1+1=3 ?!

Никто открыл глаза. В голове было пусто. Совсем пусто и тихо. Мужчина глянул на часы, те показали пять утра. Он уже и забыл, когда просыпался настолько отдохнувшим и… спокойным? Обычное утро Никто начиналось с препираний в его голове, одна его часть хотела спать, а вторая уже натягивала штаны и умывала лицо холодной водой. И что, даже ничего не скажешь? У нас увал, поспать можно, и ты молчишь? Ответа не последовало, что удивило Никто еще сильнее. Он прикрыл глаза, стараясь вспомнить ночь, но ничего, кроме темноты и не ясных, не связанных между собой картинок не вспоминалось. Скотство… Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, задерживая дыхание до тех пор, пока не почувствовал в висках собственный пульс. Внезапно его притянули к себе и прижались к спине. Шею обдало горячее дыхание. Крюгер спал и обнимал его со спины. Осознание того, что его сержант рядом и ничего страшного не произошло, немного вернуло офицера в реальность. В довольно приятную реальность, где есть три дня увольнения впереди, где Крюгер может тайком оставаться у него на ночь, и где они наконец-то спокойно побудут вместе. Все, что он помнил из вчерашнего вечера, так это то, что они решили попробовать позвать Андрея. А вышло ли? Или они просто оба уснули, и Крюгер решил его не будить? Если это так, то почему Андрей молчит? Почему в голове так пусто? Весь этот ворох вопросов надавил на Никто, и он зажмурился до черных мушек перед глазами. А ведь можно спросить у Крюгера… Эта идея пришлась ему по душе, и он аккуратно повернулся в чужих руках. В комнате было уже достаточно светло, несмотря на плотные шторы. Никто предпочитал держать их закрытыми. Он снова облегченно выдохнул, видя перед собой своего напарника, любовника, близкого человека. Взгляд скользнул чуть ниже. Никто вздрогнул, и внутри практически мгновенно вскипела ярость. Это произошло за доли секунды, он даже не смог отдать себе отчет в том, что он делает. Крюгер открыл глаза, но вот вдох он уже сделать не смог. Сверху на нем сидел Никто и, с силой сдавливая шею, вжимал его в кровать. Сержант еще не успел подумать, что именно произошло, но уже машинально сжал в одной руке одеяло, а в другой простынь. Такие моменты уже бывали, и, как правило, Никто успевал взять себя в руки прежде, чем могло случиться что-то страшное. Как правило. Но сейчас Крюгер видел ярость в синих глазах, но самым пугающим было то, что он видел в них пустоту. Никто видел на шее Крюгера засос — это пятно упало перед ним как забрало на шлеме. Мысль об измене вспыхнула настолько ярко и сильно, что он отключился от реальности. Он видел красные пятна засосов тут и там. Тело под ним дернулось. Никто усмехнулся про себя: «Слишком слабо, не вырвешься!». У Крюгера пошли перед глазами черные круги, и все, на что хватило его сил, так это положить свою ладонь на предплечье Никто, пытаясь вернуть его в реальность. Офицер вздрогнул. Крюгер смотрел на него преданными карими глазами. Что-то в них было не так, совсем не так. Приступ? У него приступ? У него ПТСР, я помню. Что произошло? Почему сейчас? — Крюгер! — Никто убрал руку с горла и, схватив мужчину за плечи, резко дернул на себя. — У тебя приступ? Что случилось? Крюгер сделал первый и спасительный вдох. Писк в ушах, нараставший по мере того, как он терял сознание от недостатки кислорода, стал постепенно отходить на задний план. И все звуки вокруг, и голос Никто показались слишком громкими. Сержант закашлялся, чувствуя, как его прижимают к себе в объятиях. — Что случилось? — Никто повторил вопрос, но уже тише. — Ник, ты меня пугаешь, — голос звучал хрипло. — Ты совсем головой поехал? Ты меня чуть не придушил и спрашиваешь, что случилось? — Крюгер вновь закашлялся и, отодвинув от себя офицера, сел на кровати, опираясь спиной о стенку. Никто медленно переваривал информацию, слово за словом. Пустота в голове стала его пугать. Он медленно перевел взгляд на красное горло сержанта, с левой стороны уже стали проступать синяки от пальцев. Потом он посмотрел на свои руки. Крюгер выровнял дыхание и задумался. Он стал складывать картину куда быстрее своего напарника. Тот выглядел потерянным и нервным. — Ник, посмотри на меня, — Никто смотрел на свои руки. — Давай, мы это уже проходили, это не сложно. Офицер медленно поднял взгляд на сержанта. — Давай лучше я спрошу, что случилось, и что ты помнишь из сегодняшней ночи? — Крюгер говорил медленно, глядя в синие глаза напротив. Никто лишь покачал головой, пустота внутри разрослась настолько, что, кажется, он забыл как разговаривать. — Нет, так дело не пойдет, — Крюгер придвинулся чуть ближе и взял лицо Никто в свои ладони. Крюгер медленно провел большим пальцем по длинному шраму поверх химического ожога. Под рукой чувствовался бешеный пульс, а в глазах была не свойственная для Никто пустота и отрешенность. — Давай, приходи в себя, я тут, рядом, — в подтверждение своих слов он приблизился и аккуратно поцеловал его в уголок губ. — Я… Мы… Точнее, только я, нету, пусто. — Никто попытался связать несколько слов в предложение, при этом половина из них была на русском, а другая на английском. Крюгер выдохнул и посмотрел в голубые глаза. — Давай я сделаю кофе, и мы попробуем еще раз поговорить. Хорошо? Никто кивнул. Сержант встал с кровати и прошелся к небольшой тумбочке, в которой у них была припрятана электрическая кофеварка. Крюгер долго возмущался, почему приходится хранить уже молотый кофе, но со временем привык. Вот и сейчас, засыпав несколько ложек с горкой, он налил сверху воды и огляделся в поисках штанов. Те валялись на стуле у ноутбука. Никто не мог отвести взгляда от красных полос на спине у сержанта. Он следил за тем, как Крюгер ходил по комнате, как готовил кофе, как надевал штаны. И все еще не мог выдавить из себя не слова. Скотина, может хоть ты ответишь, что случилось? Я его чуть не придушил! Сам дров наломал, теперь разбирайся. У нас все было охуенно. Все, теперь отстань и дай поспать. Лучше бы Андрей не отвечал. Никто опустил взгляд куда-то в пол и, кажется, перестал дышать. Из ступора его вывела кружка кофе, которую ему практически всунули в руки. Крюгер сел напротив, пододвинув стул. Никто медленно поднял взгляд. Сержант сидел в одних штанах и, потягивая кофе, смотрел ему прямо в глаза. — Ник, так дело не пойдет, нам надо поговорить. Выпей кофе, может, тебе полегчает. — Крюгер кивнул на кружку, — Ну, я жду. Никто ощущал себя пустой оболочкой. Он смотрел, но не видел. Считывал информацию, но будто не мог ее воспринять. Крюгер тяжело вздохнул и поставил кружку на стол. — Ник, мне Андрей сказал, что ему было непривычно находиться в… не знаю как это правильно описать, в твоем теле? — Он подсел на кровать к Никто, решив начать разговор и мягко подталкивая офицера к диалогу. Никто молчал и смотрел перед собой. Крюгера уже стало это напрягать, и он придвинулся чуть ближе, задевая своим бедром чужое. — Ник, нам надо поговорить, ты же знаешь, что иначе только хуже будет, причем всем сразу. — Крюгер скользнул взглядом по обнаженной груди офицера и невольно облизнулся. Переход от ласкового и заботливого Андрея к грубому и властному Никто странным образом заводил его. — Что у тебя в голове? Где Андрей? Никто передернуло от звучания этого имени, и он, схватив Крюгера за запястье, дернул его на себя, заставляя развернутся и посмотреть в глаза. — Заткнись! Я не хочу говорить! — Он практически прорычал это, глядя на засос на шее. Крюгер задумался на пару секунд, а потом придвинулся чуть ближе. — Ну… Либо заткни мне рот, — он сказал это на выдохе, одновременно положив руку поверх боксеров Никто и сделав всем известный жест, толкнувшись в свою же щеку языком, — либо отвечай на мои вопросы. — Крюгер не мог остановиться, его просто накрыло от контраста между двумя личностями. Зрачки Никто расширились практически мгновенно, он все еще сжимал запястье Крюгера в своей руке. — На колени, — офицер сдерживался, чтобы не рявкнуть на него как на новобранца, но получалось плохо. — Быстро! — Одновременно с этим он дернул Крюгера за руку. Сержанту точно не нужно было повторять. Одна и та же фраза, сказанная ночью Андреем и сейчас Никто, звучала так похоже и так по-разному. Обе были приказом, от обеих у него сводило живот в предвкушении. Он скатился с кровати и встал на колени перед Никто. — Так мы поговорим? — Крюгер нервно сглотнул, его взгляд соскальзывал ниже, с бездонных синих глаз, на губы, на накаченную грудь и, наконец, на черную ткань, под которой уже явно угадывалось возбуждение мужчины. — Отставить разговоры, — Никто придвинулся на край кровати и взял Крюгера за подбородок, намерено сжимая чуть сильнее, чем было необходимо. — У тебя есть тридцать секунд, чтобы объяснить мне откуда это, — он повернул голову сержанта в сторону и впился взглядом в засос. Крюгер пытался соображать, ему было очень сложно. Мысли путались, в голове было только «Ник, трахни меня» в разных вариациях. Но если Никто не получит объяснений, Крюгера точно придушат от ревности к… самому себе? Бинго! Никто же не знал, получилось ли вчера с Андреем или нет. Сначала надо объяснить это, и быстро. Он поднял карие глаза и зацепился за небольшие округлые синяки на бедрах у офицера. Вчера все же Крюгер слишком увлекся, и сейчас он отчетливо видел, что перестарался. Или нет? Сержант медленно протянул руку к внутренней части бедра Никто и приложил свои пальцы ровно по синякам. Никто вздрогнул. Он слишком зациклился, осматривая сержанта, да так, что на себе синяков и царапин не заметил. В голове снова закрутились мысли, но они сменили вектор. «Значит, не измена? Значит, с Андреем вчера получилось? — А вот дальше мысли снова скакнули на весьма опасную отметку. — Так значит, Крюгеру настолько понравилось? Но это было не со мной, точнее не со мной, а с… Ему с ним было хорошо?» — Дальше Никто думать уже не мог, желание доказать, что он лучше Андрея, захлестнуло его с головой. — И что, хочешь еще? — Никто погладил себя через ткань, чувствуя, как тяжело сдерживаться под таким томным и пожирающим его взглядом. Засосы на Крюгере бесили его неимоверно. Это его сержант, никто не смеет прикасаться к нему. Крюгер лишь кивнул, он демонстративно убрал руки за спину и сжал собственное запястье. Он молчал — ему запретили говорить. — Молчишь… Послушный мальчик, — Никто почувствовал, как внутри разливается тепло от того, что Крюгер подчиняется любому его приказу. Сержант сглотнул и поерзал под пристальным взглядом, разводя колени чуть в стороны. Штаны не скрывали возбуждение, а шов слишком приятно давил на головку. Крюгер шумно выдохнул и постарался еще раз потереться о грубую ткань. — Не двигайся, — Никто наклонился и, подцепив пуговицу, расстегнул ее, затем расстегнул ширинку и приспустил штаны вниз. Теперь, когда приятное трение пропало, Крюгер надеялся на продолжение, но Никто сел обратно на кровать. — Смотри мне в глаза, Крюгер, — его голос стал чуть ниже. Именно в этот момент Себастьян понял, что это пиздец. Никто будет отрываться и отыгрываться за прошлую ночь до тех пор, пока его не отпустит. Мысль об этом заставила его член дернуться. Он нервно сглотнул и облизал губы, поднимая взгляд на глаза напротив. Никто, не стесняясь, сдернул с себя боксеры и стал медленно водить рукой по члену. Он внимательно следил за тем, куда смотрят карие глаза. Крюгер почувствовал, что его начинает мелко трясти. Ему нельзя было ничего, собственное возбуждение сводило сума, глаза напротив смотрели со злостью и властностью, плавившей мозг. Боковым зрением он видел, как Никто не спеша водит ладонью по своему члену, как крайняя плоть оголяет головку, но перевести туда взгляд и наслаждаться видом ему запретили. Никто смотрел на беспрекословное подчинение, и это подстегивало его изнутри. Он видел, что Крюгер уже с трудом стоит на коленях и тяжело дышит. Некоторые приказы он мог даже не озвучивать, например то, что кончить без его разрешения Крюгеру нельзя. Или то, что он будет стоять так до тех пор, пока Никто не разрешит пошевелиться. Через какое-то время офицер, целиком захваченный процессом, начал понимать, что тяжелые мысли потихоньку отпускают, уступая место удовольствию. Его прервал тихий всхлип. Карие глаза заволокла дымка возбуждения, а тело напряглось так, что, если его потрогать, то оно будет как горячий камень. Потрогать — вот чего хочется. — Встань, — Никто сказал это с хрипотцой в голосе, видя, как Крюгер вздрогнул. Он попытался встать, но ноги затекли и не слушались, он лишь смог опереться руками перед собой и уставиться в пол. Смена позы оказалась настолько желанной, что Крюгер застонал. Он отсчитывал секунды до того, как очередной приказ сведет его с ума. На удивление последовал не приказ, а властная рука легла на его голову и сжала волосы на затылке. От приятных ощущений Крюгер прикрыл глаза и сразу почувствовал, как его дернули куда-то вперед и вверх. Он повиновался, и в его губы уперлась головка. — Глаза не закрывать. Оближи. — Никто жестко удерживал сержанта за волосы, не давая пошевелить головой. Крюгер максимально вытянулся, пытаясь достать языком как можно дальше, но Никто лишь нагло хмыкнул. Он держал Крюгера так, что тот мог облизать только головку, и ни сантиметра больше. Крюгер смотрел умоляюще, и Никто немного смягчился. — Хочешь больше? Быстрый кивок и распахнутые от невыносимого желания глаза. — Отвечай на вопросы. И, как бы демонстрируя, что Крюгер получит за повиновение, Никто немного опустил его голову. Крюгер сразу же вобрал в себя весь член, головка приятно уперлась в горло, и он застонал. Прислушался — тихо, но все-таки слышно его стон повторил Никто. — Вчера все получилось? Не выпуская члена изо рта, Крюгер простонал «Да». Его язык в это время проходился по шелковой коже, даря наслаждение им обоим, и мужчина не собирался тратить драгоценные секунды на подробный ответ. Он прекрасно понимал, что Никто может все отобрать и снова начать его дразнить в любой момент. — Как вел себя Андрей? Были проблемы? — И Никто, дернув за волосы, оттянул голову Крюгера назад. — Проблем не было. Ему было странно, он немного нервничал. — Крюгер скосил глаза на блестящую головку перед собой. Он же ответил на вопрос, почему ему снова не разрешают? Никто хмыкнул. Жадность и желание Крюгера были очень приятны и успокаивали его взведенные нервы. — Он что-то спрашивал? Чего он хотел? — Ему не нужна была информация. Он сказал, что получает ее достаточно через тебя. Он хотел ощущений. — Крюгер не выдержал и попытался достать языком головку. Никто сжалился и отпустил руку. «Значит, план хоть и был дурацкий, но сработал. И я себя в целом чувствую нормально. Это же хорошо?» — Никто пытался сложить всё в голове. Отсутствие второго голоса немного напрягало, а то, с какой жадностью Крюгер сосал его член, отвлекало. Никто смотрел, как сержанта накрывает от удовольствия, как он пытается заглотить его как можно глубже и при этом смотреть в глаза напротив. Приятно, но мало! Этого чертовски мало, чтобы доказать себе и себе, что Крюгер только его! Он потянул его за волосы назад, читая в карих глазах разочарование. — Встань, — это прозвучало чуть теплее, но все еще было приказом. Крюгер с трудом поднялся на затекшие ноги. Никто же откинулся на подушки и с нетерпением осмотрел сержанта. Взъерошенные волосы, тяжелые дыхание, томный взгляд и блядские засосы по всей шее. — Сними, — Никто кивнул на штаны, ему тут же подчинились. Крюгер уже не мог, ему хотелось кричать от действий Ника и выть от собственного бездействия. Попросить его, но он понимал, что это бесполезно. Чем сильнее он будет просить, тем дольше Никто будет ничего не делать. — Сверху, руки за спину, — Никто достал небольшую баночку и зачерпнув смазку, провел ею по члену. От накатившего удовольствия он прикрыл глаза и шумно выдохнул. По обеим сторонам от его бедер почувствовалось движение, Крюгер смотрел на него сверху вниз с самым умоляющим выражением «Выеби меня уже, наконец-то, пожалуйста» лица. Потерпит, плевать. — Ноги шире, — Никто мазнул головкой по узкому входу. — Садись, сам. Крюгер нервно сглотнул, он не мог помогать себе руками. Чем шире он раздвигал ноги, тем тяжелее было держать собственный вес. Но приказа ослушаться он не смел. Что-то в этом не понравилось Никто. — Замри. — Никто взял Крюгера за подбородок, притянув к себе, как для поцелуя. — Растянут? — Нет, — Крюгер отчаянно пытался смотреть в глаза, но взгляд постоянно соскальзывал на такие желанные губы. Никто усмехнулся, внутри разлилось удовлетворение. Он притянул сержанта, начиная медленно целовать, и завел руку ему за спину. Пальцы уже были в смазке, Ник медленно провел ими между ягодицами. Крюгер развел ноги еще шире и простонал в поцелуй, ему хотелось как можно скорее почувствовать эти пальцы в себе. Но Никто специально медлил и издевался, он проводил кончиками пальцев по колечку мышц, слегка надавливал и тут же убирал их. Крюгер тяжело задышал, думая, что это все наказание. Слишком приятное, слишком желанное и слишком сводящее его с ума наказание. Только сержанту стоило смириться с этой мыслью, как Никто тут же толкнулся в него одним пальцем на всю длину. Крюгер выгнулся, но его сразу же прижали поперек поясницы, и все, что у него получилось — это приподнять таз, привставая на коленях. Никто оценил вид, глядя через плечо сержанта, и ухмыльнулся. — Что, скучал? — Ответом офицеру стал стон, когда Крюгер почувствовал в себе второй палец. Теперь они стали медленно скользить туда и обратно. — Ладно, верю. Крюгер уже откровенно отставлял зад и толкался назад, насаживаясь на чужие пальцы, и этого было мало. — Вставай, хватит, — Ник приподнял сержанта и встретился с похотливым и потерянным от ощущений взглядом. Крюгер подался назад и немного приподнявшись, стал опускаться на член. Удовольствие прошибло тело как электрический разряд, как только горячая головка медленно раздвинула все еще тугое колечко мышц. Как обычно, Никто отпускало, стоило ему почувствовать, как он входит в чужое нутро. В голове билась единственная мысль: «Мой, мой, мой»! Никто с удовольствием смотрел, как медленно и аккуратно пытается опуститься Крюгер. Его ноги подрагивали от напряжения, а волосы на висках прилипли от пота. Он закусил нижнюю губу и смотрел куда-то в сторону. — Больно? Давай-ка помедленней, сержант. — Никто откровенно издевался, одновременно с фразой положив руку на грудь мужчины и начав ее ласково поглаживать. — Я вижу, до нормального секса вы вчера не дошли. Почему? Крюгер застонал и закусил губу. Что ему, блять, ответить, чтоб его не убили и не заебали до смерти? — Мы не хотели торопиться. Все-таки первый раз, мало ли как Андрея могло заклинить. Никто улыбнулся, этот ответ его устроил. Он начал наклонять на себя сержанта, одновременно чуть надавливая на плечи и с каждой секундой меняя угол проникновения. Крюгер громко застонал. — Блядь… — мужчина потерялся в ощущениях. — Ник, пожалуйста. — Пожалуйста — что? — Горячие ладони прошлись по спине и с удовольствием надавили на поясницу, заставляя Крюгера прогнуться и насадиться на член еще глубже. — Ни-и-ик! — Имя смешалось со стоном. — Просто выеби меня уже, хватит. — Не хватит, — Никто почти что ласково поцеловал сержанта в висок. — А теперь вверх и снова, давай. Крюгер с трудом приподнялся, упираясь руками в грудь мужчины перед собой. Каждая смена угла проникновения проходилась по телу приятной волной. Но неподвижность Никто сводила Крюгера с ума, а изогнутые в ухмылке губы и глаза, полные желания, плескали бензин в этот костер. — Ник, пожалуйста, я сейчас с ума сойду. Двигайся, — Крюгер придерживал себя, упираясь руками. — Ну раз ты просишь, — Никто с довольной улыбкой положил руки на бока Крюгеру. — Руки мне на плечи. Стоило Крюгеру вцепиться в мощные плечи Никто, как в него тут же толкнулись. Еще и еще. Никто даже и не подумал сдерживаться, он сразу взял дикий темп, толкаясь резко и часто. Крюгер пришлось срочно зажимать рот одной рукой, все же они были на базе. — Ник, — Крюгер попытался собраться с духом между толчками. — Слишком, это слишком, — Что именно «слишком», он не смог договорить, почувствовав, как сильные руки переместились на бедра и грубо сжали. Никто с силой толкнулся внутрь, одновременно с тем вдавливая Крюгера в себя и выбивая из него протяжный стон. — Слишком? Или еще? — Он знал, на что давить и морально, и физически. — Еще! — Крюгер уже не мог держать глаза открытыми, постоянно закрывая их, а потом, вспоминая приказ, снова открывал. Вот и сейчас он уставился в синие глаза перед ним и видел в них лишь желание, наконец-то там не было так напугавшей его пустоты. Никто потихоньку приходил в себя, видя, как Крюгер плавится под его прикосновениями, как он просит и стонет. Все это возвращало его в реальность, где только он владеет Себастьяном. Никто толкнулся в последний раз и внезапно для Крюгера остановился. — Ник, ну что еще. Скажи, что угодно. Я… — Он говорил так быстро, что половина слов была непонятна. К тому же он путал английский и немецкий языки. — Я все сделаю, только, пожалуйста, не останавливайся! — Тише, тише, сейчас все получишь. — Никто уже аккуратно и бережно стал приподнимать бедра сержанта. — Встань ко мне спиной, — он помог Крюгеру развернуться и обнял его. Они стояли на коленях на кровати, Никто обнимал Крюгера сзади, оба тяжело дышали. Офицер поцеловал Крюгера поверх засоса и несильно укусил, сжимая тонкую кожу шеи между зубами. — Мой! Ты понял?! — Он тихо рычал это, а второй рукой, помогая себе, уже входил в податливое тело. — Твой, твой, — Крюгер прогнулся в пояснице, подаваясь назад. Никто усмехнулся и, положив руку на бедро сержанта, легонько хлопнул и наклонился к уху. — Давай, ноги чуть шире, и обопрись на мои. — Это был заботливый и горячий шепот, от которого Крюгера обычно вело, сработал и сейчас. — Мой хороший мальчик. Стоило Крюгеру перевести дыхание и сделать все, что сказал Никто, как офицер толкнулся и снова сразу же перешел на запредельный темп. Комната наполнилась звуками шлепков кожи о кожу и приглушенными стонами Крюгера. Он зажимал рот ладонью, прекрасно понимая, что его все равно слышно. Никто придерживал чужой вес одной рукой, а вторую, огладив грудь Крюгера, положил на шею. Он легонько ее сжал, ровно на столько, чтобы Крюгеру стало тяжело дышать. Почти сразу же послышался сдавленный стон удовольствия. Сержант чувствовал, как в голове становится легко, а все тело, наоборот, становится тяжелым, как Никто, сохраняя сумасшедший ритм, двигается внутри. Было ощущение, что Никто — вообще не отдельный человек, настолько хорошо он чувствовал, под какие углом входить и как поставить Крюгера так, чтобы каждый раз, при каждом толчке попадать по простате, от чего сержант стонал, не переставая. Он давно забыл про собственное возбуждение, но сейчас его член каждый раз проезжался головкой по кровати. — Ник… — Он сказал это на грани слышимости, но этого было достаточно. — Можно, мой хороший. Кончи для меня, — офицер наклонился к самому уху. — Без рук, Крюгер, это приказ. Себастьян почувствовал, как и без того бешеный ритм ускорился. Несколько секунд и попытка сделать глубокий вдох, но рука на шее сжалась чуть сильнее. Оргазм был настолько сильный, что Крюгер потерял чувство реальности. Где-то в середине этого он почувствовал, как глубоко внутри кончил Никто с низким рыком. *** Они лежали в кровати совершенно опустошенные и уставшие. Никто лежал на спине, у него на плече устроился Крюгер, прижимаясь к боку. По спине сержанта медленно и лениво скользила рука, повторяя контуры длинных шрамов. Говорить совершенно не хотелось, но оба понимали, что слона в комнате не утаишь. Каждый думал о чем-то своем. Для Крюгера было достаточно легко принять тот момент, что Никто и Андрей оба им любимы и желанны. А вот факт того, что их «переключение» между собой может закончиться такими приступами Никто, его очень сильно нервировал и напрягал. Он тяжело вздохнул и почувствовал, как его тут же сильнее прижали к себе. Никто пытался собраться с мыслями и хоть как-то достучатся до Андрея, но пока что было тихо. Его тяготили мысли о том, что его ревность и вспышки ярости могут причинить Крюгеру боль. И то, что однажды все действительно может закончится плохо. Он прикрыл глаза и провел по спине сержанта от шеи до ягодиц и назад. Еще один страх, пожалуй, самый сильный — Андрей мог понравиться Крюгеру куда больше заносчивого Никто, иногда едва сдерживавшего свои чувства. Ты не пробовал думать в другую сторону? Вернулся? Я и не уходил. Тогда какого хера ты меня не остановил с утра? Ты хоть видел, что я чуть не придушил его?! Видел, не было сил. Нихуя себе оправдание! Никто, нам надо серьезно поговорить, всем вместе. Капитан очевидность… Но прежде всего, нам надо поговорить с тобой вдвоем. Есть предложения? Мне думать тошно о том, что ты прикасаешься к нему. Хочу убить и тебя, и его. В этом и дело, пора как-то собираться в одного человека и действовать вместе. Охуенное предложение. И чего мы раньше с тобой до этого не дошли?! Несколько лет назад, например? Не язви, ты сам чувствуешь, как он нас меняет. Мы уже можем нормально говорить, раньше было совсем не так. Да, было не так. Если и есть человек, ради которого нам стоит попытаться, так вот он — рядом лежит. Никто тяжело выдохнул и, наклонив голову, уткнулся в каштановые волосы. — Разговариваете? — Крюгер спросил это совсем тихо. — Как ты чувствуешь эти моменты? — Он прикрыл глаза, вдыхая родной запах. Крюгер пожал плечами. — Дышишь по-другому, напрягаешься. Не знаю, просто чувствую, — он все еще лежал на плече у офицера и поглаживал его, проводя кончиками пальцев по кубикам пресса. — Что решили? — Пока трудно ответить, — Никто все еще медленно водил рукой по спине сержанта, это его успокаивало. Крюгер приподнялся на локте и глянул на Никто, тот нехотя открыл глаза. На него смотрели внимательные, заботливые и преданные карие глаза. Офицер не удержался и провел рукой по щеке Крюгера, остановился на подбородке и легонько потянул на себя. Сержант потянулся за рукой и почти сразу же получил долгий и чувственный поцелуй. Пол часа назад они вышли из душа, после долгого утра, и сейчас расслабленно лежали на кровати. В увольнении были свои плюсы, после обеда их ждал автобус до города, так что еще было время просто полежать. Крюгер забыл все слова, которые готовил, которые он хотел сказать с самого утра. Сейчас его полностью занимало то, как Никто властно и медленно целовал его, облизывал и посасывал его язык. — Мы так не встанем с кровати, — Крюгер смущенно улыбался и смотрел на задорный прищур голубых глаз. — Вы куда-то торопитесь, сержант? — Ник спросил это нарочито серьезным тоном, но его с головой выдавали глаза. — Я со вчерашнего вечера в казарме не был, — Крюгер как-то виновато посмотрел в сторону. — Было бы здорово жить вместе даже на базе. — Мечтать не вредно, Крюгер. А с тем, что тебя не было в казарме, я разберусь. Тем более, сейчас на базе практически никого не осталось, большинство уехало еще вчера, — Никто подтянул сержанта на себя, заставляя лечь сверху. — Ты хотел поговорить с утра. Крюгер, чьи мысли от поцелуя уехали совсем в другом направлении, тем более сейчас, когда он лежал сверху на своем офицере, уронил голову на грудь и выдохнул. — Поговорить, да. Только ты не делаешь лучше, ты же отлично знаешь, что я не соображаю когда… ну… — Сержант замялся и немного покраснел. Никто каждый раз удивлялся, как это работает и как это вообще может происходить. Матерый оперативник в лице Крюгера, показывавший себя отлично на поле боя, краснел до кончиков ушей при упоминании секса и всего, что с ним связанно. И Никто это заводило, будоражило и толкало на то, чтобы раз за разом смущать своего сержанта и доставлять ему удовольствие. — Я отлично знаю, когда именно с тобой стоит разговаривать. — На этих словах он коротко поцеловал Крюгера в губы и почти сразу перешел на шею. Андрей, давай попробуем вместе? Ты серьезно? Сейчас? У тебя откуда силы? Да или нет? Конечно, да! Никто перекатился вместе с Крюгером и уложил его на спину. Тот лишь смущенно отвел взгляд, карие глаза вновь стали смотреть на офицера как сквозь туман. Тогда медленней и не торопись, идет? Угу. Ник медленно поцеловал Крюгера, прислушиваясь к малейшим изменениям, и через несколько минут стал чувствовать, как от простого поцелуя у него поднимается пульс и сбивается дыхание. Это не могло не доставлять удовольствия. Офицер перешел на шею, а руками прошелся по бокам, с силой их сжимая. Крюгер уже в который раз не понимал, куда себя деть. Кажется, Никто пришел внутри себя к какому-то мнению, и решил сейчас же испробовать это на Крюгере. И больше всего это походило на контрастный душ — мягкие и нежные поцелуи и сильные, сжимающие до боли и синяков, руки. Сержант подавился воздухом, когда Никто, целуя его грудь, дошел до сосков. Один он нежно облизал и стал массировать кончиком языка, а второй ощутимо сильно сжал между указательным и большим пальцами. Определись, что мы делаем! Я и так стараюсь! Не получается у меня все и сразу! Ему определенно нравится. Я бы эти стоны вечно слушал. Мое! Наше! Никто рыкнул и сжал зубами чувствительную кожу у левого соска. Крюгер дернулся от неожиданного острого ощущения и прогнулся в спине, подставляясь под ласки. Мы договорились действовать сообща! Ты только мешаешь! А, может, это ты мешаешь? Внутренний диалог прервала рука Крюгера, ласково погладившая по волосам. После этого сержант запустил пальцы и совсем немного сжал, будто спрашивая разрешения. Никто выдохнул, некоторые прикосновения для него все еще были в новинку. Он, пересилив себя, потерся об руку, давая понять, что все в порядке, и приподнял голову, глядя на Крюгера. Тот лежал на спине, глаза были закрыты, но часто дышал и кусал нижнюю губу. Давай ниже, а то на это можно смотреть бесконечно. Согласен. Никто двинулся дальше, он все еще не мог полностью скоординировать свои действия. Его кидало из крайности в крайность. А Крюгера все это сводило с ума, он гладил Никто по голове, зарываясь пальцами в волосы, а второй рукой собирал под собой простынь. Никто дошел до резинки боксеров и почти уже потянул ее вниз, когда его отвлек Андрей. Не спеши! А что, мне смотреть на него? Спорим, что чем дольше не будешь снимать их с него, тем сильнее он возбудится? Спорить? Нет. Пробовать — да. Офицер лишь немного сдвинул резинку боксеров вниз и сначала аккуратно поцеловал, а затем прихватил зубами нежную кожу у тазовой кости. Сверху послышался сдавленный стон. Никто улыбнулся про себя и продолжил. Он подогнул под себя ноги и уселся между разведенных ног Крюгера. Тот едва приоткрыл глаза и улыбнулся. — У вас самые страшные методы допроса, офицер, — Себастьян согнул одну ногу в колене и ее тут же подхватил Никто, проводя по внутренней части бедра рукой. Крюгер упал обратно на подушки и выдохнул в потолок. Сделай так еще раз! Да вижу я, подожди. Никто так же согнул вторую ногу Крюгера, теперь по обе стороны от офицера были накаченные ноги, по которым так и хотелось провести, с силой сжимая мышцы, что он и сделал. Крюгер чувствовал, как горячие ладони скользят от коленей вверх, к паху, и, совсем немного не доходя до члена, сжимают мышцы и двигаются обратно. Так продолжалось до тех пор, пока сам Крюгер не съехал вниз, чтобы наконец ощутить хоть какое-то прикосновение к возбуждённой плоти. А я говорил! Нет, это я говорил! Мы? Мы. Никто наклонился и положил руку на бедро Крюгера, все так же не касаясь его там, где он больше всего хотел. Сверху послышался почти что жалобный всхлип. А Никто завис, глядя на то, как под тонкой тканью подрагивает чужой член. Офицер положил ладонь сверху, и в нее почти сразу же толкнулись, желая продлить телесный контакт. Крюгер выматерился, понимая, что толком не вышло. Никто лишь держал руку сверху, но не сжимал и не двигал ею, а как же ему этого сейчас хотелось! Ник не торопился, сам не понимая, почему. Ему сейчас просто доставляло удовольствие смотреть на то, как Крюгер метался перед ним на простынях, при этом он его не трахал, не отдавал приказы, практически не трогал. Это не могло не возбуждать. Под ладонью чувствовалось, как намокла ткань от выделяющейся смазки, как напрягался член и как пульсировала венка. А когда он проводил второй рукой по внутренней части бедра, он мог чувствовать, как поджималась мошонка. Хватит, я сейчас сам слюнями захлебнусь. Никто, блять, очнись уже и сделай что-нибудь! Что? Ты серьезно? Я или мы? Да плевать кто! Ты хотел ему отсосать, так вперед! Никто наклонился и, устроившись поудобнее, провел сквозь ткань по члену Крюгера. Раздался приглушенный стон, сержант явно зажал рот рукой. Никто уже совсем мало что соображал, сейчас именно он стал теряться в ощущениях. Наконец-то он медленно потянул боксеры вниз, оголяя истекающий смазкой член. Теперь останавливаться не хотелось от слова совсем. Никто размашисто лизнул головку и почувствовал, как на его голову вновь легла чужая рука и сжала волосы. Это оказалось так приятно, что офицер не удержался от стона. От неожиданности Крюгер вздрогнул так, что его тут же прижали к кровати второй рукой. Он повторил, медленно сжимая волосы и смотря на Никто между своих ног. — Пиздец… — Лучше бы он этого не видел и не слышал. Старший по званию, сам офицер Никто, сейчас сидел между его разведённых ног, делал ему минет, глубоко заглатывая и пропуская член в узкое горло, и стонал каждый раз, стоило Крюгеру сжать свою руку в его волосах. Никто подумал, что впервые в жизни отпустил контроль, не отдавая себе отчета в действиях, и ему это нравилось. Нравилось до темных пятен перед глазами, до стонов, до приятного тянущего ощущения в волосах. В какой-то момент Крюгер невольно толкнулся вперед и замер в ожидании, что его осадят, но этого не произошло. Он сделал так еще и еще. Никто чувствовал, как Себастьян стал толкаться ему на встречу, и это сорвало последние тормоза, он с удовольствием позволял ему это делать. Пару таких движений и Крюгер, задрожав всем телом и толкаясь глубоко в горло, кончил. Никто, давно спускал, не касаясь себя? Что? А ничего, поздно… Никто почувствовал, как внутри его горла запульсировал член, обдавая его горячим семенем, и одновременно с этим он кончил сам. Внизу стало мокро и очень горячо. *** На столе стояли две кружки с кофе, перед ними как в трансе сидели Крюгер и Никто. По виду, они только что вдвоем разгрузили сорокатонный грузовик. Оба молчали и смотрели перед собой. Первым молчание нарушил Крюгер. — Я это… вещи. — Ага, и я. — Охуенно поговорили, — это сказал Никто, но на русском, и в тоне Крюгер услышал Андрея. Внезапно они оба усмехнулись, а Никто сжал руку Крюгера, переплетая пальцы. До автобуса оставалось около часа.