От судьбы не убежишь!

— Да черт тебя дери... опять вы здесь, — тяжело вздохнул Деметрий. В глазах отражались уже даже не злость, а отчаяние. Прямо перед ним на полу лежала до боли знакомая стопка карт, сцепленная черной нитью. Черная рубашка с золотистыми краями словно издевалась, красиво поблескивая глянцевой стороной на солнце. Тяжело вздохнув, он поднял инструмент для гадания и небрежно пересчитал карты. Всё те же тридцать шесть штук. Каждая из них имела значение и он успел запомнить их, пока искал людей, которым можно их продать. Некоторые даже пытались ему погадать на них же, но всегда выходила одна лишь ерунда, пока с другими всё работало отлично. В конце концов Деметрий просто плюнул и перестал даже пытаться, отказываясь. Он просто находил заинтересованных людей, продавал за любую цену и уходил в закат. А те же самые карты всегда возвращались к нему на следующий день, где бы он ни был. В первый раз он посчитал, что, должно быть, его клиент просто остался недоволен ими и выбросил прямо на улицу, а Дем их случайно нашел снова. Тогда парень пожал плечами, хмыкнув в пустоту, и поднял их с земли. — Что ж, похоже, я смогу вас продать ещё раз, — усмехнулся тогда парень. Он даже не представлял, насколько много этот «ещё раз» повторится. Бедняк уже начинал думать, что сходит с ума. Однако мысли о ненормальности происходящего легко заглушал звон монет, ссыпающихся в руку и долгожданная еда в желудке, купленная на них же. Как-то раз, жуя свежий, горячий хлеб, Деметрий размышлял о происходящем. Помимо того, что карты преследуют его — это было достаточно очевидно — у него было пара вариантов. Первый состоял в том, что карты постоянно множились и к нему попадали новые. И второй — в том, что спустя время проданные карты просто мистически испарялись и появлялись уже в случайном месте, где их найдет сам бедняк. В итоге правдивой оказалась именно вторая, когда он сделал пометку на одной из карт, продал, и она осталась на ней же, когда те к нему снова загадочно вернулись. Также это подтвердил один из его клиентов, что пристал к нему на улице, обвинив в мошенничестве и в том, что Деметрий украл у него проданные карты, ведь он никак не может их найти. Тогда ему пришлось убегать очень быстро и его до сих пор пробирает на дрожь фантомная боль. Однажды Деметрий решил просто обходить их и проигнорировать, однако в таких случаях его либо нагоняли, вручая то, что он «обронил», а он и слова не успевал вставлять, либо он просто продолжал их находить в разных местах, куда бы не пошел. Он не мог ни с кем об этом поделиться, ведь во первых — он действительно, по итогу, занимался мошенничеством, во вторых — его бы посчитали сумасшедшим, и в третьих — карты были запрещены инквизицией. Так что выходил список внушительный. Ему и продавать их приходилось очень осторожно, не то что взять и сознаться! Помимо этого, рассказать было просто некому. У него, бедняка, еле сводившего концы с концами и пытавшегося заработать хоть какие-то деньги, чтобы не умереть с голоду, не было ни друзей, ни даже товарищей. Только знакомые, с которыми он не был настолько близок. Так и проходила его жизнь — он снова и снова находил гадальные карты, искал, кому их продать, покупал на полученные деньги что-нибудь себе поесть и цикл повторялся. В один день ему это просто надоело. По стечению обстоятельств, этот день был как раз сегодня. — Что же вы так прицепились именно ко мне, а?.. — в очередной раз угрюмо спрашивал Деметрий, проводя пальцем по краешкам карт. По колдовскому зеленые глаза сощурились, глядя на солнце. Был самый разгар дня, он ошивался около заброшенного района в поисках места, чтобы поспать. Заместо этого он привычно нашел свои дар и проклятье. Парень отвернулся от солнца и стал задумчиво перебирать карты, что до этого просто пересчитывал. Он и не заметил, как руки сами стали их мешать. Вздохнув, он отметил, как прямо на пол высыпались несколько карт. Солнце, крест, ключ, змея и перевернутый всадник. Золотистые очертания привычно принесли ему сообщение, что парень уже много раз видел. «Перестань убегать от своего дара, иначе будут плохие последствия». Он и сам это знал. Чувствовал. Деметрий ощущал эту тягу к неизвестному, притяжение к картам и наслаждение от процесса гадания. То, как естественно они ластились к нему в руки, а значения сами приходили на ум, самостоятельно складываясь в предложения. Зеленоглазый знал это, но совсем не хотел принимать. Он не хотел принимать, что как-то связан с ведьмами, потому что знал, что его в таком случае ждет. Костер. Деметрий вздохнул и запрокинул назад голову, черные кудри на ней смешно дёрнулись вслед. Если так подумать, то его жизнь сейчас вряд ли будет сильно хуже. — Ладно, — сдался он, вытаскивая карту «клевер». — Ладно. Я приму это. Но если я сгорю, то вы сгорите со мной! Он еще не знал, насколько буквально исполнятся его слова. Но это будет позже. Сильно позже, потому что Деметрий наконец стал счастлив спустя долгое время. Люди, казалось, сами находили его, прося ответы на свои вопросы. Любовь, карьера, смысл жизни, тайны преступлений и смерти — всё это было подвластно ему, и он приоткрывал занавесу секретов за символичную цену. Он впервые почувствовал себя на своем месте, когда женщина напротив него расплакалась прямо после расклада. Вовсе не по плохой причине — от счастья. Потому что все его предсказания до пугающей точности сбывались. Людям лишь оставалось это принять к сведению или проигнорировать. Он никогда не врал, никогда не лукавил, потому что знал — его признание не в этом. В конце концов, он был тем еще знатоком мошенничества — уж научился в прошлом — и понял, что это ему успеха не принесет. Потому он справедливо и честно выполнял свою миссию, пока его время не пришло. В тот день он знал о том, что произойдет — карты любезно показали крест, гроб, лису и привычное солнце. Он знал, чем всё закончится еще в тот день, в том самом заброшенном здании. И когда пламя разгоралось под его ногами, когда руки затекли от грубых веревок, а народ яростно кричал «сжечь слугу дьявола!», Деметрий не жалел. Изумрудные глаза встретились с голубыми — человека, что сдал его инквизиции. Один из его клиентов. Ему не понравилась правда, рассказанная им, и он предпочел так отомстить. Он не понимал, что это вовсе не вина гадающего в произошедшем и что это никакая не порча. Так произошло бы в любом случае, и ничто не могло это изменить. Но к сожалению, люди слишком эгоистичны и глупы. Взгляд Деметрия оставался спокойным и умиротворенным, даже когда он услышал треск огня пугающе близко. Он улыбнулся и закрыл глаза, когда его сознание и тело заглушила ослепляющая боль. Карты, отобранные инквизицией, загорелись вместе с Деметрием прямо на глазах у публики, а затем бесследно исчезли. Люди были озадачены, но в итоге Церковь использовала это на руку — якобы инструмент дьявола загорелся вместе с его посланником. В конце концов, карты действительно были с ним до самого конца и сгорели вместе с ним же. Тогда, увидев, как ярко горят такие родные гадальные инструменты, он осознал, что они единственные были с ним так долго и стали ему ближе любого человека в этом ужасном мире. И сгорая, он улыбался именно поэтому — это была улыбка благодарности.

***

Однажды, спустя долгие годы, даже столетия, мальчишки залезут в старую заброшку. Это был солнечный, летний день. Солнце било прямо в глаза Димы, и он недовольно щурил своими изумрудами, прикрываясь рукой. Черные кудри смешно дёрнулись, когда он чуть не свалился с лестницы, но удержался. Вместе с такими же мальчишками, как и он, они бродили по зданию в поисках чего-то интересного. В один момент Дима отстал от ребят, заметив какой то огонь. Он подошёл к нему и заметил рубашку черных карт с золотистой рамкой, на которых был узор из красных цветов. Кажется, он видел такие в тех японских анимациях — вроде как, аниме? — они назывались ликорисами или хиганбанами. Это были цветы смерти. Зеленоглазый почувствовал, как в груди вспыхнуло странное тепло, смешанное с волнением и радостью. Мальчик поднял гадальные карты, проводя по краешкам большим пальцем. Сверху колоды был изображен скелет, держащий круг в окружении таких же красных цветов, что и на рубашке — а снизу карта была подписана, как «солнце». Следующая карта называлась «крест». Почему-то до мальчика дошло сразу, хоть он никогда до этого в жизни(правда, лишь этой) и не интересовался ничем подобным. Он почувствовал, как влага застилает глаза, а из горла вырывается истеричный смешок. Даже смерть не смогла их разлучить. И здесь карты достали Деметрия, точнее, уже Дмитрия. — Дим, ну ты там где? Мы такое нашли! — послышался звонкий голос его друга и мальчик очнулся. — Иду! — он побежал на голос, отмечая, как огонь, из-за которого он сюда и пришел, потух. Мальчишеская рука сжимала колоду карт в руке, сцепленную черной нитью.