Секрет моря

      Костя не верит в то, что он видит сейчас наяву. Ему кажется, что он всё ещё спит, оттого головой быстро трясёт и жмурится сильно. Раскрыв глаза, он не видит его. Видит вновь гладко расстилающееся в горизонт изумрудное море. Но перед глазами всё ещё стоит его образ. Голые бледные плечи, на которых расползлись такие чёрные, смоляные волосы, и только голова с тёмными омутами заместо глаз виднелись из-под воды.       Парень падает на колени, на чисто-белые штаны, что тотчас испачкались в грязном песке, на котором валялись рыбацкие сети, какие-то странные ткани (паруса?), верёвки и доски от разбитых кораблей и прибитых волнами их после сюда. Он смотрит в чистую, прозрачную воду, видит на дне разноцветные камушки, но тот образ никак не может снова разглядеть.       — Кто ты? — лишь тихо с грустью в голосе спрашивает он, рукою проводя по глади моря.       — Где ты был, Константин? — строго спрашивает наставник Михаил Юрьевич, брови белёсые хмуря и глядя на него сверху вниз, отчего Уралов губы поджимает, неуверенно отводя взгляд. Наврать и спастись или сказать правду и получить?       — На ярмарке, — врёт он, видя, что наставник ему не верит.       — Допустим. Тогда скажи это своей страже, что видела, что ты шёл в сторону моря. Я тебе что говорил?       — Там опасно, — в мыслях вновь возникает его образ, от которого он никак не может избавиться.       — Разве? — усмехается девушка, склоняя голову набок, после чего, элегантно перекинув косы за спину, сощурилась. Только сейчас он заметил схожесть того парнишки и его... наставницы — Камалии Мухаммадовны.       Удивительно.       — Давай не будем начинать, — серьёзно произносит мужчина, медленно повернув голову в её сторону. Та глазами сверкнула, брови тёмные нахмурив.       — Хочу и буду.       Костя обозленно зашторивает окно и падает на кровать, скрещивая руки на груди. Живёт как в тюрьме, ничего нельзя, если это не обязательства наставника, никуда не ходи один — потеряешься, не принимай решений сам — обязательно ошибёшься.       Солнечный лучик пробивается сквозь шторы, проскакивая маленький открытый участок, приземляясь рядом с носком сапога Уралова на пол. Он смотрит на окно, тяжело вздыхает, понимает, что лучше открыть его.       Кольца на шторах тихо лязгают о железо, аккуратно раздвигаясь в стороны, открывая красивый вид на спокойное до сих пор море. Солнце на секунду ослепило его, тепло обогревая оголённые участки тела.       Всплеск, шлепок о воду и чёрный хвост — как у рыб, но больше! дельфин? — скрывается в море. Парень глаза округляет, опирается ладонями о подоконник, выглядывает из окна наполовину и пытается вновь увидеть его. Это был он, он! Точно!       Он снова сидит у моря, не рассказав об этом никому, смотрит вдаль, любуется небом, удивительно чистым, без единого облачка.       Какая красота.       Тот же неожиданный всплеск, тот же чёрный отблеск, стрельнувший в глаза, то же чувство.       Где он? Где? Покажись! Покажись, пожалуйста!       Он оглядывается резко, смотрит жадно по сторонам, в воду, вглядывается в неё, но снова ничего не видит.       Пожалуйста...       Уралов так ходит тайком несколько месяцев к берегу, смотрит вдаль, но видит только бушующее море, корабли, плывущие в соседние царства, птиц, налету хватающие рыб и уносящие их своим детёнышам.       Ему больно. Он ведь видел его. Видел! Но ему никто не верит, смеются. Смеются все. Почти, кроме наставницы, она сожалеюще глядит на него, поджимает с грустью губы, глаза опускает печально, когда слышит, что он снова ходил к морю. И кроме друга Саши Романова.       Его наказывают, запирая в комнате на неделю, заставив всё это время заниматься одними лишь уроками.       Нечто мокрое касается его ладони, оставляя в ней кусочек древа, на котором нацарапано что-то. Парень вглядывается повнимательнее, понимая, что это корявый, но рисунок.       Он умеет рисовать!       Так счастливо и радостно стало на душе, что захотелось засмеяться в голос так, чтобы живот заболел.       Существует ли он не было никаких сомнений. Он точно есть. Теперь уж точно есть доказательства для этого.       Рисунок, который было довольно сложно изучить, состоял из двух... одного человека и одного получеловека с рыбьим хвостом. Они держались за руки.       Он краснеет, смотрит в море, но видит чёрную макушку, что быстро скрылась в воде.       Это означает дружба? Или... нет, это точно что-то с дружбой связано.       С этих пор они начали своеобразную "переписку". Уралов сравнивал её с египетскими иероглифами, такими непонятными, но скрывающими известный только тебе смысл. И оба они пытались понять, что же значат закорючки друг друга.       Тот, что первый начал эту игру, иногда бесился, видимо, не сумев так и разгадать слова, зашифрованные в письме, бросая деревяшкой из-под воды в Костю, отчего он хохотал в голос.       Даже не разговаривая с ним напрямую, как же весело с ним!       Знакомый и ласковый всплеск, чёрный блеск и сверканье белых оголённых плеч. Костя улыбается радостно.       Он тут. Это главное. Остальное — чепуха.       — А я так и не узнал твоего имени за всё это время, — с сожалением протягивает он, прижавшись, стараясь не смотреть назад, к камню, на котором, через тень, он видел выглядывающего... кого-то. Включая лишь воображение, представляя прекрасную, аристократичную белизну плеч, чёрные омуты, затягивающие, запутывающие в сети и не отпускающие, не дающие сбежать, тёмные волосы, едва касающиеся плеч и такого же цвета рыбий хвост.       Такой... такой красивый! Изумительный! Вот бы краешком глаза посмотреть!       До плеча вновь касается мокрая ладонь, на которую он устремляет пристальный взгляд. Бледная, с перепонками белого цвета.       Его хватают за руку, сжатую в кулак, разжимают, кладут в неё камушек и... он снова исчезает в воде. Костя удивлённо моргает, смотрит на подарок в мокрой ладони и пытается вспомнить, что же это за камушек цветной. Вроде белый, но разливается и красным, которого больше всего, и зелёным, и жёлтым, и фиолетовым, и синим цветами.       Нужно спросить у Саши.       — Константин, где ты его нашёл? — ахает восторженно Романов, прикладывая руку к груди. Хочет взять камушек, но упомянутый не даёт, прижимает к себе. — Я просто посмотрю, обещаю.       Парень вздыхает тяжело, протягивая подарок Воронёнка морского. Раз у него нет имени, то Уралов сам его ему придумает. И придумал.       — Очень красивый драгоценный камень, — мурлычет Александр, перекатывая его в пальцах. — Опал.       — Кто упал?       Друг тихо, прикрывая рот ладонью, скрытой в белоснежной перчатке, смеётся.       — Не упал, а опал. Камень этот, — он протягивает подарок Косте, который он сразу хватает, сжимая в ладони тревожно. — А ты знал, что как и цветы, различные камни тоже имеют свой язык.       — Правда? — аристократ кивает важно, очки, спавшие на нос, поправляя. — А... а ты можешь узнать, что значит этот... опал?       — Конечно, — вновь кивает он. — В Европе опал – это символ доверия, счастья, надежды, нежной любви, чистых помыслов и сочувствия. Но на Востоке опал считают камнем обманчивых надежд и иллюзий, омрачающим разум пустыми мечтами и всевозможными опасениями. Кто тебе его подарил?       — Он... — лишь смог произнести Уралов, сглатывая нервно. А вдруг у него это значит что-то другое? Или он сказал так перестать к нему ходить? Может, он хочет перестать видеться? В голове трещит, он не понимает. Как? Что он имел ввиду? Они... кто друг другу?       — Знаешь, Константин, чтобы понять, что именно он хотел сказать, подари ему тоже что-нибудь. Например, — Романов задумался, брови тонкие хмуря, — если тот, кто тебе подарил опал, разбирается в том, что символизируют камни, то он должен понять розовый кварц. Подари ему розовый кварц, можно в виде сердца, чтоб намного привлекательнее было.       — А что он значит?       — Одно — любовь.       Косте страшно. Он смотрит в море, молчит, нервно сжимает в руках край одежды и ждёт. Ждёт его.       Знакомый всплеск врезается так чётко в уши, что он быстро оглядывается на звук, замечая тёмную макушку, выглядывающую из-под воды. Брови чёрные, чуть нахмуренные, а глаза тёмные-кошачьи.       У него всегда такие глаза были?       — П-привет! — восклицает воодушевлённо парень, рукою махнув, после чего подходит к берегу, тянет ладонь раскрытую, на которой розовый кварц блеснул только встающим лучиком солнца. — Это... это тебе!       — Кто ты?! — крикнул яростно Ворон-... нет, это не он. Волосы чуть светлее, а выглядит он чуть больше, чем он. Из руки выхватывает камешек, глядит на него, крутит перед лицом, разглядывая со всех сторон, после чего выкидывает в воду безразлично, злым и презрительным взглядом одарив. — Не приходи сюда больше!       Парень задыхается. Нет! Нет-нет-нет! Не может быть! Он на колени падает, смотрит в глубину моря. Он не умеет плавать. Но это должен был быть подарок Воронёнку! Где ты? Кем был тот, кто приплыл и похож на тебя? Пожалуйста, выплыви и покажись мне!       Пожалуйста...       — Получилось? — первое, что спрашивает заинтересованно Саша, когда Уралов приходит обратно во дворец.       Он губы поджимает, дрожащим взглядом смотрит на друга и через секунду, когда его окутывают обеспокоенными вопросами, падает на колени на пол, всхлипывая громко, лицо ладонями закрыв.       Ничего не получилось. Он так и не узнает. Он больше не увидит его. Он даже имени его не знает, и придумал какое-то идиотское прозвище для него!       Какой он наивный и глупый...       Костя каждый день из окна, почти что не отходя от него, выглядывает того русалку. Саша ему рассказал, как называть полулюдей-полурыб. Теперь парень знает, кто он. Но лучше от этой информации не стало.       Проходит месяц, за который он так и не появляется на горизонте. Его вообще не видно.       Ну где же он? Костя больше не может, даже приходил на море, слыша яростное шипение и холодный плеск в свою сторону получая.       Пожалуйста...       Он вилкой не заинтересованно скользит по тарелке. Хмурится. Кушать совершенно не хочется.       — Костя, ты уж похудел слишком. Случилось что? — спрашивает наставница. — Не нравится еда?       — Нет-нет, очень вкусно, — взволнованно и быстро ответил упомянутый. — Просто... просто.       — Константин, на питании святым духом долго не протянешь, что бы не говорил Михаил Юрьевич, — поддакивает друг, обеспокоенно глядя на него, после чего кивнул чему-то Камалии и опустил глаза в стол печально. — Константин...       — У нас есть одна новость для тебя. Радостная, — аккуратно начинает девушка, откладывая столовые приборы в сторону. Парень поднимает молчаливо взгляд и поджимает губы. — Для этого нужно чтобы ты набрался сил. Покушай вначале, а потом пойдём.       — Куда пойдём?       — К Юре, — улыбается невероятно тепло и радостно наставница, со слезами на глазах, в которых сверкнул весь спектр эмоций: от больной грусти до возбуждённой радости. — Но нужно будет избавиться от стражи.       — С этим помогу я, а вы бегите, — вмешивается Романов, нервозно рвя салфетку на маленькие кусочки.       — Кто такой Юра? — в груди странно приятно затрепыхало при упоминании этого имени. Он покрылся дрожью и уставился на неё.       Кто он?       — Ты его знаешь, — загадочно смотрит на него девушка, беря в руки приборы.       Скажите, что это он. Прошу вас. Это он? Тот, о ком я думаю?       Костя впервые с того времени съел всё настолько быстро, в нетерпении ожидая пока доест Камалия.       Он судорожно задышал, увидав вдалеке расстилающееся спокойное лазурное море. В груди так громко и быстро застучало, что, казалось, вот-вот сердце выпрыгнет и ускачет далеко-далеко. В глубь моря. Именно туда. И никуда больше. Нигде ему нет места, кроме как там.       — Наконец-то, — шепчет облегчённо девушка, аккуратно кладя руку ему на спину и подталкивая вперёд. Почему он должен идти впереди? С чего вдруг?       И он идёт, он слушается и подходит к берегу, к которому подпрыгивают волны, хотевшие словно утянуть его в свою пучину, но не доставая до ног, уходили обратно. Он смотрит не понимая, что делать дальше. Оглядывается и...       — Камалия Мухаммадовна? — она разорвала своё пышное, огромное платье неизвестно откуда взявшимся ножом, по колена, оставив лишь самый нижний слой, прозрачный, тонкий. — Ч-что вы делаете?       — Помнишь, я обещала выброситься из окна прямо в море? — мечтательно начала она. Костя помнит, помнит, как она, крича на Михаила, обещала это с каждым разом и с каждым таким разом в лицо ей смеялся тот. — На свободу, — продолжила она, подходя к плескающей ей голые ноги воде. Сапожки лежат там же где и разорванное платье. Она идёт дальше, вглубь заходит, попутно скидывая все резиночки, заколки и злосчастную белую ленту, которую она всегда ненавидела, из волос. Резко ныряет, отчего парень лишь испуганно успевает глаза распахнуть и рот открыть в немом вскрике о помощи. Но она тут же появляется из воды, смотрит себе на руки, на перепонки между пальцами, касается заострённых ушей и, в конце концов, глядит под воду, на свой изумрудный хвост, красиво переливающийся на свету.       Уралов восторженно, ошеломлённо, не понимающе и, множество-множество ещё других эмоций испытывая, смотрит на наставницу.       Как? Она тоже... русалка? Она — русалка! Как и...       — А Юра?! Кто такой Юра?! — восклицает громко парень, заходя в воду, позабыв о страхе потонуть, по колено, за которое его тут же хватают и он подпрыгивает от этого от страха.       — Удачи вам, — произносит она, скрываясь в пучине вод.       Из воды выныривает он.       — Юра? — тихо, испуганно спрашивает он, на что тот кивает, беря его за руку и оттягивая в более глубокое место. И наконец даёт на себя посмотреть, даёт собой полюбоваться, даёт себя обнять, прижать крепко-крепко к себе и не отпускать на протяжении нескольких минут, так ничего за это время и не произнеся.       Юра... Юра. Юра нежно проводит рукой по его плечу, склоняет голову (точь в точь как Камалия!) и протягивает ладонь с розовым кварцем в виде сердечка, что нежно отсвечивал в глаза, на лицо создавая необычное ощущение волшебства вокруг них.       — Мин һине яратам, — тихо со смущением в голосе произносит Юра, глаза, от которых Костя никак не мог отвести взгляда, опуская.       Парень не знает, что Юра сказал, но мозг сам переводит эту фразу на свой лад и он хочет верить, что мозг прав, ведь не зря же Юра нашёл каким-то образом, выброшенный тем неизвестным, сохранил у себя кварц.       — Я тебя тоже.