Инквизитор и Менестрель

"Скорее, прячьтесь! Он приехал!"- Испуганно кричит толпа. Для них он-новая помеха, Он- Инквизиции глава. По имени не называют Таких Судей Церкви вершин, И всем тем смерти предрекают, К кому он в дом прийти решил. Он наслаждается испугом, Что искрами в людских глазах Сияет. Есть только три друга- То клещи, цепь, кровь на крестах. И вот, в Толедской деревушке, Куда герой наш путь держал, Он выпил медовухи кружку И мирно бы заночевал... На самом крае переулка Милейший домик виден был; По дереву постукав гулко Наш путник двери приоткрыл. "Вам доброй ночи! Инквизитор, С лицензией, прямо из Ниццы!"- Сказал приветствие, воскликнув, И с вежливостью поклонился. "Не откажите в просьбе малой Вы Правосудия слуге... Просил бы я..." Но вдруг он замер, На обитателя смотрев. Пред ним, в одежде белой длинной, Красивый юноша стоял... Улыбка- сказка, взгляд невинный, Он кудри лентой подбирал. "Ох, да, конечно, ради Бога, Расположитесь у меня! Оттуда долгая дорога, Без малого четыре дня! Вы прямо к ужину поспели... Осетра с крабом не держу- Чем Бог послал, у менестреля Что заработал- тем живу.." Глазами поморгав, наш путник, И благодарный кинув взгляд, За стол сел, взял салфетку в руки, Глаза на юношу подняв. Не отвернуться...Как с иконы Сошедший ангел перед ним. Столовые подав приборы, Спокойно к пище приступил. Как сотни солнц сияют кудри... Глаза же- дикая форзиция; Лицо бледнее белой пудры- Таких не знала Инквизиция... "Спросить позвольте Ваше имя?"- Вновь улыбнулся менестрель. В душе растаял вечный иней И цвел безоблачный апрель... "Зовут как..? Смертью, Вашей Честью, Святым Отцом"- ответ был дан- "В Супреме доброй слыву вестью, Крестили как Октавиан..." Наш ангел звонко рассмеялся, Вина глотнувши осторожно "Ох, мне приятно с вами знаться... Я Лиливин...Цветок я Божий..." Вы необычный Инквизитор, Таких я раньше не встречал..." И правда- в алом, будто ритор, Герой наш важно восседал. Глаза черны, как ночью небо, И проседь есть уж в волосах... Лишь три десятка пролетело В молитвах, огненных кострах... Герой наш понял, что бледнеет, Затем- краснеет...Что такое..? Он имя нежное лелеет, Кивая тихо головою... Нужды в вопросах не ставало Общителен хозяин был. "И что? Да по какому праву?"- И звонкий смех...Лилейный пыл... Ах, Лиливин...Цветочек в поле, Среди колосьев строгих ржи. Не может он цвести в неволе- Таким в садах не будет жизнь. Быстрее сердце застучало, Дыхание почти ушло... Душа же пела и кричала, Как ей прекрасно, хорошо... Так быстро время пролетело- С дороги нужно отдыхать. Хорошее сейчас бы дело- Камин и теплая кровать... "Ложитесь, Отче, отдыхайте, Еще немного посижу... Я мандолину потерзаю И пару песен напишу." Герой наш лег. В уединенье, Где ночи ветер завывал, Вплеталось ласковое пенье И серебристых струн игра. Те ноты прямо в глубь врезались: Под кожу, в мозг и в сердца кровь... Герой спросил, приподнимаясь: "Про что же песня?" "Про любовь." "Какую? Разная бывает..." "Откуда знать вам это, Отче? Любили ли когда-то..?" "Знаю, Читал о ней. Так, между строчек... Любил ли сам..? Нет, никогда я Такого не желал искать..."- Замолк. А сердце, плавно тая, Подсказку все хотело дать. "Не огорчайтесь- молоды вы..." "Куда уж...Тридцать пятый год. Да и железный хохот дыбы Любовь всю сразу отпугнет... А сами что?" "А я- в Искусстве Ночами, днями пропадаю... И, как бы не звучало грустно-" Души своей не обещаю Я никому, и это правда..." "Но вы же так..Красивы тонко..." "Как мило..."- смех, как будто градом Посыпался на крышу звонко. И вновь молчание повисло, И каждый думал о своем... Но вдруг, прервавши свои мысли, Октавиан смотрел на стол, Что у окна расположился, Хрусталь фигуры поддержав ... О, Лиливин...! Свет на ресницах Который от Луны бежал... Подчеркивала все изгибы Худого тела молодого Из шелка мантия...Могли бы Найти такого же другого? Прямой и вытянутый носик, Румянец легкий на щеках... Смотря на это, все вопросы Забыл тот час же наш монах. Впервые чувствовал такое Глава Супремы аскетичный- И мыслям не было покоя Не только мирным и приличным... "Любуетесь..?"- вопрос с усмешкой Его заставил покраснеть, Отведши взгляд от стати нежной, Стал тихо в потолок смотреть. "Мой искуситель...Ангел падший... Как пламя яркое костра... Хочу, еретиком я ставши, В огне этом гореть дотла..."- До ереси вам, друг, далёко, Попридержите мыслей ход! И, взгляд бросая одиноко,... Но тут продолжен диалог... "На проповеди в ту субботу, Я видел вас у алтаря... Вы выглядели...Благородно... Но так не подошел к вам я..." "Вы исповедоваться сильно Хотели..?" "Да, но побоялся... Уж слишком грех тяжелый, видно, И я.." "Да будет вам терзаться! Мы не безгрешны в мире этом, Не стоит так переживать... Раскройте душу...Вы обеты Свои решили нарушать..?" Наш менестрель качнул кудрями, Дав отрицательный ответ, И сел поближе...Взмах руками... "Ну, говорите...Что за грех?" "Влюблен. Ужасно и безумно В одно духовное лицо... Давно мучим этим недугом, Наверно, года два прошло С тех пор, когда его увидел... Покой и сон я потерял... И счастлив был, и ненавидел, И пел, и струны свои рвал... Ему не быть вместе со мною- Сожжет однажды он меня... Но если так...Я головою За страсть отвечу всю сполна! Лишь пусть целует, пусть играет С моей душой, как с мотыльком... Ведь мотыльки- мы все здесь знаем- Отчаянно летят в костер..." И Лиливин, глаза рукою Прикрыв, замолк...Но тут его Вдруг потянули за собою, Не дав опомниться еще... "Мой мотылек...Мой менестрель ты, Большой твой грех- не буду врать... Но и духовник твой в ответе..." "За что?" "Ведь я заставил ждать..." Срываются с губ поцелуи- Еще, еще...Конца им нет... Луна обрывками рисует Сливающийся силуэт... "Но почему ты меня любишь...? Я Инквизитор, я жесток... Со мною ты себя загубишь, Мой Лиливин, ты мой цветок..." "За беспристрастие, за веру, За жар очей, за голос звучный... Вернётесь завтра вы в Супрему, А я что? К этому приучен... Едва полюбишь- так теряешь..." Но крепкий поцелуй сказал Все, что словами не объявишь, Все, что раскроется в глазах... В печной трубе гудели ветры, Камин давным-давно погас... Но тьмы не видно было этой- Огонь страстей пылал сейчас... И напролет всю ночь танцует Под песнь любви от двух душ тень- Нежность и сила, тишь и буря... Слуга Церквей... И менестрель... ... На утро, Солнцу улыбаясь, Прищурив яркие глаза, Стоял наш Лиливин, прощаясь С уютным домом навсегда. "Прощай, моя деревня, Церковь, Прощайте, астры у ручья! Спасибо, что не дали мне вы Отчаяться...Теперь пора! Сейчас же увезут в Супрему Меня...Наверно, на допрос.." Но Инквизитор, слову верный, Сказал: "Нет. В дом, где жил и рос Когда-то я...Забудь о том, Что мерз зимою ты холодной, Что нужно чем-то топить дом... Что вынужден ты быть голодным... Теперь ты мой. Лишь мой навеки... Не пропадешь никак со мной. В свою же очередь..." Но смехом Был прерван он...И обнят вновь. "А песни, танцы, мандолина? Без них я- точно без себя..." "Так в чем проблема? Пой, мой милый, Там людям трудно без тебя.." Ярчайший лучик в отраженьи Сырых кувшинок заиграл... А по дороге в направленьи Севильи черный конь шагал... Он вез двоих- один искрился, Рассматривая все и вся... Другой спокойствием светился... Как будто не из бытия... Не хмурился герой наш внешне, А его спутник- не грустил... За талию обнявши нежно, Тот так же нежно и шутил... О чем-то оба говорили... О чем? Никто не знает, но Понятно было, что любили... Взаимно- как им суждено!