Осенний вальз двух ветров

Школьные коридоры кажутся сейчас до одури пустыми и по-странному тихими. Изуку улыбается ярко и сжимает крепко ладонь хрипло хихикающего Бакуго в собственной, ноги несут его даже с некой лёгкостью. Хочется повести себя как последний дурак и крикнуть что есть мочи что-нибудь глупое, поддавшись на подначивания со стороны друга, но веснушчатый сдерживает себя, кусает губы и прикрывает рукой рот, тихо хрюкая. Каччан тем временем с интересом наблюдает за ним и тянет за собой вперёд, вдоль длинного коридора. Они стараются быть как можно тише, бегут мимо дверей многочисленных кабинетов, из-за которых слышатся гомон учеников и крики учителей, в сторону запасного выхода. К счастью, дверь не закрыта, она слегка скрипит, когда Бакуоо толкает её с силой плечом. На улице ещё тепло, как-никак — бабье лето, но дует лёгкий ветерок, напоминающий о пришедшей осени, отчего Изуку немного ёжится , трёт свободной рукой кончик носа и поправляет лямку жёлтого рюкзака на своём плече, пока Кацуки заводит его под спускающуюся к земле бетонную лестницу. Обычно в это место бегают курить старшеклассники на переменах и после школы, но во время уроков здесь пусто. И Бакуго с Мидорией спокойно кидают на землю у крылечка свои рюкзаки, садятся на них и после смотрят друг на друга со смешками на губах. Они молча признают, что идея прогулять урок ненавистной математики — отличная. Изуку с самого утра ходит вялый и своим кислым видом вызывает у Бакуго в груди тупую ноющую боль. Дурацкая и идущая наперекор правилам затея приходит в голову блондина моментально, отчего он заговорщецки предлагает зеленоглазому взять вещи и по-тихому уйти с этого урока, чтобы не видеть недовольного лица учительницы. Конечно, Изуку соглашается, хоть и не сразу. Ему ещё немного страшно из-за возможных разборок с математичкой в дальнейшем, но желание претворить шалость в жизнь оказывается сильнее. Тем более рядом его друг — безбашенный и порядком веселый, который не думает последствиях и живёт моментом. — …И теперь у нас целых сорок пять минут свободного времени, после чего можно будет уйти домой! Эй? Деку, харэ в облаках витать! Мидория глухо фыркает , пихает Кацуки локтем в бок и тихо хихикает, приваливаясь к плечу парня. — Если нас спалят, то съедят наши мозги. — Может, мы просто не будем думать об этом? И да ладно тебе, Деку, училка даже не заметит, — рука светловолосого приобнимает слегка, притягивает ближе. — Если нас спалят, я свалю всё на тебя… Красноглазый только смеётся глухо и хрипло, показывает ему кончик языка и изгибает потрескавшиеся от ветра губы в улыбке. Фыркнув тихо, Мидория ёрзает на месте, интенсивно трёт ладонь о ладонь . Кацуки чувствует чужую небольшую дрожь, отчего хмурится и ненадолго отстраняется. Всё-таки на улице немного прохладно для них, сбежавших с урока без курток. Бакуго снимает с себя свою темную кофту и накидывает её Изуку на плечи, и затем обнимает покрепче юношу. — Так теплее? Его хриплый голос забирается под кожу и вызывает взволнованный трепет глубоко в груди. Зеленоволосый вдруг понимает, что губы растягиваются в глупой улыбке. — Да. Теплее. Бакуго удовлетворённо мычит, обводит взглядом пространство вокруг и вжимается спиной в бетонное основание крыльца. Сначала они просто сидят в тишине, прислушиваясь к шуму вокруг: гул машин, громкий телефонный разговор какого-то мужика, который не знает, что он на улице не один, карканье ворон и прыгающих рядом с ними сорок, тихий шелест только начавших опадать с деревьев листьев… Рука ныряет в расстёгнутый карман рюкзака, и Изуку достаёт остатки плитки шоколада завёрнутые в шуршащую упаковку много-много раз. Он достаёт с шумом угощение и закидывает первый ломтик себе в рот, не торопясь его разжёвывать. Он смакует, как шоколад тает на языке медленно, рассасывает кусочек вдумчиво и лишь потом дожёвывает и проглатывает. А его друг тем временем наблюдает за ним с хитрым прищуром. — Поделишься? — У меня слишком мало, — вредничает Мидория, показательно показывая язык собеседнику. Бакуго наигранно кладёт руку на грудь, якобы хватаясь за сердце из-за невероятно ужасного предательства, а после расстроенным тоном объявляет: — Ну ты и жадина- говядина! Мидория глухо фыркает, качает головой и, посмеиваясь, достаёт из шуршащей упаковки ещё один кусочек шоколадки. Он протягивает угощение драматизирующему Бакуго, крепко сжимая шоколад двумя пальцами. Кацуки с готовностью открывает рот, принимая сладость, и, не удержавшись, быстро проводит языком по кончикам чужих тонких пальцев, за что моментально получает тычок в бок. Изуку смотрит на него возмущённо. Щёки предательски алеют, глаза бегают по лицу хитрюги-Каччана и задерживаются на его губах, немного вымазанных шоколадом. Кацуки, в отличие от Деку, сразу хрустит сладостью . Коротышка смотрит на него, несколько мгновений,словно загипнотизированный, а после отворачивается, немного насупившись . — Нравлюсь? — с усмешкой интересуется Бакуго, наклоняя голову набок и хитро прищуривая алые глаза. При этом он быстро облизывается , убирая остатки шоколада и увлажняя потрескавшиеся губы. Изуку молча кладёт голову на чужое немного жёсткое плечо, закрывая глаза и дышит глубоко и размеренно. Кацуки глухо хмыкает, поглаживает ладонью его локоть и вдыхает полной грудью запах шампуня с какой-то свежей ноткой, исходящий от кучерявых волос Мидории. Из здания школы доносится едва слышно трещащий звонок, оповещающий об окончании седьмого урока, но никто из парней не спешат подняться на ноги и уйти отсюда, хотя буквально через несколько минут могут прийти старшеклассники, чтобы покурить. Они ещё на минуту позволяют себе прикрыть глаза, насладиться теплом друг друга. После они поспешат в раздевалку, оббегая кабинет математики на максимальном расстоянии, схватят куртки с вешалок и бросятся из школы прочь, чтобы после завалиться к Мидории домой и поесть только приготовленой стряпни тёти Инко… А пока они сидят на брошенных на землю с пока зелёной травкой рюкзаках, доверчиво прижимаются друг к другу . Изуку борется с желанием заснуть прямо здесь, заласканный вышедшим лучиком солнца и тёплыми руками Каччана. А блондин выслушать очередной стишок который намурлычет ему Изуку, а Бакуго потом назовёт «дурацким, но милым». ''И осенью хмурой, Твоя лишь улыбка Согреет весь ветер, Что бушует во мне. И пусть я не думал, Что сердцу так больно. Я эти все встречи Забыть не смогу. И буду я помнить Твою лишь улыбку И пепельный свет Колючих волос." — Рифма хромает, — подмечает Кацуки с тихим зевком. — Как будто ты что-то в этом понимаешь! , — возмущённо сопит Мидория Бакуго смеётся над обиженным зеленоглазым, который показательно отворачивает голову, а после немного приподнимается, чтобы мазнуть губами по щеке светловолосого и вскочить на ноги, как ни в чём не бывало. — Дразнишься? — интересуется Каччан , поднимаясь следом за ним. Он с приятным душе удовлетворением отмечает, что кончики чужих ушей немного горят. — Дразнюсь. Пошли уже домой, надоело на ветре сидеть. Блондин глухо фыркает . Зная что ему сейчас откровенно врут. Ведь Изуку любит обниматься и прижиматься в поисках тепла под этим прохладным ветерком так же сильно, как и сам Бакуго.