Сквозь допросное стекло

Кто бы мог подумать, он снова здесь оказался. Не то, что бы его раздражало каждый день видеть перед собой одни и те же серые стены, с которых местами отваливается штукатурка, сидеть за белым деревянным столом и периодически поглядывать в большое окно сбоку, видимо, предпринимая попытку найти хоть одно незнакомое лицо, но эта картина просто приелась настолько, что кажется, он и будучи мёртвым, вспомнит это помещение. Всё, как обычно, безрезультатно. За толстым пыльным стеклом он из раза в раз видел одно и то же: диалог двух серьёзных фигур, стоящих под мигающей лампой. Одна представляла собой высокую стройную женщину среднего возраста, явно со страстью к дорогим папиросам, ведь между двух её пальцев всегда покоилась одна такая. Она в перерывах своей долгой и монотонной речи иногда делала пару затяжек, после чего, выпуская из чёрных от матовой помады губ сладковатый ментоловый дым, что, казалось, можно было учуять даже сквозь эти толстые стены, стряхивала пепел и прикрывала глаза, снова погружаясь в собственные напряжённые раздумья. Это была следователь. Она и затеяла то, что происходит сейчас, и происходило в прошлые разы. В то же время силуэт, облачённый в военную форму и стоящий справа от неё, что-то напряжённо высказывал, выражая явное нежелание входить через ту самую дверь, в сторону которой кивал. Но следователь, явно замученная мрачной тирадой мужчины, всё же была непреклонна и на все аргументы человека в форме отвечала односложно, даже не поворачивая головы в его сторону. Она лишь вручила ему уже успевший пожелтеть от здешней духоты и сигаретного дыма документ с синей печатью в уголке, которую Люцифер уже, кажется, выучил наизусть. Тут же через несколько секунд, как он и предполагал, дверь за его спиной открылась. В комнату тяжёлыми шагами вваливается высокий широкоплечий мужчина в форме, упирающийся руками в толстый ремень, что закрепляет массивный бронежилет где-то в районе пояса. Почти вся одежда блистает разными оттенками чёрного, а на плечах красуется единственный отличительный знак, дающий понять, к каким войскам принадлежит стоящий напротив него мужчина – это сверкающая белая нашивка с золотым христианским крестиком на ней. Если бы не количество поперечных насечек, Люцифер не мог бы распознать, какое звание имеет её носитель. Конкретно этот являлся маршалом, командующим отрядами тех, кто ежегодно очищает его территорию от "грешников", как давно стали называть самых разных бандитов от мелких рыбёшек до настоящих мафиозных акул. Люциферу казалось, что он заучил силуэт военного также, как и документ, что солдат держал в руках, и смог бы узнать его из тысячи таких же военных, облачённых в одну и ту же форму, и носящих на плечах одну и ту же нашивку. Кстати, Адам никогда не снимал формы. Из гордости ли, или из-за того, что она невероятно ему нравилась - Люцифер не знал, но можно было точно сказать одно: никто в отделе, кроме следователя, не видел его в другой одежде. Даже по самому участку он разгуливал в комбинезоне, шлеме, чёрной тканевой маске, берцах и бронежилете, и казалось, что другой одежды у него и не было. На всех заданиях он ходил в ней, но это было не удивительно, но вот после, когда можно и даже нужно было бы снять шлем с маской, он этого не делал. Хотя, судя по общему игнорированию присутствия всё ещё до зубов вооружённого солдата в тесной комнатке с едва держащими её рыхлыми стенами, господа полицейские уже давно привыкли к его поведению и терпели его выходки, не желая, или боясь сказать что-то поперёк. Папка с бумагами падает перед лицом Люцифера и он механически бросает на неё едва заинтересованный взгляд. И как всегда первым в папке замечает разрешение следователя на допрос. Превосходно. Потенциально опасного преступника допрашивает маршал с кучей заскоков в скрытой шлемом головушке. В первый раз его эта картина заставила рассмеяться вслух, ведь у такого солдата с таким высоким званием есть дела и поважнее. Будь Люцифер на месте той женщины-следователя, он бы не стал лишний раз выдёргивать члена чуть ли не опорной структуры из своей привычной деятельности и заводить в комнату для допроса к хилому белобрысому мафиози. Сейчас же хотелось просто улыбаться и неотрывно смотреть на стоящего перед ним солдата. Люциферу даже льстит то, что ради него полиция выбрала именно такого собеседника. — Тебе не кажется смешным то, что происходит сейчас? — вообще, в таких вот комнатах, под присмотром следователя, диалог всегда начинает допрашивающий, но никак не допрашиваемый. Однако, Люцифер, чувствующий, что уже абсолютно все привыкли видеть его здесь, такие правила уже давно не соблюдал. К чему это, если все и так знают, кто он, и зачем каждый раз приходит сюда? Однако солдат сохраняет признаки каменного безразличия, Люциферу даже в его взгляде не удалось выцепить ту задорную искру, что обычно проскальзывала в нём. Что-то сегодня он слишком серьёзен. — Не соглашусь. Вы, Люцифер Морнингстар, подозреваетесь в крупном обороте наркотических веществ, что смешного можно здесь найти? — силовик отодвигает стул и забирает из общей стопки с документами папку с личным делом. Смотреть на неё не было смысла, но пробежаться глазами по ней он был просто обязан. А вот садиться напротив него Адам не спешит. Хотя, смотря на его телосложение, казалось, что если он действительно присядет, стул под ним треснет. Нет, дело совсем не в весе, а в том, что Адам представляет собой натуральную гору мышц, способную лёгким движением этот самый стул сломать. — Ну, например то, что следователь, вместо того, чтобы заняться своими прямыми обязанностями, послал командующего отрядом, чтобы он сделал всё за неё? — Люцифер опирается на спинку еле слышно скрипнувшего стула и снова оглядывает допрашивающего. Ехидная улыбочка всё не сползает с его лица, выдавая несерьёзный настрой. — Полиция делает то, что считает нужным. Если меня отправили к вам на допрос - это значит, что наши с вами беседы дают то, что следователь считает ценным в качестве доказательств, — отчеканивает тот, откладывая документы в сторону и снова хватаясь за папку с документами. Там за всю преступную деятельность Люцифера накопилось прилично бумажек, самых разных, от фото мест сбыта и хранения веществ до документированных действий самого нарушителя закона, находящегося когда-то под пристальной слежкой. Но все эти документы связывает одно: ни один из них прямо не доказывает вину Люцифера. Как бы тщательно они не изучались, как бы не рассматривались и не перечитывались, даже такой первоклассный следователь, как Сэра, не мог найти повода наконец-то упаковать Люцифера и отправить за решётку. Видимо, чтобы подобраться поближе к разгадке этого, несомненно, трудного дела, они и прибегли к помощи своей армии, думая, что это сможет выбить из него хоть что-нибудь. Хотелось бы им намекнуть, что они глубоко ошибаются, но Люциферу слишком нравится то, что сейчас происходит, поэтому он молчал. — Ну, как знаешь, — на субординацию Люциферу также чихать, как и на правила допроса. И притом, по тем же причинам. Перекинуться парой колких слов в начале ему было дороже собственной головы, хоть это и выбивается из его обычно рассудительного характера. Это, наверное, тоже можно было назвать ритуалом, который необходимо совершить перед тем, как начать всё-таки задавать вопросы. Кстати, о них. Люциферу плевать. Он даже особо и не вслушивается в то, о чём его спрашивают. Отвечает первое, что приходит в голову, это всегда срабатывало. Он уже сам не может понять, это он такой везучий, или ему всё же удаётся в последний момент уловить суть вопроса и ответить на него. Очередной допрос начинается. Время идёт, и он с каждой минутой отвечает всё увереннее, пока не видит, что следователь отвлекается. Отличный момент для того, чтобы развлечься. —Ну знаешь, будь я на твоём месте, я бы поступил также. А то, что обещал мне, помнишь?— Люцифер опирается скованными руками на стол и сверлит Адама взглядом. То, что солдат обещал сделать ещё с прошлого месяца за информацию от Люцифера, мафиози помнил отчётливо, как будто это было вчера. Да он, считай, держит на цепи одного из самых важных для полиции людей с помощью одной только просьбы. Ситуация забавная, но только с одной стороны. — Как же? — отзывается Адам, будто бы также заранее знает, о чём сейчас напомнит ему Люцифер. Янтарные глаза под тенью шлема будто бы снова обретают прежний блеск, который имели раньше. Как тут не помнить, когда тебя на протяжении месяца кошмарят напоминаниями, а хитрая улыбочка давнего знакомого уже начинает сниться. — Я же собираюсь решить твою проблему, — диалог прервался секундным ступором Адама, вызвавшим коварный прищур со стороны Люцифера. Как же он обожал наблюдать за реакцией солдата, когда тот вспоминал об их недавней встрече и осознавал, что долго с "решением" тянуть нельзя. Люцифер дал ему полгода на то, чтобы подготовиться, но Адам всё никак не решался. Кажется, никто не понимал, о чём они говорят, а следователь давно перестала вникать в суть их диалога, даже отставив в сторону обязанность вести протокол их допроса. — И какая же у меня проблема? — будто бы желая откреститься от воспоминаний, спрашивает Адам. Косить под дурачка каждый может, но вот делать это в подходящей ситуации под силу только действительно смышлёным. Нет, Люцифер не занижал умственные способности маршала, но то, как он вечно пытался улизнуть от выполнения своей части договора, выглядело невероятно забавно и даже немного по-детски, как будто перед ним сейчас стоит не двухметровый гигант, способный одним движением открутить его голову, а несуразный, строптивый мальчишка. — Соскакиваешь с темы? Брось, ты ведь знаешь, я говорю о ней. Я отдал то, что ты от меня требовал, а тебе лишь предстоит выполнить обещание. Маска...Сними её, — тихо и почти игриво произносит мафиози. — Хочешь, чтобы я показал лицо? — вопрос, на который оба сидящих в этой комнате давно знают ответ. — Да. Вот тут Адам и замолкает. Люцифер улавливает некоторое сомнение в его взгляде. Всё же уколол! Нашёл то больное место, которое и сможет обезопасить его и его тело от лишних пробоин в груди...Надо же, просто следовало вовремя напомнить ему о том, что все очень хотели бы взглянуть на его лицо...И маршал даёт заднюю. Каждый раз переполняющие Люцифера эмоции от этого странного молчания ему едва удавалось сдерживать. — Никак нет, — наконец выдаёт Адам и отворачивается, слегка нахмурившись и сжав кулаки в чёрных перчатках до такой степени, что ткань на них едва не рвётся. Такой жест обычно показывал плохо скрываемую агрессию. Отлично, осталось просто надавить немного сильнее. — Ты так уродлив? — Скорее, наоборот, — тут ответ следует почти сразу. Никто и не сомневался в том, что Адам выкрутится из неудобного для него диалога именно так. Его самомнению может позавидовать любой нарцисс. Такие как Адам, всегда будут искать повод напомнить окружающим о своей неотразимости, даже если это не совсем уместно. Что, считаешь себя слишком красивым для того, чтобы твоё лицо увидели обычные люди? Что ж, каждый в праве оценивать себя, как угодно, но вот конкретно от такого мнения о себе Люцифера просто выворачивало наизнанку. Однако, он всё ещё улыбается. Имея у полиции репутацию занозы в заднице, Люцифер сначала корил себя, но затем, после десятка встреч с блюстителями закона лицом к лицу, всё лучше и лучше понимал, что ход в сторону беззакония был лучшим решением в его жизни и винить себя за преступления он перестал. Теперь одной из множества его целей было отпустить пару едких комментариев в сторону своих бывших коллег. В его части города это всё равно достойно уважения, да и на душе от сказанных слов даже становилось легче. — Сомневаюсь. Люцифер ходит по крайне тонкому льду, оперируя на допросе такими высказываниями. Но ведь одним открытым презрением к полиции это не ограничивается, дело ещё и в том, кто сейчас стоит на против него и угрожающе смотрит прямо ему в глаза. Если бы это был другой солдат или та же следователь, он бы и не пикнул, но здесь, перед Адамом внутри вообще ничего не ёкало, даже при взгляде на автомат, висящий за широкой спиной военного. Он заведомо знал, что его не тронут, поэтому пользовался возможностью и скалил зубы на ищеек, наслаждаясь их реакцией. У каждого из них были свои причины оставить Люцифера в живых. И у Адама тоже. Дело не только в том, что это затруднит расследование, но и в личном отношении солдата к мафиози. Если бы не та их недавняя встреча во время одного из "истреблений", у Адама было бы гораздо меньше поводов не убивать Люцифера. Ценность той информации, что у него сейчас на руках, просто запредельная, и всё благодаря именно Люциферу, который Адаму её и предоставил. И поэтому сейчас ему и оставалось только смотреть на потенциального преступника волком и пытаться успокоиться. Этот змеёныш филигранно действовал ему на нервы. Допрос будто бы кто-то поставил на паузу. Судя по всему, запас заготовленных для него вопросов был исчерпан слишком быстро. Оно и к лучшему, Люцифер всё равно не собирался задерживаться тут слишком долго, а Адам, наверное, всеми фибрами души сейчас желал прогнать его со своих глаз. Эх, какой же он вспыльчивый...Всего одна фраза способна пробудить в нём разрушающий всё на своём пути гнев. Но его, на самом деле, можно понять. То, про что напомнил ему Люцифер, и у него самого бы вызвало такую реакцию. Наконец, скрипя зубами, Адам всё же решил нарушить тишину и взял в руку папку с документами. Люцифер пристально следил за его движениями, пока не заметил то, что Адам совсем не искал взглядом какую-нибудь тему для дополнительного вопроса, хотя показывал, что именно этим и занимается. Скорее, он думал о чём-то отстранённом. Люцифер видел его насквозь, поэтому всегда мог угадать, что сейчас происходит у него в голове, и сейчас солдат явно не думал о допросе. Даже следователь заинтересовалась и вернулась на своё место, возобновив наблюдения. Но Люцифер чувствовал, что спрашивать у него Адаму больше нечего. Так и есть. Адам, раздражённо вздохнув, начинает собирать в папку все документы, которые из неё доставал, пока проводил допрос. — Что, так быстро? — Это вся информация, которая нужна была следствию, — голос Адама приобретает прежнюю уверенность и безэмоциональность. Собрав документы, он подходит к Люциферу и снимает с его запястий наручники, — Можете быть свободны. Ладно, Люцифер ожидал большего. Он думал, что их с Адамом диалог разовьётся во что-то действительно длинное, личное и наполненное смыслом и воспоминаниями, но увы, ничего не получилось. Адам не желал пытаться найти способ добраться до решения своей проблемы и снова решил просто забыть о ней, заглушив боль, которую эта проблема приносит. Люцифер не смел его за это осуждать, а уж тем более он не пытался вытянуть из него ещё пару озлобленных фраз. Это было просто незачем, да и полномочиями на то, чтобы продолжить допрос Люцифер не обладал. Поэтому он просто позволяет металлическим браслетам слететь с его рук и встаёт, поправляя свой кроваво-красный жилет. — Хм, если это действительно всё, то...До свидания, — они выходят из комнаты почти одновременно, Люцифер лишь только пропускает полицейского вперёд, желая показать Сэре, что он как-бы их всё ещё уважает, хотя на самом деле это, конечно, не так. — Было приятно провести с вами время, — это типичная фраза, которую говорит Люцифер в конце каждого допроса. Однако, Адам не высказывает ему ответного уважения, просто промолчав. Люцифер направляется к выходу из участка, довольный тем, что всё же смог выбесить Адама ещё раз.