Ещё вчера сегодня было завтра

Просыпаться ежедневно было сущим адом. Пейзажи разрушенных улиц не радовали глаз, а только отравляли и без того шаткий разум. Люди, походившие на живых мертвецов, мозолили глаза. Думалось, что лучше бы они дома сидели, чем выходили и спотыкались о камни и остатки зданий. Кстати о них. Части стен отсутствовали, окна в некоторых местах были выбиты, на потрепанных жизнью кусках были какие-то выделения человеческого организма. Кое-где крыша отсутствовала, где-то валялись какие-то отходы. Черт знает, чьи они. Возможно, человекоподобного существа, а возможно какого-то животного. Этого уже никогда не узнать. Голод заставил желудок сжаться и отозваться урчанием. Тёмные недлинные волосы немного колыхнулись, а руки вцепились в одеяло. Она не ела два дня. Шёл третий. Бутылка на столе была опустошена почти полностью. В последнее время она предпочитает спать, окидывать разъёбанную к чертям собачьим улицу взглядом и снова ложиться спать. Развлечений никаких, а еще это экономило силы и есть хотелось меньше. Но надо. Ощущение прилипших к позвоночнику органов ей не нравилось. Ступни прошибло холодом. Ожидаемо, откуда отоплению взяться в этом бедном домике, который на честном слове держится? Правильно, ниоткуда. Власти всё-таки нет, только эти психи ведут войну. Смысл это делать, если они все на грани исчезновения вместе с этой планетой? Ресурсы заканчиваются, люди уже начинают есть всё, что попадается под руку, а они еще и орут со всех углов. Чокнутые, ей Богу. На кухне бегают тараканы так, будто Кира живет у них, а не они у Киры. Она окидывает их усталым взглядом, еле поднимает руку в приветственном жесте, поправляет съехавшую черную футболку и хватает кусок хлеба из холодильника. Он не работает. И не может. Энергии нет для такой роскоши. Хлеб чёрствый, просто так не откусить. Чёрноволосая горестно улыбается, смотря в окно, попутно залетая косички. — Заебись, минус один, - кусок поддаётся и она смачивает его слюной. - Такими темпами у нас всех истребят. Ну хотя б не с голоду передохнем всей толпой. Ну, кроме Вас и Ваших сородичей, мистер Пропер, - она смотрит на тараканов, которые передвигаются по всей кухне, - вас ни одна тварь не уничтожит. Сдохну тут и пообедаете мной, и на вашей улице будет праздник, - в чёрных глазах отражается улыбка, которая играет на губах, но она быстро исчезает и взгляд возвращается к трупу. - А хотя может чуваку просто хуево стало и он прилег поспать. В любом случае, меня не ебёт, пусть дальше валяется. Она уходит в свою комнату, оставляя тараканов наедине с собой и плюхается на свою кровать. Её комната не особо сохранилась. Ну, может пол немного цел, дыр нет. Немного от окна дует, но так было всегда. Стол завален хуй знает чем. Серьёзно, Кира без понятия что там. Сидела она там, наверное, до начала всего этого пиздеца. Иначе эту хуету за окном не назвать. Голова неприятно зудит. Как давно она мыла волосы? Очень давно, когда еще воду давали. А сейчас ее отключили. Ей обычно заносит подруга пару бутылок в обусловленный день и уходит. И так все время. Но даже если Сара всё забудет, то Кира не будет против. Какая разница: сдохнуть от голода или помереть от жажды? Исход один - смерть. Значит, и выбора как такого нет. Правда, что то, что то мучительная хрень, но не ей выбирать. Еды хватит ещё ненадолго, воды тоже, а значит пока можно не беспокоиться. Кира засовывает себе в рот остатки ржаного хлеба, подтягивает клетчатые штаны и серые носки, откидывает одну из кос за спину к сестре близняшке и смотрит в окно который раз за день. Неизвестно, что она хочет увидеть. Наверное, признаки нормального мира, а не это. Это произошло слишком быстро и не так давно, но она не помнит когда. Никто не помнит когда. Никто не помнил какой сейчас день, какой месяц, какой год. Люди, или то, что осталось от них, напоминали кучки серого желе. Они плелись по разрушенным улицам и готовились упасть на выпирающие куски арматуры. Город, как и все остальные, был разрушен целиком и полностью. Пора признать, что человечеству пришел конец. — Когда это всё закончится? Кира не знала, кому задает этот вопрос. Саре? Матери? Отцу? Бабушке? Дедушке? Брату? Сэму? Она не знает. Это вопрос, на который не суждено получить ответ. Возможно, она хочет, чтобы её спасли, как принцессу из сказок, которые читала с братом. Но ей остается только укутаться в темно-синее с желтыми звёздами одеяло и тихо вздохнуть, пытаясь уснуть. — Почему это произошло? Как сейчас Сэм? А Мари? А Сара? Они сейчас тоже мертвы или нет? Может, они примкнули к тем, кто ведут войну ради новой власти? А может наоборот, и теперь в розыске? - она шептала все эти вопросы, пока по щекам скатывались слёзы. - Когда нас всех спасут? Когда придет помощь? Кира не знала. Обычно, именно она во всей компании была той, которая разруливала все вопросы, была самой умной из них. Могла принимать решения с ясностью ума даже в самых напряженных ситуациях. Видели бы они ее сейчас: все в слезах, сжалась в комочек и боится звук издать. Какая жалкая. Могла бы выйти из дома и помочь тому бедолаге. Могла бы, но не хочет, потому что страшно. Она хочет, чтобы кто-то дал ей отрезвояющую пощёчину. Дал бы подзатыльник, чтобы все мысли пришли в порядок. Но некому делать всех этих действий, кроме нее. Но она продолжает молиться всем известным ей Богам, потому что уже не на кого надеяться. Не осталось таких в ее окружении. Бог слышит ее молитвы и по квартире разносится стук. Стук по дереву. Она не знает, кто это. Сара? Но они же недавно виделись? Страх закрадывается в душу, она еле поворачивается и пялится в коридор. Прямо там, за дверью, стоит какое-то существо. И черт знает, какие у него намерения. Может, это пришла ее смерть? Может, не стоит открывать, а просто игнорировать стук и лечь спать? Нет, она так не может. Поэтому встает с кровати и плетётся к двери, а после приоткрывает, выглядывая глазом в щель. Там, на удивление, стояла Мари. Небольшой рыжий хвостик, выпашвие из него пряди и прячая чёлка. Зеленые глаза сверлили Киру, прося открыть дверь и указывали на неизвестную персону на плече. Чёрные глаза прикрываются и их обладательница открывает дверь шире, запуская подругу. Все это время она тащила какого-то парня, и он показался Кире знакомым. Да, точно такой же, который валялся под окном кухни! Мари продолжила тащить парня в комнату подруги, пока та метнулась к окну, чтобы подтвердить свою догадку. Да, это и вправду был тот самый паренёк. Значит, с большей вероятностью, эта хрень еще жива. Как жаль, Кира уже хотела отмечать еще одного умершего нашатырным спиртом, который прямо сейчас тащит, чтобы разбудить бедолагу. Скорее всего, он потерял сознание. — Привет, Мари, какими судьбами? - начинает черноволосая, заходя в свою комнату и видит на кровати этого самого парня. Рожа знакомая. — Да так, новость надо было одну рассказать, да вот только смотри кого нашла. — Вижу. Повезло тебе, что он прям под моим домом валялся, не так далеко нести его надо было, - она подносит баночку к носу и парень в скоро времени начинает подавать признаки жизни. — Аах, - чёрные волосы закрывают лицо, пока парень потирает виски. - Вашу ж мать, где я? — Мы дома у Киры, - отвечает Мари, улыбаясь и показывая на обладательницу двух косичек. — К-кира?! - парень задирает голову вверх, показывая всему свету свои карие глаза. — Сэм?!