Муж запрещает мне жениться на всяких Су

Встреча была организована в кратчайшие сроки. Ци Цинци презрела все приличия, стремясь успеть до того, как Шень Цинцю сумеет согласовать свой обман с этим самым Цзянь Юанем, действительно служившим мастером наказаний. Ученики отзывались о нем с большой опаской и не желали попасть под руку. А самые строгие учителя предпочитали посылать провинившихся именно к нему, потому что после его наказаний ученики никогда не повторяли своих ошибок. Пик Цинцзин из всех школ Цанцюн славился самой строгой дисциплиной и, соответственно, самыми жесткими наказаниями. Поэтому Ци Цинци впечатляла, в дурном смысле, слава мастера Цзянь. Еще ей была отвратительна разница в возрасте этой парочки: Шень Цинцю должен был быть еще учеником, когда они встретились. Пускай, переспелым для начала культивации, но все равно семнадцатилетним юношей. Тогда как Цзянь Юань уже служил в зале наказаний десятилетие. Даже если они сошлись в тот узкий период, когда Шень Цзю получил гуань, но пока не был коронован, это все равно оставляло огромную разницу в возрасте. Но леди Сяньшу сильно подозревала, что такой человек как мастер Цзянь не станет воздерживаться от растления юноши. Ничего удивительного, что Шень Цинцю считал нормальным подобное поведение к ученицам своего пика! Угх! Чем дольше она владычествовала, тем противнее вещи ей открывались в этом мире. Уговорить ублюдка на статусный брак, вероятно, будет проще простого, коль уж он купился на одного горного владыку, то может и на будущего главу Дворца клюнуть. Они легко примут этого самодовольного Су Бинхэ, золотой лотос Дворца, в свою мерзкую компанию, и будут жить там. Подальше от их достойной школы. План был хорош на бумаге, но в реальности печально затонул, когда Шень Цинцю привел на вечер своего «мужа». Представленный им Цзянь Юань оказался красивым мужчиной с очаровательной нежной улыбкой с добрыми ласковыми глазами. Нет, не садиста и притворщика, скрывающего гниль, а искреннего хорошего человека, немного наивного даже. У него была белая мягкая на вид кожа щек и ласковая улыбка. Перед горными владыками он пиетета не испытывал, но ощутимо держался за своего мужа, точно малыш панды за мать. Когда Шень Цинцю надоело расшаркиваться и он вознамерился проследовать к столу с закусками, Цзянь Юань вежливо откланялся и поспешил за ним. «Что за чертовщина?» — крутилось у всех при виде такой образцовой картины верной жены при строгом муже. На Юэ Цинъюаня старались не смотреть, потому что Шень Цинцю выдал ему такой острый и страшный взгляд, что тот проглотил язык и смог только вежливо раскланяться с гостем. — Это не может быть Цзянь Юань, — сделала вывод леди Сяньшу. — Вероятно, это один из надкушеных персиков зеленого дома под горой, в который он частит! Горные владыки и даже сам Юэ Цинъюань вздохнули спокойнее. Теперь все встало на свои места. Это действительно не мог быть Цзянь Юань, суровый мастер наказаний, которому было вдвое больше, чем им самим. Они покивали и устремились на допрос. Несколько часов они пытались поймать перепелку на лжи, чувствуя на себе насмешливые, знающие взгляды Шень Цинцю. Однако, змей ни слова не говорил, наблюдал и, время от времени подносил любовнику то напитки, то закуски, пародируя любящего супруга. Чувствовались репетиции. «Цзянь Юань» тоже оказался не лыком шит и выдержал завуалированный допрос с успехом, назвав даты, имена и места. Если и путался, то не подозрительно. А все ухаживания со стороны Шень Цинцю выдерживал стойко и даже, простите, благосклонно. Также безукоризненно отыгрывал любящего супруга. Даже переигрывал. Что удивительно, человеком он оказался приятным. Даже сквозь притворство и ложь чувствовалось, что это хороший человек, добрый и мягкий. И даже для Шень Цинцю в нем находилась искренняя приязнь. Что бы ни привело его в бордель, то было исключительно ужасное несчастье, которое, несомненно, можно было как-то решить. Проникнувшись состраданием, горные владыки невзначай предложили мужчине свою помощь. Только скажи правду, «Цзянь Юань»! Тот остался недвижим в своей позиции, что он и есть мастер наказаний, и на его лбу пролегла легкая кощунственная морщинка, марая его образ. Поэтому все лорды оставили вопрос и переключились на «молодых». Мастер Цзянь осветил лицо улыбкой и не стал скрывать, что встретил Шень Цзю еще во времена его ученичества. Юноша был часто несправедливо наказан своими шисюнами, которые презирали его за таланты и гнобили, как могли, нагружая работой и добиваясь его исключения. Также он сильно не полюбился шиди, которые распускали о нем дурные слухи и пытались подставить. Так что в те годы Шень Цзю довольно часто одалживал его аптечку, а спустя время и вовсе переехал в гостевую комнату в доме мастера Цзянь, чтобы иметь возможность спокойно учиться и отдыхать, не боясь агрессии боевых братьев. Горные владыки задержались на этом. Подобного они и представить не могли. Шень Цинцю — травили? Доходило до травм? Шень Цинцю гордо и неприступно поджал губы и коротким обменом жестов и взглядов отпросился у мужа отойти. Это напоминало скорее бегство от неприятной темы. Он и так весь вечер не встревал, занимая себя разглядыванием украшений и картин в зале. — Однако, по-настоящему мы познакомились под горой, — легко и мечтательно заметил мастер Цзянь. Даже с некоторым умилением. — Этот мастер посещал семью, когда увидел этого ученика, тогда еще бывшего младшим. Как вы все хорошо знаете, это противоречит уставу секты, но у а-Цзю нашлись весьма твердые аргументы в пользу его позиции. Поэтому пришлось ему разрешить нарушать правила. — Он не прекратил посещать зеленый дом, знаешь? — вдруг сказал Лю Цингэ. — Никогда не прекращал. — Конечно, — удивился Цзянь Юань. — Это твой партнер по совершенствованию! — возмутился заклинатель. — Как можно допускать такую неверность! Позор! Это выше моих сил! — Лю-шисюн, — обратился Цзянь Юань, и его голос оказался столь тверд, что воин немедленно обратился в слух. Таким тоном его призывал к ответу Учитель, и он сам подобным образом созывал на тренировку свою банду. — Это неуважительно так отзываться о своих старших, — заметил старший заклинатель в манере, которую несомненно было бы более приемлемо использовать с учениками. — Неуважительно — так обращаться с тобой! Я вижу, что ты достойный человек, добрый и сострадательный, но Шень Цинцю — белоглазый волк без чести! Он не стоит твоего времен… и. Речь захлебнулась, когда небольшой кулак впечатался в лицо говорящего. Весь зал шокированно замолчал. Каким бы прекрасным воин ни был, это было абсолютно неожиданное нападение от союзника. Лю Цингэ дотронулся до капли крови на губе, которая выскочила от удара. Шмыгнул носом. — Что это? — спокойно, будто произошедшая сцена пока не догнала его сознание, спросил лорд Байджан. — Ты оскорбил мою прекрасную драгоценную жену, юноша. Чего ты ожидал? Я не потерплю подобного поведения в своем присутствии, — не уступил мастер наказаний Цинцзин. — Если мой супруг оставляет твою дерзость без ответа, не жди от меня подобной милости, шисюн. Я. Ясно. Выражаюс-сь? Последнее он прошипел в лицо опешившего воина. Цзянь Юань был на голову ниже многих из них и даже своему мужу был лишь по плечо. Его попытка заглядывать в глаза выглядела несколько смешно. Ситуация, впрочем, не была смешной нисколько. Лю Цингэ не знал, как реагировать на нанесенное оскорбление. Никогда прежде его так не унижали. И кто? Цзянь Юань показался исключительно приятным человеком на протяжении вечера и, несмотря на скептицизм, он умудрился смягчить даже сердца самых предвзятых из них. Более того, они начинали приходить к пониманию, что этот человек безобиден и наивен до безобразия, и это он пал добычей Шень Цинцю, известного паразита. А не наоборот. Но разве можно спустить подобное унижение? Он расправил плечи и решил преподать урок глупцу. — Спарринг! Сейчас же! — За что именно хочет биться Лю-шисюн? — только и спросил тот, спокойно выслушав вызов на поединок от лучшего мечника первой секты. — Ты ударил его по лицу, чего ты ожидал? — показал зубы Шень Цинцю, который, конечно, оказался тут как тут. — Что он осознает, как был не прав и раскается? — Не суйся, дорогой, до тебя дело тоже дойдет, — поставил на место супруга Цзянь Юань. — Этот отчетливо помнит, что мы обсуждали изменение твоих отношений с коллегами. И как некий а-Цзю заверил меня, что разрешил все недопонимания и наладил отношения в коллективе. Шень Цинцю, невиданное дело, не только не укусил в ответ на покровительственный тон, подразумевающий власть над ним, но и зарделся, скрылся за веером, отвел глаза и смолчал. — Вернемся к тебе, господин Лю, — вернул холодные зеленые глаза к Лю Цингэ заклинатель. — Как этот мастер должен был отреагировать, когда его супруга весь вечер оскорбляли? Сначала вы сомневались в том, что Шень Цинцю представил своего законного партнера, а не актера из зеленого дома. Потом вы ставили под вопрос его верность мне, его верность секте, наш выбор, наш брак. Скажите, шисюн, что этот должен был по-вашему сделать, когда вы начали бессовестно оскорблять нас? Лю Цингэ смешался, не зная, как ответить на подобный вопрос. Какой бы Шень Цинцю ни был выползень, его муж очевидно был праведным человеком, который был готов его защищать до последнего вздоха. Он весь вечер гордо рассказывал, какой у него старательный супруг, который много делает для секты. И заметили ли они, как он старателен и умен? Противно было слушать те объемы лжи, которые скормили бедняге. Цзянь Юань был достаточно благородным человеком, чтобы Лю Цингэ не мог сказать что-то вроде: «Я хотел, чтобы ты увидел, какой у тебя муж плохой человек и бросил его». Какой отброс вообще такое делает со своей женой?! Даже если твоя жена дурна, она все равно твоя жена! — Я жду, мальчик, — лязгнул мастер наказаний Цинцзин. — Сказать нечего? Как лаять, так ты мастак, а как за слова отвечать, так ты и хвост поджимаешь. Я согласен выйти на спарринг, если единственный язык, который ты понимаешь, это насилие. — А-Юань, — попробовал снова Шень Цинцю. — Я был неправ, — перебил его Лю Цингэ, не желая, чтобы его вечный соперник выгораживал его перед супругом. Взгляд шиди Цзянь был похож на змеиный. Этот человек не обладал ни силой, ни правом наказывать Лю Цингэ, но этот взгляд не содержал ни капли сомнения, что он попытается все равно, лишь бы восстановить справедливость. Такой же взгляд был у Учителя, с неожиданным стыдом понял Цингэ. Он уважал прошлого лорда Байджан за эту черту и старался подражать, но видимо… Гнев быстро схлынул, и теперь он понимал, что эта дуэль будет проигрышная в любом случае. Лорд Байджан и проиграть не может, не потеряв репутацию, и победить не должен, ибо Цзянь Юань действительно был прав, вписав ему за оскорбление «жены». — С книжниками не дерусь, — небрежно дернул плечом Цингэ и вышел. Цзянь Юань бросил ему в спину еще один некомфортный холодный взгляд и поджал губы. — Это не мешало тебе прежде избивать моего супруга, о славный Бог Войны Лю, — выплюнул он, точно ядовитая змея. Лю Цингэ заново обуял гнев на нахала, но в этот раз он был лучше в контроле и застыл, не смея броситься в драку. А потом смог выйти в уборную освежиться. Разбил, правда, дверь, спровоцировав раздражающее подвывание четвертого лорда. Цзянь Юань остался в зале как победитель конфликта, но радости на его неподвижном лице не было. — Мой муж посещает Красный Павильон, потому что там живут и работают его подруги, — вдруг пояснил мужчина спокойно. — А также мы встречаем там моих сестер, которые проповедуют религию богини Любви. Согласно их догмам, именно в ивовых беседках надлежит им ночевать и исполнять свои ритуалы в путешествиях. И вы бы знали это, если бы задали хоть один вопрос. Потому что это не секрет, который мы скрываем. Обвинение, что мой супруг мне не верен, не только ошибочно, но и оскорбительно. Я сыт по горло вашим детским поведением, поколение Цин. Вы бы разочаровали каждого из своих учителей. Шень Миньи был бы исключительно зол, что лорда Цинцзин здесь не уважают, не ценят и хотят избавиться. Да, я слышал о вашем желании отдать его Су Бинхэ. Нет, я своего согласия не дам. То как вы выражали неуважение к вкладу моей жены в этой секте… Старший заклинатель глубоко вздохнул, набираясь терпения. Горные владыки чувствовали себя странно, точно распекаемые щенки за растерзанную игрушку. — Лорд Шень, этот муж хотел бы пригласить вас в сад для приватной беседы, — объявил Цзянь Юань. — Сейчас. И не слушая ответа, развернулся на каблуках да направился прочь из зала. — Милый, — заикнулся Шень Цинцю неожиданно маленьким неуверенным тоном. Цзянь Юань остановился на пороге и повернулся. Остальные горные владыки с удивлением проследили, как поменялись их движения: теперь лорд бежал за супругом, точно беспомощный кроткий щенок. — Пожалуйста, не злись на шиди, у него горячая голова и нет мозгов, — пискнул ужасный и страшный Шень Цинцю, от которого выло все боевое семейство. Действительно, будто жена, которой муж собирался устроить взбучку. Цзянь Юань иронично поднял бровь. — Боюсь, мне это известно, но на мои решения не повлияет, — отрезал он. — Прошу в сад. И по тому, как не-гордо вжал голову в плечи Шень Цинцю, было очевидно, что «решения» приятными для него не будут. Парочка скрылась в полутьме сада, оставив лордов и леди переглядываться. Они никогда не видели подобного поведения своего второго шисюна, и, признаться, это оставило их всех глубоко обеспокоенными. Шень Цинцю мог быть жесток и страшен, но что если они ошиблись, и Цзянь Юань был тварью более опасной? В конце концов, это на самом деле был старик с юным лицом, который еще ученичество их Учителей мог застать. Кто знал, какие трюки спрятаны в его рукаве. Ци Цинци и Юэ Цинъюань, не в силах сидеть сложа руки, поспешили выяснить, в чем дело. Глава разведки Цанцюн запустила скрытный талисман и бережно дернула, создавая временную прореху в барьере приватности. Тотчас стало слышно и видно, что происходит на той полянке, что выбрала эта парочка. Цзянь Юань после установки заглушки уверенно занял место на каменной скамье и хлопнул по бедру, приглашая супруга сесть на него. Будто собаку подозвал. Шень Цинцю грациозно, но исключительно послушно последовал жесту и даже свернулся на нем в явно привычной позиции, подтянув колени к груди. Руки взрослого заклинателя обхватили его, точно ребенка. Мужчина облокотился на каменную спинку, заставляя любовника облокотиться на него. Ци Цинци в отвращении скривилась от подобной картины. Эта пародия на отца и сына была просто гадкой. — Я хочу серьезно поговорить с тобой, муж мой, — между тем суровым, скупым тоном обратился Цзянь Юань, и его лицо было точно вырезано из камня. Шень Цинцю только издал мяклый звук горлом, лежа на его плече. — Я собираюсь забрать тебя из секты, — спокойно сообщил он. Это не была беседа вообще. Это был приказ. Юэ Цинъюань шокированно вздохнул. Ци Цинци обменялась с ним беспокойным даже взглядом. Неужели мастер наказаний правда смел потребовать подобное от второго лорда Цанцюн?! Второй лорд лишь издал душераздирающий всхлип и спрятался на плече, чтобы скрыть слезы. — Оспариванию мое решение не подлежит, — продолжил говорить спокойно Цзянь Юань, и плач Шень Цинцю замер. — Сколько времени тебе потребуется, чтобы передать дела? Ответом ему было молчание. Лишь через долгие несколько минут лорд ответил: — Неделя. Цзянь Юань кивнул, будто и ожидал покорности на столь грубый приказ. Пара горных владык, их подслушивающих, замерли немыми столбами. Шень Цинцю опустил ноги из своего клубка. Его голова оставалась на плече супруга, и тот гладил его по длинным черным прядям. — А-Юань… — Ты знаешь, что это решение я не принял легко, — пресек жалобное хныканье мастер Цзянь. — Весь вечер я искал хоть один знак, хоть один проблеск, что это поколение лордов не пропащее. Что в них завалялась хоть кроха уважения к твоей работе, к тебе — хотя бы к нашему браку, одобренному предыдущим лордом Цинцзин! Уж Учителей-то своих они должны уважать?! Но все, что я получил, это оскорбления, унижения и сантимент, что мы всем должны. Что я должен отдать свою драгоценную капустку на растерзание той похотливой избалованной свинье, которая и жива-то лишь по твоей милости! Глава Юэ не смог слушать и ушел в зал, тогда как леди Ци продолжила выполнять свою работу. Как интересно. Шень Цинцю пересекался с Су Бинхэ столь значительно, что тот задолжал ему жизнь! Немудрено, что юнец требовал именно второго лорда в женихи! — Я знаю, как эта должность важна для тебя, — продолжал давить на своего шоу мужчина. — Ты много работал, чтобы ее достичь. Прежде я уважал твое решение не лезть в твои дела, поскольку ты уверял, что твою работу оценивают по достоинству... Но ты прекрасно понимал, что произойдет, если ты позволишь нам встретиться лично. Долгие годы ты и не позволял. Шень Цинцю съежился, будто жестоко обруганный, из его глаз закапали совершенно беззащитные горячие слезы. Цзянь Юань стер их безжалостно, хоть и бережно. — Они не уважают тебя, они тобой пользуются, — тихо припечатал он. — Я никому не могу позволить пользоваться своей любимой и драгоценной женой. Поэтому сейчас мы вернемся в зал, и ты объявишь о своем уходе. Через неделю мы передадим дела и отправимся в мой родной монастырь. Единственная поблажка, которую я могу позволить — это решение, каким будет твой уход. Будет ли это глубокая медитация с возможностью вернуться, или мы симулируем смерть, окончательно отрезая тебя от нынешнего поколения горных владык, зависит от твоего желания. Шень Цинцю молча слушал, принимая указания с покорностью кроткой овечки. Его ресницы слиплись от влаги стрелочками, а губы согнулись в искреннем расстройстве, но он не смел перечить. Хотела бы Ци Цинци иметь те же ключи от сердца змеи, чтобы тот вовремя затыкался на собраниях! Однако, нельзя было не признать, что было нечто душераздирающее, глубоко тревожное в том, как беспрекословно лорд Цинцзин принимал чужую волю. — Я бы хотел иметь возможность вернуться, — прошептал Шень Цинцю так тихо, что ей пришлось напрячь слух. — Хорошо, любовь моя, — снова вытер его щеки и печально поцеловал его в лоб Цзянь Юань. — Пожалуйста, не гневайся, у меня нет в сердце ничего кроме желания тебя защитить. Перерыв в этих ядовитых отношениях поможет вам обоим. Моя семья безусловно оценит твои таланты по достоинству, если ты захочешь предложить их. И отдохнуть тебе будет полезно. А если поколение Цин пожелает признать свои ошибки, ты к ним вернешься. — Этого никогда… — Шень Цинцю задохнулся слезами и безутешно разрыдался, не закончив фразы. — Чш-ш, милый, — сел поудобнее Цзянь Юань, чтобы баюкать его в утешающих объятиях. — Я понимаю, что это сложное решение. Оно многое изменит для всех. Но оно должно быть принято. И уже давно. Они еще какое-то время сидели вдвоем. Лорд Цинцзин тихо плакал, согнувшись на коленях супруга. Леди Ци ощущала горький ком в горле от данной картины. Вероятно, переела сладостей или никчемные слуги с Андин напутали с чаем. — Тихо, тихо, утихай, нам пора вернуться, — ласково поднял острый подбородок любовника мастер Цзянь, — и сообщить им лучшие новости, что все их чаяния сбылись, и Шень Цинцю скоро исчезнет из их жизней, вместе со всем, что он когда-либо делал. Тот только молча вздохнул полной грудью и выдохнул облачко ци, без сомнения сводя все следы эмоций ускорением потока. Цзянь Юань наклонился и поцеловал его. Утешительное касание было холодным, точно змеиным. Ци Цинци с отвращением уронила завесу талисмана и вернулась в зал с неизвестным гадким чувством в утробе. Она споро передала всем горным владыкам горячие новости, собрав неверящие вздохи и шокированные возгласы. Вскоре присоединилась и парочка звезд сегодняшнего вечера. Шень Цинцю выглядел спокойным, холодным и недостижимым как обычно. Ци Цинци не могла стряхнуть знание, что эта каменная маска могла проливать горячие слезы. Проливала считанные минуты назад. Многие лорды чувствовали себя не в своей тарелке, став почти свидетелями подобного представления. Больше всего, впрочем, все ждали, действительно ли Шень Цинцю послушается своего муженька-самодура и бросит свой обожаемый титул. Вот это будет хохма! Юэ Цинъюань был смертельно бледен и прятал нервную дрожь рук в многочисленных рукавах. Лорд Цинцзин провел в зале пяток минут, невозмутимо выпил чашку чая под взглядами окружающих. После чего, видимо, окончательно взяв себя в руки, в самом деле подошел к главе секты и уведомил его о своем уходе. — Я отказываю Шень-шиди в его просьбе, — отрезал тот. — Его работа слишком ценна, чтобы позволить ему бессрочное отсутствие. Шень Цинцю смерил его мрачным и усталым взглядом. — Боюсь, это не просьба, Юэ-шисюн, — раздельно произнес он. — Мой уважаемый муж решил так, и эта жена не смеет ослушаться. Через неделю я покину секту. От главы Юэ лишь зависит, будет ли у меня возможность вернуться. Но мой уход случится. Юэ Цинъюань замотал головой в отрицании еще больше и повернулся в гневе к мастеру наказаний, который вздумал решать за горных владык: — Шиди Цзянь, ты не можешь просто взять и… и… и забрать лорда Цинцзин, — всплеснул руками он. — Это моя жена, — спокойно ответил тот, не поколебавшись и на цунь. — Политика секты довольно прозрачна: брачные уложения имеют вес, если брак оформлен по законам смертных и до вступления в должность с полного осведомленного согласия горного владыки. Предыдущего лорда Цинцзин наш брак полностью устраивал. Он даже организовывал все сам. Так что я имею полное право забрать жену из секты, кем бы он ни был… Если поколение Цин признает свои ошибки и сделает хоть шаг к исправлению, вы получите лорда Шеня назад. Это все, что этот мастер может вам предложить. С легким, практически издевательским поклоном в сторону главы секты мужчина вернулся к выбору закусок на палочках. Он взял сладкие шарики. — Шиди Цинцю, скажи что-нибудь! — призвал Юэ Цинъюань, не замечая взгляда своего названого брата. — С каких пор сяо Цзю… — Я, пожалуй, соглашусь с супругом, — прервал тот тихо и решительно лихорадочную речь. — Мне и правда нужно взять время на то, чтобы прийти в порядок и глубоко порефлексировать на многие темы. Я давно откладывал, но пора и… Юэ Цинъюань смотрел на него и не узнавал в этом осунувшемся мужчине своего сяо Цзю. Впервые показалось неуместным так его звать. Как же так вышло? Все, чего Юэ Ци в жизни желал, — это счастья своему брату. И до недавних пор он считал, что смог сделать это, что-то изменил, ведь сяо Цзю выглядел сытым и выспавшимся большую часть времени, совсем не нервничал и даже стал мягче с остальными, чем был в прошлой жизни… Он даже не так сильно ругался на своего Ци-гэ, и он думал… — Серьезно? Шень Цинцю, за юбку любовника прячешься?! — не выдержал Лю Цингэ, подходя к заклятому сопернику. — И даже сейчас поколение Цин настаивает на неуважении к нашему браку, — мягко констатировал Цзянь Юань, заступая между ними и абсолютно нахально втыкая использованную шпажку за воротник Бога Войны. — Цзянь-фужэнь, я вынужден просить завершить прием пораньше. Кажется, мне становится снова дурно. — Разумеется, уважаемый муж, — проигнорировал кипящего шиди Шень Цинцю. — Прошу прощения, шисюн, шиди, шимэй, мы вынуждены удалиться. В течении недели я передам дела. Всего доброго. — Шиди… — начал Юэ Цинъюань снова, хотя не совсем понимал даже, что хотел сказать. — Мой уважаемый муж уже все сказал, глава Юэ, — холодно и остро процедил Шень Цинцю. — У вас есть неделя, чтобы решить, сохраните ли вы мое место за мной, или мне следует подготовить тело для похорон. На этом пара заклинателей удалилась в гробовом молчании. Ци Цинци не думала, что эти два позера в самом деле выдержат свои угрозы. Уйти с поста лорда, потому что так муженек приказал! В монастырь! Ха! Через неделю психанет и все отменит сам.