***
Утром всё было уже совсем не так приятно, как ночью. Ёнджун почувствовал какую-то тяжесть на себе. Приоткрыв глаза, обнаружил у себя на животе чужие ноги: Бомгю разлёгся поперёк кровати. Старший тяжело вздохнул и попытался, стараясь не разбудить парня, подвинуть его. Но тот упёрся в своё и вернулся в исходное положение, забавно причмокивая во сне. Тогда Ёнджуну в голову пришла отличная мысль. Он схватил Бомгю за ногу и принялся щекотать стопу, от чего тот мигом распахнул глаза и принялся кричать: – Эй, Ён, что ты делаешь? Ха-ха-ха. Отпусти, дурик! – вопел младший, стараясь вытянуть ноги из чужой хватки, брыкаясь. Ёнджун отпустил ногу, повторяя в голове чужие фразы. Он назвал его "Ён"? Почему-то это обращение ещё больше обрадовало парня, чем "хён". Вообще, два этих обращения очень важны. Хён даёт понять, что Бомгю принял его за старшего брата, а значит, ставит в пример, уважает и хорошо относится. А Ён имеет немного другое значение. Это что ли как-то ближе, даёт понять, что у них по строились достаточно доверительные и крепкие отношения, что они уже могут позволить себе такое сокращение имени. От этой мысли на лице снова появилась улыбка. Почему-то рядом с Бомгю всегда хотелось улыбаться. Сам Бомгю не разделял его настроения. Увидев время на часах, недовольно посмотрел на Ёнджуна, хмурясь и осматривая комнату. А потом завалился на кровать, в надежде продолжить сон. Но старший просто не позволил это сделать, вставая с кровати и стягивая парня за ногу следом. – Да ну, хрён, что ты делаешь? – недовольно спросил Бомгю, стараясь залезть обратно на кровать. – Какой хрён!? Ты че?! – возмутился Ёнджун, начиная щекотать парня. Смотреть на смеющегося и катающегося из стороны в сторону Бомгю было увлекательно. И весело. – Мальчики! Кушать пора, – послышался голос бабушки, после чего она заглянула к ним в комнату и увидела двух парней, замерших на полу в нелепой позе с улыбками до ушей. – Ой. Я вам помешала? – Что? Нет-нет-нет, бабуль. Щас идём, – резко встал Ёнджун, поправляя одежду. – Ну ладно, – усмехнулась бабушка, после чего направилась на кухню. Как только закрылась дверь, парни вдвоём рассмеялись. Однако старший смеялся до тех пор, пока к нему в лицо не прилетела подушка от Бомгю, который уже, хохоча, убегал в ванную. Ёнджун только недовольно выдохнул, закатывая глаза.***
За столом Ёнджун сидел, как ни в чем не бывало, будто совсем не он пару минут назад мешал спать младшему, который сейчас как раз ел и недовольно сверлил его взглядом. Но он был не зол, это Ёнджун определил сразу, потому что моментами на чужом лице проскальзывала довольная улыбка, а затем сменялась сведенными к переносице бровями. – Бомгю, а что случилось? Не вкусно может? – удивлённо спросила бабушка, замечая хмурый взгляд. – А? – младший даже растерялся от таких слов. Он и забыл совсем, что находится с Ёнджуном не наедине. – Нет-нет, всё очень вкусно! Спасибо. Просто ваш внук спать мешал. Ёнджун удивлённо поднял брови и посмотрел на Бомгю, беззвучно проговаривая "А не охуел ли ты"? Бомгю очень надеялся, что он просто плохо понимает по губам, и хён сказал что-то другое. – Что? Ёнджун! Зачем мешать спать? – возмутилась бабушка, но в её голосе не было упрека, лишь непонимание. – Да кто ему мешал! Он сам кому хочешь помешает... – начал возмущаться старший косясь на еле сдерживающего смех Бомгю. – Ну всё равно. Ты же так хотел, чтобы он приехал. Бегал тут, готовил всё, сам готовился, комнату, вун, убрал. Я таз с водой видела. Молодец! Но мешать отдыхать нельзя. Ох, мальчишки, что с вас взять, – усмехнулась бабушка, обводя снисходительным взглядом смущённого от раскрытия тайны Ёнджуна и улыбающегося Бомгю. А затем ушла. – Кстати, хён, ты говорил, что тебе скучно здесь. Давай я тебя познакомлю с местными ребятами? Тут есть парочка. Они, конечно, странные, но весёлые. Иногда гуляю с ними, – начал Бомгю, прерывая затянувшееся молчание. – Хорошо. Без проблем. Я точно не буду с ним таскаться без тебя, но с твоими "друзьями" познакомиться хочу. Кстати, завтра пойдём в моё место. Всё никак не могу тебя туда сводить. Я же придумал, помнишь? – Помню-помню. Хорошо, завтра сходим. А налей-ка компотику! – Да вофьми фам налей! В метре от тебя фтоит, – возмутился Ёнджун с полным ртом еды. – Ха-ха-ха, хомяк! Ну, тебе же ближе. Налей. пожа-а-алуйста. Ну, хён. Я так объелся, что пошевелиться не могу! – Зато на компотик место есть, – прожевав, ответил старший и всё же налил в чужую кружку напиток. – Ладно, пойду я, – сказал Бомгю, следом быстро выпившая компот. – Мм, очень вкусно! Передай своей бабуле, что у неё золотые руки! Я пойду. Надо найти этих чуваков. Мы за тобой зайдём ближе к вечеру. Будь готов! Ёнджун не успел и слова произнести, как младший уже выскочил на улицу. Парень только тяжело вздохнул, продолжая есть. Что за шпана? Наверняка, придурки какие-нибудь. – А гитару-то забыл, – цокнул Ёнджун, вставая из-за стола и направляясь к себе в комнату. Нужно же подготовиться к встрече с этими "друзьями". *** Парень уже как минут двадцать просто ходил по дому и двору, выжидая, когда же уже придёт Бомгю. Точное время не сказал. "Ближе к вечеру" – просто отлично! В этом весь Бомгю. Ёнджун зашёл в дом, останавливаясь посреди своей комнаты и устало глядя на ручные часы. Почти четыре часа вечера. – Да щас вообще никуда не пойду! Заебал уже. Плохая была идея с этими додиками знакомиться. Сходили бы вдвоём погулять – и отлично, – начал тихо возмущаться парень, пока не услышал хлопок двери и суетливый шаг, а затем уже такой знакомый и звонкий голос: – Ён, ты где там? Тебя одного ждём, – запыхавшийся, с улыбкой на лице, произнёс младший, бесцеремонно залетая в чужую комнату. – Малой, стучаться не учили? – пробубнел Ёнджун, показательно медленно вставая с кровати и направляясь к выходу. – Какой нерасторопный и злой хён, – обиженно протянул Бомгю, хмуря брови и следом проходя на улицу. Во дворе стояло два парня. Первый высокий и довольно стройный, со странной чёлкой на лоб, будто эмо. Второй намного ниже и толще. Одежда у него уж очень неопрятная: несколько пятен на светлой майке, шорты все в песке, шлепанцы порваны. Ну и друзья. – И так, хён, познакомься, эт.. – начал Бомгю, но был нагло перебит этим жирным парнем. – Меня зовут Чохон, а это Дендык! – противно улыбнулся парень и протянул свою потную руку к Ёнджуну, который только неловко кивнул и отошёл. – Но называй меня лучше Ден! – улыбнулся второй парень, подмигивая. Ёнджун удивлённо посмотрел на Бомгю, который снова что-то печатал в телефоне, никак не участвуя в разговоре. – Меня зовут Ёнджун, – представился старший и неловко улыбнулся. – Ну вот и познакомились! – наконец отвлёкся от гаджета Бомгю и указал руками в сторону дороги, а затем пошёл вперёд. – Я предлагаю просто прогуляться по деревне, поговорить и лучше узнать друг друга. – Это отличная идея! – попытался мило улыбнуться Дендык и подошёл ближе к Ёнджуну. – Кстати, Бомгю называет тебя хёном. Тебе сколько лет? – Почти девятнадцать, – фыркнул Ёнджун, подходя ближе к Бомгю. Он уже не считал идею познакомиться хорошей. Эта компания его очень напрягает. Тем более этот парень так прицепился, что непонятно, как отцепить. – О, ты и мне хён. Мы с Бомгю ровесники, мне тоже семнадцать. Ты такой взрослый, хён, – продолжил Дендык. Это "хён" резало уши. Парень произносил обращение с такой противной интонацией, что Ёнджуна просто тошнило. Было сложно не заметить, как этот пацан в открытую лез и чуть ли не клеился к нему. Бомгю шёл впереди, казалось, не слушая разговоры за спиной, но его плечи были напряжены. Видимо, не одному старшему было ужасно некомфортно. И какого фига они вообще гуляют с этими отморозками? – Я в этой деревне прожил всю жизнь, таких придурошных и весёлых, как Бомгю, не встречал! Думал, все городские зазнавшиеся, заносчивые, брезгливые. А Бомгю и в грязь, и в дождь, и в грозу пойдёт, куда надо, – начал Чохон. Видимо, решил, что тема про их общего знакомого отлично подойдёт для разговора, даже если этот знакомый идёт рядом и всё прекрасно слышит. Ёнджун только скривил лицо от такой некультурности и смог лишь выдавить: – Бомгю не придурошный. Не хотелось, чтобы младшего называл так кто-то ещё, помимо Ёнджуна. Ёнджун точно знает, что говорит это без какой-либо злобы. А за мысли этого жирдяя он не ручается. Факт того, что этот пацан мог сейчас правда оскорблять Бомгю, заставил немного сжать кулаки и сделать глубокий вдох. – А я тоже в деревне этой всю жизнь. А так хочется в Сеул! – подхватил разговор Дендык. – Это же столица, столько возможностей. Вот закончу школу, буду поступать туда. Ёнджун остальные рассказы парней не слушал. Его внимание полностью пртковал к себе Бомгю, который шёл сам не свой по стороне дороги, подпихивая носом кроссовка камень. Ёнджун ещё не видел младшего таким молчаливым. Ну не может же быть, что его напрягает присутствие своих знакомых? В конце концов, он же сам предложил эту авантюру? – О, смотрите! Хён, это моя русская соседка. Я про неё рассказывал, – встрепянулся Бомгю, слегка улыбаясь и хватаясь за рукав чужой толстовки. Старший посмотрел вперёд и изогнул бровь. Шла женщина лет пятидесяти с ужасно яркими рыжими волосами, заплетенными в гульку, ярком, вырвиглазном красном костюме и таких же красных туфлях. Походка у неё была тоже странная. Вроде косолапила, а вроде просто неуклюже ходила. – О-о-ой, привет, молодежь! – закричала она, махая рукой. – Её зовут... – Её зовут Ирина. Она из России, – снова перебил Дендык Бомгю и широко улыбнулся Ёнджуну. –Из Беларуси вообще-то, – поправил Бомгю, усмехаясь. Женщина подошла к ним ближе с какой-то непонятной корзиной. – А вы чего здесь? Чего не в лесу? Сегодня же купала! Это праздник на моей родине. В этот праздник ночью цветёт папоротник. Тот, кто найдёт его, обретет огромные сокровища и исполнит все желания! – она всунула корзину Бомгю в руки и улыбнулась. Никто из парней даже не хотел спрашивать, что она делала в лесу днем с корзиной, если прекрасно знала, что папоротник цветёт только ночью. Не женщина, а загадка. – Вы сходите, поищите. А ты, Бомгю, когда придёшь? Я тут мелодию "История любви" разучила. Хотела бы, чтобы ты спел! – Ха-ха-ха, немного не мой репертуар, но я зайду на днях! – кивнул Бомгю, улыбаясь. – Ну ладно, пойду, мальчишки. А ты Ёнджун, да? Смотрю, лицо незнакомое хотя я же всех знаю. Да и Бомгю про тебя говорил. Ладно, всё. Удачи в поиске цветка! – растянула губы в улыбке Ирина и пошла дальше. Ёнджун теперь и заметил, что у неё и губы ярко-красные. Эффектная женщина, ничего не скажешь. – Бомгю, – начал Ёнджун. почему-то сокращать его имя до "Гю" или назвать ещё как-то ласково не хотелось при посторонних. Казалось это сильно личным, что не должны видеть чужие глаза и слышать чужие уши. – А ты ходишь к ней петь? – Она преподавала раньше в детской музыкальной школе. Играет на пианино. Я один раз пел во дворе, она услышала, к себе позвала, попросила подпеть. Я спел песню, ей очень понравилось. Теперь зовёт меня всё время к себе. А пианино она очень любит. Я почти каждую минуту, когда нахожусь у бабушки во дворе, слышу музыку из её окна. – Ну че, пацаны, пойдём в лес? – влез Чохон в разговор. – Или ссыте? – Слышь, мелочь пузатая, никто не ссыт. Идём, – фыркнул Ёнджун, забирая корзинку себе и наблюдая за уходящей женщиной. Он понимал, что, если пойдут в лес, то вся ответственность будет на нем, но с другой стороны, они и сами уже взрослые люди. Нет никакого желания присматривать за этими тупицами. Разве что за Бомгю. Парни решили одеться по погоде. На улице уже начинало холодать, да и темнеть. Если при дневном свете вероятность наступить в какую-нибудь канаву или на сучья небольшая, то уже даже в сумерках шансы увеличиваются. Не хотелось бы наступить в грязь белыми кедами, например, поэтому старший надел сапоги. И Бомгю посоветовал того же. Однако парень не послушался, или же просто не услышал, потому что пришёл в обычных кроссовках. А ещё на нем были джинсы, футболка и большая кофта. Ну не дурак ли? Замерзнет мигом. Ёнджун, вот, надел олимпийку, он думает о своём здоровье. Не то, что этот балбес. Дендык был в каких-то шортиках и огромном лонгсливе. Он уже шёл и потирал ладонями предплечья, борясь с холодом и прохладным ветром. Специально что ли? Чохон не переодевался. Но ему и не было холодно. Выглядел бодро, резво. Даже Бомгю сейчас находился в спокойном состоянии. – Хён, – пискляво произнёс Дендык, отчего Ёнджун немного сморщился. – Мне так холодно. Пойдемте скорее уже. А то стоять невыносимо. И комары лезут. Ёнджуну так хотелось грубо спросить "Так какого хуя ты мне это говоришь?" или "При чем здесь я?", но он лишь тяжело вздохнул, направляясь в сторону леса. По дороге они большую часть времени молчали. Может новым знакомым старшего и страшно, вот они и молчат, но точно не Бомгю. Он шёл, смотря исключительно под ноги и о чем-то думая. Лезть с расспросами Ёнджун не стал. Тем более при посторонних. Спросит потом. Дендык всё же выклянчил олимпийке у Ёнджуна и шёл очень даже довольный. Снова слишком близко. В лесу было немного страшно. А осознание того, что деревня находится далековато, заставляло сердце качать кровь быстрее. Они шли аккуратно и тихо, будто боясь встретить кого-то на пути. По сути, так и было. Не хотелось бы убегать от дикого кабана или свирепого медведя. Кто знает, какие звери тут водятся? Бомгю всегда был неуклюжим. Это Ёнджун уже давно заметил. А сейчас снова убедился, когда младший нечаянно наступит на сухую и от этого хрустящую ветку, дернулся от неожиданности и чуть ли не упал, успеваю схватиться за своего хена. – Бомгю-я, аккуратнее, – придерживая парня, произнес Ёнджун. – Мишка. Старший улыбнулся, прокручивая такое обращение у себя в голове. А Бомгю, кажется, понравилось, потому что на его лице появилась первая улыбка за время ночной прогулки. Это прозвище и правда подходит, характеризует его неуклюжесть и любовь к клубнике (и не важно, что медведи любят малину), а также медведи очень милые. И их очень любит Ёнджун. Особенно панд. – Ай, – взвизгнул Дендык, – я, кажется, ногу подвернул! – А мне кажется, у меня дежавю, – вздохнул Ёнджун, подходя ближе к парню. Всё-таки узнать, что произошло и хоть как-то помочь надо. Прощупав место ушиба и задав несколько вопросов, все единогласно решили, что у него подвернута нога. – Придётся нести тебя на руках! – тяжело вздохнул старший, осматривая Чохона и Бомгю. – И, видимо, мне. – Может костёр разожжем? Я взял с собой маршмеллоу! Давайте. Папоротник не нашли, так хоть покушаем, – начал Чохон, на ходу доставая из рюкзака пакет со сладостью. Ёнджун только цокнул, подхватывая на руки Дендыка, который в свою очередь приобнял парня за шею, прижимаясь ближе и укладывая голову на чужое плечо. Он оказался тяжёлее, чем думал, старший, поэтому постарался ускорить шаг и найти место, где можно расположиться. Сначала все шли в полной тишине, только шелестели от ветра листья, а под ногами периодически слышался хруст сухих веток. Атмосфера была немного жуткой, поэтому Бомгю, недолго думая, подошёл ближе к Ёнджуну. Однако под ноги попался корень старого, но крепкого дерева, о который младший зацепился ногой и чуть ли не упал на парней, успевая схватиться за Ёнджуна. – Блять, Бомгю, осторожнее. Ходи нормально! А если бы я уронил Дена? – недовольно прошипел тот, поудобнее перехватывая парня на руках. – Изивини, – только и смог сказать Бомгю, начиная отряхать одежду от неловкости, немного отходя. Но через пару минут он снова приблизился к старшему из-за угуканья совы где-то вдали. Парень ухватил хёна за рукав толстовки, тяжело вздыхая. – Бомгю, – строго произнёс Ёнджун, приостанавливаясь и смотря в чужие темные глаза, которве блестели от света луны, – чего ты за меня ухватился? Тяжело будет ещё и тебя тащить. – Да я не... – Отцепись, а то сам понесёшь, – продолжил старший, перебивая Бомгю. Он даже в темноте заметил удивление на чужом лице. Или почувствовал. Возможно, было немного грубо, но и Ёнджуну тяжело. Руки уже устали, у него не настолько хорошая физическая подготовка. Сколько они уже идут? Минут двадцать? Дендык на руках только довольно хихикнул, поглядывая на замолкшего и отошедшего на пару шагов Бомгю. – Здесь хорошее местечко, – подал голос Чохон, освещая тусклым светом фонарика небольшую территорию с пеньками. – Кажется, здесь уже кто-то отдыхал. Ёнджун аккуратно опустил Дендыка на пенёк, облегченно выдыхая. Пока Чохон с Бомгю таскал сухие веточки и разжигал костёр, старший снова осматривал чужую ногу. Заметив конец шарфа в рюкзаке Чохона, он вытянул его и ловко обматал поврежденную ногу. И зачем ему шарф летом? Дендыка, видимо, забавляла эта ситуация, потому что он мог себе позволить пропустить несколько несмешных шуток, похихикать и довольно поулыбаться. К слову, улыбка у него была не особо красивая. Будто поддельная, фальшивая. А в глазах не отражалось никакой луны. В них не было ничего. Ёнджун отстранился и сел рядом. Чохон с Бомгю уже начали надевать маршмеллоу на тонкие веточки и подносить к огню. – Хён, – раздался голос Дендыка, – а можешь мне пожарить эту штучку? Просто это нужно около костра сидеть, а мне до него далеко. – Ладно, – вздохнул парень и подошёл ближе к огню, принимаясь за "готовку". – Хён, а можешь и мне? Ноги затекли, – попытал удачу Бомгю, слегка улыбаясь и украдкой смотря на парня. – Нет, будто у меня не затекли, – только и ответил старший. Настроение было ужасное, он устал и сейчас хочется просто лечь в прохладную кровать, накрыться одеялом и крепко уснуть, а не возиться в этом тупом лесу. Зачем вообще сюда приперлись? Бомгю, наверное, поймёт его настроение и почему он так отвечает. Объясняться и выяснять отношения сейчас совсем не хочется. Однако Бомгю, видимо, не понял. Он приподнял брови, а после только кивнул. Поджарив маршмеллоу, он воткнул веточку в землю, чтобы она не упала. А сам приподнялся и только тихо произнёс: – Я отойду в туалет. А затем скрылся за кустами. Сначала он шёл медленно, думая над сегодняшним поведением Ёнджуна. Бомгю понимает, что, возможно, он был не в настроении. Возможно, ему не нравится эта компания. Но почему тогда к Дендыку он относится лучше, чем к нему? Они ведь знакомы немного дольше! Парень понимает, что об этом нужно поговорить и всё обсудить, однако подходить и снова начинать разговор совсем не хочется. Не хочется потом услышать очередное "Бомгю, отстань". Сердце сжалось с какой-то болью, отчего парень зажмурился, тяжело выдыхая. Он осмотрелся по сторонам и немного ускорился, направляясь прямо, вскоре срываясь на бег. Он не понимал, куда он бежит, зачем он это делает. Сознание, инстинкты самосохранения и разум будто отключились. Хотелось только уйти от этого места скорее. Скорее прийти к бабушке в дом, поговорить с ней по душам, прийти в гости к соседке Ирине, послушать её пианино. Что угодно, только не здесь. Парень снова зацепился ногой и шагнул вперёд, пытаясь удержать равновесие, но опоры впереди не оказалось, так что он со вскриком упал в какую-то впадину. Скорее всего, канаву. Бомгю не видел. И не хотел видеть. А если бы и захотел, то не смог бы из-за слоя влаги, что окутал глаза. Парень почувствовал, как по холодным щекам скатываются горячие слезы. Бомгю всхлипнул, пытаясь вытереть лицо и встать. Но ранее поврежденная нога на заброшенном заводе дала о себе знать и заныла, не позволяя двигаться. Младший от осознания происходящего просто зарыдал. Он уже не понимал, от чего: то ли от страха за своё положение, то ли от боли в ноге и неприятного чувства в районе груди, то ли от безысходности. Он не понимал, но плакать очень хотелось. Бомгю вытирал слезы грязным рукавом, начиная потряхиваться от холодна и переизбытка эмоций. Ёнджун нервно поглядывая на часы, раздумывая, почему Бомгю так задерживается. Спустя десять, даже пятнадцать минут, парень не решался пойти следом. Мало ли застанет в неподходящий и самый ловкий момент. Но спустя двадцать минут, когда все уже начали собираться, старший взволнованно оглянулся в сторону, куда ранее ушёл парень. Он поднялся с пенька и направился в сторону кустов, кидая тихое "я быстро". Осматриваясь вокруг и вслушиваясь в тишину, он делал неуверенные шаги вперёд. Не мог же Бомгю отойти далеко? Или он такой стеснительный и совсем не боится? Только парень хотел развернуться и пойти обратно, как услышал приглушенный вскрик. Ни секунды не думая, он подорвался с места и побежал в сторону звука. Это точно голос Бомгю! Дыхание перехватывало от волнения, в ушах стоял звон, а сердце колотилось с неописуемой скоростью. В голову лезли самые ужасные варианты событий. Но Ёнджуна не волновало, будь то причиной испуга волк, человек, дерево или ещё что. Хотелось только скорее увидеть Бомгю и убедиться, что с ним всё в порядке. Хотелось просто найти и защитить. Он приостановился, когда тишину начали разрезать всхлипы и тихий, но такой невыносимой плачь. Подойдя ближе, он посветил фонариком вперёд и увидел Бомгю, лежащего в засохшей канаве, который крепко держался за ногу и судорожно плакал. Ёнджун выронил фонарь из рук и присел около парня. – Бомгю-я, Гю, что случилось? – начал тараторить старший, осматривая Бомгю и начиная поднимать его с земли. – Гю, не молчи. Что произошло? На тебя кто-то напал? Тебя кто-то обидел? Я так испугался! Ёнджун обхватил тёплыми руками чужое лицо, смотря прямо в глаза, после чего младший только зажмурился и зарыдал громче, крепко обнимая и прижимаясь к хену. Тот начал гладить его по спине, прижимать к себе, целовать макушку. Совсем без разницы, где они, как они, странно ли это. Сейчас была одна цель – успокоить Бомгю и сделать что угодно, лишь бы не видеть такого состояния, таких слез и не слышать таких отчаянных всхлипов. Старший вытирал его слезы, шептал успокоительные слова по типу "Не плачь, Гю, всё хорошо. Успокойся. ты самый лучший. Ты не должен плакать. извини меня. Объясни, в чем причина". Они не знают, сколько прошло времени. И это не важно. Важно то, что Бомгю наконец начал успокаиваться: слезы почти перестали скапливается, а после скатываться по щекам, дыхание приходило в норму, а шмырганье носом становилось реже. – Хён, извини меня пожалуйста...– еле слышно произнёс Бомгю осипшим голосом. – Ты что, дурашка. За что извиняешься? – с искренним удивлением спросил Ёнджун, всматриваясь чужое лицо. – Мне так стыдно. Я так глупо себя повёл. Извини меня, пожалуйста... Мне правда очень неловко перед тобой. Это было просто ужасно тупо. Просто накопилось. Ты сегодня сам не свой. Я подумал, что у нас только с тобой всё пошло на лад, а ты меня начал отталкивать. Я впервые в такой ситуации. Мало того, что я не знаю, как себя вести и что делать, у меня так сильно заболело сердце... это было очень страшно. А ещё нога.. Мне заболела нога. Хён, извини. Прости меня пожалуйста! Что я сделал не так? – Гю, стой. Постой. Послушай, – начал старший, еле сдерживаясь от того, чтобы не заплакать. – Ты меня извини. Я дурак! Подумал, ты всё поймёшь: я устал, нет настроения, плохая компания. Я не хотел так с тобой, просто повёл себя, как мудила. Правда извини. Гю, медвежонок, не грусти, пожалуйста. Я очень рад, что ты мне выговорился и рассказал всё. Такое нужно решать сразу. Я не хочу, чтобы у нас возникали недопонимания. Я обещаю, что впредь я буду осторожнее. Я тебя никогда не стану отталкивать. Я буду с тобой, слышишь? Хоть мы не так много знакомы, ты стал очень важным человеком в моей жизни. Я без тебя уже не представляю своё лето. А, кажется, ещё немного, и не смогу представить свою жизнь. Бомгю лишь улыбнулся, шмыргая носом и тихо произнёс: – Почему медвежонок? – Потому что ты такой же неуклюжий и смешной, но в то же время, как мишка. Отнюдь это твоё новое прозвище. Медвежонок Гю звучит очень даже хорошо. Парень с таких слов лишь посмеялся, пытаясь встать, но из-за боли в ноги сморщился, что не усколькнуло от внимания старшего. Ёнджун поднялся на ноги, помогая парню выбраться из канавы, протянул фонарик Бомгю, а самого подхватывая на руки. – Хён, не надо. Ты устал, сам Говорил. И мне почти уже не болит! – Всё хорошо, – только и ответил парень, уверенно направляясь к их месту. Чохон уже тушил костёр, а Дендык крутился рядом уже со совсем здоровой ногой. Увидев эту картину, старший только нахмурился. Очень хотелось наругать за обман, заставить извиниться этого мерзкого парня из-за которого всё и произошло, но он только кивнул в сторону, откуда все пришли и молча направился туда. Дендык, понимая, что только что был пойман на лжи, лишь поплелся следом, стараясь объясниться, но строгий взгляд Ёнджуна заставил его закрыть рот до конца пути. Выходя к деревне, парни разошлись по разным сторонам. Вдвоём что-то бормотали про следующую встречу, но старший даже не обернулся и ничего не сказал в ответ, ясно давая понять, что иметь с этими идиотами ничего общего не хочет. Домой он доставил Бомгю тоже в полной тишине. Младший аккуратно и тихо открыл входную дверь, проходя внутрь, немного хромая и пропуская за собой Ёнджуна. – Ён, нога пройдёт. Она мне уже так болела вчера, когда я оступился нечаянно. Не волнуйся. Наложу тугую повязку и всё будет хорошо. Лучше скажи: ты останешься у меня на ночь? Ёнджун только посмотрел на уствшего, грязного, заплаканного, но всё ещё красивого Бомгю и только кивнул, улыбаясь. – Да, мишка. Я останусь. Ещё раз извини.