I broke the code

      Все люди так или иначе исполняли определенные роли. Мужчины. Женщины. Общество еще сотни лет назад решило, что должно быть свойственно мужчинам, что – женщинам. Кто будет добытчиком, таким себе руководителем в семье. На ком будет рождение, воспитание детей и ведение быта. Общество же и придумало стандарты поведения каждому. Мужчина – рассудительный, более рациональный, не особо эмоциональный. У него должны быть классические интересы, проявления. Он не должен иметь в себе «женского», обязан проявлять достаточный уровень маскулинности. Даже если она становится токсичной. Главное, чтобы не был похож на девушку. Женщина же должна быть достаточно феминной, согласно выстроенным с годами критериям. Одеваться определенным образом, вести себя подобающе, иметь специально выведенные для нее интересы и исполнять свои функции, к примеру, выйти замуж, родить ребенка и угождать мужу. Она должна быть касательно характера спокойной, заботливой, нежной, чувственной, мудрой. Хранительницей очага. На эту тему можно писать целые диссертация и ссылаться на тысячи примеров с ситуациями из жизни.       Все это – часть гендерной социализации.       Такие устои, которые для современного общества стали ограниченными и неактуальными, тем не менее продолжали использоваться за неимением альтернативы. Если более детально коснуться данной темы и провести анализ человеческого поведения, тут и там в сознании людей можно было обнаружить отпечатки влияния гендерных ролей, к которым каждого приучали с детства. В каких-то ситуациях они имели в меру положительное влияние, в других – деструктивное. Да, молодые люди стремительно расширяли свой кругозор, открывали для себя новые границы в вопросах толерантности. Освещали темы гендерных стереотипов, сексизма в различных сферах, следовательно и затрагивали вопросы равноправия между мужчинами и женщинами. Всегда спорные и опасные для произношения слова, если ты оказался среди приверженцев «традиционных взглядов». Тем не менее сколько ни читай, не изучай литературу, каждый человек так или иначе подвергался влиянию этих гендерных стереотипов на свое мировоззрение и восприятие собственной личности.       Мальчикам указывали не плакать. Слезы – это для девчонок. Им можно хныкать и просить жалости и поддержки. Мальчик же с детства должен быть стойким, сильным, терпеливым. Девочкам же наказывали в извращенной форме – не всегда это даже произносилось – не проявляться. Они не должны быть «все сама», рядом ведь должен быть мужчина, который решит, возьмет на себя ответственность. Они не должны кричать, злиться, выказывать недовольство. Роль девочек, девушек, женщин – молча терпеть и понимать. Принимать. Даже если поступают плохо.       Все это – уродливые и уязвимые места на лице общества. Которое вместо лечения пыталось скрыть их.       Му Цину достаточно часто прилетало за его какую-то мнимую схожесть с девчонкой. То волосы слишком длинные, как у девчонок прям. То игрушки у него недостаточно мальчишеские. То слезы у него вон выступили на глазах, как у девочки. Интересы у него тоже странные. Ему должны были нравиться шумные игры, беготня, имитации драк, что даже во взрослом возрасте вызывало у него вопросы. Зачем детей с такого юного возраста приучать к насилию? Даже выдуманному. Это ведь нормализирует в их глазах тот факт, что им можно причинять кому-то физический вред. И что к ним тоже можно так относиться. Девочек же почему-то учили решать конфликты словами и не «опускаться» до уровня драк. Значило ли это, что мальчиков изначально воспитывали недостаточно эмоционально развитыми, думал Му Цин? К ним выдвигали меньше требований насчет эмоциональных аспектов. Злись. Кричи. Возмущайся. Проявляй недовольство. Это ведь мальчик, такой у него характер. Когда на девочек с детства почему-то вешали больше ответственности. Разбирайся в себе. Разбирайся в других. Будь ответственной не только за себя, свои чувства и поступки, но и за других. Понимай, почему они поступали так, и принимай.       И к чему это приводило в итоге? К проблемам у всех. Неважно, мальчик ты или девочка, каким ролям тебя учили и каким стереотипам ты подвергался, каждый все равно страдал в той или иной степени. Конечно, кто-то больше. Кто-то – меньше.       Но ведь можно изначально не делить поведенческие паттерны на гендеры? Не учить мальчиков драться всякий раз, когда не можешь поладить с кем-то? Учить девочек давать отпор, когда их права ущемляют? Конечно, не все так легко. Му Цин обдумывал это с разных позиций. За любыми изменениями, даже просто попытками внести коррективы, следовали отрицание, бунт, непринятие. Оно и понятно было. Людям нужна стабильность, уверенность. Они всю жизнь были убеждены в одном, а теперь им предлагали другое. Что-то неизвестное, непонятное. Возможно, небезопасное для них. Поэтому люди упирались часто в своих убеждениях. Даже если те вредили им. Главное, что были знакомы. А какое влияние у них – неважно.       Те же гендерные роли. Они в дополнении навешивали некие ярлыки на людей касательно их ценности. Женщина ценна за то, как она реализовалась в создании собственной семьи, воспитании детей, ведении быта. От нее ожидали прислуживания. Мужчина же оценивался за свою реализацию в более профессиональном пространстве. Какую работу имел, сколько ему платили. Имел ли он свою машину, квартиру или дом, красавицу-жену и детей. Это настолько ограниченно и в какой степени тиранично. Для Му Цина.       У него из семьи была только мама. Которая работала так много, чтобы он не отставал от других детей. Ходил в хороший садик, школу. Носил одежду не по уценке или донашивал за кем-то, а чтобы качественная и новая. Она старалась сделать его жизнь такой, чтобы никто не упрекнул его в том, что у него чего-то нет. Что он хуже в чем-то остальных детей.       Его мама сделала для него больше, чем многие мужчины делали для своих детей в целом за всю жизнь. И все же ее продолжали оценивать как мать-одиночку, несчастную и брошенную женщину. Утверждали, что она заживет, если выйдет замуж. Неважно за кого, главное – с мужем. Му Цина раздражало это нелепое оценивание. Зачем его маме нужен рядом мужчина, который ничего для нее не сделал? Который бросил ее одну с ребенком и наплевал на свою долю ответственности? Или еще какой-то другой, если он только будет портить ей жизнь? Их жизнь была бы явно хуже, останься его отец с ними. Или прими она ухаживания тех странных и в какой-то мере неблагополучных мужчин с работы.       Неужели тогда его маму воспринимали бы по-другому?       Ему еще в детстве казалось – он чувствовал это как-то интуитивно – что она и не нуждалась в сочувствии. В жалости. В снисходительных взглядах. Его мама – стойкая и сильная женщина. Успешная. Пускай они и не жили в дорогих жилых комплексах, но у них все же была своя квартира. С хорошим ремонтом и мебелью. Не самая большая, но им вдвоем вполне хватало, чтобы иметь личное пространство и не теснить друг друга. У них не было огромного достатка, но тем не менее если он нуждался в чем-то, мама делала все, чтобы дать ему это.              Мама воспитала его достойным человеком. И сколько бы его с детства не дразнили, что он как девчонка местами, это лучше, чем быть типичным токсично маскулинным мужчиной. Который не ценит женщин, воспринимает их как дополнение. Не видит, на что они способны, и пассивно, а порой и открыто унижает. И куда приятнее ему было осознавать, что он не вписывался в стандарты для мужчин, если это значило быть в какой-то степени ограниченным в мышлении. Если людям в тебе мешало то, что априори не могло создавать проблем и ущемлять кого-то, стоило отправлять их искать проблему в них же.       Проекция – тоже своеобразная защитная реакция психики. Вряд ли об этом догадывались, не то что знали вообще.       И все же. Сколько ни спорь, но в какой-то степени общество нуждалось в этих ролях и порой абсурдных стереотипах, чтобы иметь стабильность, не погрузиться в хаос, который дестабилизирует людей и их социальную активность. И черт его знал, смогут ли они хоть когда-то отойти от этого.       Фэн Синь был классично маскулинным для него парнем. Конечно, Му Цин не исключал роль личной неприязни к нему, что вполне себе могло влиять на восприятие. Ему хотелось, можно даже сказать, что он нуждался в том, чтобы найти в Фэн Сине что-то такое, что отвернуло бы от него. Подметить негативную черту, которая вызовет отвращение. Поддаться черно-белому мышлению и отнести его к категории истинно плохих людей. И, черт его дери, не получалось.       Для окружающих Фэн Синь был приятным парнем. Приветливым, достаточно умным и успевающим в учебе, разбирающимся в спорте и всех этих «мужских» вещах. Он поддерживал своих одногруппниц, посылал тупых парней, которые не слышали слова «нет» и за спиной унижали их. Этим же и располагал. Он относился к людям с уважением и пониманием.       Только не к нему. У них не задалось общение с первого дня знакомства.       Фэн Синь начал донимать его еще в детстве. То ему не нравилось, что Му Цин не хотел играть в предложенные им глупые игры. Потому что можно ведь было найти такое развлечение, чтобы не пачкать руки и одежду, не носиться, чтобы потом не пекло в горле и легких от нехватки воздуха. Он обзывал Му Цина за это скучным. Зато не такой безбашенный, как ты, хотелось чуть ли не выплюнуть ему в лицо. Фэн Синь раздражался, когда Му Цин закатывал глаза, хмурился или игнорировал его. Он не стыдился указывать, что «ты ведешь себя не хуже девчонки; разберись со мной, как мужчина». И у них действительно едва не начинались драки, когда Му Цин отвечал, что драки – это удел эмоционально недоразвитых, которых не научили общаться нормально с людьми, а не свойственное мужчине поведение.       Мама его не учила такому. Толкаться, драться, разбираться угрозами. Она предпочитала разговаривать с ним, даже когда он еще в юном возрасте устраивал истерики. Стыдно потом было, конечно, но зато это заложило основу для развития действительно важных навыков в общении с людьми. И если кто-то не мог угомониться и постоянно нарывался на уколы от него – это их проблемы, что им не удалось увидеть в нем еще и положительное.       Восприятие других не было его ответственностью.       – Почему длинные волосы?              Му Цин повернулся к нему. Раз уж так вышло, что они поступили в один университет – благо на разные факультеты – еще и с Се Лянем вместе, то решили хотя бы на большой перемене собираться вместе. Это меньше получаса. Такое время можно вынести и не поспорить с ним.       – Что?       Фэн Синь точно нервничал. Когда знаешь человека большую часть своей жизни, даже если состоишь с ним в каких-то нездоровых отношениях, так или иначе узнаешь его. Запоминаешь его реакции, мимику, телодвижения, взгляды. Му Цин знал, как вел себя Фэн Синь, когда беспокоился, боялся или был не уверен в себе. И он нервничал перед ним. Это проскальзывало в том, как он напряженно сидел; в том, как хаотично фокусировал взгляд на каких-то предметах; в том, как заламывал пальцы, как будто никто не замечал этого.       С ним было что-то не то.       – Почему ты носишь длинные волосы? – переспросил он. – Это же…Ну…обычно так ходят девушки. Тебя не смущает это?       – Тебе мама отращивала волосы и делала прически класса до третьего. Не думаешь, что следует тогда и себе задать этот вопрос? Иначе выходит как-то лицемерно.       Фэн Синь нахмурился.       Его задело, и это было явно. У Фэн Синя, по наблюдениям Му Цина, была какая-то странная фиксация на том, чтобы выглядеть «как мужчина». Одеваться, стричься, вести себя. Особого сексизма за ним не замечалось. Но вот это стремление к классической маскулинности во внешности было еще с детства. Му Цин знал, что Фэн Синь ненавидел ту стрижку, упрашивал маму отстричь ему волосы, потому что это «для девчонок длинные». Знал и намеренно указал на это.       – Но мы не в третьем классе, а заканчиваем университет. Ты сам выбираешь сейчас, как стричься, – резко ответил он. Даже можно сказать, что это прозвучало как защита.       Му Цин усмехнулся.       – А какая разница? – уточнил. – Что меняется от моей стрижки? У меня вырастает грудь или появляется матка? Биологически длинные волосы не делают из меня женщину, а вот твои тупые вопросы из тебя болвана – еще как.       Парней, которые придерживались тупых стереотипов, обычно можно было легко смутить. Их не пугало задавать неуместные вопросы людям насчет их внешности, а вот когда им в лоб говорили о физиологии и ее связи – или отсутствии таковой – с гендерной идентичностью человека, они смущались. Как и Фэн Синь.       – Придурок.       – Зато придурок знает, что мужчиной меня делает не стрижка или одежда, а биологический пол и его соответствие с гендерной идентичностью. В отличие от тебя, – устраивать поучительные лекции Фэн Синю было приятно. Му Цину нравилось чувство превосходства над ним, когда он был уверен в своей правоте и знал, какие слова нужно подобрать, чтобы достичь цели. С другими за собой он такого не наблюдал, но излишней рефлексией касательно этой темы не занимался. Еще чего – тратить время на это. – Если ты не в курсе, то гендерная идентичность – это…              – Я знаю.       – Ну и прекрасно. Вопрос закрыт?       – Закрыт.       Нет. Его точно что-то беспокоило. Му Цин чувствовал это. Улавливал в поведении Фэн Синя, но не мог понять, что на это указывало. Или, может, ему хотелось, чтобы это было так? И Фэн Синь просто хотел его подонимать, пока они ждали Се Ляня, а не изворотливо пытался найти ответы на волнующие вопросы.       В любом случае это не его дело. Да и они не настолько друзья, чтобы выпытывать у него что-то.

****

      В следующий раз странный вопрос от Фэн Синя настиг его во время прогулки. Иногда тот приглашал Му Цина сходить в кино или прогуляться вдвоем. Если Се Лянь не мог пойти с ними, естественно.       – Как ты думаешь, – начал внезапно он, пока Му Цин занимался написанием реферата по гендерной психологии. – Слезы – это больше женская реакция?       – Как ты думаешь, – передразнил Му Цин, – абсурдность вопросов – это твой талант от рождения или тебя ударяли головой, пока ты рос, и это привело к деформации?       Фэн Синь фыркнул. Это была его самая забавная реакция каждый раз, когда ему указывали на какой-то недочет или делали замечание. Обижался, как мальчик, но старался не выдать этого.       – Слушай, Фэн Синь, – ладно. Ему стало неловко. Фэн Синь пусть и задал глупый вопрос, но вряд ли хотел чего-то плохого. В последние месяцы у них можно было даже заметить явный прогресс в отношениях. Они спорили, у них были стычки, но…все это сходило на нет как-то проще. Фэн Синь меньше стал указывать ему на изъяны в поведении. Му Цину не хотелось так тратиться на придумывание новых уколов. Он реагировал ведь так не потому, что обозленный на весь мир мальчик, который не мог разобраться в себе. Все же годы, потраченные на самоанализ, а также учеба в институте давали о себе знать. Ему просто так было привычно рядом с Фэн Синем. Психика запомнила, что это было некой опасностью, что стоило ожидать какой-то ссоры, укола, попытки задеть. Поэтому он научился бить по нему первым. Отвечать так, чтобы не хотелось вообще дальше вести разговор. – Конечно, если почитать статьи с результатами научных исследований, то можно увидеть определенные различия в развитии мозга у женщин и мужчин. Да, у женщин более развит эмоциональный интеллект, эмпатия там. Но я придерживаюсь мнения, что это еще и заслуга социальных конструкций. Мальчиков, к примеру, не особо учат поддержке. Ты заметил, что от нас требуют решения? Что мы возьмем на себя ответственность, решим вопросы, разберемся сами. И это проявляется даже в таких вещах. Когда девочек с детства учат быть опорой, выслушивать, понимать, поддерживать. И это формирует определенные поведенческие паттерны, которые почему-то продолжают распределять по гендеру. Слезы – это просто реакция. Она нейтральная. В ней нет ничего такого. Ты можешь плакать, если тебе больно, обидно. Меньше мужчиной ты не становишься от этого? Девушек ведь не слезы делают девушками, верно? Если ты об этом переживаешь, конечно. Вот.       – Я понял, спасибо, – Фэн Синь поджал губы и отвернулся к окну. Его все еще что-то беспокоило. Му Цин заметил это. За последние месяца полтора он достаточно часто, если они где-то находились вместе, подмечал странные взгляды Фэн Синя в его сторону. Как будто он хотел что-то спросить или сказать, но не решался. Обычно в книгах писали о таком как-то так: «В его глазах я обнаружила немую борьбу». Ну или не немую. Не столь важно. Фэн Синь как будто решался, но все никак не мог сделать последний шаг – высказаться. – А как ты думаешь…может ли быть такое, если гетеросексуальному, как он был убежден всегда, парню нравится другой парень. В плане…Он его привлекает, да, но вот у того парня есть прямо феминные, если следовать стереотипам, как ты говоришь, черты. Может ли он ему нравится из-за схожести с девушкой? Или же это не так работает?       О. Это было…ну неожиданно. Не то, чтобы Му Цин был поражен и шокирован. Ему тоже нравились парни. И тогда поведение Фэн Синя и его вопросы казались логичными. Он тоже испугался вначале. Когда ему впервые понравился мальчик. Даже если тот мальчик потом разбил его еще детское сердце своим поведением. Немного драматично, но для него тогда это ощущалось именно так. Было обидно, иногда даже до слез, когда на его попытки действительно наладить отношения и подружиться отвечали новым замечанием и насмешкой.       Му Цин временами задавался вопросом, не могло ли отсутствие отца повлиять на формирование его сексуальной ориентации. Его отчаяние касательно этого вопроса вынудило изучить достаточно литературы, чтобы помочь себе разобраться. Тогда его и увлекла психология как наука. Она помогала ему находить если не прямо прописанные ответы, то хотя бы направлять в их поисках.       – Ну, – начал Му Цин. Подбирать слова в таких ситуациях непросто. Когда у тебя по ощущениям рушится часть твоего мировоззрения, твои знания о себе, особенно в таком гомофобном обществе, никакие слова не способны унять целый ворох чувств. И когда тебя охватывает на начальных стадиях страх, ты пытаешься отыскать такие зацепки и ответы, которые указали бы, что ты просто ошибся. Наверное, у кого-то бывало и так. У всех это происходило по-разному. Помогало, по его опыту, только время, вместе с которым приходило принятие. Если все не шло настолько плохо, что ты пытался задушить эту «ненормальность» в себе. – Тебе же нравится сам человек. Как личность. А не то, что ты называешь феминными чертами. Тем более, что это относительно все. Общество само придумало, что такое феминность, маскулинность, и с некоторыми аспектам можно поспорить, отнеся их к нейтральным. Да и вообще…Если тебя беспокоит, что тебе понравился парень, это нормально. Кризис ориентации – это сложно. И если тебе нужна поддержка, то, конечно, можем поговорить. Я понимаю, что мы не супер-друзья, но я бы не хотел, чтобы с тобой что-то случилось на этой почве.       Сколько было случаев, когда на почве отсутствия поддержки люди совершали суицид. Когда Му Цин впервые посмотрел фильм «Молитвы за Бобби», его потрясло увиденное. И то, что это было в реальности. И с каждым повторным просмотром он находил новые смыслы в этой кинокартине. У него была мама. Как бы там ни было, она его поддержала. Ей было все равно, лишь бы он был счастлив. Конечно, вначале у нее был шок. Как, наверное, у большинства родителей. Но она не отреклась от него, не унижала и не оскорбляла, не говорила, каким разочарованием он стал для нее. Вместо этого они поговорили, и она напомнила, что как бы там ни было, у него всегда есть, к кому обратиться. Что же было в семье Фэн Синя? Му Цин точно не знал.       – Спасибо, Му Цин.       Не то, чтобы ему было за что его благодарить. Му Цин ничего ведь не сделал. У него вообще были сложности с принятием благодарности. Иногда он застревал в собственных размышлениях насчет того, откуда у него это. Конечно, можно было списать там на детство, какие-то травмирующие ситуации, но…Ему, честно, не особо хотелось много думать об этом. Это не было какой-то острой проблемой, которая мешала ему по жизни или ухудшала ее качество.       – Скажешь, кто это? – чтобы убрать возникшую между ними неловкость спросил он. Конечно, не из интереса узнать, кто этот парень. Даже если стало немного неприятно от его упоминания. – Я никому не расскажу, честно. Но, может, помогу как-то.       Фэн Синь смутился и снова отвернулся. У него почему-то покраснели щеки.       – Да так…неважно.       Да. Неважно.