храм тела

Какой-то кретин спотыкается на ступеньках, все сразу сворачивают головы, кровь из его носа идет около двух минут, он щурится от боли и весеннего солнца, солнце тычется ему в глаза очень настойчиво, его подбородок в крови, Аска фыркает, в детстве Аска не пришла домой вовремя и ей выебали мозг, поэтому теперь она сидит на паре и ебет мозг Синдзи.  - Уже двенадцать минут. - Может он передумал приходить. - Это его первая лекция на нашем курсе. - Или последняя.  - Последняя у тебя клетка мозга, а он профессор, и от пары прошло уже четырнадцать минут.  Кто-то говорит про врача, шепот ползёт по аудитории, это что кровь, ему больно, он что слепой, о боже какой ужас, а что случилось, он упал? Нет, ему просто захотелось разъебать свой нос о ступеньку, а у вас никогда не было такого желания? У Синдзи, например, стабильно два раза в день, и в этом вполне нет ничего нездорового, это вполне даже нормально, что-то вроде никотиновой зависимости: сначала очень плохо, а потом хочется курить; всё то же самое: сначала очень плохо, а потом хочется ебалом по асфальту проехаться; абсолютно стандартная ситуация, стандартней разве что пара по философии, опаздывающий на неё философ, снег в апреле, чужая кровь на полу, скука, скука помноженная на скуку, скука в квадрате, скука в кубе, Синдзи в кубе скуки, Синдзи в тюрьме, Синдзи маленький и никчёмный, он просто крошка в хлебе, он капля в море, он песчинка в этом ебаном мире, а вот это уже не нытьё, это уже философия, это уже.. - ..какой-то пиздец. Двадцать одна минута, Синдзи, - говорит Аска, и тогда дверь в аудиторию всё-таки открывается.  Синдзи читал когда-то, что красивые люди более склонны опаздывать, чем некрасивые; Синдзи читал и думал: какой же это бред, у красоты не бывает привилегий, он этой красоты сверху доверху наелся, объелся и блеванул, спасибо большое, добавки не надо, но дверь в аудиторию всё-таки открывается, он заходит, весь - спокойствие, весь - сплошная мягкость улыбки, чуть закатаны рукава рубашки, он без пиджака, конечно, естественно он без пиджака и без вины за опоздание, потому что это уже неважно, они все знают, это не имеет никакого значения: кровь, снег в апреле, никотиновая зависимость, привилегии для красивых, - похуй. Аска закидывает ногу на ногу. Синдзи ладонью ерошит волосы.  - Всем добрый день, ребята. Прошу простить, меня задержали на собрании, - он делает это ещё раз, он снова улыбается, Синдзи думает, что этим ртом можно говорить любую хуйню: о расчленении двухсот младенцев или об атомной бомбе, это неважно, вы понимаете, нет, вы не понимаете, но он понимает - это неважно; важно то, как хорошо растягивается верхняя губа, как хорошо обнажается верхний ряд зубов, когда он так улыбается. - А раз мы пропустили почти четверть занятия, предлагаю быстро наверстать упущенное. Нагиса-сенсей, отвечаю за западную философию и достоверность мысли в этом направлении, к вашим услугам.  Он выглядит на двадцать шесть, две бутылки кроваво-красного и пачку кемел (тех, что мягче); двадцать семь с натяжкой - если отстрижёт небрежный хвост, двадцать - если побреется налысо; тридцать - когда взглядом по щеке и улыбкой наискось, но между прочим, дежурно и уверенно, чтобы потом также к другому третьему и четвёртому, чтобы маскарад лиц, и все как один - открыли рты и слушают. То ли второе пришествие, то ли гипнотический сеанс начинается через три, два.. Синдзи ставит на двадцать восемь, Аска ставит на два месяца полных посещений и еблю на заднем сиденье серого лексуса; проёбывают оба, когда в приложении для знакомств «queertalk» Синдзи натыкается на его анкету: ему двадцать девять, и, кажется, он гей.  Это происходит случайно: идёт час и девятнадцать минут от пары по современной нотации, идёт солнце за окном, идёт абсолютно всё и абсолютно всё - мимо, вкривь, вкось, в каракулю кота, что щерится в углу тетради, его зовут тупик и он своей тупиковской задницей сидел на всех этих современных нотациях, а как иначе? Как иначе если ты не Аска Лэнгли-Сорью-умри-пока-произнесёшь-мою-фамилию, чтобы успевать писать конспекты и смахивать вправо «Кадзи, 32 года, днём развожу заказы, вечером - твои ноги»? - Не староват?  - А сам-то не маловат для такого, дурак-Синдзи? - Аска показывает ему язык. - Рисуй дальше котят, малыш, и не мешай взрослым заниматься своими делами.  - Он похож на педофила.  - То, что мне девятнадцать, не делает его педофилом.  - Ну да, это делает тебя малолеткой, которая повелась на его огромный опыт.  - А твои комментарии делают тебя неудачником с недотрахом.  - Ой, завали, - говорит Синдзи. Он говорит: - Чтобы смахнуть вправо и посекститься много ума не надо.  Синдзи говорит и думает: ну нахуя? Нахуя он всё это начал, если знает, что где-то через две секунды будет: - Проверим?  Синдзи трёт лицо всей ладонью, прячется в неё, делает вдох, делает выдох, конечно, самое время подышать, пока на десять рядов вперёд существует алеоторика, микротоновость и гнусавость лекторского голоса, а по правый локоть - вздёрнутые брови Аски, совсем тонкие, светло-рыжие, можно подумать - крашенные. Синдзи не думает, Синдзи опять дышит, громко и раздражённо, ну а что, хобби у него такое - дышать.  - Нет.  - Оуу, Синдзи боится?  - Да, боюсь заразиться тупизмом, - он огрызается, это защита, это нормально, ненормально - вестись на такие тупые статусы. - Предпочитаю общение вживую, знаешь ли, а не с какими-то фриками из инета.  - Так и напишешь в своём био, только не забудь добавить «Синдзи, 89 лет, амбассадор скуки и уныния».  Синдзи ловит взгляд лектора, ему как раз где-то около восьмидесяти, а вся его лекция - сплошная пропаганда скуки, уныния и, возможно, импотенции; он наверняка ни разу не секстился, не получал нюдсов и уж точно их не отправлял. Вряд ли, конечно, это сделало его сильно несчастным, но?  - Сколько тебе заплатили за пиар приложений для онлайн знакомств?  - Просто скажи, что тебе слабо. - Нет.  - От одной твоей заявки на сайте знакомств вселенная не схлопнется и динозавры не вымрут заново, - Аска скалится. - Может станет на один дикпик больше, но, я думаю, мир с этим справится.  И да: мир-то справился, а вот Синдзи примерно лет сто пятьдесят спустя смог смахнуть кого-то вправо (не считая двухчасового заполнения анкеты «о себе», часового скроллинга фотоплёнки и ещё тридцати семи минутного сомнения над кнопкой «зарегестрироваться»). Наверное, в этом был элемент чего-то неправильного: сначала сам выставляешься на полку, а потом гуляешь среди стеллажей - у этого чёлка дурацкая, этот общается цитатами 2007, следующий без аватарки, этому вообще пятнадцать, а этому сорок пять и он фитнесс тренер, и левый палец начинает болеть, и глаза начинают болеть, и следующий умеет общаться без ошибок, и как будто бы даже симпатичный, и стандарты синдзины вроде ещё не настолько опустились, чтобы смотреть только на орфографию и внешность, и идёт третий час ночи, и зачем он поспорил с Аской, и.. Каору Нагиса, 29 лет.  Синдзи думает, что от трёхчасового просмотра анкет он сошёл с ума, вселенная схлопнулась, динозавры возродились и вымерли заново, и вообще через десять секунд в планету должен въебаться какой-нибудь метеорит, потому что в левом верхнем углу телефона светится 2:19, а с экрана на него смотрят глаза лениво прищуренные, и карий на солнце отливает почти кровавым. Это шутка? Он спит? Или он умер от переизбытка дебилизма в этом приложении и попал в рай? Но бывают ли ангелы с такими ухмылками? Нет, Синдзи бредит, Синдзи трёт глаза и растирает ломоту в плечах пальцами. Ему надо спать и быть сильным, удалить дурацкий квиртолк, поставить будильник, признаться Аске в своей слабости, смириться с адским недотрахом, согрешить в унынии и лечь спать.  Да. Синдзи снова берёт в руки телефон.  На фотографии Нагиса-сенсей смотрит чуть поверх, куда-то за камеру. Солнце касается лба и щёк, путается в чёлке. Он, конечно, улыбается. Естественно, он улыбается, и эти резцы почти идеальны, почти - потому что на одном крохотный, почти незаметный скол, а прищур почти кошачий, и Синдзи, блять, он почти возвышается, он, наверное, всё-таки умер, и ангел явился ему в гейском приложении для знакомств в синем худаке и со смятым позади фоном. И, конечно, он не может смахнуть вправо, да, в синдзиной анкете смазанная фотка без лица, но тут его имя, он ведь не знал, понимаете, не знал, а знал бы - стал кем угодно, Дайчи, Горо, Кадзу, вообще неважно,  но  но он Синдзи.  Этот Синдзи сидит во взбитом ногами одеяле в своей общажной комнате и совершенно стопроцентно никак не может смахнуть своего преподавателя вправо. И что тут сделаешь? Будь он Аской, то, наверное, забил бы хуй. Смахнул вправо. Лёг бы спать со спокойной душой и влажными фантазиями. Но он не Аска, и вместо храбрости в арсенале только влажные фантазии, поэтому он просто сделает скриншот, чтобы.. просто чтобы было. Может, покажет Аске. Может нет. Может, удалит завтра, чтобы не мозолила глаза его трусость. Это будет потом.  Сейчас Синдзи по привычке прикладывает три пальца к экрану, чтобы смахнуть вверх и сделать скриншот. Синдзи смахивает, да, он правда смахивает вверх, но что-то не так, у него мало зарядки, у него два ебучих процента, а экран не реагирует, почему экран не реагирует? Это вопрос жизни и смерти, ему нельзя потерять эту фотографию, он не имеет права, что угодно, но только не так, он выключает телефон, он снова его включает, он прикладывает три пальца, всё нормально, сейчас всё будет, сейчас он смахнёт  и Синдзи делает короткий вдох и зажмуривается как можно сильней.  Блять. Он смахнул вправо.