Приключения Аллы Парамоновой, журналистки и девицы на выданье

Была в нашей газете рубрика «Калейдоскоп событий», так вот этот калейдоскоп я ощутила на себе. Максимовский, услышавший мои жуткие вопли в притоне, тут же позвонил знакомой бригаде омоновцев, мало того, стал ломиться внутрь и грозить охране, упоминая притом, что задерживаемая ими гражданка очень известная в узких кругах журналистка. Все это он рассказал потом, а в тот момент я просто перестала соображать, было очень страшно. Едва в отдалении раздался шум и возбужденные голоса, амбал, крепко державший мои руки, втолкнул в маленькую комнатку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся гримеркой. На меня изумленно уставились уже одевшаяся Глафира и еще какая-то девица, видно редко бывали женщины на их специфических представлениях. В замке щелкнул ключ, и ненадолго наступила тишина. Совсем ненадолго — не прошло и двух минут, как за дверью зашумели, раздался грохот падающей мебели, крики и мат. Мы с девицами переглянулись — похоже им, как и мне, было не по себе — и на всякий случай отошли подальше от двери. И не зря, внезапно раздался грохот, дверь рухнула, и я увидела бледного, несмотря на загар, Максимовского. Роман схватил меня, и встряхнул, спрашивая: — Цела? Они тебя не тронули? Травмы есть? Да что ты молчишь?! От шока я онемела, только разводила руками и мотала головой. Потом нас долго держали в отделении, выясняли, какого черта меня понесло в этот подвал. Пришлось сослаться на расследование, и предъявить журналистское удостоверение. Макс все время был около меня, принес водички, держал за руку. Тима я так и не видела, поэтому не знала, задержали его или нет. Когда же нас отпустили, Максимовский не разрешил мне ехать домой, привез к себе. — Тебе одной нельзя, — объяснил он, — да и ехать к подружке тоже. Пришлось бы ей рассказать всё, а это под запретом, так что твоей подружкой сегодня буду я. А завтра, утречком, в редакцию: отчитаемся, потом статейку набросаем, пока Плавный одобряет анонс. И я согласилась. Приехали, выпили вина, Роман настоял, сказал надо стресс снять. Я сразу вспомнила свой сон, потом события, произошедшие ночью, от запоздалого страха меня замутило, оказывается, все это время я находилась в шоке и только сейчас осознала то, что мне угрожало. Меня рвало в ванной комнате, а Максимовский стучал в дверь и требовал, чтобы я открыла, потом требования сменились просьбами и ласковыми уговорами. Я умылась, приняла душ и вышла к не на шутку встревоженному напарнику в естественном обличье — без следа косметики, влажными, собранными в хвост волосами, и в белом, обернутом вокруг тела полотенце. — Ну, наконец-то! — Макс подхватил меня на руки, и понес в заранее приготовленную постель. В этой ситуации наше сближение было чем-то само собой разумеющимся, как будто по-другому и быть не могло. Мы скрепляли наш союз сумасшедшими объятиями, горячими поцелуями и нежными ласками. Проснулась я резко, чьи-то руки обнимали меня, но глаз не открыла, прислушиваясь к чужому частому дыханию. Роман прижал меня к себе, обнаруживая свое желание. Ну, вот и добилась, дорогая, теперь ты возглавляешь список Максимовского. Выпив приготовленный заботливым Романом кофе, я заявила, что мне необходимо переодеться — не могу же я появиться в мега-холдинге в одежде, не предназначенной для рабочего дня. Мы подъехали к дому в одиннадцать часов утра, еще не было слишком жарко, и местные старушки, сидевшие на скамейке, с любопытством рассматривали моего кавалера. Я попросила Максимовского подождать меня в машине, но нет, поплелся за мной, теперь весь дом будет знать, что «воображала Парамонова, из второго подъезда» встречается сразу с двумя парнями. Недолго повозившись с заедающим замком, мы вошли в квартиру. Я сразу обратила внимание на духоту, хотя, уехав на свидание с Тимом, оставляла открытой балконные окна и дверь. «Может родители приезжали? — подумала я. — Мама боится воров и грозовых ливней, и еще неизвестно, кого больше». С другой стороны, мои давно бы позвонили, и спросили, почему дочка не приехала домой ночевать. Я вошла в комнату, и замерла от удивления — в центре, на полу, стояла пятилитровая банка, в которую было засунуто что-то похожее на большой кулек мятой серой бумаги. В кульке что-то шевелилось... я подошла ближе, как вдруг из банки начали вылетать осы, и теперь я увидела, что они были везде! Истошно завопив, я рванула к выходу, чуть не сбив с ног обалдевшего Максимовского. Он моментально сориентировался, вытолкнул меня из квартиры и захлопнул дверь. Я бежала вниз, только мелькали лестничные пролеты, и сзади слышался топот ног Максимовского. Старушки на лавочках зашушукались с удвоенной силой, когда мы пулей вылетели из подъезда. — Укусы есть? — едва переведя дух, спросил Роман. — Н-не знаю, в-вроде нет, — заикаясь, ответила я. Внешне Максимовский был не напуган, а скорее удивлен оперативности наших недругов. — Сейчас экстерминаторов вызову, — сказал он, дотронувшись до моих похолодевших пальцев. — Можешь отдать кому-нибудь ключи от квартиры? — В п-принципе могу... — Объясни ситуацию, — посоветовал он, — мол, так и так, приедут, обработают квартиру от насекомых, а ключи заберешь потом. Я кивнула, и пошла к старушкам. Бабульки оживились, стали расспрашивать, и с удовольствием согласились помочь — хоть какое-то развлечение на целый день. Лишь только мы появились на пороге нашей редакции, сразу из-за перегородок вылезли любопытные головы, и раздались приветственные возгласы. — Привет, привет! — Парамонова, уже наслышаны о том, как ты накрыла притон! Неужели мы с Максимовским так долго отсутствовали? Скорей всего новости просочились от тех, кто работает с городским криминалом. Представляю, какие были у них лица, когда они узнали, что скандал спровоцировала не в меру любопытная журналистка. Пробираясь к моему рабочему месту, мы вдруг услышали громкие возмущенные крики. — Опять Парамонова! Как же надоела эта льстивая сучка! Все ей, и расследования, и гонорары повышенные! А что мне? Мне анимэшная вечеринка «Кос-плей» в парке Рокосовского, да меня уже тошнит от всех этих анимэ, эмо и готов! При нашем появлении наступила полная тишина, возмущавшаяся несправедливостью Шварева, а это была именно она, будто поперхнулась своими словами. — Чем тебе не угодили представители этих славных субкультур, Ликочка? — спросил Максимовский, крутя на пальце ключи от автомобиля. Шварева быстро поменялась в лице — секунду назад бледная от праведного гнева, сейчас она зарозовелась, расплылась улыбкой и сексуальным голосом проворковала: — Максик, сладкий мой, какими судьбами? Неужто ко мне зашел? А меня словно и не было, вроде как я прозрачная, ни привета, ни ответа. Ну что ж, беседуйте... Бросив Романа, не ожидавшего от меня такого маневра, и гордо подняв голову, я направилась к своему загончику. Навстречу торопился Лопатин, по его лицу было видно, что новости он уже слышал. — Ну, Алка, ты даешь! У новостников шум до небес, накрыли элитарный притон, уйму народища повязали, их регалии даже шепотом не стоит произносить... А кто развалил подпольный развлекательный бизнес? Кто бы вы думали? Наша Парамонова! Я чуть кофе не подавился... У себя за спиной я почувствовала присутствие Максимовского, его запах окутал меня, проник под кожу, заставил прикрыть глаза, осторожно втягивая тонкий аромат ноздрями. Череда странных событий не помешала мне превратиться в самку... — Поздравляю, — ревниво произнес Лопатин, обращаясь к Роману, — о вас говорят во всех редакциях холдинга. Герои дня. — Спасибо, — мой любовник отреагировал на похвалу коллеги захватом моей руки, и я почувствовала его дыхание в моих волосах. Он тоже обнюхивал меня, вот до чего довел нас основной инстинкт, мы становимся животными. — Я смотрю у вас все в порядке... — пробормотал Лопатин, и откланялся, — пойду, дел много. Посмотрев вслед уходящему эрзацу, я устало опустилась в кресло, и включила системный блок. Максимовский пристроился рядом, молча положив ладонь на мое колено. — Перестань демонстрировать всем, что спишь со мной... — строго сказала я. — Неужели выглядит демонстративно? — наигранно удивился Роман, поглаживая мое бедро. — А я ведь искренне рад, что с нами это произошло. Как же приятны были мне его слова, только ни в коем случае не следует показывать мою радость. Я украдкой вздохнула, и, решив не обращать внимания на нечаянные ласки Максимовского, открыла папку с расследованием. — Ну, скажи, наконец, что ты обо всем этом думаешь? — спросила я напарника. — Думаю, таким незатейливым образом тебя хотели предупредить, чтобы помалкивала, — тут же отозвался Роман, — и не совала нос в дела сводни. — Соглашусь, — его слова подтвердили мои мысли. — И что мы делать будем? Максимовский оживился. — Во-первых, тебе нельзя возвращаться домой. Поживешь у меня, — я окинула его подозрительным взглядом, и он оговорился: — какое-то время. Ну, пойми, это только начало, а уж как статья выйдет... Я нужен тебе, Парамонова. — Кто бы возражал против такого соседства, — усмехнулась я, — но у меня есть родители, так что я вполне могу переждать тревогу на даче. — Я уверен, что в первую очередь искать тебя будут там, — сказал Максимовский. — Ну, в принципе, ты прав. — Так что, решено? — снова спросил он. — Давай дальше. А дальше Максимовский расписал все преимущества совместного проживания, это и завершение статьи, и моя безопасность, и, конечно, любовные упражнения в уютной Максовой постельке. Если скажу, что живописание показалось мне не привлекательным, то погрешу против истины — Роман мне безумно нравился, да что там, я была влюблена. Влюблена! Впервые после того, как благодаря Никите Вересову, разочаровалась в сильной половине человечества. Даже нашествие ос на мою квартиру не вывело меня из любовного состояния, страх только увеличил его, а мой спаситель стал еще более желанным. Но оставался еще один важный момент — в моей квартире остался ноутбук, для подстраховки я скидывала все на электронный адрес рабочего компьютера, но мой проверенный товарищ был мне просто необходим. Да и одежда мне нужна, откровенно клубный наряд будничным днем смотрится немного вызывающе. Об этом я и сказала Максу. — Ключи надо забрать, и проверить, как обезвредили квартиру, — произнесла я. — Как думаешь, а трупики ос они за собой убрали? Или придется... Видя ужас в моих глазах, и мурашки, покрывшие обнаженные предплечья, Максимовский спросил: — Неужели ты их так боишься? — Ужасно боюсь, с детства их не любила, а после фильма, где юного Макколея Калкина насмерть закусали пчелы, я стараюсь избегать с ними встреч. — Интересная информация, — скрестил длинные пальцы Роман. — А кто из твоих знакомых знал о твоей фобии? — Университетские подруги... и все те, кто бывал у нас на даче. Там я становлюсь наиболее уязвимой. Максимовский задумался, изредка поглядывая на меня. Я тоже хмурила брови, стараясь вспомнить, мои последние столкновения с насекомыми. Недавно совсем, на даче... я прыгаю и машу руками, а рядом... — Костик! — завопила я, словно на меня сошло озарение. — Кто такой? — Персонаж один, причем очень подозрительный. И как я могла забыть о нем?! — Чем подозрительный, Парамонова? — обнял мои плечи Роман. Я перевела дыхание, собираясь выложить все свои подозрения. — Сейчас расскажу, — начала я. — Познакомилась с ним после первого свидания, купленного у сводни. Я тогда сбежала от претендента, выскочила из ресторана, да неудачно упала: сломала каблук, ободрала колени. Вот тут он меня и подобрал. — Подобрал? — С асфальта поднял, — пояснила я, — в машину посадил и домой отвез. Правда я и от него сбежала. — Хм, а почему? — Представь, он решил, что я проститутка! — возмутилась я. — Ну, я ему и подыграла, так он стал ко мне в сутенеры набиваться. — Прямо так и заявил? — переспросил Макс. — Типа, хочу стать сутенером? — Нет, прямо не заявлял, — ответила я, — но сказал, что хотел бы присматривать за мной, чтоб не обидели. — И все? — удивился напарник. — Чего ж здесь подозрительного, парень хотел деньжат подзаработать. Разве нет? — А вот и нет. На следующий день я снова «случайно» сталкиваюсь с ним, и снова после того, как сбегаю от нового знакомого из альбома сводни. Максимовский заинтересовался совпадением. — И чем закончилась ваша встреча? — Ну, как обычно... — замялась я. — А как обычно? — Я от него сбежала! — Блин, Парамонова, вроде не маленькая, — улыбнулся Максимовский, а я залилась румянцем. — Это еще не все, — продолжила я. — Помнишь, в первый день нашей совместной работы, ты проводил меня до дома? — Помню, — рассмеялся мой любовник. — Ты ловко ускользнула тогда от меня, но я еще не знал, что это твоя привычка! Он притянул меня к себе, наш поцелуй был страстный, но не продолжительный. — Слушай, — я мягко отстранила Романа, и выложила остальное, — Костик, ждал меня у подъезда, и предложил подвезти на дачу. Я ему телефон свой начеркала на бумаге, а там написано — Парадиз. А я как раз из Парадиза! И решила, разузнаю у него, зачем шпионил, да толком ничего не узнала, он все жениховством меня пугал... — Подозрительно, да, — согласился Роман, — но осы тут причем? — Так вот, на даче он узнал, что я боюсь ос. Максимовский нахмурил брови, о чем-то задумался на минуту, потом спросил: — Это было в тот день, когда я приехал за тобой? — Да, — ответила я, ощущая себя глупой девчонкой. Макс недовольно фыркнул, с подозрением посмотрел на меня, в тот момент я могла поклясться, что на языке у него вертится вопрос: а не спала ли я с Константином? — Какая ты неразборчивая, тащишь в дом малознакомых людей с улицы! — услышала я. — И как тебе такое пришло в голову? Я обрадовалась, что он не скатился к банальной ревности, и не стал мучить меня неприятными вопросами. — Ну, вроде он нормальным мне показался, — мяукнула я. — Показался... драть тебя некому, Парамонова, — любовно произнес Максимовский, чувствовалось, что он готов взять эту миссию на себя. — Иногда ошибаюсь в людях, — призналась я, в том, что со мной действительно случалось, две мои лучшие подруги сначала были мне неприятны, мы ссорились и откровенно враждовали, но время расставило все по местам. — А со мной ты ошиблась? Я ведь чувствовал, что ты относишься ко мне с настороженностью. И было за что! Я тут же хотела огласить список его любовных побед, но не смогла... Говорящая голова ненавистной Шваревой появилась над моей перегородкой. — Парамонова, — прокуренным контральто запела Лика, — ты что, забыла накраситься? Я тебя сразу и не узнала. — Дома не ночевала, а у любовника еще нет моей косметички, — легко ответила я, вдруг позеленевшей от злости Шваревой. А вот с ней, моей заклятой подружкой Ликой, сначала были неразлучны, как одноименные попугайчики. Мы были ровесницами, вкусы наши совпадали, даже сейчас это видно, стоит только взглянуть на Максимовского, интересы были взаимными, и мы много времени проводили вместе. Но очень быстро акулья хватка моей приятельницы дала о себе знать, и у меня стали пропадать парни, темы, деньги... От слепоты я излечилась быстро, стоило только заикнуться Лике, что я знаю о ее хитростях, как она оскалила зубы, и заявила, что ненавидит меня, ух, как ненавидит! С тех пор так и повелось, весь мега-холдинг знал о нашей неприязни, и когда нашему отделу засветила отличная международная командировка, то Шварева разбилась в доску, чтобы получить ее. Увы, я осталась с носом, но была рада, что Шварева на какое-то время исчезла с моего горизонта.