Падение
Небеса разразились ревом, когда сын Господний поднялся с братьями своими против Божьего слова. Облака окрасились в истинно бордовый цвет крови, таким непонятным и неизведанными до сие момента многими святыми братьями, всем своим естеством отвергающие ранее близких существ. Воздушная материя, ранее столь гостеприимная, рвалась под их грешным ногами, отпуская и унося грешных все дальше и глубже вниз, прочь от небесного порядка, под саму земную кору. Белоснежные крылья рвались от гнева Святого, рассыпаясь тленом по воздуху, воспламеняясь и сгорая до пепла, унося последнюю непорочность. С каждым приближенным куском людской земли, с каждым метром дробленной почвы, что пробовали их изломанные многочисленные тела, небеса затягивались все больше, лишая любой надежды на возвращение, если таковые все еще имелись в их головах. Многие пытались махать своими крыльями что бы воспарить, однако лишь больше ломали сгоревшие отростки. И кипящая сера принимала их всех, проклятых, кричащих, разбитых и сгоревших – затягивая все дальше и дальше во тьму. Место под стать им, забытым богом, все дальше и дальше от его глаз и тёплого света. Где тела и души их рано или поздно будут поглощены окружающей тьмой и холодом. Под стоны и проклятия, ранее не известных, грешники выползали на хладной камень под стать пресмыкающихся жалких существ. Он мог чувствовать, как вязкая сальная жидкость стекает по его кривому телу и волос, что так противно облепили лицо. Ладони и брюхо были изорваны острыми камнями, и он не смог сдержать стона, утонувшего средь множества похожих, в большинстве случаев переходящих в вой, полный боли и отчаяния. Тьма полностью затмила его некогда ясный взор, не давая прорваться и увидеть всех тех, с кем бог о бок сражался и летел, брошенный вниз, и чьи имена и лица не мог вытащить из памяти. Не мог он вспомнить, почему же не сражался на стороне защищавших их отца сородичей, во имя каких целей и чьих дум восстал, свет и лица тех, кого хотел уничтожить во имя свержения господа. Он не мог вспомнить того, кем являлся до того, как небеса отвернулись от него. Оставшееся, и чудом не вырванное ветром и пламенем живьём из его спины крыло, прижимало его к земле ещё больше, не позволяя подняться слабому телу. Он мог слышать, как оно трещит и осыпается, чуял запах серы и гари и как с него ручьями стекла вязкая субстанция. То, что раньше наверняка приносило лёгкость, было символом божьей службы и светлой любви, сейчас, одним своим существованием приносило собою боль тягучую и раздражающую, оставляющую за собой желание вырвать инородный отросток. И теперь, окружённый осквернёнными телами своих собратьев, изломанный на холодной поверхности, он просто ждал того, когда тьма наконец отпустить его очи, когда прекратиться пульсация в голове, когда тело перестанет раздражать своим кровоточащим зудом и его язык перестанет кровоточить от так внезапно появившихся в его ротовой полости игл. Не существовало тогда понятия счёта времени, и не мог он понять, долго ли валялся на хладной поверхности, чувствуя порой своей кожей копошения ближней плоти, когда его тонкую кисть дёрнули вверх, от чего в стенах эхом раздался хруст, заглушаемый мученским воем. Взгляд все ещё был погружен во мрак, как бы он не пытался разглядеть фигуру перед ним, довольствуясь лишь раздражающим ноздри запахом серы, проникают плотным слоем в воздух и окружающие материи. Хватка на его руке дрогнула, то ли от слабости, то ли от испуга но, тем не менее, не разжалась. И сейчас, ограждая себя от стонов во круг, он мог услышать такое инородное и неизвестное ранее жужжание, полностью окутавшее его тело под стать одеялу облаков, проникающее в уши, кожный покров и душу. - Идем, пернатый – прокряхтели совсем поблизости, казалось, в самый нос. – нам нуж-ж-ж-ж-жно двигаться дальж-же, вслед за повелителем в новый для нас мир. Не помнил он никакого повелителя, но разум и тело будто обрели новые силы идти дальше, подпитанные мыслью и толчком в спину, все так же слепо, однако двигаясь без остановки, проносимые теснящимися и облепившимися во круг телами. Все дальше и дальше, по неизведанной дороге но, тем не менее, точно верной. «Вслед за повелителем. В новый мир» Ноги с трудом слушались разума, раз за разом выгибаясь в разные стороны. Торчащее уродливое крыло его и других тех редких несчастных, чьи отростки пламя и почва не изломали до самого основания, пинали и изгибаясь от окружающей толпой, однако все порывы изорвать последние признаки божьего покровительства были поглощены их продвижению по избранному пути. «Вслед за повелителем. В новый мир» Будут сожраны их души, испаряться из скверных тел Господнее тепло и жар пламени, что бы холод просочился сквозь их оболочку, в само естество. Найдут они путь на освещённую Богом землю для любимых детей своих, и не успокоят они гнев, пока не погрузят в скверну и грязь его отродьев. И не прозреет он.6000 BC
Веки раскрылись, подставляя очи для тепла космического тела, имя которому в дальнейшем будет «Солнце», чьи лучи были полностью поглощены тьмой его взора. Он не мог вдоволь прочувствовать глазами того болезненное света, невозможного для столь хрупкого человеческого глаза, поэтому он продолжил лежать на неком отростке дерева, испускающий собой запах сладкий и грешный, такой знакомый его собратьям, не отворачиваясь и не щурясь. Над головой раздавалось шуршание, напоминая собой о столь знакомом жужжании дражайшей Вивзевул, в это же мгновения возращая в его разум напоминание о его цели местонахождения средь тёплого верхнего и столь отторгающего мира. Скользя тонким языком по острым зубам и заглатывая выступившие капли собственной крови, демон нехотя соскользнул с нагретого места, подставляя нос, втягивая волны свежего воздуха. Игнорируя приятный аромат дерева и нечто более резкое и сладкое, Северус уловил едва - едва различимую в воздухе родную серу, сразу же стремясь в её направлении. Спотыкаясь об шершавые выступающие их под земли корни и гладкие холодные камни, он не позволял себе остановится помня о потраченное в пустую времени, подставляя нос по ветру, будто по сильнейшему течению плывя в нужном направлении. И вот, когда родной запах стал щекотать ноздри, шаг был замедлен, что бы в конце концов остановится полностью, когда демон всем своим телом нависал над искомым существом, наверняка, судя по сильному теплу позади, отбрасывая на того внушительную тень. - Слава Сатане, Кровли - собственный голос был непривычен и до ужаса тих и скрипуч, то ли считаясь частью его нового естества, то ли раздражающей причиной от долгого молчания. - Ч-ч-черт возьми! – тело под ним крупно дернулось, и, вставая, проклинало своего нерадивого сородича о некой раздражающей манере подкрадываться. Северус склонил голову к плечу в непонимании, заставляя липкие волосы полностью облепить собственное лицо. Как мог этот легкомысленный змей не почуять надвигающийся запах родной серы или его неловкие шаркающие, слепые шаги? - Ага, Слава Сатане. Какого дьявола ты тут делаеш-ш-шь? – Северус мог чувствовать по колыханию ветра, как собрат копошился в своих длинных одеждах, идентичных его собственных, скорее всего, отряхиваясь от прилипших к телу субъектов, что ранее шуршали на деревьях. Он то знает, они часто липли к его волосам, когда желание лечь на заросшую и щекочущую растительность обволакивала его лень, что было, нужно сказать, явлением не частым. И то, что выползал он на верх исключительно по приказам, потому что многим сородичам, из-за местного и непривычного во тьме ада света было невыносимо, довольно редко, только уменьшили подобные случаи. - Мной должно быть должно сообщение, напоминающее о твоем новом и до сих пор не выполненном наблюдении о ситуации в верхнем мире. Так же Вивзевул – Северусом было проигнорировано непонятно к чему сделанное чертыханье, - о каком то дельце, специально для тебя. – глотка колола от непривычно большого потока слов, исходящих от него, однако он ни разу не прервался во имя свежего глотка воздуха. - Ага-а-а, я все понял. Сообщение мной получено, ээээ… - Северус – вновь прохрипел демон, не отводя своих незрячих глаз со своего никудышного брата, ориентируясь на шорох ткани и ветра, расходящихся под многочисленными, бесполезными жестами змея. - Да, точно. – воздух колыхнулся, когда Кровли отвернулся куда то в сторону, садясь куда то на возвышенность, вероятно, камень, ожидая по обыкновению тихого ухода своего брата. Однако в этот раз любопытство Северуса не позволило ему сдвинуться с места. - Чем ты был занят сейчас? - М?- Послышалось в стороне – А.. Наблюдал за здеш-ш-шним окружением, и все такое. Знаеш-шь, местные… твари божьи довольно ш-ш-шустрые. Отведу свой взгляд – и они тут же скроются где то. – в нежелании ответили ему. Северус кивнул, довольствуясь таковым ответом, не понаслышке зная о скорости живущих тут существ, когда мелкие тела из раза в раз путались у него под ногами, заставляя упасть на мягкую почву. Любопытство прошло так же быстро, как и захватило его мысли, так что он развернулся что бы вновь уйти и погрузится в холод преисподней, как порыв ветра принёс собой раздражающий нос светлый, мерзкий запах. И осознание источника его камнем застыть на месте. - Тут по близости а-а-а-ангел – рот его искривился, показывая миру свои острые зубы, плечи напряглись вместе с облепившими тело в редких местах перьями, зашуршавшими на тонкой коже. Он мог учуять эту тварь, что своим естеством освещало и без того чистый воздух. Северус поднял нос выше, стараясь распознать его местоположение, хрипя и чертыхаясь. Выше. Ещё выше. Парит ли он в небесах, или же торжествует на окружающей это место стене? И только он сделал шаг, растопыривая свои острые когти на руках и ногах, готовясь обратиться хромой птицей для молниеносной атаки врага, как жилистая рука крепко схватилась за его костлявое плечо. Северус закряхтел от непонимания, когда его с силой потянули в сторону, и он ощутил на своём лице дуновения родной серы, что едва различимо, но все же понятно для демона, усилились и загустели. - С-с-с-с-с-стой на мес-с-те. Куда это ты с-с-с-обрался? – хватка Кровли усилилась, не давая Северусу отодвинуться от своего собрата. Он искренне не мог понять, почему ему не дали добраться до этой… божьей твари, что бы в мгновение растерзать, разбрасывая его перья по всей округе. - Что ты творишь? – возмущённо закаркал демон – ты разве не видишь его, этого ангела? Он совсем рядом, нам двоим получится…. - Подумай своей бош-ш-кой! – шипя, перебили его – рас-стерзаешь этого, и к нам наведуются другие, мстить за с-своего пернатого друга, понимаеш-ш-ш-шь? Так что рас-с-слабься, я буду следить за ним. Северус наконец отодвинулся от брата, подозрительно щурясь туда, где предположительно было его лицо. И вроде хорошим было его объяснение акта ненападения на ангела, но чем больше солнечные лучи жгли инородную черную материю на спине, тем больше он не понимал резкой смены эмоции Кровли, слишком резкие для обыкновенной осторожности. И, в конце концов… демон отвлёкся от своих мыслей, когда ветер начал неистово колыхаться, от вертений брата на месте, который будто что то искал или попросту заметил что то поблизости. Вот, на уровне земли раздался треск, и к носу был внезапно приставлен клубок, пахучий настолько, что Северус не сдержал громкого чиха из-за раздражения ноздрей его чувствительного носа. Он отскочил в сторону в непонимании, выставляя вперёд когти. - Рас-с-слабся. Смотри, кхм, понюхай лучше поближе. – Северус не сделал и шага вперёд к пахучему нечто, предпочитая оставаться на безопасном расстоянии, где он все ещё мог чуять брата, чей запах, однако, резко перебивался звонким запахом пучка, что тот упрямо пытался ткнуть ему в нос. - Мес-стные люди называли это цветком. Их тут тьма тьмущая, и каждый разного цвета и размера. Вот этот люди звали, вроде как.. ш-шмажкой? Рожош-шкой? – Кровли задумался на мгновение, когда Северус, вновь захваченный любопытством, пододвинулся ближе, на безопасном расстоянии улавливая сладость называемого растения. Оно, скорее всего, было размера не большого, может, даже меньше его кулака. Едва заметно втягивая воздух, Северус мог найти знакомые нотки запаха, что тут и там витали в воздухе по всему саду. Не совсем чёткие, скорее всего, перебиваемые другими похожими, как их там, цветами, но все же узнаваемые. - Ромаш-шка! – резкий щелчок раздался над ухом демона, давая тому понять, на сколько близко тот приблизился к ранее далёкому растению, от чего тот сразу отскочил в сторону, тут же чуть ли не падая от, судя по гладкости, торчащему из под почвы камня. - На кой черт мне сдалась эта «Ромашка»? – прокаркал Северус, в раздражении почесывая нос. - Что такое, не понравилас-с-сь? – хохотнул рядом Кровли, бросая с сторону не угодившее растение, от чего демон в неудовольствии скривился. – Жалко, жалко. Ох, а тебя у нас внизу, случаем, не хватятся? – прошипел брат, заставляя Северуса дернутся в осознание того, что лучи солнца давно поменяли свое направление на противоположное с его прибытия, означая лишь то, насколько долго он проторчал на этой божьей земле. Тихо чертыхнувшись, демон поспешил обратно, ориентировавшись на грешный запах об любовавшегося дерева, где он сможет спокойно закопаться под землю, возвращаясь в родной мрак преисподней. И стоя в тени дерева, погружаясь в почву все глубже и глубже, его не будет покидать чувство того, что он упустил какую то важную мысль, какую то мелкую, но, тем её менее, важную деталь. И мысли эти пропадут, когда Северус, погруженный уже по самый нос уловил едва различимое, пробиваемое почвой, но все же ясное и чётко различимое благоухание. «Ромашка?»