Приключения Аллы Парамоновой, журналистки и девицы на выданье

Красавчик сержант и я смотрелись милой парой. Никакого пафоса, присущему зрителям театрализованных представлений, Громов управлял скутером, поэтому мы оба были одеты в стиле «кэжуал», а по-простому — джинсы, футболки, и, конечно, шлемы. Максимовский, не слишком одобряя этот эпатаж, следовал за нами на своем автомобиле. Итак, у нас в наличии: два транспортных средства, два храбрых журналиста и героический полицейский. Неплохо для начала. Припарковались мы у стадиона, во-первых — подальше от посторонних глаз, а во-вторых, вдруг придется эвакуироваться через забор? Чем чёрт не шутит... Сотрудники частного охранного предприятия на посту у центрального входа даже не могли предположить, что нахальная дамочка, недавно устроившая переполох на вверенной им территории, снова явится в их вотчину. Конечно, они меня не признали, но я переживала за Романа. Однако всё прошло без сучка и задоринки и вот мы снова в самом сердце Ордена. До представления еще есть время и его надо использовать эффективно. Благодаря Ринату и фальшивому аудиту здания Ордена я отлично ориентировалась на месте. Сейчас я пристально всматривалась в детали интерьера и предметы небольших экспозиций творческих студий, ища в них хоть малейший намёк на искомую нами лабораторию или же подпольный цех. Но ничего странного в них не было, кроме обязательного портрета Луноликого. Он то был выполнен из бисера, то вышит крестиком и даже вывязан макраме, из чего я сделала неутешительный вывод: люди его обожали, а значит ничего предосудительного мы очевидно не найдём... — Что хоть ищем-то? — спросил топтавшийся около меня сержант. — А пёс его знает, — удрученно ответила я, — надеюсь Максу повезёт больше. Прозвенел первый звонок, приглашающий зрителей на представление. Мы стояли в фойе перед входом в художественную галерею у парадного портрета Диогена, того самого с мантией на плечах. Я уже представила, сколько еще рисованных божков мне придется увидеть, как моё внимание привлекла витрина у подножия портрета. За стеклом находились изображения той же персоны, но выполненные из ценных материалов и даже драгоценных камней. Особое место выставки было выделено под большой фолиант, переплет которого был выполнен из бархата удивительно красивого цвета с оттенками от графитово-чёрного до серебристо-серого. Фолиант украшали серебряные уголки и россыпь алмазной крошки на внутренней стороне. На самом деле внутри этой роскошной обложки находилась не книга, а странный предмет... Он был похож на голограмму, изображение под разным углом зрения можно было увидеть, и как негатив и как обычное фото на металлической пластине. — Что это? — спросил заинтересованный сержант. — А это, мой друг, именно то, что мы ищем! — почти вскрикнула я, но тут же стукнула себя по губам. — Это дагерротип. Первейшая в мире технология фотографии... причём процесс был основан на светочувствительности йодистого серебра! Понимаешь теперь? — С трудом. — В Российской Империи первый дагерротип был снят аж в тысяча восемьсот тридцать девятом году! И вот оно йодистое серебро... В общем история долгая, но интересная, потом расскажу. Сейчас нам надо найти Романа, — сказала я и набрала его номер. Но Максимовский не отвечал, и в моей голове уже начинали рождаться сюжеты один страшней другого. — Я знаю, что надо делать, — решилась я, и приказала Громову: — следуй за мной. Но совершить то, чего строго-настрого запретил делать Максимовский, нам не удалось. Причиной тому стал странный предмет, привлекший моё внимание... За огромными окнами полуротонды маятником раскачивался трос, на котором, обхватив его всеми конечностями, держался человек. Этим чудаком оказался мой напарник! «Золотое перо московской журналистики» болтался за окнами, не зная, как остановить качку. Нас с Громовым сорвало с места. В наши спины прозвенел третий звонок. — Спасибо, у нас своё представление, — выдохнула я на бегу, обогнув угол правого крыла здания. Сержант опередил меня на несколько метров и первым бросился к Максимовскому уже сидящему на асфальте. Трос не доставал до земли метра эдак полтора, и бедному Ромке пришлось прыгать, да еще и умудриться не наскочить на развалины лестниц нижней балюстрады. — Ты как? — спросил Громов, помогая ему подняться. — Цел? — с надеждой добавила я. Роман зажмурился от боли и быстро сказал: — Я думал, что эта болтанка никогда не кончится... Надо валить отсюда. Там, наверху, были люди... в любой момент могут хватиться... Мы попробовали рвануть с места, но Максимовский сильно прихрамывал. Официально покинуть периметр было затруднительно, и я повела друзей уже знакомой тропой — через тернии барбариса и дыру в рабице. — Теперь машину поведу я! Максимовский не возражал, было видно, что каждое движение причиняет ему боль. Загрузив пострадавшего в автомобиль, я поехала уже знакомой дорогой — в травмопункт. Громов следовал за нами. — Что-то зачастили мы в травму? — спросила я у Ромки стараясь поднять его дух. — Свой полицейский у нас уже есть, может и доктора приставят, раз такое дело? — Парамонова, от твоих шуток мне страшно становится, — пробурчал бледный напарник. — Наши жертвы не напрасны, — наконец-то сообщила я, и протянула ему мобилу. — Знаю, зачем им йодистое серебро, фотки посмотри. — А я лабу нашел, — похвалился он, листая странички. — Давай, рассказывай, — велела я, включив поворотник. — Доступ на четвертый этаж у них по чипированным пропускам, — начал рассказывать Максимовский, — там считыватель на входе висит. На нашу удачу клининговая служба моет окна с внешней стороны, так вот альпинисты спускаются с балкона и у них есть карточки временного доступа. Вот такого паренька мне повезло там дождаться. И я зашел, как говорится «на плечах» ... — Как? На плечах? — Следом за ним, а у охраны на мониторе информация только об одном вошедшем. — Ловко. В окно зачем полез? — Подумал, что «плеч» на выход мне не найти, и после того, как нашел Ринатову студию, опасался, что снимки отберут... Трос клининг-альпинистов, лежал на балконе, вот и пришла бредовая идея. Неудачное приземление, чтоб меня... — Наш тандем в действии! — Что за тандем? — Михалыч посчитал что твоё «твёрдое перо» и моя «шустрая задница» весьма неплохой тандем. — Ну, ну. Посмотрим, что скажет он завтра, увидев нас воочию. Максимовский был прав, и посмотреть на это стоило. Во всяком случае вся редакция собралась вокруг лишь только мы появились на пороге. Вчера, диагностировав трещину голеностопного сустава, медики наложили на ногу лангету, и теперь Максимовский передвигался при помощи трости, купленной в ортопедической аптеке. Моё лицо украшали солнцезащитные очки, но без грима они не скрывали всей палитры красок. — Парамонова... — Блин... — Это чё...? — Привет, привет, — сегодня величественный взмах Эвы Перрон смотрелся несколько карикатурно. — Ребята, простите, но вы... ну прямо... как герои сказки о Золотом ключике, — не сдержался и фыркнул от смеха Лопатин. — Люблю запах напалма по утрам, — с улыбкой предупредила я, подняв вверх указательный палец. Роман рассмеялся и, к общей радости, признался: — Не бил я её. О чём вас, о, добрый народ, населяющий сию равнину, и оповещаю. Обстановка была разряжена. Макс поцеловал меня по-отечески в лоб, и велел: — Веди себя прилично, не убей никого. Скоро вернусь. Я клятвенно обещала ему быть паинькой. Максимовский ушел, а я оглядела коллег и удивленно заметила отсутствие Шварёвой. На мой вопрошающий взгляд, Лопатин ответил: — Плавный вызвал. Шепчутся, что снова в Европу отправят. — Плачь, Европа, — вздохнула я. — Да, ладно. У Лики уже и опыт имеется, — вступился за врагиню эрзац. — Я тут пироженками разжился... Не хотите ли чаю, миледи? — А пойдемте, выпьем чаю, — согласилась я с радостью, предвкушая то, как буду рассказывать Юрке о наших находках. Я уже вдыхала ароматный пар над кружкой с забавным смайликом и только собралась надкусить профитроль, как на мой номер пришло SMS. «Как твой любопытный носик?», — гласило оно, и я сразу поняла, кто автор. Однако быстро он нашел меня... Я тут же набрала родителей, но, слава богу, у них всё было в порядке — никто не приезжал, не звонил, и охрану не снимали. Мне немного полегчало, и всё равно надо снова менять симку и телефон. Каким образом он получает информацию? Может у него не только в полиции есть источник, но и в нашем мега-холдинге, недавно слившемся с «Нефть-ресурс Медиа»? Менеджер по персоналу скрытого «брачного агентства» использует возможности клиентской базы? Может быть... — Ночь покажет, кто как ляжет, — пробурчала я, дав себе очередную клятву закончить с Диогеном и вплотную заняться Астаховым. — Парамонова, бредишь что ли? — Уровень бреда уже зашкаливает, Юрик, — призналась я. — Вот разгребу эти авгиевы конюшни, так сразу в Барилоче, за грибами... — Чудная ты, Алка. — Угу, — подтвердила я, но тут же присвистнула: — Божечки... Прямо к нам по проходу приближалась моя подружка Лика в этно-платье, модном этим летом. — Швейная фабрика «Славянский стиль»? — спросила я. — Хо-хо, — презрительно бросила модница. — Луи Виттон, чтобы ты знала! — Ни за что бы не узнала старика Луи, прям по-нашенски пошито: петухами-курами-разными фигурами. Этакий рушник на ножках. Шварёва хотела уже кинуться в словесную перепалку, но тут разглядела моё лицо. — Гляжу твоя критика уже принесла плоды. Где это тебе физиономию подправили? — Особый тип пластической хирургии, — не унималась я, несмотря на Лопатинские предостережения. — Зато бесплатно. — Я вот думаю, что без Макса здесь не обошлось... — хохотнула Лика. — Слышала новость о моей командировке? Завидуй, Парамонова, а ты как всегда мимо. Я неискренне улыбнулась и послала коллегу по адресу материнского лона. — Фу, как грубо, — обрадовалась потерпевшая и плавно уплыла за свою перегородку. — Юра... что это? Как это...? Она просто взяла и ушла... — Парамонова, ты чего на людей кидаешься? — укорил меня Лопатин. — Не буди лихо, пока спит тихо. — Устала я, Юр, весь уикенд то клубы, то травма, это она еще нас вместе не видела... — Да уж, вместе — просто картина маслом. Я вздохнула и наконец-то надкусила профитроль. Вскоре к нам присоединился сержант, явился он не один, а в сопровождении рыбки-лоцмана, видимо Настенька всерьёз решила сменить покровителя. Согласно моему нынешнему настроению, я отставила коробку с пирожными, и слизнув крем с пальцев, равнодушно спросила: — Насть, тебя что, за ноги по лесу таскали? Горобцова встревоженно заглянула за перегородку и всмотрелась в зеркальное отражение. — Парамонова… — обиженно протянула она, бережно коснувшись прически, — это стиль такой, модно сейчас. Мне идет. Правда, господин полицейский? Громов покраснел и утверждающе кивнул. Настя была счастлива. Юрка, как всегда, пришел на помощь. — А что у нас с читателями, чем народ интересуется? Опять бумага им нехороша? Горобцова поняла, что пора ретироваться. — Счета за жилищно-коммунальные услуги им нехороши, — буркнула она, и откланялась. — Пойду работать, была рада видеть, сержант… — Взаимно, — прищелкнул каблуками Громов. Как только очарованная Настя скрылась в глубинах нашей редакции, он обратился ко мне. — Зачем вы так, Алла Геннадьевна? Она милая девушка… Лопатин похлопал сержанта по плечу и со вздохом сказал: — Придётся потерпеть, сегодня день у нас такой. — Это вовсе не то, о чём вы дружно подумали. Назову сие Пред-Астаховским-Синдромом, — заявила я и бросила на стол, ставший ненужным новый телефон. — Читаем SMS. Мои друзья прочли сообщение, потом сержант вынул блок питания из гаджета, и я заметила, как заходили желваки на его скулах. — Простите, — сказал он. — За то, что сочли меня истеричкой? Да, действительно, психую, хотя пора уже привыкнуть, уже месяц меня терроризирует человек скрывающийся от правосудия. Смотрю, сникли мои молодцы. Понятно Громов, он натура впечатлительная, как говорят у нас в холдинге УФ-лака не нюхавший, но Лопатин-то должен быть устойчивей к внештатным ситуациям. — Спокойно, парни, а то вы серьёзны, как сердечный приступ, — по привычке отшутилась я. — Пойду-ка я к Максимовскому в отдел, уже забыла, как в высшем эшелоне рабочие столы выглядят. — Да ладно, наши отделы как братья-близнецы, и вообще… с твоими фонарями я бы поостерегся… — Думаешь ослепнут? А пусть видят полит-зазнайки, как выглядит полевой журналист! — Я с вами, — сообщил сержант. — И я бы прогулялся, — добавил Лопатин. — Вот уж нет, братцы, — сразу отказалась я, — по холдингу я как-нибудь без эскорта пройдусь, а-то засмеют. Вы тут пироженки лопайте, очень вкусные, а я быстро, моргнуть не успеете. Несмотря на действительную схожесть наших отделов в этом была совершенно другая аура. Здесь каждый занимался своим делом уткнувшись в мониторы или листая бумаги, деловой разговор шел чуть ли не шепотом, и причина библиотечной тишины была вовсе не в шумопоглощающих перегородках и сезоне отпусков — это была другая культура общения. На минуту я подумала, что не смогла бы работать в таком режиме, очень уж привыкла к вольнице, но тут мои размышления прервал насмешливый голос. — Ого! Какие люди! Что же вы, мадемуазель, застыли у порога? Проходите, гостьей будете. Передо мной стоял молодой человек среднего роста, лицо его украшали очки в широкой черной оправе, светлые волосы были зачесаны в кок и каким-то чудом не распадались. «Чудом скорее всего был гель», — подумала я, идентифицировав моего собеседника. — Господин Вагин? Добрый день. Да, это был он — лучший интервьюер Анатолий Вагин, практически московский Говард Стерн, когда-то входящий в «Топ три» нашего холдинга. К сожалению, топ развалился с уходом Фила Разгонова, заменить которого пока еще никто не осмелился. Интервью «От Вагина» пользовались бешеной популярностью, и к нему быстро приклеилось «Отвагин», с тех пор так и повелось, да и Анатолий не возражал — не самое плохое прозвище. — А вы новая коллега Макса. Алла Парамонова? — Именно так. Прошу любить и жаловать. — Что вы же ищите, позвольте спросить, в царстве хипстеров? — всё также насмешливо спросил он. — Похоже, что вы охраняете врата в это царство. Стоглазый Аргус? Не волнуйтесь за хипстеров, мне нужен гипстер, причем один. — Ха-ха, — он сбавил обороты своей насмешливости и сказал: — У вас есть чувство юмора. Это вы помогли ему приобрести этот гипсовый девайс? — У нас удивительная схожесть взглядов. И ему идет трость. — Что ж… Рад за него. Я провожу вас. Прошу. — Благодарю, — так и хотелось добавить «Анатоль», потому что взаимное расшаркивание стало напоминать приёмы в Версальском дворце. Очень скоро я пожалела о паре упущенных книксенов, потому что увиденная сцена совсем не обрадовала меня. Рядом с Романом стояла девица, просто эталон офисной примы: юбка карандаш едва прикрывала идеальной формы колени, строгая блузка была распахнута ровно на две пуговки, легкий загар на руках подчеркивал профессиональный французский маникюр, а волосы были собраны в аккуратный узел. Девица держала моего любовника за руку и, склонившись к ней, то ли хотела приложиться губами, то ли пересчитывала мизерные камушки на небосводе циферблата «Улисс Нардин». Увидев меня, она вскинула татуажные бровки, но руку отпустила. — Марго, — назвал по имени любопытную особу Анатолий, и торжественно представил меня: — Знакомьтесь, это Алла Парамонова, наша коллега. — Наслышана, — чуть ли не фыркнула офисная прима. — Мне здесь одной кажется, что возня с желтками не приносит Максу профессиональной пользы? После секундного ступора первым очнулся Роман, он взял меня под руку и с печалью в глазах сказал: — Дорогая, я задержусь еще на пару минут. Не будешь сердиться? — Ты меня еще любимой назови…, — отвернувшись от коллег, и нервно поправив солнцезащитные очки пробурчала я. — Я тоже скучаю, любимая, — шкодливо улыбаясь заявил он. — Уверен, теперь вы и без меня справитесь, — сказал Отвагин, ставший нечаянным свидетелем наших близких отношений, и отпустив очередной поклон удалился. Королева Марго также не выдержала наших любезностей и гордо вскинув голову зацокала каблучками к своему рабочему месту. — Надо же сама ускакала, а я уж думала её вперёд лабутенами вынесут, — съязвила я. — Ты хоть понимаешь какую сплетню запустил? — Поздно, уже все знают. Из вашего отдела течет, как из худого сита. — Худое сито? Странное сравнение… — Ничуть, худое сито — это когда вместо белоснежной муки сыпется всякая муть с плевелами, — объяснил Роман. — Ну что, любимая, какие планы? — Сначала новости. Костик снова нашел меня, прислал записку… Максимовский помрачнел, и со злостью ударил тростью в пол. — А планы такие, — продолжила я, — меня как магнитом тянет в Орден. Всё же надо разобраться с Луноликим, так ли он свят? — Соскребем позолоту и посмотрим? — он поднял на меня глаза, полные гнева. — Именно. Соскребем, — пообещала я, и чмокнула Романа в щеку. — Во всем этом бардаке есть единственное, что мне безумно нравится — могу целовать тебя, когда хочу и где хочу. — А кто недавно пищал о сексуальных домогательствах на работе? — Всё течет, всё меняется…, — шепнула я и еще раз поцеловала его. Несколько пар любопытных глаз проводили наглую желтушницу с подозрительными синяками на лице, и как только за мной закрылась дверь «дружественного» отдела я увидела моего бессменного стража сержанта Громова. — Ну что ж, за мной, мой верный Санчо! — театрально воскликнула я, копируя Дон Кихота. — Алла Геннадьевна, — скривился Громов. — Есть работка, которую ты любишь…, — я решила сделать более привлекательным образ идальго. — Ээ..? — Следить будем, а также подслушивать и подсматривать. — Вы имеете в виду оперативную работу? — с надеждой переспросил сержант. — Моя ж ты зая… Готовь Росинанта, нам предстоит битва с ветряными мельницами!