Raffinement

— Вычурно, — заключает Уильям, выходя из-за ширмы в спальне и показываясь сыну. Он разглаживает яркую фиолетовую рубашку и поправляет изящный жилет, подчеркивающий тонкую талию и широкую грудь, потуже затягивая нити корсета на нем. Аккуратные брюки как и надо прилегают к длинным ногам, охватывая бедра и икры. Мужчина педантично расправляет черный галстук и смотрит на сына с вопросительным, недовольным выражением лица. А у Майкла кажется мир только что из-под ног ушел. Отец выглядел так хорошо, будто спустился к нему с небес, и парень невольно задумывается, не умер ли он случаем от переизбытка чувств. Хочется сказать что-то, но слова застревают в горле, так и не найдя выход наружу. Он на подкашивающихся ногах встает с кровати и вновь оглядывает божественный образ с ног до головы, останавливаясь на лице Уильяма, застывшем в дискомфорте и немом вопросе. Майк физически чувствует как к лицу приливает жар, и он бы отвел взгляд, но восхищение выше смущения, поэтому он просто продолжает пялиться как влюбленный идиот, снова и снова вглядываясь в высокую фигуру. Уильям определенно чувствует себя глупо. Он любил яркие вещи, выделяющие его, но даже ему это казалось слишком броским. Да и в гардеробе он предпочитал больше формальность, чем миллион ненужных деталей. Больная поясница ныла от сдавливающего корсета, а от того, как натянута ткань брюк на бедрах, мужчине и вовсе становилось не по себе. На такие жертвы он пошел ради сына, желающего видеть отца на вручении аттестата. Он бы и сам себя не простил, если бы явился туда в блеклом строгом костюме и пиджаке. Но то, что сейчас на нем надето, если не припаяно, было второй крайностью. — Это просто охуенно, — бормочет Майк, не ограничивая себя в выражениях. — Язык, Майкл, — недовольно фыркает Уильям, хотя это недовольство вызвано не манерами отпрыска, а внутренним эстетическим дискомфортом. Майк сглатывает и резко сокращает расстояние, хватая воротник и губами впиваясь в отцовские, отчего тот немного отшатывается но выгибает уголки в улыбке, отвечая на нетерпеливые ласки. Последний раз чмокнув чужую губу, парень отстраняется и уверенно говорит: — Ты определенно пойдешь в этом. — Чем бы дитя не тешилось, — утомленно выдыхает Уильям и расправляет плечи, слыша приятный хруст затекшей спины. Майк подходит сзади и немного разминает ему ноющие лопатки, отчего мужчина расслабленно мычит. — Развязать? — интересуется он и немного тянет за нити корсета. — Справлюсь. Но руки сын не убирает, только усмехается и тянет веревки в разные стороны, сдавливая чужие ребра в тугой хватке. Уильям давится воздухом и возмущенно кашляет, ощущая насколько теперь сперта грудная клетка. — Уже чувствуешь себя как на балу? — Майк хихикает как маленький ребенок со своей шутки и разворачивает к себе отца, круча его руки в имитации танца. — Ты придурок, Майкл, — но на лице широкая улыбка и руки он не вырывает, изящно поднимая одну вверх и прокручивая сына два раза вокруг своей оси. Майкл звонко смеется и тянется за очередным поцелуем, смешно делая губы уткой. Уильям отпихивает его и морщится от боли в ребрах. — Позволь снять это, а потом окажешь мне ласку, — бормочет он и срывает галстук, заходя за ширму. До выпускного остается две недели и Майк ждет его сильнее чем Рождество, каждый день тайком поглядывая на сложенные для специального дня вещи отца, нежно касаясь мягкой дорогой ткани и иногда прижимаясь к ней носом, втягивая сладкий запах парфюма, надеясь что останется незамеченным. Уильям остается спокойным и хладнокровным даже утром того самого дня, аккуратно проводя бритвой по лицу, пока Майк активно бегает по дому, пытаясь найти свой синий галстук и параллельно вслух тревожась и нервничая. Его поток неразберихи заканчивается, когда отец останавливает его за плечи, завязывает на его шее найденный галстук и заглядывает в глаза, говоря: — Успокойся. И на Майка это простое слово действует как самое мощное лекарство. Он неловко улыбается и выдыхает, поправляя воротник. Отец подводит его к зеркалу, все также держа руки на немного подрагивающих плечах, вставая сзади и немного наклоняя голову вбок, чтоб сын мог видеть его лицо в отражении. — Уже взрослый мужчина, — шепчет он и Майк чувствует как по спине бегут мурашки, а чувствительные уши горят. — Красивый в меня, правда? — Майкл смешно закатывает глаза, пока Уильям тихо хихикает. Мужчина наклоняется и оставляет долгий поцелуй на шее, через зеркало заглядывая своими серыми глазами в голубые. Незаметно перемещает руку с плеча на пуговицы и галстук сына, смещая рубашку вниз и оставляя поцелуй на ключице, пока Майк наблюдает за ним через отражение и борется с нарастающим сексуальным напряжением. Уильям быстро отстраняется и хлопает мальчика по плечу, направляясь за ширму и прихватывая с комода идеально выглаженные, чистые вещи. — Жди внизу, скоро буду. Когда Майкл видит Уильяма, медленно и изящно спускающегося по лестнице, придерживающего на левом предплечье темно-фиолетовый пиджак, он чувствует как ноги подкашиваются, а во рту сохнет. Отец стучит новой, остроносой лакированной обувью по полу и подходит ближе, опаляя стойким ароматом приятных духов. Он смотрит на наручные часы и поднимает одну бровь. — У нас есть пара минут. — Отлично. Майк вжимает его в стену, выбивая из рук пиджак и блуждая своими дрожащими руками по стройному телу, через одежду ощущая его рельеф. Его язык неловко тычется в приоткрытый рот и он чувствует вкус мяты, смакуя. Уильям хватает его за каштановые, красиво уложенные волосы так, чтобы не навредить прическе, и тянет от себя, отцепляя прилипчивого сына. — Я хочу тебя, — шепчет мальчик и продолжает гладить жилет на чужой груди. Припадает к чужому кадыку губами и посасывает. — Майкл. Приподнимается на цыпочках и вгрызается зубами, обхватывая отцовскую спину в объятиях. Из его рта вылетают жадные стоны, пока он метит шею и сжимает руки на тонкой талии. Уильям стоит у зеркала, весь растрепанный и недовольный, поправляя помятый галстук и пытаясь воротником скрыть свежие засосы. Майкл виновато переминается с ноги на ногу и смотрит в пол. Он ненароком переводит взгляд на отцовские часы и стыдливо произносит: — Мы, кажется, опаздываем. — О, правда, Майк? А я то не заметил. — недовольно бурчит Уильям себе под нос, застегивая пуговицу на рубашке и отходя от зеркала. — Слушай, я случайно! Понятно? Я весь на нервах, а ты такой… Его импульсивная речь прерывается серьезным взором отца. Он замечает его и смущается, зависнув на полуфразе. — Договаривай, — звучит требовательно и немного угрожающе. — Такой, блять, красивый, что у меня ноги подгибаются, — выдыхает он с облегчением и вскидывает вверх брови. — Я не могу думать ни о чем другом, когда ты рядом. Он подходит близко и нежно касается гладко выбритой щеки. Приподнимается и целомудренно целует её. Уильям с нечитаемым выражением лица тяжело выдыхает и хватает сына за плечо, утаскивая за входную дверь.

***

— Мой отец — Уильям, — восторженно проговаривает Майк, стараясь смотреть только на учительницу, дабы ненароком не перевозбудиться от вежливой улыбки отца. — Очень рада с вами познакомиться, Мистер Афтон! Майкл — отличный мальчик! — новая молодая преподавательница высоко хихикает, когда Уильям жмет её ладонь. — Я знаю, — иронично усмехается мужчина и смотрит прямо на сына, у которого сердце удар пропустило от этих слов. — Мне давно хотелось посмотреть на того, кто воспитал такого чудесного юношу. — Чудесного? Прошу, с ним столько хлопот. — Но я уверена, что вы справляетесь, — девушка немного прикрывает зеленые глаза длинными ресницами и поправляет волнистые волосы. У Майкла от ревности руки в кулаки сжимаются и нога нервно стучит по полу, но он поддерживает натянутую улыбку. — Как и вы с его обучением, ранее никогда не замечал у сына такого рвения к химии. Но с таким очаровательным профессионалом это и не удивительно, — Уильям льстит и вежливо улыбается. — Ох, вы… — на ее светлой коже проявляется румянец и она убирает прядь волос за ухо, кокетливо ухмыляясь. Майк уже даже не пытается скрыть очевидное раздражение и уголки его губ медленно опускаются. Он переводит взгляд на довольного своей шалостью отца и незаметно цыкает. Звонок, оповещающий о начале церемонии побуждает юношу облегченно выдохнуть. — Что ж, было приятно познакомиться с вами, спасибо за приятную беседу, Мисс Дэвис. — Мне тоже, надеюсь это не последняя наша встреча, — она немного закусывает накрашенную блеском губу и уходит. Майкл раздраженно шипит и смотрит сначала ей вслед, а потом на готового взорваться от смеха Уильяма. — Это было впечатляюще, — говорит мужчина и действительно продолжительно монотонно смеется. — Ага, ферлакур, пошли уже, — он не может долго злиться, поэтому и сам усмехается от своей глупой ревности. Когда его вызывают за аттестатом и Майк слышит посвистывания от друзей вперемешку с громкими рукоплесканиями, у него невольно трясутся коленочки от страха. Он взволнованно смотрит на отца, а тот снова говорит спокойно но твердо, поглаживая чужое бедро: — Успокойся. Майкл выдыхает и поднимается, гордо выходя к сцене. Он нервно улыбается и забирает микрофон у директора, кивая. Формальная речь подготовлена и выучена уже давно, парень просто не хотел и не мог придумать что-то уникальное, что вызвало бы смех, хотя судя по его придуркам-друзьям, которые сейчас свистели и ухохатывались, ему достаточно было просто выйти на сцену и это уже было бы комично. Дождавшись тишины, он неловко начинает речь и по ходу заглядывает в глаза присутствующих. Когда очередь доходит до серых глаз отца, Майк запинается и плавно заканчивает предложение: — …Я благодарен всем: преподавателям, друзьям и… Моему отцу, который был рядом весь этот путь, не давая мне сбиться с него, — это отсебятина, которая пришла ему в голову только что, но если бы он не сказал этого, вряд ли бы простил себя потом. — Спасибо за все. Майк выдыхает и вручает микрофон обратно, гордо держа аттестат в руках и широко улыбаясь, слушая звонкие апплодисменты. Его взгляд падает на Уильяма, у которого на лице застыла странная эмоция. Черт, да конечно он удивлен, что за признания в любви в школьном актовом зале? Майкл старается выдержать улыбку, когда спускается вниз, хотя слышит собственный пульс в ушах. Он садится и взволнованно смотрит на рядом сидящего отца. Нервозно спрашивает: — Я сильно облажался? Уильям немного наклоняется к его уху и пронзительно шепчет: — Когда доберемся до дома, ты сможешь поблагодарить меня еще искреннее. Майкл вспыхивает краской и закашливается, немного ослабляя галстук и пытаясь успокоить бьющееся в груди сердце. Был бы у него еще способ успокоить резко появившуюся эрекцию в штанах. После бурного выпускного и абсолютно неловкого знакомства с уже поддатыми друзьями, оба наконец-таки садятся в автомобиль, радуясь тишине. Сегодняшний выпускник чувствует себя спокойно и расслабленно, но как только вспоминает, что ждет его дома, хитро ухмыляется и прикрывает глаза в предвкушении. Он обвивает спину отца сзади, как только тот закрывает входную дверь на два замка. Шарит руками, расстегивая верхние пуговицы и ослабляя галстук. Приподнимается на носках и облизывает шейный позвонок, вслушиваясь в ровное дыхание. Уильям стоит неподвижно, позволяя водить руками по своей груди и залезать под жилет. Он резко разворачивается и хватает сына за руку, также быстро ведя его наверх. Затаскивает в свою, точнее уже давно ставшую их совместной, спальню и ставит перед зеркалом. В отражении Майк видит свое красное от перевозбуждения лицо, синие томные глаза и прекрасного, невероятного, изящного Уильяма, внешний вид которого до сих пор вызывает у него мурашки как в первый раз. Тот поглаживает челюсть сына и крутит его голову из стороны в сторону, наклоняясь и бархатным голосом шепча: — Посмотри на себя, что сделало тебя таким? — Ты, — без сомнений отвечает мальчик и гладит руку на своей щеке, почти закрывая глаза от довольства. — Разве? Не милые одноклассницы и преподавательницы? — Только ты, — Майк стонет, когда длинные пальцы начинают расстегивать его рубашку и срывают галстук. Парень видит свою вздымающуюся грудь, по которой мучительно медленно шарят красивые руки. Его начинает почти раздражать то, что за его телом скрыт Уильям, которого он не может ни потрогать, ни увидеть. Но все раздражения рассеиваются, когда под официальные брюки ныряют проворные пальцы, смыкаясь на давящей эрекции. Майк может видеть то, как его глаза почти закатываются от удовольствия, и смущается, пытаясь отвести взгляд, но отцовская рука разворачивает голову обратно. — Подумай, что я испытываю когда вижу тебя, — на красную щеку ложится аккуратный поцелуй. — Таким. Уильям не отводит взгляда от почти оголенного тела в отражении и настойчиво двигает рукой по члену Майка, отчего тот чувствует себя препарированной лягушкой в руках биолога. Каждое движение отдается тряской в коленях, а когда Майк слышит сзади звук расстегивающегося ремня, он почти падает, но удерживается, кладя голову на широкое плечо позади. Неожиданно оказавшиеся внутри пальцы двигаются быстро и нетерпеливо, дабы поскорее закончить и заменить фаланги возбужденным членом. Мальчика потряхивает от каждого толчка внутри и он замыленным взглядом наблюдает за своим трепыхающимся телом. Уильям все также не раздел его, лишь немного спустил синие брюки для удобства. Майку все более стыдно наблюдать за развратной картиной в отражении, но постепенно она начинает казаться ему сексуальной. Тяжело выдохнув, Уильям подставляет головку меж чужих ягодиц и медленно проникает внутрь. Майкл видит каждую деталь, в том числе сосредоточенное лицо и взгляд серых глаз, залитых похотью. Он сотрясается от собственной гримасы, отражающейся в зеркале и протяжно стонет. Уильям склоняет его прям перед зеркалом, заставляя встретиться лицом к лицу с бьющимся в удовольствии мальчиком в отражении. — Разве не прекрасен? — шепчет отец прямо на ухо и сталкивается взглядом с голубыми глазами. — Очаровательный. Мужчина выдыхает и резко двигает бедрами, выбивая из сына тяжелое, неравномерное дыхание. Майкл неожиданно для себя кончает, пачкая стекло с удивленным вскриком. Уильям видимо не сразу замечает это обстоятельство, продолжая двигаться. — Хочу видеть тебя, — в бреду, чуть ли не рыдая просит Майк, все еще чувствуя оргазм и сотрясаясь. Брюки и рубашка куда-то потерялись, но без них ощутимо легче и свободнее. Неожиданно, парень чувствует под своей мокрой спиной матрац, а перед собой видит возвышающуюся фигуру отца. — Господь, как же ты прекрасен, — он шепчет сорвавшимся голосом и гладит дрожащими руками корсет на спине Уильяма. Тянет за нитки и видит как итак узкая талия затягивается еще сильнее, что вызывает у мужчины сбитый рык. Он ускоряется и Майкл чувствует очередной приближающийся оргазм, где-то на грани реальности еще раз зацепляясь взглядом за потрясающие широкие плечи отца, спрятанные за изящной фиолетовой рубашкой. Когда он изливается себе на живот, мир растворяется и фокус теряется. Первое, что он видит перед собой, когда зрение приходит в норму — относительно спокойного отца, с немного приподнятыми от удивления бровями. — Порядок? — он спрашивает, ровно дыша и все еще находясь в Майке. — Не знаю, — честно признается парень и пытается выровнять бешеное дыхание. — Хочу сверху, — шепчет сухими губами, будто отходя от тяжелого обезвоживания. Он седлает чужие бедра и опирается о них ладонями, сжимая ткань брюк. Из его рта вырывается пронзительно долгое мычание, пока он медленно насаживается. Уильям под ним выглядит просто замечательно: его лицо уравновешенное, но слегка сжатая челюсть выдает возбуждение. Острые ключицы, усыпанные недавно поставленными засосами, выглядывают из-под воротника, а удивительно узкие зрачки пожирают юное тело взглядом. Майк плотно смыкает губы и размашисто двигает бедрами, выгибая спину, по которой уже ведет сильная рука. Он наклоняется так, что его челка падает на лоб отца, и счастливо улыбается от глупого и романтичного положения, но сразу подавляет порыв громким стоном, когда движения внутри становятся быстрее и глубже. В порыве похоти Майкл вцепляется в черный жилет и примыкает языком к чужой шее, вылизывая ее. Смыкает зубы и надрывно стонет, ощущая приближающуюся пульсацию внутри. Мальчик резко отстраняется и опирается на отцовскую грудь, заглядывая в серые глаза и соприкасаясь носами. — Я люблю тебя, — он шепчет искренне и чувственно, почти физически ощущая распирающий жар в груди. Уильям хватает его за щеку и вгрызается зубами в раскрасневшиеся губы, смачивая их. Целуется грубо и больно, будто пытаясь снять это глупое признание. Майк чувствует то, как мелко подрагивают пальцы на его спине и довольно охает, когда отца прошибает оргазм, захватывая еще и его. Он не чувствует влаги, но ощущения крышесносные, и юноша отмечает про себя, что никогда ранее такого не испытывал. Его колени дрожат, а руки судорожно вцепляются в простыню по бокам от чужой головы. Пронзительный стон отражается от стен, когда пик доходит до своего предела, и Майкл соскакивает, ощущая как внутри мокро. Где-то на грани между сознанием и его потерей, парень чувствует холодные влажные салфетки, проходящиеся по телу, и раздраженно жмурится от неприятной прохлады. Уильям быстро вытирает себя и застегивает ремень. Поворачивается к сыну и придерживает за плечо, немного подергивая. — Накрыть? — Да, пожалуйста, — тихо шепчет Майк сухими губами. Он нежится в покрывале и посильнее укутывается в него. — Залезай, — раскрывает одеяло и неряшливо дергает отца за воротник. — Мне надо снять одежду. — Не надо, — Майк едва слышно капризничает и обвивает Уильяма руками и ногами, самостоятельно засовывая под ткань и наслаждаясь теплом разгоряченного тела. Уильям тяжело вздыхает и кладет руку на голову сына, поглаживая его кудри. — Поцелуй. — Майкл, это глупо. — Пожалуйста. Мужчина сдается и прижимается губами к пахнущей мятой макушке, оставляя три нежных поцелуя. — Спасибо, — его сонное бормотание в рубашку почти неслышно из-за накрывающей усталости. — За все.

***

Уильям просыпается от ярких лучей пробирающихся в комнату и недовольно сдвигает брови, закрывая лицо руками. Он привык спать в зашторенной холодной комнате, а не в душной и светлой как Майкл, что он относил к очевидному минусу сна с ним. Неудобная одежда все также неприятно облегала тело и мужчине физически было тяжело сделать вдох. Повернувшись на бок он столкнулся носом к носу со спящим сыном и приоткрыл глаза. Майкл выглядел так одухотворенно и нежно, что дискомфорт во всем теле постепенно ушел на второй план. Мужчина невольно потянулся рукой к мягким волосам и закрутил кудряшку на пальце — та смешно отскочила и зависла в форме закорючки. Майк поморщился и слегка приоткрыл левый глаз, щурясь и шумно вдыхая. Его уголки губ сразу приподнялись, и он потянулся к отцу за утренним поцелуем. — Майкл, зубы, — Уильям слегка толкнул его в грудь и сам отстранился. Парень зловеще захихикал и перекатился на едва отошедшего от сна мужчину, тыкая его в ребра так бодро, как будто не спит уже как минимум два часа. — Бог мой, Майк! — Уильям отбивал его проворные руки, раздраженно фыркая. Пока Уильям снимал уже душащий галстук возле зеркала и поражался обилию синяков на шее, Майкл, едва разлепив глаза, смотрел на него и лениво чистил зубы. Потом тяжко вздохнул и зажав в челюсти щетку, подошел к напряженной отцовской спине, расшнуровывая корсет. Как только он вытащил ленту и ловко смотал ее на ладони, Уильям довольно выдохнул, стягивая с себя жилет. Громкий хруст затекшей спины вызвал у него полное наслаждения мычание. — Больше никогда, Майк, — произносит он с некоторой долей серьезности. — А как же «чем бы дитя не тешилось»? — Майкл глупо и едва разборчиво говорит с щеткой во рту. — Уже не «дитя». — Тогда называй меня Мистер Афтон, — усмехается парень и сплевывает зубную пасту в раковину. Уильям подходит к нему сзади и сжимает пальцы на тазобедренных костях. Целует в щеку спешно и заглядывает в глаза через отражение в зеркале напротив. — Как скажете, Мистер Афтон.