Прошлое - это пролог

Счастливый и плачущий Джеймс Поттер — первое с чем столкнулась Гермиона, переступив порог гостиной Поттеров. Джеймсу не исполнилось и двух лет, а он уже подолгу мог ходить. Хотя, периодически всё ещё случались моменты, когда его голова теряла равновесие, и он с опасной скоростью летел вперёд. Мальчик как раз собирался упасть в ноги Гермионе, когда Гарри резко поднял его в воздух, вызвав у ребенка радостный крик. Ухмыляясь, пока он устраивал своего извивающегося сына на руках, Гарри посмотрел на торт и вино в руках Гермионы. — Лимонный пирог и вино? О, тебе здесь всегда рады, Гермиона Грейнджер, предвестница мира и радости! — Привет, мистер, — ласково сказала Гермиона и наклонилась к Джеймсу, чтобы чмокнуть его. Мальчик смущенно спрятал лицо у Гарри на шее, чем очень ее рассмешил. — Прости, — усмехнулся Гарри, которому явно было совсем не жаль. — Он очень привязался ко мне за последнюю неделю. Джинни просто в ярости. Продолжает угрожать, что вырастит следующего так, чтобы он был в ее команде. Что бы это ни значило. Повернувшись, Гарри начал выходить из комнаты, говоря ей через плечо. — Рон и Джинни на кухне. Гермиона шла за Гарри и, к своему удовольствию, заметила, как Джеймс подглядывает за ней через плечо отца. Она высунула язык, а он снова пригнулся, и единственным доказательством того, что он вообще здесь был, стал беспорядочный пучок черных волос и две пухлые руки. — Гермиона пришла! — оповестил Гарри, толкая дверь на кухню. Тёплые приветствия Рона и Джинни встретили её при входе на кухню. Не успела Гермиона и глазом моргнуть, как они набросились на нее: Джинни выхватила из рук пирог, Рон — вино. — Ты просто прелесть, — сказала Джинни, прижимая пирог к своему большому животу. — Я думала об этом весь день. — А я весь день думал об этом, — проговорил Рон, с нежностью глядя на вино и доставая бокалы из буфета на противоположной стороне комнаты. Кухня Поттеров была гораздо больше, чем у Гермионы, но это было преимуществом дома с тремя спальнями в Годриковой впадине. Хотя первые годы своего брака они провели на площади Гриммо, когда Джинни забеременела Джеймсом, ей удалось убедить Гарри покинуть дом, доставшийся ему в наследство от Сириуса. Гермиона не присутствовала при обсуждении, но Гарри рассказал ей, что Джинни ссылалась на «жуткую атмосферу», а также на не самые лучшие отношения с предыдущими владельцами. Гермиона не могла сказать, что не согласна с Джинни, но, по её мнению, это было свидетельством того, как сильно Гарри любил свою жену, что был готов покинуть это место ради неё. Несовместимость портрета Вальбурги Блэк и спящих детей, вероятно, тоже помогла ему принять решение. С точки зрения Гермионы, их дом в Годриковой впадине был гораздо более подходящим. Теплый и гостеприимный, он был для нее таким же домом, как и ее собственная квартира. Возможно, даже больше. С довольным вздохом Гермиона опустилась в одно из кресел за большим столом в центре комнаты. Она провела пальцами по отшлифованному дереву, оценив полное отсутствие пергамента на его поверхности. Гермиона подумала, не странно ли, что ей нравится приходить в дом своих друзей, воспитывающих малышей, из-за его сравнительно успокаивающей опрятности. — Простите, что опоздала, — сказала она. — Сегодня у меня была последняя встреча с Малфоем, поэтому я начала готовку немного позже, чем планировала. Возглас отвращения, раздавшийся прямо над плечом Гермионы, возвестил о присутствии Рона. Он поставил перед ней бокал белого вина, а затем опустился на сиденье справа от нее со своим собственным бокалом. — До сих пор не могу поверить, что ты пустила хорька в свою квартиру. — Ну и куда бы ты предпочел, чтобы мы пошли, Рон? — Гермиона спросила, отпивая вино и закатывая глаза. — В какое-нибудь общественное место, где все будут на нас пялиться? — Думаю, как можно больше свидетелей не помешало бы — мрачно сказал Рон. — Малфой не посмеет обидеть Гермиону, Рон, — сказала Джинни из другого конца комнаты, где она вынимала лимонный пирог из контейнера Гермионы, чтобы переложить его на тарелку. — Не с тем наблюдением, которое Авроры наложили на его семью, — добавил Гарри, пытаясь усадить извивающегося Джеймса на его высокий стул в дальнем конце стола. Гермиона покачала головой, сделав большой глоток вина. Друзьям потребовалось время, чтобы принять ее решение взять интервью у Малфоя. Она потратила много недель на то, чтобы объяснить им цель их встреч и то, что они означают для ее устной истории. В конце концов они смирились. К сожалению, они все еще не могли понять, что она не возражает против Малфоя на личном уровне. Единственным человеком, который казался хоть немного понимающим, был, на удивление, Гарри, который в основном избегал прямой критики Драко. Гермиона предполагала, это было связано с тем, что он выступал в защиту Малфоя и его матери на их судебных процессах после войны, и ему нравились заверения Гермионы в том, что он поступил правильно. Но Гарри не часто вступал в разговор, когда Гермиона пыталась защитить Драко перед Роном и Джинни. Казалось, что он считает это не стоящим спора, ведь вражда Уизли и Малфоев уходит корнями далеко в прошлое. — Я уже говорила, что с Малфоем все в порядке. Мне нравится проводить с ним время. — Сумашествие — пробормотал Рон, покачав головой. — Полное. — Провести с кем-то несколько недель своей жизни, изучая его воспоминания и эмоции, это очень интимный опыт, Рон — огрызнулась Гермиона. — Совершенно естественно, что возникает некая эмпатия и взаимность. Может, и ты как-нибудь попробуешь нечто подобное. Рон поперхнулся и поспешно смахнул капли вина со своей футболки. Гарри и Джинни захихикали. — Пожалуйста, Гермиона! — сказал он, подняв ладонь в мольбе о пощаде и откашлявшись. — Больше не упоминай Малфоя и интимную близость в одном предложении. У меня очень плодовитое воображение. — Двигаемся дальше, — сказала Джинни, опустившись на сиденье напротив Рона и бросив уничтожающий взгляд на Гермиону, которая только что открыла рот с очень неприятным выражением лица. Как только Гермиона и Рон отступили и заверили Джинни, что китайская кухня — это именно то, что они хотели, вечер пошел своим чередом: выпивка, разговоры и, как только принесли еду, еда. Когда Гарри, Рон и Гермиона открыли вторую бутылку вина и болтовня стала слишком громкой, Джеймс попытался привлечь внимание зала к себе, швыряя в Гарри едой и возбужденно крича. Только после того, как в Гарри попал шестой кусок брокколи, к восторгу Рона и Джинни, он с усталым вздохом поднялся на ноги, чтобы отвести сына в постель. — Знаешь, Гермиона, — сказала Джинни тоном, который показался Гермионе подозрительно непринужденным, учитывая то, как хищно она накалывала на вилку кусок курицы. — Гарри сказал мне, что Терри Бут спрашивал о тебе сегодня в обеденном зале Министерства. Краем глаза Гермиона заметила, как Рон поднял голову и посмотрел на Джинни, с его губ свисала длинная лапша. — Когтевранец? — Гермиона нахмурилась. Потянувшись за салфеткой, она передала ее Рону, чтобы он вытер подбородок, даже не взглянув на него. — Он самый, — Джинни бросила на брата взгляд, полный отвращения. — Работает в архиве Министерства, хотя ты, конечно, в курсе. Он спросил Гарри, как продвигается твой проект и как долго ты еще будешь в отпуске. Гермиона сделала глоток вина, сузив глаза, пытаясь понять, к чему ведет подруга. — Это… наверное, мило? — Да, скажи же? — весело сказала Джинни. — Думаю, тебе стоит пригласить его на свидание. — Джинни, нет! Джинни подняла брови, втянула подбородок в шею и посмотрела на Рона и Гермиону, которые одновременно выкрикнули ее имя. Они резко посмотрели друг на друга и тут же сосредоточились на своих тарелках, как будто их еда вдруг стала невероятно интересной. — Я займусь тобой через минуту, — сказала Джинни Гермионе, а затем с суровым видом повернулась к брату. — Сначала ты. Рон шумно сглотнул, когда Джинни подняла палец, указывая на него через стол. — Это не твое дело, кого Гермиона приглашает на свидание, Рон Уизли. Вы двое не собираетесь встречаться. Вы пытались, и это было катастрофой. На самом деле, я не знаю, будет ли Ханна — твоя нынешняя девушка, рада услышать, что у тебя приступ ревности из-за того, что Гермиона проявляет интерес к кому-то другому. — Это не ревность, — пробормотал Рон, его уши и шея стремительно краснели. — Просто… это Терри Бут, да? Это не то. Думаю, Гермионе не помешал бы кто-то, в ком есть немного… больше… Гермиона не смогла сдержать улыбку, которую вызвали слова Рона, и легонько толкнула его локтем в бок. Он смущенно отодвинулся. Они пытались завязать отношения сразу после войны, но ничего не вышло. Сочетание чрезвычайной занятости, непоколебимой уверенности Рона в своих планах на будущее и неудовлетворенности Гермионы своим настоящим привело к тому, что их отношения развалились через четыре года. Это было очень трудно, но с тех пор Рон начал встречаться с Ханной Эббот, и, насколько Гермиона могла судить, он был очень счастлив с ней. Поначалу Гермионе было странно видеть Рона с кем-то ещё, но потом она заметила, что Рон и Ханна никогда не были раздражены друг другом так, как часто бывало у неё с Роном. Сразу после их разрыва, Гермиона пыталась свалить вину за все их ссоры исключительно на Рона, ссылаясь на его вспыльчивость и конфликтность. Но, видя, как спокойно и терпеливо Рон относится к Ханне, Гермиона поняла, что вина не может лежать на ком-то одном. Просто такой они были парой — несовместимой. — Я ценю твою заботу, Джинни, правда. Но я не хочу приглашать Терри Бута на свидание. Я никого не хочу приглашать. — Он не отвергнет тебя, Гермиона, — заверила её Джинни с сочувственным видом. — Твои волосы выглядят уже гораздо лучше. Рон фыркнул в вино, когда Гермиона окрасилась в насыщенно-розовый цвет. — Дело не в отказе, Джинни. Или в моих волосах. Просто сейчас у меня нет времени на свидания. Я взяла академический отпуск в Министерстве, чтобы составить устную историю, и мне нужно сосредоточить свои усилия на ее завершении. Уже прошло почти два года, и Кингсли намекнул, что больше он мне дать не готов. — Но ты же сказала нам, что закончила интервью с Малфоем, — поспешно заметила Джинни. — Так что, это, определенно, немного освобождает тебя. Тебе нужно развлечься, Гермиона. Пара свиданий не повредит. Кроме того, Терри Бут — милашка! Гермиона покачала головой, рассмеявшись над настойчивостью Джинни. — Нет. В любом случае, скоро у меня начнутся новые интервью, так что я должна расставить приоритеты. Я еще не уверена, сколько времени это у меня отнимет. — Еще интервью? — спросила Джинни, размахивая вилкой в приступе неверия, от которого рис разлетелся по столу. — Кто, черт возьми, там еще остался? — Пивз? — Рон предложил. — О, или, может, тот парень, который продает эти странные маленькие амулеты возле «Трех палочек», ну, знаете… — Люциус Малфой. Возмущение было мгновенным. Джинни с грохотом уронила вилку, а Рон разлил вино по столу. Каждый громко и торопливо перебивал друг с друга. В том, что две широко раскрытые пары глаз Уизли наклоняются к твоему лицу, а их слова сливаются так, что ничего не разобрать, было что-то действительно тревожное. Гермиона слышала лишь отрывочные фразы, что-то вроде: «должно быть, шутит», «злобный ублюдок» и «абсолютно ненормальная». — Что вы тут разорались? — раздался раздраженный голос Гарри с порога кухни. — Я только что уложил Джеймса, и если вы его разбудите, плакать буду я, а это гораздо хуже. Рон и Джинни повернулись к нему, и заговорили одновременно. Гермиона смотрела на все это с приоткрытым ртом. Гарри поднял правую руку, чтобы остановить их, а левой приподнял очки, чтобы можно было ущипнуть себя за переносицу. — По одному. Пожалуйста. — Гермиона собирается взять интервью у Люциуса Малфоя для своей устной истории, — наконец смогла сказать Джинни, ее щеки порозовели. — Скажи ей, насколько это глупая и ужасная идея. — Это еще не точно, — быстро вмешалась Гермиона. — Я просто пытаюсь сделать так, чтобы это случилось. — Подожди, ты форсируешь эту ситуацию? — спросил Рон. — Он даже не хочет этого делать? Гермиона, у тебя все в порядке? — Все в порядке. — Честно говоря, Гермиона, Малфой-младший был достаточно плох, — сказала Джинни, обхватив руками живот, словно защищая своего будущего ребенка от неверных решений Гермионы, — но Малфой-старший? Я не помню ни одной из тех книг о Гоблинских войнах, которые мы читали в школе, где говорилось бы о мнении самих гоблинов. На самом деле, я не помню, о чем говорилось в тех книгах. Но суть остается в силе: никто не хотел слушать, что они скажут. Так почему ты хочешь услышать, что скажет он? — Возможно, тем книгам стоило предложить и гоблинскую перспективу, — со вздохом сказала Гермиона. — Кроме того, я уже говорила тебе, что делаю это не для того, чтобы выстроить повествование. Я делаю это, чтобы записать личные, контрастные точки зрения бок о бок. Это поможет нам составить более полную картину событий. Мы не так уж много знаем о Пожирателях смерти. Его взгляд был бы довольно уникальным. — Уникально извращенным, — пробормотал Рон, потянувшись за бутылкой вина. Джинни указала на Рона. — Вот именно! Зачем тебе его мнение? Мы и так знаем, какой он злобный, зачем тебе нужно слышать это из его собственного гнусного рта? — Она хочет узнать его мнение, потому что она Гермиона. Я уверен, мы все то же самое говорили и про другого Малфоя, — сказал Гарри с порога, бросив знающий взгляд на Гермиону, которая одними лишь губами сказала ему спасибо, надеясь, что остальные не увидят ее лица. — После этого, вы оба, конечно, понимаете, что она будет делать то, что хочет, независимо от того, как громко вы сейчас кричите, так что сдавайтесь. — Ну, я просто думаю, что некоторые перспективы не стоят того, чтобы их обсуждать, — сказала Джинни. — И если у него есть хоть капля здравого смысла, он будет держать свой поганый рот на замке. Увидев, что Гарри смотрит на нее, подняв брови, Джинни подняла руки. Гермиона решила не рассказывать Гарри, Рону и Джинни о том, какое предложение они сделала Малфою, чтобы склонить его к разговору с ней. По ее мнению, не стоило раздувать спор из-за того, что может и не произойти вовсе. Приняв предложение Рона выпить еще один бокал вина, Гермиона постаралась не обращать внимания на тревожное чувство, зашевелившееся в глубине ее живота.