рядом с ним тускнели даже звезды
От недосыпа зачесались глаза. Я откинул назад голову и шумно выдохнул. Силы оставались только на это. Я не выбирал быть принцем. Не выбирал сутками сидеть за книгами и вычитывать в них хоть какой-то смысл. Но по-другому я не мог. «Теория правления»… Еще не встречал того, кому бы эта тема вообще была интересна. Кроме моего отца, конечно. И Феликса. Ему все было интересно. Сегодня мне стукнуло шестнадцать лет. Шестнадцать лет, как я гордо ношу звание принца-наследника. Шестнадцать лет, как меня готовят к тому, что в любой момент мне придется взойти на трон. Шестнадцать лет, как я все больше понимаю, что люди все сильнее путают самих себя. Мы знаем, как расположены звезды. Знаем, как посчитать, за какое время можно преодолеть нужное расстояние. Еще мы знаем, сколько в нашем теле костей и какие из них опасно ломать. Знаем, как подчинить себе воду и направить ее в свои дома. Но… Что мы знаем о себе? Всю жизнь я читал книги, в которых рассказывалось о бесстрашных героях, спасших горы людей, а потом эти же герои лишали себя жизни из-за неразделенной любви. Как может быть, что мы так сильны перед миром вокруг, но так слабы перед собственными сердцами? Как может быть, что один, ничего не значащий человек может заставить нас отказаться от всего, что было важным? Несчастливая любовь… Так это, кажется, называется? Я с детства решил, что любовь принесет мне только счастье. Я буду лелеять ее и заботливо хранить в своем сердце. Видимо, именно в любви настоящая сила, вот только она не видна никому кроме тебя самого. И я буду сильным, и обо мне не будет вечных легенд, но люди будут с гордостью вечерами шептаться обо мне честными словами: «Он смог любить и нашел в этом силу». — Ваше учебное время давно завершилось, принц. Не стоит отказываться от возможности для прогулки. Чей бы голос это не оказался, я бы разозлился от того, как меня прервали от размышлений, но это был Феликс. Я уже упоминал его и, пожалуй, еще много раз буду. Мы познакомились, когда нам было около шести. Феликс был сыном садовника и в день нашей встречи радостно бегал по саду, украв один из опавших бутонов розы. Так он обрушился на меня, присыпав сверху парой-тройкой розовых лепестков. Это было столкновением душ, не меньше. — Планирую освободить побольше времени на завтра, — ответил я и проследил, как ладони Феликса легли на гладкую поверхность двери из темного дерева и прикрыли ее за собой. Он преодолел расстояние между нами за несколько секунд и оперся локтями о стол напротив меня, заглядывая в записи. Я улыбнулся, когда он поморщил нос и посмотрел на меня недовольно. — И как тебя не тошнит от этого?! — И как же я буду править страной, если ничего не буду об этом знать? — не сдержавшись, я зарылся ладонью в волосы Феликса и погладил чуть влажные от вечернего дождя пряди. Он довольно улыбнулся и опустил голову на ладони, подвигая ее ближе ко мне. — У тебя и так все замечательно получается… — пробормотал и взглянул на меня из-под прикрытого века. — Например? — Я не придумал… — Именно. — Я просто не придумал! Но ты… — под моими локтями дрогнул стол, когда Феликс отодвинул со своего пути мои записи, перепрыгнул через него, усаживаясь чуть в стороне от меня, и стал покачивать ногами. — У тебя отлично получается бегать со мной по окрестностям под дождем. — Так ты за этим пришел? — я погладил пальцами редкие капельки снизу его шорт — видимо, он спешил — и улыбнулся, когда он вздрогнул от щекотки и шлепнул меня по руке. — Ну… Не только… — Феликс соскочил на пол, подцепил мою ладонь и широко улыбнулся. Это было моей слабостью, но вряд ли он знал. — Так ты идешь? — он выпятил нижнюю губу и пискнул, будто вот-вот заплачет. Ну что за ребячество! — Иду, — выдохнул я и одним движением скинул в верхний ящик стола книги. Феликс тут же засиял, как делал это обычно, и даже подпрыгнул от радости на месте. Я не мог не улыбаться. С ним всегда приходилось. Он заражал. Я почувствовал, как Феликс сжал ладонь чуть сильнее, и проморгался. — Ты завис. Я посмотрел на наши переплетенные пальцы и, кажется, завис снова. Феликс в ответ только хмыкнул что-то и потянул меня на выход. А я подумал о том, что никому бы не позволил тащить меня под дождь в раннюю осень. Только ему. — Я нашел новое место, — Феликс замер на выходе из нашего летнего замка, когда позади закрылись двери. Несколько шагов вперед — и нас накроет поток усилившегося дождя. — Там мокро? Феликс особенно хитро ухмыльнулся и приблизился к моему уху, чтобы шепотом запустить в сердце что-то долгожданное: — Не простудитесь, принц Хенджин. И мы побежали. Вода застилала мне глаза и мочила новую рубашку, а Феликс заливался смехом, но ни за что не отпускал мою руку — даже если приходилось упасть. Мы только сильнее утопали в улыбках друг друга и неслись вперед. Летний замок стоял между городом и бесконечной морской далью, окруженный высокими соснами. Мы жили здесь только в теплое время года, а когда наступал холод — возвращались в центральный замок. Нашей семье казалось, что в особенно сильные холода мы обязательно должны быть ближе к людям. Мы бежали сквозь знакомые сосны, но не туда, где возвышались ворота города, хотя я не узнавал эти места. Феликс это заметил и перешел на шаг, обнимая мою руку своими и приклеиваясь к плечу щекой. Я невесомо ответил ему поцелуем в макушку и точно был уверен, что увидел бы на лице застенчивую улыбку. — Ты ведь не знаешь, где мы? — спросил он. — Раньше ты не водил меня в эту сторону. — Принцу Хенджину стоит гулять почаще. — Перестань называть меня так. — Но ведь ты принц! — Не с тобой, — Феликс закатил глаза, повернув голову так, чтобы я это точно заметил. — Мы пришли, «Не-принц-Хенджин» Феликс любил находить особенные места и называть их «нашими». В детстве он нашел каморку в конюшне, где хранились старые инструменты и назвал ее нашим логовом. А потом мы перестали умещаться туда и ему пришлось отыскать новое. Этим местом оказалась кухня. Точнее, ночная кухня. Когда там никого не было, мы забирались в нее через окно — мы могли бы и просто зайти, но тогда бы не хватало таинственности — и усаживались на нагретый за день каменный пол. Мы до сих пор частенько там встречались: что в центральном замке, что в летнем. А теперь он привел меня на каменный берег. Море сегодня было нетерпеливым и пыталось поглотить собой половину пляжа. Я ни разу не был здесь, хотя идти было всего ничего. Может, я и правда зря трачу свою юность на подготовку к будущему? Я слегка потряс головой, выбрасывая глупые мысли. — Я думаю, на этом пляже жил кто-то из предыдущих королей. Или может, сюда добирались обычные жители, — Феликс пошел прямо — к высоким черным камням, тонущим в сером небе. Я пошел следом, перебирая под подошвой ботинок мокрые камни. — Почему ты так решил? — Вот поэтому. Мы обогнули один из возвышающихся над головами камней, и нам открылся вид на промокшие широкие деревянные качели. На их креплениях виднелась ржавчина, а древесина трескалась чуть ли не через каждое волокно. Феликс подбежал к ним, плюхнулся на небольшую лужицу и положил рядом с собой ладонь, подзывая меня поближе. На них было настолько много места, что мне удалось лечь на спину, согнув ноги, и положить голову к Феликсу на колени, чтобы ловить лицом мелкие капли. Под нами чуть недовольно затрещало старое дерево. Феликс уместил свою руку и меня на груди и стал щекотно водить по шее пальцами. Я чувствовал, как кожа медленно утопала в мурашках, которые все сильнее разгонялись по ней соленым ветром с моря. — У тебя уставшее лицо… — тихо сказал Феликс и погладил большим пальцем кожу у меня под глазами. — Ты мало спишь? — Настолько заметно? — Я вижу больше остальных. Я обхватил пальцами ладонь Феликса и прижал к своей щеке, чтобы почувствовать, как ее тепло греет кожу и достает до самого сердца. Я хотел поймать его взгляд и сказать что-то важное, хотя сам не знал, что именно, но он задумчиво смотрел куда-то в морскую даль и покусывал нижнюю губу. — Ты будешь прекрасным королем, Хенджин. И вырастишь таких же прекрасных принцев. Я прикусил нижнюю губу. Феликс мало говорил о моем королевском будущем — почти никогда, а я и не просил, потому что в этом виделся конец чего-то важного. Он только называл меня принцем, но и это было шуткой. Мне всегда казалось, что будущее его не волновало. — Принцев… — Да. У тебя все обязательно получится так, как хочешь этого ты. А чего я хотел? — Я боюсь, что никогда не найду настоящую любовь… — прошептал я. Раньше я никогда не произносил этого вслух. Даже самому себе. А теперь об этом знало даже море. — Любовь не играет с тобой в прятки, Хенджин, — Феликс наконец посмотрел вниз и чуть улыбнулся. — Она всегда рядом: тянет к тебе руку и ждет, когда ты протянешь свою в ответ. Он легким движением ладони убрал с моего лба пару прядок, а я завороженно проследил за тем, как ткань его рубашки затрепетала под морским ветром, гладя собой хрупкие ключицы. — Феликс, пообещай, что никуда не денешься. — Пообещай, что больше не будешь заниматься сегодня и отдохнешь завтра. — Обещаю. Феликс не ответил мне обещанием. Он никогда не отвечал, потому что считал, что мир слишком своеволен, чтобы давать нам самим решать за себя. Он верил в людей, но еще больше — в их слабости. Он был моей слабостью. А я его. И может быть, именно потому что мы знали об этом, в нашей слабости мы находили силу. — Отец утром сказал, что я не обязан работать там, где он, — задумчиво сменил тему Феликс. — Я отказался, конечно, мне нравится помогать ему, но до сих пор вспоминаю об этом с улыбкой. — А мне мама сказала, чтобы я перестал быть сухарем и целовал тех, кого по-настоящему люблю, иначе может быть слишком поздно. — Ты не сухарь. — Я тебя люблю. Сказали мы почти в одно время и замолчали. Не знали, к какому выводу нам стоило теперь прийти. Мы любили друг друга, и это было понятно нам давно. Но я сказал это не случайно. Я думал о маминых словах с самого утра и хотел, чтобы Феликс тоже все понимал. Но отчего-то стало казаться, что мне не хватало простого поцелуя в висок, чтобы показать Феликсу, насколько он мне важен.𝄐 𝄑 𝄐
— Останешься со мной? — мы стояли возле дверей в мою комнату и собирались прощаться, но мои пальцы никак не могли отпустить ладонь Феликса. Тот поднес наши руки к своему лицу и нежно поцеловал костяшки. — Не сегодня, — он улыбнулся уголком губ. — А вдруг без тебя я снова начну заниматься. Улыбка на лице Феликса растянулась чуть сильнее. — Но ведь ты обещал. И мы разошлись. Я примкнул спиной к двери, когда закрыл ее за собой и ненамеренно широко улыбнулся, когда почувствовал на себе запах Феликса. Запах его цветов. Но улыбка соскочила с лица, когда я вновь подумал об утреннем разговоре. Нужно целовать того, кого любишь. Я целовал маму в лоб по утрам, потому что любил. Я целовал Феликса, потому что любил, но что если этого было крайне мало? Что если Феликс не понимал, как сильно я люблю его?𝄐 𝄑 𝄐
Я ослушался совета Феликса и не отдыхал на следующий день, потому что у учителя выдалось свободное время для практики королевских приемов. Слегка нудно, и каждый это понимал, но почему-то все благополучно когда-то сошлись на том, что лицемерия много не бывает. Именно поэтому все свои шестнадцать лет я учился держать лицо сдержанным и спину прямой. — У вас все больше выдержки для занятий, принц. Уже идет четвертый час, — похвалил учитель Хейдзо. Его знала вся страна за дипломатические достижения, и он мог бы добиться много в этом, но был слишком хорошим другом для моей семьи, поэтому выбрал остаться в замке, чтобы подрабатывать секретарем и учить меня. — Вы сами говорили — главное желание. — Рад, что мои слова не утекают в никуда. — Спасибо, учитель. — Спасибо и вам, принц. А теперь, пожалуй, закончим. — Но я могу еще! — Нет, не стоит. Вы выглядите уставшим, а еще вас, кажется, ждет ваш друг, — Хейдзо улыбнулся мне, похлопал по плечу, как обычно делал, и побрел в замок из сада, в котором мы занимались. А я виновато обернулся назад. Задымленный учебой разум не подумал о том, что как раз таки в саду Феликс легко увидит, что я не сдержал обещание. — Прекрасно выглядите, принц, — крикнул мне он, назвав меня так, определенно, на зло. Он развернулся на пятках и стал быстрым шагом удаляться в другую сторону. — Феликс! — я побежал вперед, быстро нагоняя его и останавливая за запястье. Он недовольно посмотрел мне в глаза и тут же отвернулся. — Что это за принц, который не держит обещания даже для друга? — Выдалось удобное время… — Я принес тебе утром цветы, которые собрал с новых кустов, но тебя не оказалось в комнате. — Феликс, я не… — Один день отдыха, Хенджин… — выдохнул Феликс и медленным шагом направился в сторону замка. — Куда ты? — Дарить тебе цветы, а потом следить за тобой, чтобы не сел за учебники, — бросил он назад, и я заметил, как он чуть улыбнулся, стоило мне нагнать его и приобнять за плечи. — Прости меня, Феликс, — я оставил на его виске привычный поцелуй, а он ответил сморщенным носом. — В последний раз. — Да-да. Последний, — Феликс закатил глаза. Не поверил мне, но и я сам тоже не особо верил. — Ты правда собираешься следить за мной весь день? — Угу. — Даже в ванной? Феликс взглянул на меня косо и с подозрением. — А ты что, занимаешься и там тоже? Я откинул голову, и из моей груди вырвался звонкий смех. Феликс под боком тоже хихикнул и положил свою руку мне на талию. — Нет, правда, я пошутил. Не смей заходить ко мне в ванную.𝄐 𝄑 𝄐
Мы прогуляли весь день. Я не чувствовал ног, потому что Феликс решил пройтись по всем «нашим» местам. Я много улыбался, и одной из причин был закрепленный в волосах Феликса крошечный цветочек из подаренного им для меня букета. Он подходил ему больше чем мне, поэтому сразу оказался зацепленным за одну из прядок, после того, как букет был вручен. Так Феликс казался еще менее реальным. — Вчера перед сном я попытался сосчитать на небе все звезды, — сказал Феликс, взглянув на вечернее небо, пока мы неподвижно лежали на полу моей комнаты. — Сколько их было? — Я уснул примерно на двадцатой, — улыбнулся он и перекатился на бок, встречаясь с моим чуть смазанным от усталости взглядом. Или не от усталости? — Я отлежал лопатки. — Прости, — я протянул ему руку, скинул на пол уличный жакет и свалился на кровать, чувствуя, как Феликс вмиг оказался рядом со мной. Он перевернулся, укладывая на меня одну ногу и опер голову о ладонь, задумчиво заглядывая мне в глаза. Ни одно слово мира не способно было передать, как я любил тонуть в его глазах. Как я любил находить в них новые узоры и воссоздавать перед сном в памяти. — Ты красивый, — прошептал Феликс. — Ты говоришь мне это слишком часто. — Сейчас ты красивый по-другому. — Как это? Феликс не ответил, и мне показалось, что окинул взглядом мои губы, но тут же закрыл глаза и опустил мне на грудь голову. — Не знаю… — ответил он тихо. Что-то происходило. Может, это началось вчера, а может я просто ничего не замечал, но мы с Феликсом изменились. — Ты знаешь, что я люблю тебя? — спросил я, хотя никогда в таком вопросе не нуждался. — Конечно, — Феликс поднял голову и снова посмотрел на меня. Его веснушки казались созвездиями в полутемной комнате. Он смотрел мне в глаза, а я — ему на губы. Когда Феликс не улыбался, они застывали в форме сердца. Я никогда раньше не замечал. Феликс облизнулся и я слегка вздрогнул. — Хенджин, ты же знаешь, что я люблю тебя? Почему-то по моему телу пробежал разряд тока, или это были мурашки, но в любом случае, пришлось закрыть глаза. Я чувствовал боком, как быстро билось сердце Феликса, а он, наверное, ощущал мое. — Хенджин? — переспросил он через какое-то время. Я открыл глаза и увидел его лицо в каких-то десяти сантиметрах от своего. Его дыхание долетало до меня морским бризом и мешало ровно дышать. Во мне происходило что-то, к чему я никогда не был готов. На ногах вмиг поджались пальцы, стоило в животе разлиться незнакомому теплу. А Феликс все еще смотрел на меня своими чистыми глазами и ждал ответа. Могла ли в его голову закрасться мысль, что я отвечу, что не люблю? Он был бы глупцом. — Феликс, — только и сказал я шепотом. — Почему ты не… Я перевернул нас и навис сверху. В этом не было ничего необычного. Мы часто лежали так, когда обнимались или обсуждали что-то важное. Обычно в этом не было ничего необычного, но не теперь. Я наклонился вниз и почти невесомо поцеловал Феликса в лоб. Так я делал обычно, но теперь все было по-другому. — Да, я люблю тебя Феликс, — ответил я и увидел, как на его губах стала появляться скромная улыбка. Но он не понимал. Не понимал, что все по-другому. — Феликс, мама сказала мне, что нужно целовать тех, кого я люблю, — повторил я, и он кивнул. Я снова поцеловал его, но уже в скулу. Он прикусил губу, сдерживая улыбку и заправил мне за ухо прядь. — Что с тобой сегодня? — спросил он и нежно провел пальцем по щеке. — Липучка. — Феликс… — Ты говоришь мое имя сотый раз, но ведь я так ничего не пойму. Конечно, он ничего не поймет, потому что откуда ему знать? Откуда ему знать, что я его люблю? — Я хочу поцеловать тебя, — сказал я, но почему-то вышло слегка хрипло. — Но ведь ты и так… — Феликс, я хочу поцеловать тебя. Он замер, чуть удивленно расширив глаза. В его глазах промелькнуло осознание. Или испуг. Я опустился ниже, соединил наши лбы и выдохнул густой воздух сквозь дрожащее горло. — Поцеловать…? — переспросил Феликс. — Поцеловать, Феликс… Я остановил свои губы в миллиметре от его, но он не двигался. Только судорожно вздохнул и смял мою рубашку под горлом. И я опустился ниже. Слушая биение его сердца, я сомкнул свои губы на его нижней. О боги, почему они были сладкими?! Я не двигался. Феликс не двигался тоже. А потом он отодвинулся немного, но только чтобы поцеловать уже мою нижнюю губу. Он судорожно выдохнул и все так же несмело поцеловал верхнюю. А потом снова нижнюю. Я думал, что схожу с ума. Я думал, что мне не нужен больше воздух, если он — не дыхание Феликса. А потом я больше ни о чем не думал. Я ощущал мягкие искусанные губы на своих и пытался не потерять их. Я целовал его медленно, а он точно так же отвечал. Нужно обязательно целовать тех, кого любишь, пока не поздно. Феликс скомкал ворот моей рубашки сильнее, но не тянул меня за нее. Казалось, он не мог решить, в какую сторону меня подтолкнуть. Я оторвался от его губ и заглянул в глаза. Он пробежался по моему лицу растерянными глазами и наконец соединил наши взгляды. — Я люблю тебя, Феликс, — я сказал это сердцем. А может, даже глубже чем сердцем. По-другому бы сказать не получилось. — О, господи… — выдохнул Феликс и проморгался, будто все это время спал. — О, господи… — повторил он и отодвинул меня в сторону, чтобы сесть. — Что ты… Что мы… — он посмотрел на меня, но сразу же отвернулся. — Феликс? — я хотел взять его за руку, но он, словно ночной сквозняковый ветерок, выскользнул из моей ладони, потом с кровати, а затем и из комнаты. В комнате ужасно сильно пахло цветами. И от моей одежды пахло цветами. И даже на моих губах теперь был вкус цветов.