У Хлои

На часах уже девять часов вечера, а закатные лучи чикагского солнца всё так же пробиваются сквозь прозрачные окна бара, в котором сегодня собралось не так уж и много людей, всё-таки вторник. Волосы девушки-бармена собраны в хвостик сзади, но некоторые пряди неряшливо выбиваются, так и наровясь попасть в глаза, виски и затылок выбриты и обесцвечены. Приятно наблюдать за тем, как она протирает рюмки, обнажая рельеф подтянутых рук, от плеча и до запястья забитых татуировками. Взгляд девушки устремлён прямо в сторону оранжево-алого неба, а мысли — далеко-далеко, лет на 10 назад. В этот момент деревянная дверь аутентичного бара скрипуче распахивается и на пороге появляется Макс Колфилд — известный городу фотограф и верстальщик популярного городского журнала. Ровной и уверенной походкой она направилась прямиком к барной стойке и, усевшись за неё, резко щёлкнула на полароид замечтавшуюся девушку с рюмкой, протёртой чуть ли не до дыры, настолько долго она была в её руках. — Это ты, — девушка в миг подняла светлые глаза на свою небезизвестную посетительницу. — Добро пожаловать к Хлое, — она отложила в сторону пузырёк и, чуть облокотившись о стойку, прильнула к губам Колфилд. Поцелуй их длился не более десяти секунд. — Это я, — подтвердила Макс. — Вижу, желающих сегодня не много. — Ага, — подтвердила бармен, после чего, будто по наитию, подошла к холодильнику с пивом и достала оттуда безалкогольное. Цокнув открывашкой, она наполнила до краёв пивной бокал, довольно ухмыляясь и ставя его перед своей девушкой. — Как твой день, Супер-Макс? Я думала о тебе. — Достаточно продуктивно, — она слегка покраснела и подвинула бокал ближе к себе, довольная тем, как Хлоя каждый раз угождала ей выбором напитка. — Я тоже сегодня много думала. О прошлом. О прошлом они разговаривали нечасто. С тех пор, как их жизнь была наполнена драмой и огромным количеством трагических событий, прошло уже десять лет. Целая декада. Конечно же их жизнь досконально изменилась с тех пор, как они были подростками — на смену инфантильным поступкам пришли взрослые, осознанные решения. Макс продолжила обучение в другом учреждении, но на том же факультете, что и до этого, Хлоя перепробовала всё, к чему лежала её душа: работа на заправке, официанткой в закусочной (прямо как её мать), тренером в спортивном зале, татуировщицей и всякие мелкие подработки. Именно любовь к труду и рациональность помогли ей в течение нескольких лет накопить на собственное дело — она открыла бар на окраине Чикаго с говорящим названием «У Хлои». Нельзя сказать, что дела обстоят великолепно, но грех жаловаться — панковский антураж привлекает как молодежь, так и более старшие поколения, еда вкусная, в стиле закусочной, а алкоголь качественный, что даже придраться не к чему. — Скоро придёт моя сменщица и мы сможем поговорить. Если ты к этому готова, конечно.

***

Убедившись, что бар находится в надёжных руках, возлюбленные направились в ближайшее к их дому кафе, где подавали великолепные стейки и, как правило, в это время было не так уж и много посетителей, что создавало самую что ни на есть лучшую атмосферу для разговоров по душам. После десятиминутного ожидания им подали вкуснейшее горячее и два бокала красного вина, которое изредка позволяла себе Макс, так любившая сочетание мяса и винограда. Хлоя просто была не прочь выпить, если вдруг выдавалась такая возможность. — Итак, — Макс отставила бокал полусухого в сторону и убрала волосы назад. Она больше не носила прямую чёлку, вместо неё — профессиональная градуировка, длина её волос достигала плеч, лёгким каскадом спускаясь вниз — статусу известной личности в городе нужно было соответствовать. — Ты думала обо мне? — Вспоминала, как ты спасала меня миллион раз, тогда, в Аркадии, — последнее слово далось ей тяжелее остальных: внутри будто бы что-то сдавило. Рука Колфилд нашла руку Прайс, успокаивая девушку, которой совсем непросто давались разговоры о прошлом. — Неужели ты ни разу не усомнилась в правильности своего решения? — спросила Хлоя, безжизненно глядя в пустую тарелку. — Ни разу, — чётко ответила Макс. — Знаешь, иногда мне кажется, что тебе было бы правильнее связать свою жизнь с тем умным и помешанным на тебе парнишке. Он ведь выжил в том шторме. — Я слышала, он недавно сделал какое-то важное для науки открытие. И я очень рада за него. Время от времени он даёт о себе знать, спрашивая, как я, даже однажды приезжал на выставку в Нью-Йорке — на ту, на которую тебе не удалось попасть — но он не осмелился приблизиться. Почему-то, — Макс прервалась и ухмыльнулась каким-то неозвученным мыслям в голове. — Его тоже тяготит прошлое и он не готов прикасаться к нему. Глаза Хлои вспыхнули ревностью, но она быстро успокоилась, осознавая, как это всё далеко от них и их счастливой совместной жизни: рука Макс лежит в её руке — вот, что важно. — Ты всё ещё скучаешь по Рэйчел? — осторожно спросила Макс, нервно закусывая губу. Несмотря на давность произошедших событий, Рэйчел была частой гостьей ночных кошмаров Макс. — По ней скучала та бунтующая, борющаяся за справедливость Хлоя с синими волосами. Эта, нынешняя Хлоя, давно отпустила всё произошедшее: преступники давно гниют под землёй, а Рэйчел — мне хотелось бы верить — покоится с миром, — Хлоя вдруг пронизывающе взглянула на возлюбленную. — Давай, Колфилд, не томи. О чём ты подумала сейчас? Макс выждала приличную паузу, а затем отпустила руку Хлои и произнесла с печалью в голосе: — Боюсь, я никогда не была для тебя той, кем была она. Вдруг я лишь та, кто всегда будет её тенью в твоих глазах? — она поднесла к губам бокал и осушила его до конца. Хлоя вдруг улыбнулась настолько широко, насколько это было возможно. Сияние её глаз отражали умиление и любовь. — Что? — резко спросила Макс. Румянец покрывал её щёки, пылающие от вина. — Ты такая милая, когда говоришь всякую хрень, — она откинулась на спинку дивана и сложила руки на груди. — Мы сидим в кафе в чёртовом Чикаго. Ты и я. Я знаю тебя пол жизни, знаю всю тебя. Мы живём вместе, у нас собственная квартира. Готовим вместе, ездим на выставки, когда-нибудь, блять, детей завести планируем, вроде как. То, что было тогда — другая жизнь, и она никогда не сравнится с настоящей, которой мы живём сейчас. Ты — любовь всей моей жизни, Макс Колфилд. Не стоит сравнивать себя с ней, с человеком, который помог мне преодолеть кризисный момент подросткового возраста. Я дорожу воспоминаниями с ней, ровно так же, как и воспоминаниями о моей матери и моём отце. Но это просто воспоминания. А ты здесь, ты — настоящая. Ты — воплощение мечты и я люблю тебя. Всегда любила. Забыла? — она вдруг приспустила свою белую майку, оголяя татуировку около ключицы. Силуэт лани. Глаза Макс к тому моменту уже были наполнены едва сдерживаемыми слезами. Она расстегнула верхние пуговицы своей рубашки и, отодвинув ворот, показала свою татуировку в ответ. Голубая бабочка.

***

— Хей, детка, — крикнула Хлоя из спальни. — Можешь подойти сюда? Макс торопливо вошла в комнату и вопрошающе уставилась на Хлою. — Максин Колфилд, — загадочно произнесла Хлоя. — Хлоя Элизабет Прайс, — подыграла ей Макс. — В общем-то.. Мне кажется, что наш вчерашний разговор открыл нам путь в новое, счастливое, совместное будущее. Я была безумно счастлива находиться с тобой на протяжении всех этих лет сначала в роли твоей подруги, затем девушки. Кажется, пришло время поменять этот статус, — она вдруг достала спрятанную руку из-за спины с лежащей в ней чёрной бархатной коробочкой. Она открыла её и в ней показалось блестящее серебряное помолвочное кольцо с выгравированным черепом, прямо как на пиратском флаге. — Ты станешь моей женой? — Твою ж овсянку! — Макс оторопела и не могла вымолвить ничего, кроме этого. — Это значит «да»? — ласково улыбаясь, спросила Хлоя. — Чёрт возьми, да! — она кинулась в объятия возлюбленной и обе они начали тихо плакать от счастья в унисон. — Долго же ты с этим тянула.