***
После произошедшего днем, Катя с ужасом думала, о том, что рано или поздно ей придется все же выйти. Самозаточение в темном чулане не помогло ей избежать последствий действий Александра. Андрей зашел в каморку: — Кать, я…я хочу поговорить, отказа я не приму. Мы поедем с вами куда-нибудь сегодня. Нам надо расставить все точки над «i». «В этот раз точно не отвертеться», — подумала Катя. «Черт тебя дери, Воропаев!»***
Катя бежала из «Лиссабона», куда глаза глядят. Она убегала от этого катастрофического вечера, от его глаз, от его рук, от этого страстного поцелуя у входа, что почти заставил сказать Андрею, что она давно живет одна, и они могут уехать к ней прямо сейчас. И никогда больше оттуда не выходить. Но она смогла. Она не поддалась, она не поверила его «люблю», не прониклась его «скучаю». Она убежала. Когда Катя поняла, что за ней никто не гонится, то перестала узнавать улицы вокруг. На часах за полночь, в душе — полнейшая неразбериха. Почему она не вызвала такси? — Я понимаю, что уже очень поздно, но не могли бы вы меня забрать? Александр Ю… Саша, мне так плохо…***
Александр вел машину в тишине, периодически бросая на Катю острые взгляды. «Почему я не вызвала такси?», — размышляла она, рассматривая за окном унылые улицы. — Это ж надо было додуматься! Согласиться пойти с ним в бар, да еще и самой пить! Еще и водку! — голос Александра пронзал тишину, заставляя Катю вздрагивать. «Идиотка! Идиотка! Влюбленная дура!», — повторял про себя Воропаев. Кате возразить было нечего. И правда. И снова сама во всем виновата. «Но зачем он так орет?». В теплой машине от выпитого спиртного Кате становилось легко и спокойно, а крики Воропаева стали как-то размываться под мирное жужжание двигателя. — Э-эй, Катя, просыпаетесь, — Воропаев легонько подталкивает в плечо снова уснувшую в его машине девушку. Она дернулась, открыла глаза. — Мы приехали, — спокойно сказал ей Александр. — Вижу, — мрачно ответила Катя, — я пойду. Простите, меня, пожалуйста, я… испугалась, наверное, поэтому вам позвонила. Глупо, да. Но обещаю, такого больше не повторится. — Учту, — сухо ответил Воропаев. Уже выйдя из машины, Катя повернулась к Александру: — Я пойму, если вы откажете, но, вы не могли бы меня проводить? До двери. — Что, Екатерина Валерьевна, снова испугались? Катя потупила взгляд, и уже открыла рот, чтобы попрощаться, но Александр ее опередил: — Провожу, — бросил он и вышел из машины. Странно, что после пробуждения Катя казалась такой трезвой, потому что то за всю короткую дорогу от машины до подъезда она умудрилась «почти упасть» трижды. Если бы не ловкость Александра, у нее бы все получилось. Яркий свет в лифте заставил Пушкареву сильно поморщиться, от чего она сняла очки и начала разминать переносицу. Александр в первый раз увидел Катино лицо без этих уродливых круглых недоразумений, что когда-то звали очками. «А у нее действительно красивое лицо… Так, тебе надо больше отдыхать, Воропаев, совсем заработался», — говорил сам себе Александр, рассматривая сонную Катю. У ее двери они еще простояли какое-то время, пока девушка пыталась найти ключи. Александр начинал понемногу закипать: — Пушкарева! Какого черта вы копаетесь, я не могу… — он замолчал, увидев в тусклом освещении лампы подъезда, что Катя плачет. Снова плачет. Снова плачет из-за Жданова. Александр вырвал из Катиных рук ключи, сам открыл дверь и затолкал туда всхлипывающую Пушкареву. Катя сидела на диване, обняв колени. Она понимала, что обязана успокоиться. Спасибо Воропаеву, который довел ее до дома, помог снять пальто, усадил, принес воды. Он пытался найти у нее что-то успокоительное, но аптечкой девушка обзавестись пока не успела. Александр заварил Кате крепкий чай и налил немного дешевенького коньяка, который к своему удивлению обнаружил на кухне. — Мне кажется, что пить больше не стоит, — сипло ответила девушка на протянутый ей стакан с алкоголем. — Раньше надо было думать, — огрызнулся Александр, но смягчил тон и продолжил. — Пейте, вам надо побыстрее заснуть. Хотя я могу вас понять, что это за ракетное топливо? — спросил он и поморщился, понюхав содержимое стакана. Катя усмехнулась: — Это девочки на новоселье приносили. Наверное, вы мне уже не поверите, но вообще я не пью. Совсем, — Катя понемногу успокаивалась. — Ну-ну, — не удержался от сарказма Воропаев. — Катя, выпейте. Я знаю, о чем говорю, станет легче, — он скривил рот в подобие улыбки. — Мне нужно позвонить, могу я выйти на балкон? — Д-да, Александр Юрич, пожалуйста, — кивнула девушка в сторону закрытой двери на застекленную лоджию. Воропаев вышел, открыл окно и закурил, всматриваясь в черное зимнее небо. Ему не нужно было никому звонить, просто вся эта ситуация с Катей заставила его понервничать. И, казалось бы, из-за чего? Из-за кого? Ну мучается эта девчонка, сама виновата, надо было думать головой. Однако весь сегодняшний вечер он то и дело неосознанно проводил параллели между Катей и Кирой. Сколько раз он также успокаивал сестру после очередного скандала со Ждановым? «Мало мне было Кириных истерик…Нет, надо бы просто дать ему в морду пару раз. Вот же мудак!», — думал Воропаев. От одной сигареты легче не стало. Он прикурил вторую. «Что вообще происходит? Что я тут забыл? Оказал первую помощь, пора и честь знать. Я вообще-то тоже устаю… Да, сейчас попрощаюсь и поеду домой», — с этими мыслями мужчина выкинул в открытое окно недокуренную сигарету и вернулся в единственную комнату Катиной квартиры. Катя сидела на том же месте и потягивала чай. Стакан с коньяком был уже пуст. «Послушная какая», — отметил Воропаев. — Итак, я рад, что вы добрались до дома в целости, — слова прозвучали даже излишне заботливо, что мужчине не понравилось, — а значит и наша договоренность в силе, — добавил он отстраненно. Катя встала с дивана: — Спасибо вам большое, Александр Юрич, не знаю, что бы я… — Хватит благодарностей. Но если вдруг надумаете повторить, вспомните, что я — не таксист, — язвительно ответил Александр, развернулся и пошел в сторону прихожей. Катя встала напротив входной двери и облокотилась об косяк, наблюдая, как Воропаев одевается. — Вы были правы, — несмело начала девушка, — это все нужно заканчивать. Я думаю, что сегодняшний прецедент в «Лиссабоне» стал последней каплей. В «Зималетто» скоро показ новой коллекции и собрание акционеров. Думаю, это и станет точкой… — она замолкла. Александр посмотрел на Катю еще раз и сказал: — Вам нужно быть более сдержанной, Катя. Более осторожной. Вы хоть сами понимаете, на сколько сильно компроментируете себя в глазах Жданова, разрешая себя целовать, соглашаясь с ним куда-то идти, даже просто позволяя ему разговаривать с вами о чем-либо помимо работы? — мужчина начинал нервничать. — Вы жалеете себя, но ничем себе же не помогаете. Вы наслаждаетесь происходящим! Смакуете драматичность ситуации… Вы хотя бы раз сказали Андрею, что все кончено? Катя смотрела в пол и молчала. Александр злобно ухмыльнулся: — О чем я и говорю. Это не мое дело, решать вам, но впредь звонить мне по подобным поводам я не советую, — он со злобой сжал челюсть, секунды две подождал какой-нибудь реакции на свои слова, развернулся и покинул квартиру, так ничего и не услышав.***
Он ехал к своему дому и курил одну сигарету за другой. Катя его разозлила. Что она возомнила о себе? С чего решила, что он будет по первому же требованию срываться и спасать ее? Опять. Но он же сам взял трубку, он же сам приехал, а не прислал такси или водителя. Почему? В памяти вдруг всплывали заплаканные красные глаза, нежная бледная кожа лица, и место агрессии занимала какая-то непонятная тоска. «Она сказала — собрание акционеров. Хорошо. До этого момента можно потерпеть. А потом она уйдет и весь этот фарс закончится наконец-то. Наконец-то?»