Неживая вода

Прикосновения Дотторе похожи на глоток воды в полуденный зной. Отравленный источник среди бескрайних песков: припав к нему, ты не утолишь жажду — лишь приблизишь свою неминуемую смерть. Сегодня он снова пришёл в её одиночную палату, и, закрыв глаза, Коллеи представляет, что всё это ненастоящее, всё это происходит не с ней. На самом деле она дома, в родном оазисе, она заснула под сенью пальмовых листьев, убаюканная пением цикад, и ей снится долгий муторный кошмар. Коллеи стала совсем взрослой, у неё уже идёт кровь — нет, это не убило её, какая жалость. Едва заметные бледные соски сделались крупнее и розовее, ареолы набухли, и под кожей прощупывались твёрдые бутоны растущих молочных желез. Она уже может забеременеть, а так как беременность может её убить, как могут убить и противозачаточные препараты, потому Дотторе предпочитает использовать язык и руки, когда уделяет внимание её поросшей нежно-зелёными мягкими волосами щели. Для своего члена он предпочитает использовать её анус — Коллеи прекрасно понимает, что с его стороны это проявление милосердия, а может, даже своеобразной привязанности. В этот раз времени на долгие ласки у него, видимо, нет — зацеловав её щеки, пощекотав языком соски и вдоволь надышавшись запахом её кудрей, он подкладывает подушку под её бёдра и окунает пальцы в зелёную светящуюся банку, обильно смачивая их излучающей энергию дендро мазью, которую каждый день втирает в её растрескавшуюся кожу. Коллеи молчит, стискивая зубы, когда к первому толстому узловатому пальцу присоединяется второй. На третьем её маленькие слабые руки беспомощно вцепляются в простыню, и вовсе не от боли. Не требуется много времени для того, чтобы её тело ответило на эту короткую грубоватую прелюдию. Стоит этим пальцам неторопливо скользнуть наружу, а затем вновь погрузиться внутрь — и ей остается лишь умоляюще застонать, выгибая спину. Дотторе продолжает, пока она не начинает задыхаться, подаваясь бёдрами навстречу его руке. С торжествующей улыбкой он склоняется над ней, пристально глядя в её лицо, и, придерживая за талию, медлительным движением насаживает её покорное тело на свой слишком давно и слишком хорошо знакомый ей орган. Ощущения, которые Коллеи одновременно ненавидит и жаждет, почти болезненны. Нет, это не та боль, какая бывает в первый раз, это чувство совершенно иного рода: ноющее внизу живота напряжение, требующее разрядки. Она чувствует, что ее промежность увлажняется, и тёплая жидкость стекает вниз, омывая основание и увлажняя густые волосы в паху, курчавой дорожкой идущие вдоль живота к заросшей бирюзовым войлоком груди. Придавленная к матрасу, Коллеи смотрит сквозь навалившегося на неё всем своим весом мужчину, а её органы чувств жадно поглощают каждую крупинку ощущений и образов. Яркий цвет его алых глаз — и их тусклый, неживой взгляд. Неживое выражение угловатого лица, покрытого мелкими каплями испарины. Часто приподнимающаяся грудь, покрытая отвратительно густой порослью, из-под которой почти не видно бледную кожу. Жилистые руки, стискивающие её запястья и не дающие ей вывернуться из-под его тяжёлого тела. Неразборчивое бормотание, тихие стоны и тяжёлое прерывистое дыхание, становящееся всё чаще и чаще, пылающая жаром кожа и тяжёлый запах мужского пота. Грубо вминающиеся в её тело руки, его вдалбливающийся в её тело с беспощадностью многотонного молота член, который после мимолетных мгновений унизительного удовольствия оставляет тупую саднящую боль — все это часть игры, в которую могут играть лишь двое. Коллеи приняла её правила, и за это её наградой стала возможность утолить жажду, от которой день за днем изнемогают её погруженный в муторное однообразие рассудок и её созревающее тело. Скоро, совсем скоро она будет окончательно вознаграждена. Капля пота, сорвавшаяся с кончика длинного носа Дотторе, разбивается об её губы, оставляя на них солёный вкус неживой воды.