He was my midnight

Первые лучи солнца лениво расползались по комнате. Мягкий свет скользит по поверхности стен, блуждает в складках светлых штор, переливается на поверхности небольшого стеклянного столика, красиво преломляются в пустых бокалах. Прекрасные мгновения спокойного утра. Обычно Феликс стремился в свой выходной поспать подольше, но сегодня пробуждение было особенно приятным и легким. Потому что на своей талии он чувствует потяжелевшую руку, тёплую и такую любимую. А на шее сзади чувствует горячее размеренное дыхание. Хотелось как можно дольше утопать в этом тепле чужого тела, как можно дольше купаться в нежности, которой всегда были пропитаны их совместные с Хёнджином утра. Феликс старается лежать как можно спокойнее, чтобы не тревожить сон Хвана, который, в отличие от него самого, очень любил поспать подольше. Но до безумия хочется посмотреть на любимое лицо в безмятежности сна. Хёнджин напоминает хорька, такого милого и пушистого. В нем спящем есть какая-то невинность и детскость, что-то до щемящего сердца мягкое и теплое. Еще несколько минут Феликс борется с соблазном. И с треском проигрывает. Медленно и очень осторожно он поворачивается лицом к Хёнджину. Тот продолжает крепко спать. Ли отмечает, что Хван безумно красив даже во сне. Лицо безмятежное и расслабленное. Длинные и густые темные ресницы едва ли не касаются щек, изящная линия носа, красивые четкие скулы. Три родинки, которые были любимым маршрутом Ликса для поцелуев: под глазом, чуть ниже переносицы и на щеке. Пухлые и чувственные губы, которые были сейчас еще объемнее, потому что прошедшей ночью они подарили и приняли так много поцелуев. Блондину кажется, что и сейчас каждый след от этих нежных губ огнем горит на коже. Темный шелк волос мягко падает на лицо. Хван дышит ровно и глубоко. Хотя еще несколько часов назад воздуха в этой комнате не хватало им обоим, каждый глоток приходилось делить на двоих. Феликса захлестывает влюбленность и нежность. Они не виделись несколько недель. Да, они были на связи, но ничто не заменит им вот таких совместных часов, когда слова почти не нужны, когда через каждый взгляд и прикосновение чувствуешь, что от нежности или страсти правда можно задохнуться. Когда с радостью делаете абсолютно простые вещи, но получаете максимум удовольствия, потому что разделяете их с любимым человеком. Легко, кончиками пальцев Ликс проводит от локтя до плеча Хвана, наблюдая, как чужая кожа покрывается мурашками от этого простого прикосновения. Разум Хёнджина спит, но его тело все еще готово принимать знаки внимания. Пальцы легко пробегают по ключицам, на которых виднеются едва заметные следы от губ Феликса, гладят красивую шею, добираются до скул, легко касаются губ, мягко обводят контур, как будто пытаясь навсегда зафиксировать их в памяти. Касаются кончика носа и поднимаются выше, откидывают мешающую челку. Прикосновения настолько невесомые, что, кажется, даже лучи солнца, скользящие по лицу, гораздо ощутимее. Ли вглядывается в любимое лицо, пытаясь впитать в себя каждую морщинку, родинку, каждую самую крохотную деталь, чтобы потом в моменты разлуки греться от этих воспоминаний. Хёнджин чуть морщится и ворочается, но глаз не открывает. Только сильнее прижимает Феликса к себе. - Уже пора вставать?.. - рассеянно и сонно, с легкой хрипотцой в голосе спрашивает Хван, звучит при этом до невозможности жалобно, - Не хочу, давай еще полежим, - утыкается носом в ключицы Феликса, - к черту… все… Мягко зарываясь в шелковую полночь своей маленькой ладошкой, Ликс еще сильнее прижимает свою любовь ближе к сердцу, словно баюкая. Произносит совсем тихо: - Нет, моя полночь, еще рано, прости, что потревожил, - усмехается сам себе, - думаю, немного отдыха после вчерашнего нам не помешает. *** Как обычно, вчера Феликс и Хёнджин обошли, похоже, половину города. Они даже не обсуждали маршрут. Просто бродили по тем улицам, куда ноги сами несли. По мелким бульварам, набережным, скверам и паркам. Забегали перекусить в маленькие кафе вдали от туристических маршрутов, ели мороженое, заглядывали в крохотные кофейни, чтобы выйти со стаканчиками ароматного напитка. Говорили обо всем, что приходит на ум, потому что можно не переживать, что другой поймет не правильно или осудит. Во время этих блужданий становилось все заметнее, как они скучали друг по другу. И по чужим прикосновениям. Если в начале прогулки Феликс и Хёнджин просто шли рядом, периодически легко касаясь друг друга самыми кончиками пальцев, то с каждым часом они тянулись друг к другу все больше, держались за руки, обнимались. Воровали легкие и нежные поцелуи. Совсем невинные, как будто обоим по шестнадцать. Потому что оба знали, что могут просто не остановиться. И потому, что знали, что это только начало их игры. Вдоволь набродившись по городу, они неспешно вернулись в квартиру Феликса. Совсем маленькую. В чем-то большем не было необходимости, ведь до недавнего времени он жил в ней один. Точнее даже будет сказать, периодически ночевал, когда расписание съемок и показов позволяло на какое-то время остаться в Париже. Но теперь это место было их совместным с Хёнджином убежищем. На стенах висели рисунки и фотографии, сделанные Хваном, в шкафу у него были теперь свои полки с вещами, которые готовы были встретить хозяина в любой момент. В прихожей ждала своя пара тапочек. Которые прямо сейчас Хван просто проигнорировал, спешно стягивая ботинки и продвигаясь вглубь квартиры. Они начали целоваться еще в лифте. Сначало мягко и трепетно, будто пробуя. Но постепенно желание и тоска друг по другу брали верх. Поцелуи становились настойчивее и глубже, Феликс спешно стягивал шарф с шеи старшего, чтобы заменить тепло от него теплом своих губ. Большие ладони Хвана мягко скользнули под плащ младшего, гладили тонкую талию, пересчитывали кончиками пальцев ребра, дарили тепло, по которому Ликс так скучал. Они жмутся друг к другу, распаляя все больше, рассыпая поцелуи по щекам, подбородку, скулам, вискам, шее, ключицам… Целуя запястья и кончики пальцев. В коридоре темно и тихо, Феликс едва не падает, но Хёнджин мягко подхватывает и почти сразу стягивает с блондина плащ, а тот стягивает с Хвана легкое пальто, подталкивая в сторону спальни. В спальне они на мгновение останавливаются. Феликс включает приглушенный свет, чтобы лучше разглядеть лицо, которое в последнее время все чаще видел на фотографиях. Хван подходит ближе, мягко касаясь щеки в россыпи веснушек. Его любимых поцелуев солнца. - Знаешь, - он мягко гладит скулы младшего большими пальцами, - иногда я думаю, что у меня тоже скоро будут веснушки. - Почему? Кажется, ты к такому совсем не склонен. Хёнджин мягко улыбается. - Потому что меня тоже целует солнце, - оставляет мягкий поцелуй на кончике носа, нежно целует щеки, опускаясь к губам, - мое солнце, чьи поцелуи достаются только мне. Терпеть больше нет сил. Феликс тянется к чужим губам, целует настойчиво и горячо, почти сразу углубляя поцелуй, и слегка стонет, потому что одна рука Хвана притягивает за талию ближе к себе, а другая опускается на ягодицу. Хенджин целует не менее напористо, слегка прикусывая губы Феликса и тут же зализывая укусы. Поцелуями хочется упиваться. Он медленно спускается к шее, чередуя поцелуи с легким покусыванием, проводя по нежной коже языком, чувствуя, как вибрирует шея Феликса от легких стонов. Ли неспешно расстегивает рубашку на своем любимом, наконец ладонями касаясь теплой нежной кожи, кончиками пальцев проводит по соскам, чувствуя, как Хван на мгновение давится воздухом. Стягивает ненужную вещь с плеч и покрывает их поцелуями. Плотным слоем, чтобы без внимания не осталось ни единого места. Ведет ладонями по спине, слегка надавливая пальцами, потому что Хёнджин подхватывает на руки и опускает на кровать. Рубашка Феликса летит к хвановской. На мгновение старший приподнимается, чтобы посмотреть на Ликса. Светлые волосы растрепаны, на щеках играет румянец, губы, шея и ключицы зацелованы, грудь вздымается от частых глубоких вздохов. Чистое искусство. И только его. Ладонью поднимается от талии, оглаживает грудь, заставляя Феликса вздохнуть еще глубже и прогнуться, кончиками пальцев соединяет веснушки на плечах в созвездия. - Я ужасно скучал, солнце, - большим пальцем проводит по губам-бантику, - без твоего тепла я как будто бы застываю. - А мне тяжело заснуть без тебя, полночь, - Феликс чуть-чуть приподнимается на локте, чтобы утянуть старшего в очередной поцелуй, сплетая их языки в причудливом танце. Хван медленно поцелуями спускается к кромке чужих брюк, быстро расстегивая ремень, хотя руки от желания немного дрожат. Стаскивает ненужную одежду, нежно целует внутреннюю сторону бедра, зная, что это особая пытка для Феликса. Тот громко вдыхает воздух, не в силах удержать низкий стон. Это распаляет Хёнджина только сильнее, поцелуи чередуются с укусами. Утром точно останутся следы, но легкие, почти незаметные. Хван видит, что Ли возбужден не меньше него самого, но нарочно тянет, играет с чужой выдержкой. Знает, что Феликс вот-вот не выдержит. Так и происходит. Хван едва ли замечает, как сам оказывается на спине. Прохлада простыни приятно ощущается разгоряченной кожей спины. Феликс удобнее располагается на бедрах Хёнджина, соприкасаясь своим возбуждением с его, чтобы хоть немного облегчить эту пытку для обоих. Слегка покачивает бедрами, пока губы жадно блуждают по шее. Одной рукой Ликс мягко сжимает волосы Хвана и оттягивает, чтобы получить больше доступа к коже. Ведет языком от ключиц к уху, слегка прикусывает мочку, языком играет с колечком в хеликсе. Старший сжимает чужие бедра и ягодицы, слегка стонет от каждой порции ласки, от каждого прикосновения рук или губ. Феликс выцеловывает грудь, языком касается сосков, губами пересчитывает ребра. - Феликс, - ответа не следует, потому что младший продолжает пытать его, - Ликси… я не могу больше. Феликс заглядывает ему в лицо, улыбаясь, как маленький кокетливый чертенок. - Так и знал, что ты снова не выдержишь первым, - целует мягко, расстегивая брюки Хвана. - Посмотрим, что ты скажешь минут через 30, дорогой, - Хван легонько кусает его за плечо, приподнимаясь, чтобы помочь стянуть и брюки, и белье, после чего помогает с этим и Феликсу. Оба полностью обнажены, кожа к коже. И это чувствуется таким правильным, таким важным. Хенджин удобнее устраивается между стройных бедер, левую руку протягивая к тумбочке и достает лубрикант. Феликс нетерпеливо ведет ногой от бедра выше к вставшему члену, как бы намекая, что терпеть больше не может. - Не торопись, надо… - Я готов, Хёни. Не хотел тратить наше совместное время, так что… - Оу. Вот настолько ты скучал? Вместо ответа Феликс приподнимается, оставляя на губах жадный поцелуй, а на ягодице Хвана звонкий шлепок. После чего все с той же улыбкой чертенка опускается обратно на подушки. Хенджин смазывает себя и распределяет немного лубриканта между чужих ягодиц. От этого простого действия Ли издает негромкий стон и слегка выгибается в спине. Хван входит медленно, поглаживая худое бедро Феликса и мягко целуя. Младший и вправду подготовлен, но спешить не хочется. Он тяжело дышит и приподнимает бедра на встречу. Маленькая ладонь путается в темных волосах, не давая прервать поцелуй. Другая ладонь сжимает плечо брюнета, возможно, останутся легкие синяки. Хёнджин двигается медленно, выходя почти полностью и медленно погружаясь обратно. Любить Феликса хотелось именно так: нежно и медленно, наслаждаясь каждой секундой, мягко целуя, поглаживая талию, грудь, бедра. Но Феликсу хочется большего. Он сильнее выгибается в спине и скрещивает ноги на пояснице Хёнджина. Легкие стоны наполняют комнату, с каждым толчком дышать становится все сложнее, горячие тела, соприкасаясь, выжигают кислород. Губы блуждают по любому доступному участку кожи, губы шепчут слова любви и нежности. Пальцы жадно впиваются в чужую плоть. Феликс близок. Ему даже не надо говорить об этом. За почти год отношений они отлично изучили тела друг друга. Хёнджин ускоряется и немного меняет угол проникновения, закидывая одну ногу Феликса себе не плечо, и немного приподнимается. Кусает худенькую щиколотку и тут же гладит место укуса. Ликс жадно хватает воздух и стонет все громче. Глаза прикрыты, пухлые губы искусаны. На груди следы от поцелуев, мышцы живота напряжены от приближающегося оргазма. Хван накрывает чужой член крупной ладонью и старается синхронизировать движения руки с движением члена внутри Ли. Хватает нескольких минут, чтобы Феликс, крупно подрагивая, излился старшему прямо в ладонь. Хенджин опускает его ногу и наклоняется для очередного поцелуя. - Так и знал, что ты снова не выдержишь первым, - шепчет в любимые губы, пытаясь нагнать свое удовольствие. - С тобой не выходит иначе, Хёни. Еще пара толчков, и оргзм накрывает и Хёнджина. Он пытается отдышаться, уткнувшись в ключицы младшего, пока тот мягко гладит по спине и перебирает темные волосы. - Ты невозможный, - поцелуй в скулу с россыпью веснушек, - настоящий наркотик, - целует в губы, углубляя поцелуй, сплетаясь языками, - хочу еще. Феликс морщит нос и щурится, как кот, говорит низко, почти мурчит, в самое ухо. - Тогда у нас есть немного времени, чтобы принять душ и перекусить. А потом я готов go harder for round two… *** - Это точно, немного отдыха, - Ли чувствует мягкий поцелуй на ключицах. Поцелуй, в котором явно угадывается улыбка, - немного отдыха. А потом…