, теперь еще сильнее ненавидит солнце,жару и июль. Из-за этого дурацкого случая ему теперь запрещено заниматься в самое пекло, в этот проклятый час проклятой козы, а ещё заодно и в часы обезьяны и лошади, так, на всякий случай. Да и вообще нельзя находиться под сильным солнцем дольше, кажется, пятидесяти минут? Сюэ Мэн совсем не запоминает то, что матушка строго и настойчиво втолковывает ему целых полчаса . Обидно, почти до глупых и детских слез обидно и боязно,что теперь-то дурацкий Мо Жань сможет его обойти,ему-то все нипочем — что солнце,что дождь,что метели. Сюэ Мэн от этой мысли тихонько выругивается и пинает ногой рядом стоящую бадью с водой. Вода разливается по ступеням террасы, а бадья с глухим стуком катится по деревянной лестнице вниз.***
Жарко. Душно. Еще и солнце слепит, да так,что глаза приходится зажмурить настолько,что все начинает идти цветными расплывчатыми пятнами. Сюэ Мэн раздраженно выдыхает и все-таки открывает глаза,тут же загораживаясь от назойливого солнца локтем. Как же его заебало лето. Жара просто убойная, дышать нечем, да и солнце печет так, будто на одного Сюэ Мэна и направляет весь свой свет и тепло. Становится совсем дурно, до тошноты дурно. Сознание снова знакомо мутит, в разум отдает раскаленной от солнца дымкой. Сюэ Мэн в каком-то странном забытье делает шаг в сторону и вдруг наступает во что-то очень мокрое и рыхлое, теряет опору,а вместе с ней и равновесие. От падение неожиданно спасает чужая влажная не то от воды,не то от пота рука. Сюэ Мэна резко дергают вперед и прижимают к груди. — Поаккуратней,Мэнмэн. Или так хочешь,чтоб я твои косточки потом по всем этим полям собирал? — Мэй Ханьсюэ по своему обыкновению хитро щурится. Сюэ Мэн этого не видит,знает и в раздражении отстраняется,становясь прямо и упирая руки в бока. — Больно нужно твое участие. Чего пристал? Заняться нечем? — А чем спасение самого любимца небес не дело? Мне, знаешь ли,не хочется разбираться со страшными полевыми духами в одиночку. Я рассчитывал хоть на какую-то благодарность за свою благодетель, молодой господин! — Мэй Ханьсюэ говорит как всегда насмешливо и драматично прижимает руку к сердцу. Как же раздражает. — Отвали,чего непонятного? — Сюэ Мэн скрипит зубами и тут же отворачивается обратно к зеленым колосьям рисового поля, посреди которого они сейчас и стоят. Всё это ужасно,думает Сюэ Мэн. Их отправили сюда вместе на какое-то совершенно глупое и непонятно зачем вообще нужное, ему, Сюэ Мэну, задание. В здешних землях, а точнее сказать на этих самых рисовых полях завелся какой-то вредный дух, уничтожающий чуть ли не весь урожай и вдобавок пугающий по ночам крестьянских детей. Дух-то вроде и мелкий,как Сюэ Мэн успел понять по кратким вводным наставлениям Чу Ваньнина, но делов натворил предостаточно. Во всем этом правда непонятно было почему послали именно его, сына главы, любимца небес и ученика самого старейшины Юйхэна,а не какого-то рядового и средненького заклинателя, коих на пике Сэшен, вообще-то, хоть отбавляй . Можно подумать у Сюэ Мэна дел поважнее и посложнее не найдется. Да и вдобавок не одного отправили, а в такой дотошной компании. Это бесило,если честно чуть ли не больше всего перечисленного. Но учителя Сюэ Мэн ослушаться просто не мог,да и перед Мо Жанем как-то не хотелось выглядеть неженкой. Подумаешь, рисовые поля в компании напыщенного выходца из дворца Тасюэ. Сыну главы самого пика сышен и море по колено будет. Но на текущий момент провел он тут, на жаре, уже достаточно времени,а духа так и не обнаружил. Стоило ускориться,чтоб поскорее расквитаться со всем и вернуться домой. Сюэ Мэн сосредоточился, сощурил глаза, обвел взглядом кажущиеся бескрайними зеленые водянистые поля, пытаясь прикинуть где он еще не осматривал. Сзади стало как-то уж слишком нетепично для вечно надоедливо болтающего Мэй Ханьсюэ тихо, но любимец небес осознал это слишком поздно. Сначала послышался звонкий всплеск воды из-под стеблей, а потом Сюэ Мэна с ног до головы окатило водой. Он в гневе обернулся. — Да что ты,мать твою,творишь?! Мэй Ханьсюэ задорно рассмеялся ему прямо в лицо. — Так защищаться будете, молодой господин? Любимец небес оскалился,в глазах вспыхнул недобрый, но весьма азартный огонек. — Сам напросился,выблядок белобрысый! — Сюэ Мэн молниеносно проскочил Мэй Ханьсюэ за спину и окатил того водой в ответ,намочив всю белесую копну собранных в хвост волос. С них тотчас же быстро-быстро закапала вода. Ханьсюэ же сам извернулся,попытался схватить Сюэ Мэна за локоть, но тот успел отскочить в бок и перехватить чужую руку. Завязалась небольшая потасовка. Молодые заклинатели ловко уворачивались от ударов и захватов друг друга,брызгаясь водой из-под ног. В какой-то момент Сюэ Мэн попытался схватить Мэй Ханьсюэ за плечо, но не то оступился, не то поскользнулся и полетел прямо в воду, утягивая Мэй Ханьсюэ за собой. Раздался громкий всплеск, а сразу вслед за ним в унисон звонкий, почему-то очень задорный смех и вместе с ним шквал отборной ругани. — Ненавижу тебя,уебок ты паршивый,тебе кто позволял меня мочить?! — Зато Мэнмэну больше головушку не печет,правда,же? — Ты…!!!! Ещё один громкий звук удара кулака о воду, а вслед за ним ещё и ещё. Стояла страшная жара,полуденное солнце нещадно жгло, заставляя рабочих крестьян прятаться за полями шляп, вытирать потные лбы мокрыми тряпками и тяжело дышать,мысленно проклиная свою работу.***
В час козы июльское солнце всегда жгло особенно сильно. Этого ничем не изменить, подумал Сюэ Мэн, откидывая взмокшую от пота прядь волос со лба. В его жизни за последнее время изменилось, сломалось, разрушилось необратимо и навсегда слишком многое, слишком многие. Ничего ведь уже не будет как прежде. Никто не будет как прежде. Сюэ Мэн потряс головой, отгоняя нахлынувшее воспоминания, словно надоедливых мошек, так мешающих сосредоточиться своим жужжанием. В конце концов всё это давно в прошлом. Что отец с матушкой ,что ненавистный братец, что такой умный и любимый учитель. В прошлом все те тренировочные вылазки и занятия на родном пике, соперничество с братом, дни, просиженные за очередной скучной, но такой важной для будущего заклинателя книгой. В прошлом негромкие и недолгие дискуссии с Ши Мэем, улыбка и всегда громкий четкий голос отца, запах собранных матушкой трав, ее ласковый голос и теплые руки. Даже бадьи с водой, расставленные в особенно жаркие дни на террасах. В прошлом остается всё, Сюэ Мэн сам ставит точку и обещает себе больше не оглядываться назад, больше не давиться такими глупыми и детскими слезами по всем и всему. В прошлом всё, кроме, кажется, этой тупой непереносимости солнца. Этого, стало быть, не изменить. Ничем и ни чему. Где-то совсем рядом слышится шорох одежд и тихий звон металла. Наверное броня, думает Сюэ Мэн. — Скучаете в одиночестве,молодой господин? — Мэй Ханьсюэ стоит совсем-совсем рядом, смотрит любимцу небес прямо в лицо,как-то по-кошачьи наклонив голову. Сюэ Мэн ему не отвечает, молча отодвигается, освобождая побольше места на крыльце рядом с собой. Мэй Ханьсюэ вскидывает свои светлые брови в каком-то наигранно удивленном жесте, но все же присаживается рядом. Совсем вплотную. — Негоже так с гостем обращаться,неужели глава Сюэ и должного приема не окажет? — Завались. — Не задумываясь отвечает Сюэ Мэн и сам не замечает как улыбается легко-легко, уголками губ, и жмурит глаза от попавшего прямо в зрачок солнечного луча. Мэй Ханьсюэ глядит на него и тоже внезапно улыбается, широко и счастливо. В каком-то уж очень озорном движении хватает Сюэ Мэна за руку,слегка сжимает и поглаживает пальцы. — Мэнмэн. — Звучит почти ласково. Сюэ Мэн поворачивает в его сторону голову. Солнечные лучи зайчиками прыгают по бледному, обрамленному светлыми прядями лицу, отражаясь в сощуренных глазах бликами.***
В июле в час козы всегда особенно жарко. Солнце жжет и палит, заставляя бедных работающих в полях крестьян прятаться за полями широких шляп и вытирать потные лбы смоченными в воде тряпочками. В июле в час козы у Сюэ Мэна на душе тоже почему-то становится невозможно жарко, а рука безвозвратно потеет в чужой. Сюэ Мэн решает, что это совсем не имеет значения.