Бедняжка

Глаза открылись под водой. Девушка спешно попыталась проморгаться, но видела лишь мутную пелену. К тому моменту, как хоть что-то прояснилось, дышать было почти нечем. За руку тянул груз, а во второй не было ни грамма силы. Пытаясь развязать верёвку она увидела труп. Молодая женщина лет тридцати была определённо мертва, а на недавность произошедшего указывали тонкие струйки крови, сочившиеся из ран. Стало ещё хуже. Время вышло из под контроля, когда девица смогла выбраться осталась лишь темнота. Да и смогла ли? Сознание утекало не давая разъяснить реальность. Снова очнувшись, онемевшие руки еле подняли тело в сидячее состояние. Наступал вечер, солнце скрылось за потертыми домами в далеке, а мокрая одежда обещала проблемы с здоровьем. Она впала в отчаяние. И что же теперь делать? Неужто топать в даль, надеясь на бескорыстную доброту людей? А чем отплатить? - Ну, куда ж деваться, Марья Фёдоровна. Некуда. И потопала Маша в сторону скрывающегося солнца. То, будто сочувствовав, задерживалось и свет провожал её ещё добрые пол пути. А девушка и думала. - Что за дома? Куда же меня угораздило попасть? Говорила мне мать не шляться по ночам. - и вовсе не важно, что ей то было уже и самой, вроде как, не шибко мало. За относительно небольшими одноэтажными зданиями открывались более высокие постройки. Город? Тогда почему так много карет? Нет, погодите, почему здесь вообще кареты? Корзинки всякие, телеги. Наконец по пути повстречалась церковь. - Лучше ли, чем ничего? Не заставят же помирать за работой? Может и повезёт. Главное, надолго в таком месте не задержаться. Там ей по началу никто и не открыл. Марию заметил юноша, лет восемнадцати. Распросил и повёл за церковь. Парнем оказался вполне приличным. Язык за зубами, правда, не держал, но смущался своих же слов. А ей то что терять, коли ляжет на ночь спать в одну постель? Если руки не потянет, то и дела нет никакого. А спать где-то нужно и наряд хоть высушить. Мальчишка вытащил простую рубаху с штанами на поясе из куска ткани. Иначе бы и не держались вовсе. Она порадовалась, что хоть влезла в низ вполне свободно. Бедра были широковаты. Хотя раньше вроде такое в почете находилось?* Тело толстым не было, не было и шибко худым. Да, бедра широкие, груди считай нет, за то ноги отменные, да и ручки на порядок симпатичнее собственных. Ночь прошла быстро. Разбудил паренёк рано, мол, заметить не должны. Она переоделась, проглядела на мальчишку, да слёзно выпросила оставить ей жёсткие штаны. Как-то не особо хотелось в случае чего ходить считай голой. Мало ли, что может случиться с юбкой у платья. Вот и осталась девушка на том же месте с которого завернула. Может, её бы взяли куда нибудь хоть бы пуговицы пришивать? Шить она умела, но разве простое обращение с иглой можно в должной мере принимать за столь обширное "шить". Куда только идти? Примут ли? Да и есть ли здесь подобное место? Проводив головой вкусно пахнущие булочки, оставалось заглянуть в шикарное ателье. Ничего более связанного с такими делами Фёдоровна не знала, а располагается ли в городе это что-то связанное и подавно. Дамы в красивых платьях фыркали, персонал ателье пытался выгнать, а нервы сдавали позиции. Вот и разревелась, на потеху то богатым, умоляя принять эти самые пуговицы пришивать. Девчонки подхватили её под белы рученьки, завели в пустое помещение, а другая женщина пообещала поговорить позже. Две работницы так и остались с ней. Любопытные, выспрашивали информацию. - Меня Мария зовут. В деревеньке жили мы, с матушкой. Ей по делам надо было сюда, но попали мы каким-то безжалостным людям. Вот и очнулась я в реке, матушка померла, небось унесло течением дальше. Жалели её, поплакали. Пришла женщина, представилась как главная. Смотря на то, как парочка её работниц встала на сторону неизвестной бедняжки, оставалось лишь согласиться ту оставить. Сошлись на том, что будет помогать чем только может и отправили её на верхний этаж, в жилую часть. - Мари, где мои шпильки? - С-секунду, госпожа Хопкинс. - она засуетилась у стола, выискивая нужное. В непривычном месте, сосредоточиться было сложнее. - держите! - Не вертитесь, граф, иначе я оставлю в вас дырки. Несколько месяцев, как бывшая церковная мышь, именуемая Марией Федоровной, или просто Мари, помогала своей добродетельнице разъезжать на заказы по поместьям. В них поистине чудесно. А это запомнилось гораздо сильнее. Было в нем что-то из прошлого, утерянные воспоминания. Ей нравилось рассматривать интерьер комнат, а может, наблюдать за милым юным господином и его слугами?