Хорошо

За окном не слышно ни птиц, ни ветра, и темная ночь плотно покрывает воздух. Холод улицы некомфортно диссонирует с жарой душной комнаты, но обращать на это внимание сейчас совершенно не получается. Роше опирается на спинку стула, нависая сверху. Он целует эльфа так, как не целовал ещё никого и никогда — размашисто, напористо, со всей пошлостью и всей позорной отдачей. Он чувствует, как смешанная их слюна размазывается вокруг его вспухших губ, как растекается гадкая, так ему ненавистная улыбка на лице Иорвета, и как тяжело и надрывисто он дышит, теряя контроль над собственными легкими. Свободная рука его очень плотно лежит на крепком татуированном горле, больно сжимая по бокам не без покалывания в пальцах. Ему практически хочется сжать гортань по центру, перекрывая трахею, но тихие, почти просящие хрипы снизу, мешающе отдаются где-то в нижней части живота. Ладонью своей он ощущает, как Иорвет глотает с трудом и через силу, как натужно звучит его дыхание, и как с каждым новым вдохом он дрожать начинает только сильнее. Он ерзает на стуле, чуть вскидывает бедра, будто спасительно держится за чужие плечи вспотевшими ладонями, жадно поглаживая сухие рельефы мышц сквозь тонкую рубашку. Он хватается, впивается пальцами в ткань так сильно, что тремор в его руках чувствуется до позорного отчетливо. Он лезет ладонями на шею, мнёт кожу, царапает ногтями — у Роше разбегаются мурашки по спине, — и ни на секунду не перестаёт целовать, с яростным рвением и тихими стонами почти требуя продолжать отвечать. Роше потряхивает и дышит он часто-часто, пытаясь заткнуть все свои жаждущие мысли — в голове они все замываются искренним, жарким, ничем не прикрытым желанием. Чужие руки, переместившись на шею, перестают поддерживать его со спины, и размякшие ноги снова предательски начинают подкашиваться. Он убирает руку с тонкого горла, ища больше опоры на спинке стула, за что Иорвет, — Роше слепо верит, что ему не показалось, — обиженно кусает его за нижнюю губу, издавая что-то едва напоминающее рык. Он следом переносит свои собственные руки на затылок, незаметно кладя их на привычную ткань. Роше кажется, что его тянут ближе, но в следующий момент Иорвет отстраняется, медленно, растягивая момент, смотря в чужие глаза с вызовом — и Роше видит, как у него подрагивают тонкие ресницы. Блядский эльф снова по-блядски улыбается, и Роше, судя по всему, только сейчас удается заметить, как же плохо он выглядит: его щеки раскраснелись, губы отчетливо набухли, а взгляд был мутным и нечетким. От мысли, что он сам сейчас точно так же уничтожен и совершенно открыт, Роше хочется выколоть себе что-нибудь тем самым кинжалом, забыто валявшимся на полу. Иорвет смотрит на него голодным зверем ещё чертовски долгую долю секунды — и резко срывает с его головы шаперон, запуская руку в чуть отросшие волосы. Роше случайно пропускает вдох и нервно сглатывает, непонимающе смотря вперед. И когда Иорвет, искренне улыбаясь, ни на секунду ни отводя безумный взгляд, крепко сжимает потные пряди между пальцами — у него не выходит сдержать измученный, бесстыдный стон. Роше зажмуривается в ужасе. Он знает: если сейчас посмотрит в глаз напротив, забыть о произошедшем будет совершенно точно нельзя. Он прикусывает губу, тушуясь, и ждёт — чего-то неопределенного, — когда Иорвет невозмутимо тянет за волосы снова, откидывая его голову назад, двигаясь ближе, к самой шее. — Молодец, — низкий хрип разносится мурашками по коже, и Роше становится невозможно дышать. От того, как нежно горячее дыхание опаляет его шею, Роше хочется взвыть обезумевшим чудищем. Он чувствует, как кончики ушей его краснеют, как снова что-то терпкое колет в пальцах, как явно отдается эта близость где-то в паху — и ноги его перестают слушаться его совершенно, заставляя практически навалиться на Иорвета всем телом. Он в ответ только противно усмехается и легко за ворот рубашки тянет на себя, усаживая на собственные колени. Роше не хочет, ни в коем случае, и не знает, почему, но беспрекословно слушается, обнимая Иорвета за шею, держась за него, словно за какой-то очень опасный, очень ненадежный спасительный якорь. Иорвет остаётся в одном положении, сжимая руки в чужих волосах, носом щекоча измученную шею. Он не делает ничего больше, и только дышит размеренно, продолжая посылать волну импульсов по разгоряченной коже. Роше начинает изрядно беситься — он возбужден так, как никогда ещё не был, и точно так же сильно хочет убивать, — и он злобно сипит, стискивая зубы. — Гадёныш, блять. И Иорвет смеется. Совсем не злостно и не надменно, а спокойно и искренне, будто по-настоящему. Он смеется, и Роше мог бы смутиться, но ему просто становится не по себе, потому что он понимает: такого смеха от Иорвета он не слышал ещё никогда. Он с легкой хрипотцой, очень тихий, но до странного и иррационального живой. Роше замечает, что на выдохе он становится чуть выше и немного свистит — и его бросает в холод, и что-то слишком мягкое мажет в области грудной клетки. Он почти собирается вытянуть голову из чужой хватки, сконфужено отстраниться, но Иорвет, кажется, замечает это, и только сильнее вжимается пальцами в отросшие пряди. Роше не разбирает дальнейшего, — слишком, — нежного шепота на старшей речи, но зато отчетливо чувствует лёгкое прикосновение губ к собственной грубой коже — и его пробирает с ног до головы, так, что из груди его снова вырывается тихий, гортанный стон. Он поджимает губы и снова зажмуривается, когда Иорвет начинает покрывать поцелуями всю его шею, иногда с жаждой посасывая и прикусывая. Он задевает подбородок, скулы, приятно проходится по кадыку и за ушами — рьяно, быстро, как обезумевший или напуганный, не прекращая перебирать меж пальцев отросшие патлы, редко потягивая. Роше не может понять, сколько проходит времени, когда Иорвет убирает одну из рук из копны его волос и опускает на бедро, осторожно, — он и не знал, что Иорвет на такое способен, — оглаживая. Поцелуи на шее не прекращаются, но от таких открытых прикосновений Роше льнет ближе всем телом, невероятно явственно начиная чувствовать чужое возбуждение. Его проносит мурашами с ног до головы: если сейчас он не остановится, то больше он никогда не сможет этого сделать. Он застывает на секунду, пытаясь убрать жар из собственной черепной коробки. Он слышит, как за окном начинает подвывать ледяной ветер. Он всё ещё чувствует горячее дыхание на своей шее, холодные прикосновения губ на коже, запутавшуюся руку в волосах и крепкую ладонь на бедре. Иорвет гладит, ласкает, нежит так, будто бы от этого зависит жизнь всего его отряда — и что-то в голове у Роше явно разрушено трескается. Он начинает медленно двигать напряженными бедрами, отчаянно пытаясь получить хотя бы минимальную стимуляцию. Его не заботят желания Иорвета — так он себе говорит, — ему просто очень хочется наконец получить желанное облегчение. Его член слегка дергается от каждого нового толчка — и он физически чувствует, что Иорвету приятно тоже. Ему бы хотелось, чтобы это не приносило дополнительного удовольствия — но тело его не дает ему выбора, продолжая то и дело содрогаться тугими судорогами. В следующую секунду хватка на его ляжке усиливается до жгучей боли, и он слышит глухое, абсолютно ядовитое и злое шипение. Он ощущает, как от силы хвата рука Иорвета хаотично дрожит, и как он начинает хищно проходить языком вдоль еле виднеющихся вен и ключиц. Перетерпеть такое Роше просто не может — он быстро кладет обе ладони на чужой затылок, тянет на себя, снова захватывая разодранные губы. Они снова целуются грязно, грубо, и Роше гладит, массируя и щипая кожу на тонкой шее — на что получает в ответ судорожный вздох. Он проводит руками по загривку, щупая пальцами стертую повязку, он впивается ногтями и хватает пальцами — и в какой-то момент задевает мочку заостренного уха. Иорвет под ним в секунду содрогается всем телом и тут же замирает, отрываясь от чужого лица. Он отталкивает Роше от себя — и смотрит в чужие глаза изувеченным, испуганным взглядом. Роше видит перед собой совершенно отвратительную картину: у Иорвета распухшие, растерзанные зубами губы, у него пунцовые щеки и загнанное, неровное дыхание, его ресницы дрожат, а мутный глаз блестит влагой. От его тела, от его коротких выдохов разносится жар — он выглядит поверженно, просто абсолютно жалко. Что-то снова трескается у Роше в голове — именно такого Иорвета до боли в паху хочется. Иорвет смотрит прямо в глаза совершенно молча, и Роше практически кажется, что в этом всём обязано что-то читаться. Роше запуганно бегает взглядом от отвратительно приоткрытого рта к черному, тяжелому широкому зрачку. Он видит, как Иорвет очень пытается сдержать что-то в себе — но его выдают красные кончики ушей и жадные попытки словить как можно больше воздуха. Роше на пробу чуть дергает пальцами, снова задевая ухо, — и Иорвет несдержанно и резко, будто в панике наклоняется вперед, буквально вгрызаясь в пострадавшие губы. Роше не успевает среагировать — когда между кровавым укусами он слышит неподдельный тихий скулеж. Этот звук отзывается волной тепла где-то в паху, но Роше при этом путается окончательно — эльф ведет себя озверевши, обезумевши. Иорвет не дает ему подумать, торопливо продолжая целовать, гладить, сжимать руками, издавая неприличные, просящие звуки. Роше пытается поддержать темп, облизывая ранки на чужих губах, но его язык заплетается, и дыхание сбивается, и он теряется, не способный правильно ответить на ласки. Он держит напряженные руки на весу от чужой шеи, будто не зная, куда их деть. Иорвет чуть дергает головой раздраженно, и притягивает Роше только ближе, хватаясь пальцами за ворот рубашки, не прекращая лихорадочно терроризировать горячие губы. Он, должно быть, замечает нависшую в воздухе рассеянность, — почти неслышно, но грубо выругавшись в поцелуй он бесцеремонно хватает Роше за кисти, возвращая пальцы к собственным ушам. — Мне хорошо, — на хриплом выдохе, на полу-стоне, жалко, умоляюще шепчет он, с трудом отрываясь на считанную долю секунды, — продолжай. Роше непроизвольно сглатывает слишком громко, а обе руки на горячие уши кладет слишком быстро. Ему стыдно за самого себя — в гробу он видал делать эльфу то самое «хорошо», но собственное тело его отказывается слушаться, и трясущиеся пальцы сами начинают аккуратно поглаживать мягкую кожу. Он чувствует, что Иорвет под ним снова чертыхается от возобновившихся ласк, и вздохи его становятся короткими, тяжелыми. Роше хочется наложить на себя самого руки — за то, как сильно его замутненному рассудку нравится происходящее, — но вместо этого он лишь крепче сжимает острые кончики между пальцами, легко пощипывая. Он старается двигать своими губами в такт чужим — но это оказывается ужасно сложно, потому что Иорвет постоянно сбивается, с трудом поддерживая темп. Он на быстрых выдохах что-то шепчет в чужой рот, хнычет, из последних сил глотая воздух, и всё замедляется и замедляется — Роше понимает, что дальше продолжать ему всё сложнее. Он переминает алую кожу в сухих пальцах — и Иорвет под ним становится абсолютно мягкий, он плавится и льнет ближе, и его вспухшие губы всё чаще мажут куда-то невпопад, опаляя горячим дыханием щеки и подбородок. Он оглаживает ушную раковину целиком, чуть царапая ногтями по контуру — и Иорвет выдыхает громко, со стоном, наконец полностью отстраняясь от чужого лица. Его руки дрожат, зрачок бегает хаотично и перепуганно, и он с сиплым гортанным хрипом прислоняется лбом к чужому плечу, будто бы признавая поражение. — Не смей останавливаться, — слабо и тихо мямлит он, задыхаясь, и язык его заплетается. Роше хочется что-то сказать — но дрожь в чужом голосе заставляет его пропустить вздох, отчаянно вскидывая бедра. Его руки тоже забиваются тремором, и он продолжает массировать и щипать заостренные уши, пытаясь усмирить собственные тяжелые выдохи. Иорвет уже практически не двигается — он только цепляется пальцами за ворот его рубашки, издавая неопределенные, слишком стыдливые звуки. Они отбиваются от стенок черепной коробки пылким жаром, и рассудок Роше снова его предает — он совсем неожиданно и критически иррационально наклоняется ближе, опаляя настрадавшееся ухо горячим дыханием. Услышав в ответ захлебывающийся всхлип, Роше понимает: в его голове более нет ничего цельного — и захватывает воспаленную мочку губами, лишь едва прикусывая. Иорвет фактически воет, даже не пытаясь быть тише. Он мертвой хваткой, до острой боли впивается пальцами в плечо Роше, и начинает дышать с открытым ртом, не скрывая вырывающиеся из горла на каждом выдохе тяжелые хрипы. Роше облизывает ушную раковину, так старательно, будто от этого зависит вся судьба Темерии, задевает зубами кончик, обсасывает мочку. Он не может уже поверить самому себе — но он до боли в конечностях хочет сделать этому поганцу так приятно, как ему не было ещё никогда. Он поднимает руку с его затылка, чтобы перенести её на второе ухо — но Иорвет отталкивает его от себя, всеми силами упираясь в тяжелую грудь. Роше снова теряет всякую возможность дышать. Иорвет смотрит на него из-под влажных ресниц — и выглядит уничтоженным. — Вставай, — тихим хрипом приказывает он, с трудом выговаривая запутанные буквы, — я хочу тебе отсосать. Роше повинуется практически моментально — уверенность во взгляде напротив не оставляет выхода. Он поднимается на ноги, медленно выпрямляя спину, и молча проклинает свой собственный больной разум — эльфский подонок делает с ним то, что ещё не удавалось сделать никому. Это ощущается отвратительно: главная гордость, последняя надежда всея Темерии теперь принимает приказы от несчастного и потрепанного, только что молившего под его руками обессиленного остроухого разбойника. Роше хочется горько усмехнуться — но он только отводит сухой взгляд, молча ожидая, — черт бы побрал этого поганого говнюка, — дальнейших указаний. Иорвет быстро встаёт за ним, чуть покачнувшись на явно ослабших затекших ногах. Он расправляет плечи и выпрямляется в полный рост — становится буквально на сантиметр выше, — и снова запускает руки во вспотевшие волосы, неприятно сжимая. Роше недовольно шипит, когда острые ногти случайно царапают его затылок, и инстинктивно дергает головой чуть в сторону — но Иорвет снова тянет его к себе, заставляя смотреть в глаза. Он не прикрывает век и не отводит взгляд — от такой густой черни в зрачке становится по-настоящему страшно, — а лишь наклоняется и по-хозяйки нагло, мокро проводит языком по алеющим губам. Роше поддается вперед, ведомый только животным желанием, но Иорвет отстраняется, не дав ему большего — и резко толкает, меняя их местами. Он кладет дрожащую руку на тяжело вздымающуюся грудь, лишь чуть-чуть нажимая вперед — и в голове у Роше бурлит целый океан, когда он, словно завороженно, сам опускается на стул. Роше видит, как на чужом лице расплывается настоящий звериный оскал. Его пробирает с ног до головы: ушастый ублюдок загнал его в ловушку — и выбираться оттуда желания нет. Роше хочется выцарапать себе свое собственное сердце грязными руками, и он тихо ругается под нос, поджимая губы. Иорвет аккуратно кладет руки на его бедра, с непривычным трепетом разводя их в стороны. Он перестаёт улыбаться — и Роше снова ловит на себе тот самый уничтоженный, замученный взгляд. Он видит, как тяжело двигается кадык под чернилами татуировки, как на разодранных губах выступает маленькая алая капелька крови, и как единственный черный зрачок расширяется, прикрывая радужку. Он видит на лица Иорвета очевидное желание, и это заставляет его член вызывающе дернуться — и Иорвет, будь он проклят, умудряется это заметить. Он в последний раз жаждуще облизывает свои сухие губы — и медленно, чуть поглаживая чужие бедра, опускается на колени. Он смотрит почти напуганно, и, должно быть, даже смущено — и слегка двигается вперед, устраиваясь между ног. Тело Роше неконтролируемо пробивает судорогой, и он снова шепчет какие-то ругательства — как в ту же секунду тонкая, грубая ладонь ложится на его пах. Иорвет ждёт совсем каплю и на пробу сжимает руку по всей длине — и из Роше вырывается тихий, жалостливый хрип. Он впивается пальцами в деревянные ручки стула и вскидывает бедра, обтираясь об руку — и он не уверен, как долго он ещё сможет не умолять. Иорвет действует быстро, но пальцы его дрожью путаются в проклятых завязках на штанах, и Роше слышит, как он, кажется, нетерпеливо ругается на старшей речи, пытаясь с ними разобраться. В этот же момент он чуть сводит собственные колени, видимо, пытаясь получить симуляцию, и мысли о том, что эльфский говнюк хочет продолжения ни меньше, чем он сам, будоражит уже и так воспаленное сознание. Когда завязки наконец поддаются сами, он чуть приподнимается, помогая стянуть с себя ненужную ткань. Роше не может не заметить, как меняется взгляд Иорвета, когда он смотрит на него снизу-вверх. Его широкий зрачок наполняет что-то с роду животного голода, чудовищной жажды, и Роше внезапно очень хочется проверить, как хорошо эльфы умеют просить. Он снова нетерпеливо вскидывает бедра, требуя внимания, и может поклясться: он слышит, как тяжело Иорвет сглатывает. Тот вздыхает прерывисто, надсадно, и наклоняется ближе — проводит горячим языком по внутренней стороне бедра. На пульсирующем члене выступает прозрачная капелька смазки — Роше снова закусывает губу, очень стараясь сдержать вырывающийся наружу скулеж. Иорвет не дает ни секунды передышки — сразу больно кусает грубую кожу и мокро лижет оставшиеся отметены. Он противно размазывает вязкую слюну, целует так часто и так близко, оглаживает бедра с обратной стороны руками, массируя и царапая острыми ногтями. Он умудряется быть везде одновременно — дразнит, издевается. Роше трясёт с ног до головы, и он снова чувствует поганое покалывание в пальцах — ему до безумия хорошо, и правильно, и ему нужно ещё совсем немного, совсем на каплю ближе, совсем на долю сильнее. Он не может перестать двигать бедрами — чертов эльф переходит на нижнюю часть живота, зацеловывая каждый миллиметр, но старательно избегая самого главного. Роше почти уверен, что он чувствует кожей, как тот улыбается — погано, надменно, по-звериному хитро, — и от этого ему становится только хуже. Он поднимает руку, чтобы положить её на чужой затылок — но Иорвет резко отталкивает её своей, злобой метая в чужие глаза. Член Роше моментально дергается — и это явно говорит о слишком многом. Иорвет опять улыбается, и на долю секунды — Роше надеется, — на изогнутых губах видна искренность. Он снова не отводит взгляда, поднося собственную ладонь к своему лицу. Роше смотрит на него очень возбужденно, из-под тяжелых полуприкрытый век, и дышит он глубоко, даже чересчур медленно — будто опасается задохнуться. Иорвет открывает рот широко и высовывает язык — и начинает старательно, со всей отдачей вылизывать себе ладонь, удовлетворенно постанывая. От такой картины Роше ведет бесповоротно и окончательно — и из его горла вырывается тяжелый, низкий хрип. Иорвет, всё так же не отрывая взгляда, наконец опускает руку на член, крепко обхватывая в кольцо пальцев. Роше не может сдержать дрожащего вздоха, и бедра сами двигаются вперед, стремясь продлить касание. Иорвет делает всего пару широких движений и, наконец перестав растворять Роше в массу чего-то неопределенного, прячет глаза и пододвигается ближе. Он проводит большим пальцем по головке, чуть нажимая — и тут же плюет на неё, аккуратно размазывая вязкую слюну по всей поверхности. Роше задерживает дыхание и зажмуривается, понимающий, что видеть происходящее дальше ему точно нельзя — и его кожу изнутри опаливает импульсом жара, когда он чувствует прикосновение чужого языка. Иорвет грубо прижимает его, мокро обводит всю головку, кажется, нарочно кончиком задевая уздечку — от чего Роше жмурит глаза только крепче, блаженно откидывая голову назад. Его грудь вздымается размеренно, но тяжело, и биение своего собственного буйного сердца он ощущает в неприятно пульсирующих висках. Он только крепче сжимает пальцами ручку стула, когда Иорвет наклоняется и широко и мокро проводит языком по всей длине, и нетерпеливо складывает губы в трубочку, когда тот снова плюется, размазывая слюну теперь уже языком. Иорвет руками ласково гладит дрожащие бедра — и снова оказывается абсолютно везде, сводя с ума. Роше почти успевает привыкнуть к плавному темпу — как вдруг чувствует, как головку его охватывают мягкие губы. Он забывает вдохнуть и с трудом удерживает себя от того, чтобы не сорваться на резкие движения бедрами — особенно тогда, когда Иорвет начинает медленно опускаться на его член, слабо посасывая. Он явно помогает себе рукой, чуть водя шершавыми пальцами по доступной длине — и Роше пронизывает током, когда острые ногти в очередной раз проходятся по совсем нежной коже. Он цепляется зубами за собственные губы, пытаясь заглушить ужасные стоны — но полностью проигрывает тогда, когда слышит, с каким же отвратительно-влажным звуком Иорвет давится. Он не может более терпеть, и, распахнув глаза, с жаждой смотрит вниз — и его ребра тут же тисками сжимают лёгкие, заставляя позорно всхлипнуть. Иорвет выглядит абсолютно по-блядски. У него ярко алеющие щеки, растрепанные пряди черных волос прилипли ко вспотевшей коже, а единственный глаз спокойно прикрыт, и даже тонкие ресницы будто и вовсе не дрожат. Он уверенно опускается жарким влажным ртом на твердый член, так усиленно стараясь взять больше, насаживаясь тонким горлом всё ниже и ниже — и у него не получается, и он захлебывается слюной, непроизвольно издавая до мерзкого пошлые звуки. Он быстро дышит через нос и всё набирает темп, и до ушей Роше доносятся тихие стоны — и он собирает в себе самые последние крупицы здорового разума, чтобы не начать бездумно вбиваться в податливый рот. Иорвет усердно втягивает впалые щеки, влажно проводит языком по всей длине, и Роше только сейчас замечает одну слишком важную деталь: он в такт двигает собственными бедрами, рьяно толкаясь в воздух. Он чуть сводит свои колени друг с другом, ускоряясь — и начинает всхлипывать, лишь с большим рвением заглатывая член. Сердце Роше в его груди разрывается на части: Иорвет сейчас получает удовольствие. У Роше кружится голова и в глазах начинает мутнеть — и он ненавидит себя за то, как быстро принимает решение. Он поднимает ослабшие, ватные руки и с легким тремором тянется к обкусанным ушам. У него в мозгу пляшут злобные черти, больно царапая изнутри — ему очень нужно сделать Иорвету хорошо. Он чуть отталкивается от спинки стула, совсем слегка нагибаясь — и захватывает пальцами острые кончики, чуть сжимая. Иорвет быстро останавливается и кидает на него безумный, полностью перепуганный взгляд — и всё происходит в считанные секунды. Он тут же с пошлым хлюпающим звуком резко выпускает член изо рта, и из лёгких его вырывается ничем не скрываемый громкий скулеж. Роше видит, как скручивается его лицо, как и без того красные щеки резко алеют только сильнее, как он зажмуривает глаз — и только сейчас понимает. Он чувствует, как Иорвета трясёт, и слышит, как тот жалостно скулит, сводя ноги вместе. Он будто предпринимает попытки ещё что-то сделать, встать, может, но вдруг резко вздрагивает всем телом, впивается пальцами в чужие колени, ещё два жалких раза отчаянно вбивается в воздух — и остервенело сжимает бедра, не выдерживая. Он сидит так пару секунд, не прекращая трястись — пока в один момент не расслабляется, грузно выдыхая. Роше смотрит шокировано, молча, пока Иорвет продолжает делать хаотичные инерционные толчки в воздух, тяжело дыша через рот, — и наконец обмякает совсем. Он непроизвольно прячет замутненный взгляд, опускает голову ниже, больше зажимаясь. Роше убивается осознанием — он, кажется, кончит в следующую же секунду, если такой Иорвет только посмотрит ему в глаза. Но Иорвет не смотрит, а только продолжает сидеть молча, и слышно от него только хриплое сопение. Роше чувствует, будто к его горлу кто-то снова приставил лезвие ножа: одно неправильное действие — и несдобровать. Его член пульсирует и как никогда требует хоть какой-то стимуляции, но — и Роше в который раз проклинает себя в собственной голове, — смущенный, забитый Иорвет сейчас почему-то кажется намного важней. Он слегка елозит на стуле и снова тянет руку вперед, к карминовой макушке — но его разбивает острым чувством дежавю, когда его ладонь снова с силой отталкивают в сторону. Иорвет недовольно шипит, делает глубокий вздох, который явно дается ему с трудом, и, не вскидывая головы, возвращает теперь уже сильно дрожащие руки на внутреннюю сторону чужих бедер. Медленно гладит. Нежно массирует. Смотрит заворожено, как на произведение искусства. Подбирается ближе к области паха — и легко, но очень настойчиво жмет пальцем на точку, располагающуюся аккурат под мошонкой. Роше почти скручивает пополам — такой стимуляции слишком много и слишком неожиданно, от чего ноги его сводит судорогой. Он не хочет отводить взгляда от вновь взбудоражившегося Иорвета — и он смотрит, как тот снова густо плюет на его член, с новым рвением обхватывая губами и начиная насаживаться всё ниже. У него будто открывается второе дыхание: он двигается быстро, размашисто, втягивает щеки и помогает себе языком — и продолжает так ужасно, так постыдно скулить. Он снова пытается брать глубоко, давится и нарочно постанывает, запуская член далеко в горло — и посылает невозможные, вызывающие вибрации. Он щекочет яйца, чуть сжимая их в мозолистых пальцах руки, он другой рукой щипает кожу на растерзанных зубами бедрах — Роше едва ли не спускает в горячий рот. Он оттягивает собственный оргазм только одной мыслью: ему нужно, просто необходимо сейчас увидеть это наглое, разъебанное лицо — увидеть Иорвета. И Иорвет в эту же секунду будто учится читать мысли — и поднимает разъяренный, разгоряченный взгляд. Он перестаёт двигаться, не выпуская члена изо рта, не убирая рук с разнеженных бедер — и просто ждёт. По телу Роше пробегает нечеловеческий, леденящий холод, и он в ужасе с трудом сглатывает слюну — Иорвет выглядит опасно. Роше видит на его красных щеках застывающие дорожки слез, видит окровавленные, разорванные краюшки воспаленных губ — и его от оргазма отделяют каких-то жалких пара толчков. Он вгрызается в собственные губы и хочет двинуть бедрами вперед — как вдруг чувствует, что крепкие руки тяжело уперлись в его колени, не давая пошевелится. Потеря контроля заставляет его член лишь больше начать истекать смазкой — и это пиздец. — Продолжай, — Роше хрипит тихо и грубо, приказывает, скрывая надлом в голосе. Иорвет всё не двигается, лишь сильнее прикрывая глаз в хитром прищуре. По венам Роше растекается самый настоящий животный страх — и он совсем не может отвести взгляд, с жаждой пожирая чужую радужку. Он понимает: если он не кончит в следующую же секунду, его внутренности просто разорвутся на части. — Продолжай… — и в дрожащем голосе нельзя различить ничего, кроме мольбы. Иорвет удовлетворенно хмыкает, прикрывая глаз. Он, судя по всему, не думает ни мгновения, и сразу же снова запускает член глубоко в горло, пошло втягивая горящие щеки. Он делает всего пару резких движений и внезапно хватает рукой чужие яйца, сильно сжимая между пальцев. Это вырывает из глотки Роше просящий выкрик — и он сам не успевает заметить, как переходит черту. Он чувствует, как по всему его телу разносятся сотни колющих импульсов, как затмевается горячей пеленой его рассудок, как снова дергается измученный член. Он чувствует, как тепло чужого рта окружает будто бы всего его, как снова царапаются острые пальцы Иорвета, как заплетается его мокрый и влажный язык. Он хаотичными рывками двигает бедрами вверх — и стонет, открыто, громко, жалко, теряя всякое самообладание. Он в панике прикрывает свои собственные губы рукой — как вдруг его тело всё скручивает судорогой, и он обильно изливается в принимающий рот, содрогаясь в агонии. Когда его замутненный рассудок снова позволяет ему прийти в себя, он не знает, сколько прошло времени. Он находит свою руку в черных взмокших волосах — повязка Иорвета чуть сползла набок, открывая отросшие пряди на виске. Сам Иорвет уложил грузную голову на его колено — и по тому, как спокойно и медленно вздымается его грудь, Роше предполагает, что глаза у него тоже расслабленно прикрыты. Он непроизвольно начинает перебирать угольные патлы между пальцами — и почему-то это простое действие заставляет его слабо, практически незаметно улыбнуться. Роше бы хотел себя за такое покарать — но у него нет вовсе никаких сил, — и поэтому он просто откидывает голову назад, размякая. До ушей его доносится какой-то совсем неразборчивый шепот — скорее всего, на старшей речи, и на его колено ложится рука, чуть сжимая с необъяснимым трепетом. Они дышат равномерно, и Роше слышит оба успокаивающихся сердцебиения, что отдаются уже знакомым покалыванием в пальцах. — Я тебя ненавижу, Иорвет, — через какое-то время совсем беззвучно хрипит Роше, не поднимая тяжелой головы. — Знаю, — и Роше слышит, как он улыбается. Еще через пару медленных вдохов Иорвет поднимает голову и смотрит вверх, не вставая с пола. Он с неожиданной резкостью усиливает хватку на колене — так, что Роше рвано дергается от боли, вынужденный раздраженно взглянуть вниз. Он снова ловит тот самый опасный, гневный взгляд — и тот выдергивает его из разомлевшего состояния, заставляя напрячься холодом в мышцах. Роше тут же хочется возненавидеть и себя, и поганого эльфа — то положение, в котором они оказались, нельзя было оправдать совершенно ничем. Его остывший мозг начинает переваривать в себе отвратительно-мерзкую кашу сомнений, и отрезвленный Роше боится даже шелохнуться — когда вдруг зрачок Иорвета тяжелеет, а длинные ресницы отбрасывают страшные тени на зеленую радужку. Роше выдыхает чересчур громко. — Я не дам тебе завтра умереть, ублюдок, — и твёрдость в его голосе заставляет вены вскипеть.