Не называй это случайностью

      Гай открывает глаза и тут же закрывает их своими маленькими детскими ладошками. Жмурится: вокруг так ярко, что становится больно. Проморгавшись, мальчишка наконец привыкает к такому свету и крутит головой, силясь понять, где он. Вокруг пусто. Бескрайне пусто.       — Мама? — Голос дрожит от страха, а к глазам медленно подступают слёзы. — Папа? Эра? Где вы?       Он делает пару шажков вперёд, всё также судорожно оглядываясь по сторонам. Никто не отзывается, а потому становится ещё страшнее. Дыхание малыша учащается, и слёзы потоком катятся с щёк.       Где он? Что это за место? Где родители? Сестра? Почему он оказался тут один? Гай знал, что сильно болен, но неужели пришла пора отправиться…       — Не хочу… Я не хочу! Мама! Папа! Сестра!       Развернувшись, мальчик со всех ног рванул прочь. Но от кого он бежит, и, самое главное, куда? Тут ведь нет ничего! Абсолютная пустота! Не разбирая дороги, Гай бежит, спотыкается об собственные ноги, встаёт и снова бежит. Он плачет, но бежит. Панический страх окутывает его сердце и не даёт свободно вздохнуть. Страшно страшно страшно! Где он?! Почему вокруг так пугающе пусто?!       — Муан? — Мальчишка затормозил и заозирался по сторонам. В паре шагов от него стоял незнакомец. Бледный, с чёрными волосами и в багряном наряде, он выглядел устрашающе. Словно демон. Гай даже сделал пару шагов назад, однако незнакомец уже шёл к нему. Всего через пару секунд было понятно, что убежать не выйдет.       — Кто вы? — Гай просто стоял, смотря на прекрасно-зловещего незнакомца своими заплаканными глазами.       Тот, казалось, был удивлён таким выражением, потому как сразу отошёл на шаг. Присел и заговорил:       — Эй, ты чего? Всё хорошо, малыш, я тебя не трону. — Незнакомец, прекрасный, как небожитель, с ласковыми глазами и улыбкой, вблизи уже и не кажется страшным и опасным. Его голос так тих и нежен, что как-то перехотелось противиться и сбегать. Мужчина протянул руку. — Пойдём со мной, я отведу тебя в кое-куда.       На уме у маленького испуганного мальчика было только одно место.       — Я не хочу! — Тянувший было ему руку парень резко её отдёрнул. — Я не хочу умирать! Это расстроит моих родителей с сестрой! Не хочу их расстраивать! Я жить хочу!       — Глупыш, ты вовсе не умираешь. С чего ты взял эту ерунду? — Тонкие пальцы медленно прошлись по его волосам и взяли детскую ладошку.       — Но я же болен. Мои родители ничего мне не говорят, но мы с Эрой всё прекрасно понимаем. Их грустные взгляды тяжело не понять. — На странное слово он не обращает внимания, пустившись в объяснение. Говорил мальчик столь уверенно, словно точно знал свою судьбу. Знал и ужасно боялся.       — Братец Гай как всегда проницателен. — Незнакомец шепчет очень тихо, почти неслышно. Он качает головой, а затем говорит чуть громче, — Ты не умрёшь. Более того, тебя ждёт блестящее будущее.       — Правда? — Маленькие синие глазки неожиданно ярко блеснули и даже страх из них, казалось бы, пропал.       — Конечно. Если пойдёшь со мной, я расскажу тебе.       Прекрасный незнакомец встал и потянул малыша в сторону за руку. На его губы легла такая тёплая улыбка, словно он смотрел на что-то важное и ценное. И Гай не мог не пойти следом. Его маленькая ладошка оказалась в тёплом и нежном плену изящной бледной ладони.       — Куда мы идём? Если не к кругу перерождения, то куда?       — В одно очень красивое и потрясающее место. Тебе понравится, малыш. — «Малыш». Так изредко его называют родители. И как бы Гай не противился, но ему это нравилось.       Место, в которое они пришли — потрясающий клочок живой земли. Потрясающее дерево с розовыми бутонами, а под ним лавка. Посреди режущей глаза пустоты это место — островок жизни. Глаза мальчика при виде этой картины восторженно засверкали. Обернувшийся мужчина заметил это и не смог сдержать улыбки.       — Я знал, что тебе понравится.       Они сели на лавочку: незнакомец у самого края, а мальчик рядом. Какое-то время они просто молчали, пока Гай не спросил:       — Зачем вы привели меня сюда?       — Тебе было страшно от бескрайности этого места, и я решил помочь. Не могу видеть твои слёзы. — Последние слова прозвучали очень тихо и достигли детских ушей лишь в форме невнятного бормотания.       — Где я? Если я не умираю, то что это за место? — Продолжая расспрос, мальчишка вскинул голову и встретился взглядом с чёрными глазами. В них плескалось золото, и это очень завораживало и успокаивало.       Тонкая бледная ладонь опустилась на мальчишечью макушку и растрепала волосы.       — Это место — лишь твой сон. Из-за болезни тебе отдыхать нужно как можно дольше. — Мужчина слегка надавил сбоку на голову Гая, предлагая тому устроиться на своих коленях. Заворожённый спокойным приятным голосом, он даже не думал возражать. Лёг на скамейку, слегка поджав ноги и положив правую руку на чужое колено. К его волосам мягко прикоснулись. — Ты вырастешь и вступишь в орден РР. В нём ты будешь одним из самых сильных старейшин. А ещё будешь сильнейшим мечником, который не знает себе равных.       — А сестра? Она со мной вступит в этот орден? — Слова приятно тешили его детскую гордость, но братская любовь всё же брала верх.       — Нет. Она останется управлять вашей семейной школой. — Изящные пальцы вновь провели по гладким волосам, разминая кожу головы.       — А родители?       Глядящая рука вздрогнула и слегка приподнялась. Гай открыл глаза и перевернулся на спину. Выражение лица мужчины было не разобрать, так как он смотрел вдаль, поэтому мальчик так и не смог понять причину резкой остановки. Однако через считанные секунды незнакомец собрался с мыслями и вернул ладонь на его лоб.       — Тебе придётся через много пройти, братец Гай. Но ты стойко всё вынесешь, сохранишь чистоту сердца и станешь настоящей гордостью для родных. У тебя будет авторитет, сила. Ты многого добьёшься.       — Откуда вы это знаете? Вы — небожитель? Или предсказатель?       — Я? — Мужчина рассмеялся. И смех его был так чист, что уголки губ парнишки сами собой поползли вверх. — Нет. Далеко нет.       — Тогда кто вы?       Неожиданно рука спустилась со лба на щеку, а не-небожитель опустил голову. Его длинные чёрные волосы упали, практически закрывая парня от мира. Некоторые пряди коснулись его лица, но тот даже не подумал о том, чтобы прекратить это щекотливое касание. Золотые всполохи в глазах напротив практически затопили всю радужку, а тепло во взгляде укрывало Гая с головой. Он уже и забыл о таком чувстве лёгкости и свободы в груди.       — Я тот, кто любит братца Гая и отдал ему своё сердце, — тихий шёпот опалил лоб, а затем губы ласково поцеловали его. Почти как мама, но не так. Более трепетно и нежно. Большой палец огладил резко зарумянившуюся щёку, — И тот, кого братец Гай любит в ответ, кому он тоже вручил своё сердце.       — Мой возлюбленный? — Ответом ему стал лёгкий кивок. — А разве я не должен… любить женщину?       Смешок, сорвавшийся с губ был совсем беззлобным. Видимо, вопрос не показался тому оскорбительным. Отстранившись, мужчина игриво щёлкнул мальчика по носу:       — Какой это женщине ты задолжал свою любовь? — Тихий вздох и такой же тихий ответ, — В будущем нас это не будет смущать. — Молчание вновь окутало их. Гай прикрыл глаза, силясь свыкнуться с полученной информацией, и вновь ощутил поглаживание пальцев. Было непонятно, сколько прошло времени, но вскоре мужчина заговорил вновь. — Тебе пора. Ты и так тут задержался.       — Пора? Куда? — Казалось, парень даже успел задремать, а сейчас поднялся, потирая кулачком свои глаза.       — Назад, к сестре. Она уже ждёт тебя.       — А вы? — Малыш протянул руку и схватился за чужой палец. Он очень не хотел сейчас уходить. Чуть-чуть попозже, но не сейчас!       — Я тоже буду ждать встречи с тобой, братец Гай. — Тёплые губы вновь коснулись его лба. От нежности этого прикосновения и понимания, насколько близко расставание, хотелось плакать. Это было странно, ведь этого мужчину он совсем не знает. Но и терять его не хотелось. Детские ручки переместились на шею незнакомца, обещавшего стать возлюбленным. — О, ну что ты. Мой мечник должен быть сильным. Мы обязательно встретимся вновь, а пока… — Он вздохнул и сам обнял парнишку. — Пообещай мне не сдаваться. Чтобы не случилось, обещай, что не опустишь руки. Ты обещал провести со мной вечность. Я буду ждать, когда ты придёшь, чтобы исполнить обещание.       — Как тебя зовут?       — Я Ши Ён. Но ты будешь звать меня Шеном. Меня все так будут звать.       — Когда мы встретимся?       Ответа он так и не получил. Тёплые объятия стали призрачнее, и вскоре исчезли совсем.       Гай открыл глаза. Рядом с ним с взволнованным видом сидела Эра. Её синие глаза были чуть мокрыми, словно она изо всех сил сдерживала слёзы.       — Гай! Братец, ты жив! — Не успел парень подняться, как тут же оказался в сестринских крепких объятиях. Она плакала и что-то шептала, но младший не мог разобрать ни слова.       Вскоре появился Шеин и рассказал то, что ни один человек на земле не пожелал бы услышать.       Родители мертвы.       Два слова. Простые два слова разрушили сразу два мира. Брат с сестрой ещё долго плакали, не желая понимать, что всё это — реальность, а не кошмар. Больше не будет ласкового маминого взгляда, её вкусной стряпни, крепких отцовских объятий. В их доме больше не будет шутливых перепалок родителей, их строгих, но неизменно заботливых наказов. Дом словно погрузился в тот самый сон, в котором ничего не было. Только он стал тёмным, а рядом с Гаем не было нежного Ши Ёна.       Шли годы, брат с сестрой постепенно свыклись с вечной болью и одиночеством в груди. Они спасались от этого чувства в общении друг с другом, на занятиях и тренировках. Гай уже не так чётко помнил свой сон, но верно сдерживал слово, которое даже не успел дать — он не сдавался. Сестра знала о сне, но относилась к этому скептично. Верить или нет — её право, главное, что у Гая есть стремления. Ночами ещё совсем маленький Муан вновь и вновь пытался вынудить из памяти образ прекрасного незнакомца. Его улыбка, смех, взгляд, тепло ладони — всё это помогало мальчику держаться.       Он поступил в орден РР. Уже взрослый, практически забывший Ши Ёна и его слова. А когда он оказался в ордене (Муана переполняла гордость, что именно он стал старейшиной одного из его пиков), то встретил его. Ир Шен редко показывался из своего замка, но мечнику хватило лишь одного взгляда. Это же он, верно? Его будущий возлюбленный.       Но почему он так отличается от сна? Одежды можно поменять, но взгляд, характер, голос — всё жутко контрастировало с тем, что видел маленький Гай! Может, ему просто нужно получше узнать его?       Прошёл год и Муан пришёл к выводу — тот сон был лишь странной, полуправдивой, но очень жестокой шуткой. Шен не менялся. Он всё ещё злится на старейшину пика Славы, они всё так же, как и раньше, ссорятся на каждой чёртовой встрече.       Гай отчаялся и перестал вспоминать тот сон. Он потерял родителей, стал сильнейшим мечником — правда. Но любовь, которую, сам того не ведая, так ждал…       — Ты обманул меня, Ши Ён…       — С Глубинной тьмой всё в порядке, не стоит вашего беспокойства.       — Ха! Какая вежливость! Ты что, сегодня что-то не то съел на завтрак?       Шен обернулся, и Муан уже готов был начать их привычную и, можно сказать, традиционную перепалку, однако глаза ненавистного человека расширились в… удивлении? Мечник ждал ответа, пока проклятый старейшина рассматривал его, будто впервые увидел. Терпение подходило к концу.       — Ты чего это на меня так уставился?       — Мы так давно не виделись, старейшина Муан. Я, по-видимому, соскучился.       Что это он несёт? Соскучился? Да скорее с ума сошёл!       — Видимо, Глубинная тьма вытрясла твои последние мозги.       — Если старейшина Муан так беспокоится по этому поводу, может сам пойти и попытаться отобрать мои мозги у Глубинной тьмы.       — Подраться хочешь?!       — Не хочу! — Резко и категорично. Он точно с ума сошёл!       Лишь вечером Муан понял, что сегодняшний Шен отдалённо напоминал Ши Ёна. Это была мелочь — лишь сверкающие живые глаза, но эта мелочь заставила его сердце вновь сжаться в призрачной надежде.       Шен в городе Большого тополя. На Осеннем шествии духов. Выполняющий поручения старейшин. Лежащий в пещере, словно потерянный ребёнок, от которого отказались родители. Шен постепенно менялся. Его характер всё такой же вредный, но не невыносимый. В глазах всё чаще плещутся золотые всполохи, а улыбка… Ох, одной её хватало, чтобы Муан всё чаще вспоминал свой сон. И начал он говорить непонятные слова и фразы.       — Ты всё-таки не обманул меня. — Он стоит у ворот дома Ир Шуэра и шепчет, едва разлепляя губы. Ему нет дела до окружающих, в голове и на устах лишь одно, — Ты и в самом деле тот, кого я люблю. Но почему тогда ты сказал другое имя?       Всё ясно. Он просто не Шен. В мире фейри Муан приходит к, казалось бы, невозможному, но объясняющему ответу. И пусть он уже не вспоминает свой сон, пусть он уже полюбил это странное существо, но всё не мог понять, почему у него два имени. А теперь знает.       Знает, поэтому не удивляется в гробнице, когда Рэн (или Ер, Муан так и не понял) назвал Шена по настоящему имени.       — Жаль, что я не верю в судьбу.       — Не веришь?       Это стало ударом. Если… если они не судьба, то чем же тогда был тот сон? Ведь благодаря ему Гай долгие годы не сдавался! Благодаря этому сну, в котором он видел своего прекрасного, дорогого Шена, даже самые тёмные дни проходили легко! Если не судьба, то что тогда? Совпадение?       Их встреча не может быть совпадением!       «Не называй судьбу случайностью! Я-то знаю, что ты — моя судьба. По-другому просто не может быть!» — Хочется крикнуть, но Муан понимает, что почувствует себя ещё глупее. Лучше уйти. Какая вообще разница? Главное ведь то, что они любят друг друга, так какое ему дело до того, судьба это или нет? Но…       Где-то в самой глубине сердца маленький Гай всё ещё хочет верить, что у него действительно есть возлюбленный, предназначенный ему судьбой.       — Никогда не думал, что взрослому-тебе будут читать сказки, словно ребёнку? — Шен улыбается так лучезарно, что у Муана пропадает всякое желание обидеться.       — Я тебе больше скажу, я этого ждал.       Ответом ему стал тёплый родной смех. Довольный собой мечник ложится на скамейку, кладя голову на шеновы колени. Тот, всё также посмеиваясь, склоняется над его лицом и мягко целует. Сначала лоб, потом нос, а затем и губы. Совсем невинно — лишь прижавшись к ним, но от этого становится тепло.       — Я нашёл тут одну сказку. Как про тебя писали, знаешь. — И, взяв в руки книгу и намотав на палец белую прядь, заклинатель принялся читать.       История была о славном воине, который на своём пути потерял многих близких, но не сдался и прославился на весь свет. Но Муан не сильно вслушивался, летая в своих мыслях.       Больше тридцати лет прошло, и вот он — лежит на коленях своего самого лучшего и любимого человека, слушает историю какого-то воина и понимает, что вот она — его судьба. Шен, Ши Ён. Неважно, как Гай его назовёт, важно — сердце этого человека принадлежит ему. Точно так же, как и сердце Муана принадлежит этому потрясающему существу.       — О чём задумался, братец Гай? — Заклинатель отложил книгу и вновь взглянул на возлюбленного. Их взгляды встретились, отчего на лицах заиграли глупые, но счастливые улыбки.       — О том, что по-другому и быть не могло. — Шен приподнял брови, но ответа так и не получил. Лишь короткий «чмок» в губы и тихое, — Я люблю тебя.       — Так растрогался сказкой? — Заклинатель усмехнулся, но уже через секунду прижался к его лбу своим и выдохнул, — Я тоже тебя люблю, братец Гай.