The escape of our fate

Годы пролетали быстро, времена года сменялись между холодной и зачастую трудной зимой, жарким и знойным летом, солнечной и ароматной весной и ветренной осенью. Насвистывая себе под нос, Юджи вышел из своего скромного дома, одетый в простые брюки и легкую льняную рубашку, строго застегнутую на первую пуговицу. Он радостно смотрел на утреннее солнце, от которого воздух вокруг становился совсем теплым. ‒ Дедушка, я собираюсь на рынок! Тебе что-то нужно? ‒ спросил он, направляясь к дому, засунув руки в карманы брюк. ‒ Сколько раз я тебе говорил не называть меня дедушкой? Ты заставляешь меня чувствовать себя старым! К тому же, я не твой дедушка! ‒ раздраженно сказал старик, выглядывая из окна, чтобы напрямую говорить с мальчиком. ‒ Да, да, я уже знаю...ты взял меня к себе, когда я был совсем ребенком...и потом никогда даже не рассказывал мне, кто доверил меня тебе, ‒ Юджи закатил глаза. Старик всегда смутно представлял себе его происхождение и откуда он родом. Лицо мужчины на мгновение потемнело. Он сотни раз думал рассказать мальчику правду. Но боялся за него. Их король был разумен, но непредсказуем. Возможно, ему не хотелось, чтобы тот узнал о нем. Поэтому он предпочел молчать. Так было бы лучше для Юджи. ‒ Дедушка? Ты здесь? - Юджи обеспокоенно махал рукой перед его лицом, забавлясь растерянным выражением на его лице. ‒ Агх, прекрати! Имей хоть немного уважения! Ты поистине неисправим. Принеси репы с рынка, мы съедим ее вечером, ‒ сказал он и бросил две медные монеты, которые мальчик схватил и зажал в ладони. ‒ Уф, ты же знаешь, я их ненавижу, - уныло пожаловался он. ‒ Поторопись и не жалуйся! ‒ отругал его мужчина, отвесив слабый подзатыльник. ‒ Прекрасно! Просто отлично! ‒ крикнул Юджи, вырываясь из лап старика. Некоторое время он шел, насвистывая и приветствуя всех милой улыбкой. Все в деревне знали и любили его. Вероятно, из-за его врожденного дружелюбия. От него не ускользали и интересующиеся взгляды, которые бросали на него многие девушки и даже некоторые парни. Ему только исполнилось шестнадцать, и он понимал, как работают некоторые вещи. Ему так же, как и остальным подросткам, приходилось справляться с бушующими гормонами. И к тому же Юджи был красив, удивительно красив. У него было худощавое телосложение, сформированное многочасовой работой по рубке дров и земледелию со стариком, но больше всего окружающих поражало его лицо. Глаза глубокого золотого цвета, обрамленные длинными черными ресницами, светились улыбкой. Полные губы почти всегда были растянуты в улыбке, обнажая белые зубы. Помимо всего этого, он считал, что по-настоящему уникальным его делают розовые волосы, частично спадающие на лоб со слегка растрепанными кончиками. Часто кто-то смотрел на них с крайним любопытством, кто-то ‒ с удивлением, остальные ‒ со страхом. А он даже не знал почему. Может, потому что они были несколько необычного цвета? Наконец, он оказался на многолюдных улицах, где располагался ежедневный рынок, до него доносились восхитительные запахи, смешанные друг с другом в смеси свежего хлеба, специй и мяса, приготовленного на вертеле. В животе заурчало от мысли, что можно было бы попробовать курицу, но он и старик не зарабатывали достаточно. Немногие могли позволить себе такую роскошь. Он подошел к овощному прилавку справа от него, стараясь вдыхать, как можно меньше запахов, чтобы не усилить голод. ‒ Доброе утро, дорогой, тебе что-нибудь нужно? ‒ спросила женщина за прилавком, вежливо улыбаясь. ‒ Эм, да. Мне нужно...два вот этих, ‒ сказал он, неохотно указывая на репу. ‒ Похоже, они тебе не очень-то нравятся, да? ‒ немного поддразнила его женщина, укладывая выбранные овощи в мешок. ‒ Простите...просто запах мяса сбивает меня с толку, ‒ признался он, еще раз украдкой бросив взгляд на продавца в нескольких метрах от него. Судя по постоянным поклонам, он понял, что тот учтиво обслуживает кого-то. Юджи повернул голову, чтобы разглядеть получше. Посетитель выглядел как молодой юноша (или девушка?), скорее всего, его возраста. Фигуру окружала неземная аура, а волосы были такие же странные, как у Юджи: сияюще белые, пересеченные кроваво-красной полосой. Юноша немного покраснел и отвел взгляд, когда другой заметил его. Незнакомец сначала окинул его удивленным взглядом, затем мягко улыбнулся. Он что-то сказал продавцу, что юноша не услышал, а затем протянул ему полную мяса сумку, кладя ему в руки. ‒ Но, что...? ‒ начал спрашивать он, сбитый с толку этим жестом. ‒ Возьми это с собой домой, считай, что это его подарком, ‒ произнес незнакомец, взяв в руки еще один пакет и начиная удаляться в противоположную сторону. ‒ Его? Чьим? ‒ крикнул ничего не понимающий юноша этой фигуре. Он увидел, что шаги остановились. ‒ Приятно было увидеть тебя вновь, Юджи, ‒ сказал он, и, не дожидаясь ответа, растворился в воздухе. Юджи уставился на место, где все произошло, с огромным знаком вопроса над головой. ‒ Видимо, у вас есть знакомые при дворе, ‒ удивленно произнесла женщина напротив, подавая мешок с репой. Юноша растерянно моргнул. ‒ Так ты не знаешь, кто это был? ‒ присоединился к разговору продавец мяса, глядя на него изумленными глазами. ‒ Вообще-то нет...я не знаю никого, кроме других жителей деревни... ‒ прошептал Юджи, смущаясь своей неосведомленности. ‒ Это ‒ самый верный слуга короля, ‒ негромко сказала ему женщина, будто опасаясь, что ее могут услышать даже на расстоянии. ‒ Короля? И кто же он? ‒ продолжал спрашивать юноша. На самом деле, он прекрасно знал, что их деревней, как и всеми остальными в округе, правит король с огромной славой. Легенд о нем было столько, что ходили слухи, будто он даже не человек, а настоящий Бог, посланный на землю покорять и править человечеством. ‒ Немногие отважились предстать перед ним, и многие из тех даже не вернулись, ‒ сказал мужчина рядом хрипловатым, но искренним тоном. При одной мысли о нем по его спине пробежала дрожь. ‒ Однако, те немногие, кто пережил его гнев, рассказывали о великолепном и могущественном существе с четырьмя руками и огромной пастью с острыми зубами на животе. Юджи побледнел. Образ пронзительного лица и четырех красных глаз пронесся в его сознании, как далекое воспоминание, о котором он и не думал, и от этого у него закружилась голова. ‒ Ты хорошо себя чувствуешь, юноша? ‒ хором спросили его оба продавца, видя, что он немного дрожит. ‒ Д..да. У меня закружилась голова, но уже все в порядке. Вот деньги, ‒ поспешно сказал он, отдавая монеты в руки женщины, и ушел, все еще растерянный. Вскоре он вернулся домой и услышал громкий кашель старика, прежде чем тот открыл дверь. Юджи вздохнул. Его состояние сейчас заметно ухудшилось. Старость, к сожалению, была уродливым зверем и прогнать ее было невозможно. ‒ Я дома! ‒ крикнул он, направляясь к двум небольшим комнатам, составлявшим дом: скромной кухне с маленьким столом для еды и спальни из двух кроватей с тонкими и пыльными матрасами. ‒ Как ты? ‒ спросил он старшего, видя, как тот поднимается со стула. ‒ Ой, прекрати это. Я прекрасно себя чувствую, ‒ махнул он рукой, прогоняя беспокойство. ‒ Но, что это за запах? ‒ спросил он, пытаясь заглянуть в мешки. Юджи рассказал о мясе и незнакомце, которого он встретил и о том, как рассказы двух продавцов смутили его, причем он даже сам не понял почему. ‒ Я понял, ‒ кратко отозвался мужчина, откусывая кусок мяса. Пряный сладковатый вкус заставил его сердце забиться в танце. Он не ел ничего подобного уже несколько десятилетий. Юноша смотрел на него исподлобья, пытаясь разгадать выражение его лица. Он был более чем уверен, что знает об этом больше. ‒ Будь осторожен с этими людьми, Юджи. Они богаты, могущественны и привыкли получать то, что хотят. Особенно один из них... ‒ проворчал он, глядя прямо в его золотые глаза. ‒ Ты говоришь о короле, да? Все говорят о нем так, словно он из другого мира. Есть даже те, кто утверждает, будто, у него четыре руки, ‒ расплывчато улыбнулся Юджи, весьма недоверчиво глядя на него. Старик посмотрел на него, его губы сжались, затем положил свои дрожащие от старости и усталости руки на его широкие молодые плечи. ‒ Послушай, Юджи. Я не знаю ни твоего истинного происхождения, ни того, как ты появился на свет. Все, что я знаю это... ‒ вздохнул мужчина, слегка опуская голову. Очередной сильный приступ кашля жестоко сотряс его. Юноша остался неподвижен, завороженный его словами. ‒ Все, что мне известно, ‒ то что более десяти лет назад король лично доверил тебя мне. И я пообещал ему, что буду заботиться о тебе столько, сколько смогу. Так я и поступил, любя и воспитывая, как сына, ‒ заключил он, убирая руки с его плеч и откидываясь обратно на спинку стула. Юноша молчал, осознавая слова старика. ‒ Почему ты не рассказал мне это раньше? ‒ спросил он после нескольких минут тишины. Мужчина вновь вздохнул, проведя рукой по глазам от усталости. ‒ Юджи, Боги непостоянны и утверждают, что получают все, чего пожелают. Для них мы ‒ низшие существа, которых нужно подчинять, управлять ими, а зачастую и убивать. Они не тратят и минуты своей тысячелетней жизни на размышления о нас. Я лишь хочу, чтобы ты понял, что наш король может быть очень опасен и готов на все что угодно ради достижения своих целей, ‒ попытался сказать он ему, стараясь говорить как можно тише. ‒ Но я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь. Я стар, немощен, устал и болен. Обещай, что в день моей смерти, ты отправишься к нему, ‒ почти умолял он, заглядывая ему в глаза. ‒ Старик, не говори глупости, ты не умрешь! ‒ занервничав, Юджи задвигался на стуле. Мужчина иронично улыбнулся. ‒ Конечно, я умру, все люди рано или поздно умирают. Но ты еще так молод и неопытен. Когда меня не станет, я хочу, чтобы ты отправился к его двору, он сразу же тебя узнает, в этом я не сомневаюсь. Работай в храме, всегда будь снисходителен и почтителен. Ты очень умен, Юджи. Ты обожаешь читать несмотря на то что мы бедны, и я никогда не мог позволить нанять тебе учителя. Не отдавай себя на произвол судьбы, когда ты можешь получить гораздо больше. Только будь осторожен, ‒ закончил он, пожимая ему руки. ‒ Но, дедушка... ‒ мальчик поднял опечаленный и растерянный взгляд. ‒ Обещай мне, ‒ настаивал тот. ‒ Я обещаю тебе. Но сейчас, пожалуйста, прекрати эти разговоры и поешь, ‒ попытался отвлечь его внимание Юджи, откусывая куски мяса, взятые с кухонного стола. Вскоре обстановка вновь прояснилась, улыбка вновь украсила лицо Юджи, унося мысли о четырех красных глазах, смотрящих на него. Стоя перед одним из многочисленных окон личных покоев, Сукуна смотрел на черное небо, освещенное сияющими звездами. В длинных изящных пальцах он держал трубку, листая руководство по лучшим военным тактикам, существующим сотни лет. Годы продолжали неумолимо утекать, но бессмертие часто оказывалось небольшим утешением. Все чаще он обнаруживал себя занятым однообразными вещами: встречает одних и тех же людей, убивает, ест, спит, трахается. Одним глазом он следил за движениями женщины, когда она поднималась с его постели, торопливо одеваясь. ‒ Господин..? ‒ спросила она, почтенно склоня голову. ‒ Что ты еще хочешь? ‒ раздраженно ответил он. ‒ Не...не могли бы вы нанять меня здесь в храме? Я...я могу сделать все, ‒ произнесла она еле слышимым шепотом. ‒ У меня и так достаточно слуг. Уходи, ‒ прогремел король, бросив на нее острый взгляд двух вертикальных глаз, расположенных на правой стороне лица и окруженных чем-то похожим на дерево. ‒ Но...У меня семья...Прошу! ‒ умоляла она его, стоя на коленях. Сукуна равнодушно сделал движение двумя пальцами, затем раздался приглушенный всхлип женщины и последовавший за этим всплеск крови из горла, лишающий ее сознания. Он раздраженно повернулся. ‒ Конечно, вы ‒ люди никогда не научитесь оставаться на своем месте, ‒ фыркнул он, обращаясь к умирающей фигуре перед ним. ‒ Приберитесь, ‒ затем сказал он, зовя слуг и выходя на балкон. Он вдыхал прохладный вечерний воздух, а его белое кимоно развевал легкий летний ветер. ‒ Господин, могу я побеспокоить вас? ‒ раздался знакомый голос позади него. Он даже не обернулся, прекрасно зная, кто это. ‒ Я не видел тебя сегодня в храме, где ты был? ‒ слегка заинтригованно спросил Сукуна. ‒ Я направился в одну из ближайших деревень, чтобы навестить солдата, контролирующего этот район, а потом случайно оказался на рынке и решил купить мяса, ‒ уточнил другой, пересказывая события дня. ‒ Мяса? Знаешь, ты должен пояснить мне свою навязчивую идею, чтобы не убивать и не есть людей. Неужели ты предпочитаешь ту дрянь, что они едят? ‒ скептически спросил он. Ничто для него не было таким вкусным и сладким, как испуганный человек. ‒ Я видел его, ‒ только и сказал Урауме, просовывая руки в рукава кимоно. Мысли Сукуны тут же вернулись на десять лет назад, вызвав в памяти образ двух золотых глаз и густых розовых волос, подобных его. Собеседник не упоминал о нем, он не знал, о ком на самом деле говорил Урауме, но был более чем уверен, что это он. ‒ Он стал юношей, обожаемым всеми, кто его знает, и, я думаю, он все еще живет с тем стариком, взявшим его к себе когда-то давно, ‒ сказало ему проклятье, видя, как король нетерпеливо фыркнул. Они не говорили об этом уже много лет, особенно обнаружив, что поиски происхождения мальчика ни к чему не привели. Его личность казалась темной и неизвестной. ‒ Ясно, ‒ просто произнес он после недолгого молчания, возвращаясь к курению из своей длинной трубки. В королевстве вновь потянулись дни, пока не наступил сентябрь, теплый ветер уступил место прохладному, и небо заволокли темные тучи. Сукуна вновь восседал на своем троне, намереваясь принять людей, которые представ перед ним смиренно падали ниц, обращаясь с самыми разными просьбами. Его внимание привлекла фигура, похожая на согнувшуюся от возраста старуху, которая шла, опираясь на палку. Она предстала перед ним, с трудом поклонившись. Лицо она закрывала черным капюшоном, скрывающим черты ее лица. ‒ Что тебе нужно? ‒ спросил король, настороженно глядя на нее. Интуиция подсказывала, что эта женщина что-то скрывает. ‒ О, мой Господин, я предстаю здесь перед вами, и для этого мне пришлось проделать долгий путь, ‒ начала говорить она усталым высоким голосом. ‒ Но Боги послали мне видение о Вас, и я не смею скрывать его от Вас! ‒ громко произнесла она, нахально глядя на него. Первое что заметил Сукуна ‒ ее четкие красные зрачки. ‒ Я сделаю вид, что ты действительно не посмела обратить на меня свой отвратительный взгляд без моего разрешения, ‒ упрекнул он ее противным тоном. ‒ Лучше расскажи, что ты хочешь мне открыть и, быть может, я не убью тебя, ‒ отрезал он шипящим голосом. На мгновение на морщинистом лице появилась ухмылка. ‒ Пророчество, Господин, это то, что даровали мне Боги, ‒ сказала она, приближаясь к нему дрожащим шагом и протянув морщинистую руку в ожидании. ‒ Прошу простить мою дерзость, но мне нужна ладонь одной из ваших рук, чтобы открыть его вам, ‒ попросила она, вновь склоняя голову. Проклятье все еще смотрело на нее с подозрением, не зная, как поступить. Но сейчас она уже слишком возбудила его любопытство, и в мире не было ничего, что могло бы его напугать. Элегантно поднявшись со своего трона, он спустился по ступеням, отделявшим его от женщины, и протянул правую руку, гораздо большую, чем у нее. ‒ Благодарю, ‒ сказала старуха, при этом доставая из кармана своего черного платья острый нож и направляя на их соединенные руки. Рука Сукуны мгновенно остановила ее. ‒ Что ты делаешь? ‒ спросил он, слегка усиливая хватку, чтобы причинить ей боль. ‒ Не беспокойтесь, мой король. Я ни в коем случае бы никогда не тронула Вас и не посмела навредить. Мне просто нужно порезать руку, чтобы пророчество открылось. Боги всегда требуют расплаты кровью, ‒ воскликнула она, поднося нож ближе и ощущая, как хватка на ее руке ослабевает. Она сделала неглубокий надрез на ладони, выпуская несколько капель крови. В этот момент она обмакнула в нее палец, прочертив красноватую линию на ладони короля. Сукуна ощутил странное покалывание по всему телу, затем старуха перед ним крепко сжала его руку, ее глаза стали прозрачно-белыми, будто зрачки внезапно исчезли, и она заговорила: “Скоро при дворе явятся океаны золота и розовые нити, и придет тот, кого Боги избрали для воплощения Короля Разрушений. Судьба, выбранная для него, заставит преодолеть века и время, а в его теле воплотится тот, кто был рожден, чтобы властвовать над людьми далеких лет. Колдуны не смогут ничего сделать ни сегодня ни завтра, но душа человека сильна и отблеск кровавой силы в конце концов погасит даже самый прекрасный из цветов, унося с собой тысячелетнее разрушение.” Как все началось, так и закончилось в одно мгновение. Старуха перестала сжимать руку, утратив всю силу, проявленную в момент пророчества. Точно так же и ее глаза стали совершенно нормальными, уже не красноватыми и злобными, а карими и кроткими. Она тут же отстранилась от него, пораженная близостью. Казалось, сама не помня, что только что произошло. Сукуна несколько секунд наблюдал за ее движениями, потрясенный тем, чему только что стал свидетелем. Он не понимал большей части слов, произнесенных перед ним. Воплощение? Годы? Самый прекрасный из цветов? ‒ Объяснись, прежде чем тебе снесут голову, ‒ пригрозил он старухе напротив, сжимая ее горло смертельной хваткой. Он видел, как она извивалась в поисках воздуха. ‒ Мой...мой Господин...Я...Я никогда не помню, что Боги говорят мне! Я лишь смиренный посредник их...их посланий! ‒ пыталась сказать она, борясь с хваткой на ее горле, чтобы выдавить голос, пока ее лицо безнадежно приобретало странный фиолетовый оттенок. ‒ Боги? Единственный Бог, которого я здесь вижу, ‒ это я, ‒ властно сказало проклятье, приподнимая ее и видя, как пальцы ног волочаться по полу. ‒ Там...над нами есть силы, которые...которые управляют судьбой каждого из нас, ‒ добавила женщина, оставляя попытки бороться и разводя руки в стороны в ожидании смерти. Сукуна посмотрел ей прямо в глаза и возненавидел кажущуюся в них искренность. Он разжал пальцы на горле, заставляя опуститься ее на пол под ним и сделать долгий глубокий вдох. ‒ Убирайся с моих глаз немедленно или я позабочусь о том, чтобы от тебя не осталось и пылинки, ‒ пригрозил он, глядя на нее четырьмя пронзительными глазами. Человек отвесил беглый поклон, затем насколько позволял ее возраст и физические возможности поспешил подняться на ноги и удалиться в сторону ступеней, ведущих к выходу. Сукуна вздохнул, садясь обратно на свой трон и поднося пальцы к вискам, став жертвой сильной головной боли. Конечно, он не мог сказать, что то, свидетелем чего он стал не потрясло его в какой-то мере. В существовании пророчеств, какого бы рода они ни были, он не сомневался, многие из них были ему известны и изучены за долгую жизнь, но ни одно из них не волновало его так. Ко всему прочему, его немалая гордыня могла лишь взывать к святотатству по поводу существования иного существа, руководящего его выбором или каким-либо образом повелевающим сверху. Его размышления были прерваны появлением одного из королевских стражей, отвесившего поклон. ‒ Мой король, мне очень жаль беспокоить вас, но есть еще один человек, который хотел бы поговорить с вами, ‒ сказал проклятый, ожидая приказаний. ‒ Отошли его, я определенно не в настроении вытерпеть еще одно плаксивое существо, неспособное к самостоятельной жизни, ‒ проворчал Сукуна, отмахиваясь одной рукой. ‒ Да, но видите ли...он довольно настойчив, ‒ продолжал объяснять стражник, опустив глаза, когда король поднялся и подошел к нему, пресекая неповиновение. ‒ Ты, случайно, не хочешь умереть? ‒ язвительно спросил он, чувствуя, как все его четыре руки сжимаются от желания убить. ‒ Не...нет, мой господин, ‒ заикаясь, ответил тот, делая шаг в сторону. ‒ Тогда делай то, что я тебе говорю, и оставь меня одного, ‒ закончил он речь, поворачиваясь к нему спиной в намерении удалиться из тронного зала, по крайней мере до тех пор, пока до его слуха не донесся молодой и тонкий голос. ‒ Вы что, собираетесь держать меня на улице все это время? Не знаю, заметили ли вы, но идет ливень и я промок до нитки! ‒ пожаловался незнакомец, повернувшись к стражнику, прежде чем заметить внушительную фигуру, повернутую спиной. Король был поражен, кто в его владениях мог быть настолько опрометчивым, чтобы посметь вторгнуться в его дворец, лая, как собака. Он медленно повернулся, а в глазах вспыхнули искры ярости. Остальные проклятья разбежались прочь, уверенный, что этот взгляд убьет любого вокруг. Как только он полностью повернулся к источнику шума, тень удивления на краткий миг поразила его лицо. Океаны золота и розовые нити. Он думал об этом паршивце все эти годы, и вот он снова перед ним: выросший в высоте, в годах и в красоте. Взгляд гордый и растерянный, губы приоткрыты от удивления. Возможно, в глубине души Сукуна всегда знал, что маленький засранец с розовыми волосами и золотыми глазами (золотые океаны и розовые нити) вернется, преследуя его, и он был намерен выяснить почему. ‒ Вижу, ты еще не научился хорошим манерам, да, Юджи? ‒ спросил он его, выпуская самую смертоносную из своих ухмылок.