Как настрой?

– Доброе утро, мальчики! – Джеймс Бьюкенен Барнс вплыл в погрузочный лифт в благом расположении духа, улыбчивый и прехорошенький как обычно. И как обычно – в одном из своих умопомрачительных костюмчиков, который придавал телу омеги самые красивые изгибы в самых красивых местах. И костюмчик этот одним своим распрекрасным видом портил настроение напарнику, верному другу, боевому проверенному товарищу, телохранителю по найму, так же наемному убийце всяких гадов за определенную сумму наличностью, отцу-одиночке, альфе и просто хорошему мужику Броку Рамлоу. – Как настрой? – Баки (именно так Джеймс Барнс просил называть его вне рабочей обстановки) подмигнул и попытался поймать радиоэфир на цифровой панели, поскольку путь с межгалактического корабля до стыковочной станции предстоял неблизкий. – Жопу прикрой! – рявкнул Брок, привычно заняв позицию по центру и уставившись в металл дверей. Понеслась комета по недрам. Как хорошо, что Джек Роллинс был подготовлен заранее к тому, что и это утро перестанет быть томным. – Что ты себе позволяешь?! Как тебе не стыдно?! Это сексизм в чистом виде!!! – Баки возмущался и вопрошал, задетый за самое больное для любого омеги место – за попу. – Нет, как только мы вернемся на Землю, я не просто пожалуюсь дяде, нет! Я добьюсь, чтобы он тебя уволил! Да, так и скажу, дядя Александр, этот бессовестный, бессердечный, небритый мужлан пытался меня убить, и он тебя сразу уволит, так и знай!.. Роллинс не рассмотрел толком, но точно слышал, как Баки нашлепал своей ладошкой Рамлоу по плечу. Вроде бы только по одному, потому что из-под второго плеча Брок лишь зыркнул, и омега тут же прекратил расправу. – Джек, ну, хоть ты-то ему скажи, что непорядочно так грубить!.. – Баки вылетел бы из лифта немедленно и весь в слезах, если бы мог. Но добираться было еще прилично, поэтому в стальной и как назло тихо гудящей коробке еще долго были слышны всхлипы и горестные вздохи омеги. И брань. Потому что кто-кто, а Баки Барнс умел браниться и бранился отборно в сторону Рамлоу, но приткнувшись поближе к нему, к Джеку. Когда они, наконец, добрались до первой стыковочной станции, Роллинс не выдержал и честно дернул напарника за рукав. – Вот на хрена ты его цепляешь?! – На рабочие встречи нужно ходить не в свадебных нарядах. Позор величайшей династии дипломатов, – процедил тот и был таков. Джеку на этот раз даже не померещилось – в голосе Брока сквозила горькая обида без намека на юмор, которым лучший друг обычно жил. *** Справившись с некрасивым моментом и пообещав себе больше никогда и ни при каких обстоятельствах не брать в свое окружение проверенных любимым дядей мужланов, Баки вошел в конференц-зал и сразу понял, что размах Заковианской Республики его не просто радует – впечатляет. Это при условии, что Республика сохранила правящую монархическую ветвь целехонькой и невредимой. Или это сами монархи так постарались и вывели свою невеликую в масштабах и ресурсах планетку в десяток богатейших? Впрочем, не важно. А важно лишь то, что налаживать торговые связи от имени матушки-Земли будет именно он – Джеймс Бьюкенен Барнс. И Баки был счастлив. Чуть ли не пританцовывая, он плыл по павильону, больше похожему на смесь восточных шелковых традиций и аттракциона с кривыми зеркалами (всё было дорого-богато, но жутенько), пока не повстречался взглядом с тем, о ком принято говорить только "Ваша Светлость". – О, Ваша Светлость!.. Это всё, что успел произнести Баки, потому что барон Земо – правящий монарх Заковии (почему-то в баронском титуле) уволок его за стол, переполненный угощениями, кажется, доставленными вообще со всех уголков обширной Галактики, в коих присутствовала разумная кулинария. Баки ел. Ел совершенно не стыдясь, ни от чего не отказываясь и не боясь располнеть – он был и остается в хорошей физической форме благодаря генетике, спорту, некоторому хирургическому вмешательству, но в большей степени из-за отличного настроения. Потому что он ведь хорошенький омега и сеет вокруг себя светлое-доброе. И щепоточку сексуального. Барон Земо не ел. Мало того – не притронулся ни к чему, кроме, разумеется, землянина, которого усадил не просто близко, нарушив этикет и целый свод традиций, а неприлично близко подле себя. И вот этого человечка барон хотел бы не только распробовать на вкус, но съесть всего целиком и без остатков. Вероятнее всего, омега не чувствовал угрозу, потому что рядом с благородным альфой тот чувствовал нечто другое – нечто возвышенное. Или что там омеги обычно себе выдумывают? Земо же хотел сначала покусать, а потом непосредственно… Не насмерть, конечно, удовольствие нужно растягивать. От одной мысли у Гельмута непроизвольно полезли клыки, он в срочном порядке дал знак прислуге, чтобы внесли подарок невесте. Баки ел подарок и не подозревал, что эти странные фиолетовые цветочки с дивным сладким вкусом чего-то сладкого-сладкого, настолько сладкого, что непременно хотелось тут же запить чаем, и он без стеснения прихлебывал из изящной чашечки, так вот – весь фиолетовый куст предназначался ему перед гибелью от преступной страсти заковианского альфы и монарха по совместительству. Напротив, Баки искренне думал, что его хороший аппетит и открытая улыбка приведут к заключению хотя бы предварительного соглашения о рассмотрении возможных выгод. " ...Для обеих сторон в случае торговли..." – Баки замер, ощутив себя пойманным в момент, когда додумывал суть соглашения, потому что абсолютно точно по его ноге что-то ползло. Ползло очень уверенно и достаточно крепко, но пока не сжимало. Он только взглянул на барона и понял сразу всё: заковианец готовился его съесть. Иначе как было объяснить фиолетовое свечение, дикий взгляд, клыки и какие-то непонятные приставучие щупки, которые тянулись от Земо и активно лезли обниматься? – Рам?.. – Баки настолько наелся цветочной пыльцы, что рот слипся, а ведь помощь была так близко: Рамлоу привычно прятался где-то в обстановке, Роллинс привычно охранял входы-выходы. – Рол?.. – в последний раз Баки попытался позвать своих, прежде чем барон поцеловал его смертельным фиолетовым поцелуем самой гигантской фиолетовой щупки. – А, ну, лапы убрал свои загребущие!!! Ох, Баки никогда еще так не радовался мужланскому противному голосу с хрипотцой. Разве что когда услышал второй – тихий, но очень решительный, принадлежащий Роллинсу. – Ну, барон, так дела не делаются. Не по-человечески это! После некоторой заминки, в которой слышались звуки борьбы, хруст и даже смачный плевок, барон в отчаянии вскричал: – Простите, мужики, виноват, не удержался!.. Но вы когда делегации собираете, вы смотрины хоть какие-то устраиваете? Какая торговля, вы его жопу видели?! Баки лежал на столе попой вверх, целый, несъеденный, и обижался. То, что барон оказался вовсе никакой не дворянин, а обычный альфа, не справившийся с низменными потребностями – на это Баки совсем не обижался. Но вот говорить про его красивую попу, что та вдруг стала помехой в налаживании межпланетных торговых путей – вот на это Баки сильно обижался. Так сильно, что заснул, тем более его все-таки покусали в некоторых местах. – ...Замять неловкость, – барон хоть и не устоял перед человечиной, но за покусанную честь хорошенького омеги решил не жадничать. Вручил телохранителям за спасение, молчание и сокрытие по приличному такому мешочку с бриллиантами, которые оказались весьма кстати ценными именно на далекой голубой планете. И за нераспробованную им самим невесту приданое выдал, подписав предварительный договор, приготовленный в кармане красивого пиджака красивого костюмчика красивого омежки-дипломата. Гельмут не удержался и еще раз коснулся бесчувственного, столь вкусного тела. – Лапы!!! – Простите, – Земо не стал искушать судьбу больше. Все-таки телохранитель, внезапно выскочивший из картины в стене, произвел на заковианца неизгладимое впечатление своей преданностью и грустным взглядом отца-одиночки. *** Баки пришел в чувство в родной каюте родного корабля, принадлежащего его родному и любимому дяде Александру, и сразу почувствовал себя лучше. – Твоя законная доля. Услышав такой противный еще совсем недавно, но сейчас уже вроде бы и не противный голос с хрипотцой, Баки уточнил: – Я подписал соглашение? – В какой-то степени... – Брок не стал уточнять в какой, лишь протянул третью часть от общей доли камешков из заковианских мешочков. Сейчас дипломат полежит немного на боку, захочет перевернуться на спину, чтобы поудобнее было, и сразу почувствует, каким именно искусанным мягким местом подписал соглашение. Всё случилось в точности так, но гораздо раньше – Рамлоу не успел покинуть помещение, как омега застонал от боли. – Ой-ой-ой... – Терпи, дипломатия и красота в некоторых широтах несовместимы, – посочувствовал Брок, чем сумел. – То есть ты все-таки признаешь, что я красивый? – задав столь лукавый вопрос, Баки спрятал голову в подушку, но сам повеселел заметно, прям чуть ли не выздоровел сразу. – Да, признаю: ты красивый. И глупенький, раз пытаешься покорить мир альф одной жо... – Рамлоу не стал грубить лежащему в столь уязвимой позиции, потому прокашлялся и исправился: – Красотой! – Брок, твоя половинка умерла? – а Баки впервые не стал обижаться на противного в прошлом мужлана, потому что осознал: смелые альфы за грубостью чаще всего прячут боль. – Нет. Моя половинка очень любит футболки в обтяжку и делать карьеру в Голливуде, – хоть тему личной жизни Рамлоу ненавидел, потому что правда была неприглядной, но признался, как есть. – Однажды вот надел самую красивую – и не вернулся. – Как это? – у Баки давно не было такого, чтоб не ведать собственных чувств. – Как такое возможно? А ребенок?! Брок только рукой махнул и вышел, дабы не размусоливать. Баки от возмущения даже сел, потом поорал от боли, потом лег. Очухался, пополз в сторону письменного столика, благо ползти было близко – всего через две подушки перемахнуть. Дополз, взял себя в руки и взял планшет, набрал самый секретный во всем мире источник информации под серьезным паролем. – Кто омега Рамлоу? – Стив Роджерс, – тут же ответил Роллинс. Спустя секунду дополнил: – Осторожнее, Брок его любит. – О, я буду крайне неосторожен!.. Я буду так неосторожен!.. – Баки возмущенно клацал по планшету, будто тот принадлежал Роджерсу. – Ага, есть контакт! Сейчас посмотрим на тебя, чучундра, бросившая собственное дитя! – ...Вот ничего выдающегося кроме сисек! – Баки рассматривал внимательно, но, скорее, все-таки придирчиво. – Ладно, ну, может, еще ресницы... Всё, это потолок твоих достижений, белобрысая! Ради замшелой карьеры в замшелых сериальчиках для кабельного ты надел самую красивую футболку и бросил семью?! Правда, прежде чем вершить возмездие Баки все-таки в деталях сравнил попы, потому что портфолио чучундры позволяло. А уж у самого Баки Барнса – любимца публики и единственного наследника бездетного Александра Пирса – сколько таких фото да во всех ракурсах, хоть в кино иди снимайся, ей-богу. После полуторачасового детального изучения встроенной в планшет лупой Баки издал победный клич, потому что красота его честно одержала победу по девяти критериям из десяти. И вот теперь, окончательно убежденный в своем неоспоримом превосходстве, он принялся прорабатывать план по возвращению в семью одной гнусной сисястой белобрысой актрисульки. Поначалу он задумывал вернуться на Землю и сразу же уничтожить не случившуюся карьеру бесстыжего Роджерса, да пребудут с ним силы и связи семьи. Ведь с такой поддержкой, как любимый дядя, Баки мог испортить погожий выходной день даже самому президенту, и ничего бы ему за это не было. Уничтожить карьеру, лишить средств к существования (Баки все-таки рассчитывал, что Роджерс не опустится до рекламы белых свитеров в крупную вязку) и вернуть паршивца в лоно семьи, ибо Брок Рамлоу весьма и весьма неплохо зарабатывал. А хотелось бы, чтобы тот зарабатывал и выглядел хоть изредка счастливым. Затем Баки подыскивал Броку нового омегу – целый список из претендентов набросал, на двух листах между прочим. Доброго, верного, красивого-красивого и не белобрысого, само собой. Еще через какое-то время Баки пришел к выводу, что оплатит этой разрушенной семье лучшего психолога из доступных, потому что совместная терапия и проработка внутреннего недовольства должны помочь. По крайней мере, он в это верил. Уже гораздо позже пришло отчаяние, и, вспомнив высказывание Брока о красоте и глупости, Баки совсем раскис. Лезть в чужой монастырь? Пытаться помочь, ни дня не побыв семейным? Клеить разбитую чашку?.. Постойте-ка, но он же омега! Баки встрепенулся да так изящно, что хрустнул двенадцатым и четырнадцатым позвонками одновременно. Взбодрился, извернулся, дотянулся до вкуснейшего какао, специально принесенного в термосе заботливым Джеком, вкусил печенюшку и провозгласил: – Только омега с красивой жопой может проучить зазнайку с большими сиськами! И принялся прорабатывать новый план по поднятию настроения лучшему и самому харизматичному телохранителю во вселенной – Броку Рамлоу.