Цветы

Вы ведь все знаете фразу «насильно мил не будешь». И действительно, как бы сильно ты не старался выставлять себя в лучшем свете и привлечь внимание объекта твоего воздыхания к существу твоему, гарантии, что любовь ответна, нет. Сердцу ведь не прикажешь. Но не в случае с Морро. Несколько дней назад он почувствовал странную боль в груди и начал кашлять, хотя весна подходила к своему финалу, а жаркое лето стучалось в дверь, желая, чтоб его впустили наконец. По началу обычное лекарство от недуга и обезболивающее помогали, но уже через неделю всё стало хуже. Во время кашля изо рта хлынула кровь и такого же оттенка цветы. . . Ликорисы, чёрт возьми. От такой болезни лекарства нет, ниндзя это знает. Единственное спасение – ответить взаимностью на чувства того, кто в тебя влюблён. Но зацепок, кем была эта персона, никаких. И кандидатуры на примете не было. Однажды повелитель ветра проснулся от ощущения, что его будто бы всю ночь били чем-то тупым и тяжелым по голове, а руки истыкали тонкими-претонкими иголками в количестве мириады штук. С невероятным трудом он встаёт с мягкой и тёплой постели, подходит к зеркалу в ванной, чтобы потом от ужаса замереть. Одно большое соцветие паучьей лилии росло прямо из головы таким образом, будто растение просто заплели меж чёрных прядей на правом боку. А потом алые глаза с зрачками-щёлочами опускаются вниз, чтобы лизецреть цветки поменьше на предплечьях и кистях, что расположились аккурат на венах. О Небеса, разве он недостаточно страдал за грехи. . . ? Разве он это заслужил. . . ? А потом снова начался приступ кашля с кровавым осадком и проклятыми цветами. . . И в течение очередной недели стало только хуже. Чтобы выйти в магазин, пришлось обматываться бинтами и надевать по несколько слоёв закрытой одежды. Лилии продолжали прорастать, разрывая своими бутоми кожу, открывая кровоточащие раны и оставляя новые шрамы, пока под эпидермисом корни оплетали мышцы, органы и кости. Постоянная агония сопровождала каждое лёгкое движение, будто бы Морро заживо горел. Но если огонь когда-нибудь тухнет, то эта адская боль почти никогда. Было больно дышать и моргать. И кстати о глазах. . . Один из новых цветов вырос прямо из левой глазницы. Прямо сейчас Морро сидел на полу квартиры, безустанно харкая сукровицей и тщетно пытаясь поменять бинты, пока всё тело – и ладони подавно – дрожало. – Если тебе больно, то просто скажи волшебные слова, – мягко шепчет девичий голос, – и тогда всё закончится. В единственном здоровом глазе полопались капилляры, из-за чего казалось, что в глазном яблоке не было радужки и оно сплошь было алым. Еле заметный зрачок пронзил названную гостью острым как нож взором, но та не среагировала, лишь как-то странно улыбаясь. Шиноби был в искреннем недоумении, ибо не имел ни малейшего понятия, кто она. Он видел её впервые в жизни. Маленькое тело (рост примерно был 155 см), молочная кожа, хрупкие узкие плечи, распущенные русые волосы, какая-то странная смесь кимоно и платья белого цвета с рисунком цветущей сливы, но самое интересное – лисья маска и пронзительные красно-розовые глаза. – Пошли со мной, – продолжает она, не снимая улыбки с лица, – просто скажи «да», и больно не будет. А сквозь перхоту ослабшим голосом он хрипло произносит: «замолкни». Возможно, именно эта леди была в него влюблена, но Морро не собирался принять её непрямое признание. Душа была абсолютно к деве равнодушна. – Почему? – спрашивает она, нескрыаая печали, – тебе же плохо. . . Пошли со мной. Прошу тебя. . . – Я сказал тебе замолкнуть, – с ядом выплёвывает мужчина слова, одной рукой мёртвой хваткой впиваясь туда, где под плотью билось сердце из последних сил. – Умоляю тебя, Морро! – у неё начинается истерика, лепеча что-то ещё. Но её слов он не слышит. В ушах звенит, дыхание замедляется, зрение расплывается, а бяграная жидкость течёт из рта ручьём. А потом ничего. ​