Он - кот

      Хината не любил котов. Совсем.       Маленькие пушистые комочки счастья всегда казались ему немного лицемерными. Стоило им вырасти — сразу становились наглыми и непокорными. Ходят, где хотят, делают что хотят. И царапаются в добавок.       В общем, никакие коты Хинате не нравились — ни маленькие котята, ни их полноразмерные версии.       Однако, Хинате нравилась Некома. Может, дело в том, что они все-таки люди? Хотя их кошачье название всячески им подходит — ходят, где хотят, делают, что хотят. Каждый в Некоме похож на кота: Куроо — черный с длинными лапами и важной походкой, Яку-сан — это злой манчкин, Лев вообще выглядит как пантера-младенец. Только Инуока напоминал Хинате собаку — большого ретривера, радостно виляющего хвостом.       Кенма был похож на наглого персидского кота. Мамы кормят таких дорогущим кормом из лосося, и живут они одни в комнате старшей сестры, которая уехала в колледж. Кот, которого из всей семьи любит только мать. До недавнего времени Хината и сам так думал. — Хината, придурок, хватит зависать, поторапливайся! — крикнул ему Кагеяма с площадки. — Эй, ты, Бакагеяма! Кого ты придурком назвал?! — Хината оторвался от гипнотизирования бутылки с водой, словно та могла открыть ему тайны мироздания, — Уже иду!       Кагеяма нисколько не был похож на кота, скорее на противно орущую ворону, которая еще и клюется больно. В Карасуно котов вообще не было: Танака-семпай, натягивающий наколенники, напоминал годзиллу-сана, а Асахи-сан вообще выглядит как большой медведь. — Наш бедный Хината уже на поле не может находиться… Может его сопроводить в туалет? — непонятно к кому обращается Цукишима — к Ямагучи или к стене. — Прекрати, Цукки… — отвечает тот, а Хината устало закатывает глаза. Это не первый матч за сегодня, и спорить с идиотами у него уже нет сил. Хинате нравится думать, что Цукишима похож на червя. А Ямагучи на лягушку. И Хината надеется, что лягушки едят червей.       Сам Хината ассоциировал себя с кем-то оранжевым. Сестра всегда говорила, что он прыгает как кузнечик. Но кузнечики зеленые, как он мог им быть? Остается мандарин или рыжий кот, но котов Хината не любил. Дилемма…       Настало время выходить на поле. Хината быстро застегивает сумку и бежит на площадку. Сил уже не осталось, но он старается сохранять бодрость духа. Если они выиграют в этот раз — не придется делать очередной подбор с перекатом.       Перекаты делать все же пришлось.

***

      Хинате не спалось. Казалось бы, сколько матчей они сегодня сыграли? Однако сна не было ни в одном глазу. Мысли бегали из одного угла мозга в другой, ударяясь об стенки и отскакивая в другую сторону. Хината думал — может быть он ночное животное — лемур какой-нибудь, или фенек. Но ночью он не сможет играть в волейбол, поэтому этот вариант тоже не подходит.       В раздумьях Хината вышел из комнаты.       В коридоре было холодно. Даже слишком, и спиной Хината чувствовал гуляющий сквозняк. В поисках открытого окна он прошел в конец коридора, где услышал тихую мелодию игры. На ступеньках, держа в руках приставку, сидел Кенма. — Эй, Кенма, ты что тут делаешь? Почему не спишь? — Хината ураганом подлетел к нему, чуть не выбив приставку из рук. — М-м-м, Шое, аккуратнее, я так проиграю. — послышалось недовольное бормотание из недр красной олимпийки. От приставки доносились пиликающие, клацающие, грохочущие звуки, но Хината невольно засмотрелся на тонкие пальцы, бегающие по кнопкам. — Ты разве что совсем не устал? Почему тогда не пришел тренироваться с нами?! — по страдающему лицу Кенмы Хината понял, что риторических вопросов лучше не задавать. — Во что играешь?       Связующий развернул к нему приставку с ярким мигающим экраном и двигающимися человечками в броне. Подул ветер из открытого окна, и на ступеньках стало совсем холодно. От потока холодного воздуха Кенма сильнее закутался в куртку и чихнул.       Хината подбежал и мигом закрыл окно: — Если давно тут сидишь, то почему окно не закрыл, Кенма? Не боишься заболеть? — от наплыва вопросов тот только поморщился. — Если заболеть, то можно и столько матчей не играть тогда, — протянул Кенма, выключая приставку, — слишком утомительно. — Ты и правда, как кот, — после недолгого молчания слова Хинаты казались странными, но связующего, пожалуй, это нисколько не удивило. — Ты тоже, — тон в тон ответил Кенма и посмотрел собеседнику в глаза. — Э-э-э, я не могу быть котом. Вообще, и что, что они рыжие, есть же еще и мандарины… — затараторил Шое. По вопросительному взгляду Кенмы, Хината понял, что тот не знал о его моральной дилемме, и поспешил замолчать. — Тогда креветка, — ухмыльнулся Кенма. По лицу было понятно, что он получает несравнимое удовольствие от этого разговора. — Маленькая и верткая оранжевая креветка.       Хината моргнул и уставился на него. Почему-то эта мысль не вызывала отторжения — может потому, что креветки подходят под все критерии оранжевости и скорости, а может и потому, что это идея Кенмы.       Хината предполагал, что коты все же едят креветки. Один наглый персидский уж точно.