АсЛаз глазами других

С чего начинается любовь? С первого взгляда? Точно нет. С ненависти? Возможно. С приставленного к горлу ножа? Удара головой? Уже больше похоже на правду. Но на самом деле большая любовь начинается с поддержки. С того, что в самый дерьмовый момент жизни, кто-то придёт и скажет: «Иди сюда», а после положит твою голову себе на плечо. Он не понял, как влюбился в неё, просто, каждый раз находил себя рядом с ней. Когда было плохо ей. Когда было плохо ему. Он шёл к ней даже в самом неадекватном состоянии. Да, та ночь принесла им обоим много боли, но он бы никогда не отказался повторить её, потому что это была единственная правда среди той лжи в которой он жил. Он не винил её за тот случай с ножом. Не винил, когда нож разрезал его кожу и проникал в мышцы, не винил потому, что заслужил. Но был благодарен за то, что не послушалась, не ушла оставив его истекать кровью, а дотащила до доктора. Был благодарен за то, что выжил и мог дальше находится рядом. Он пытался это изменить, не быть рядом, оттолкнуть, найти другую, но взгляд всегда находил её, её голос теперь звучащий в микрофон заставлял сердце биться быстрее. А нахождение рядом и интерес к ней другого заставляли кровь кипеть, а кулаки сжиматься. Все меняется, когда её детский кошмар оживает и врывается в их жизни. Он больше никогда не видел такого ужаса на её лице, как и не видел такого желания мести. Всё как обычно пошло не по плану, и вот он стоит с пистолетом в руках вынужденный сделать самый трудный выбор в жизни. На самом деле выбора и не было. Он никогда бы не смог выстрелить в неё. Но даже то, что он убил собственного брата не спасло её. Бледное лицо, синеющие губы, рваное дыхание, холодные руки и огромное количество крови стали его ночным кошмаром до конца жизни. Он не смог защитить её. Он чуть не потерял её и даже их первое признание в любви не делало этот кошмар лучше. Неделя в больнице, возле её кровати, облегчение от того, что она жива, она здесь, и, её руки не мертвецки холодны, облегчение от того, что он не стал убийцей брата, чего она бы никогда ему не простила, как и он сам. Несколько недель счастья, возможность обнимать её, целовать, быть рядом и попытки добиться двух заветных слов. Всё рушится в один миг, рушится прямо им на головы из-за его отца. Говорить ей, что все было ложью, что старый Алаз вернулся, что он конченый тип и получать бутылкой по голове было в сотню раз не так больно, как в момент, когда она сказала, что они больше не возлюбленные, что она сможет прожить без него. Все в очередной раз летит к чертям и ему становится плевать на сестру, дурацкие планы и глупые поступки, когда он видит, что другой касается её волос и заглядывает в глаза. Когда она говорит, что он больше никто для неё, его сердце будто вырывают из груди и оставляют валятся на грязном полу. Тогда-то он и понимает, что если в его жизни не будет её- это не будет жизнью вовсе. Он больше не выдержит без неё и дня. Дальше все происходит, как в тумане, единственными остаются лишь ее объятия, что действуют, как лекарство. Всё заканчивается так-же резко, как и началось. Разрушенная крыша, что упала им на головы, восстанавливается, оставляя после себя лишь осколки воспоминаний и уверенность, что чтобы ещё не случилось в их жизни, он не оставит её. И он не оставляет, теперь вся его жизнь крутилась вокруг неё, вокруг храброй девочки по имени Аси, которая не дала ему разрушится, когда он сам этого так хотел. Им не легко. Просто по той причине, что негде побыть наедине. Им становится мало нескольких дней в неделю проведённых уже во всех загородных домах его семьи. Становится мало объятий и поцелуев в машине, когда она сидит у него на коленях и шепчет в ухо, что любит. Становится мало тех редких ночей, когда Джесура нет дома, и они могут провести ночь в маленьком домике, на той самой, узкой кровати, где был их первый раз. Он решает переехать, оставить сестёр и маму на попечении старшего брата и съехать в давно подаренную ему квартиру, которая так удобно находится рядом с её работой. Им не надо тратить драгоценные часы, чтобы остаться наедине, не нужно переживать придёт ли кто в самый не подходящий момент. Уговорить её переехать оказалось просто, хватило лишь аргумента, что они и так, почти, живут вместе. Теперь он может любить её, тонуть в темных глазах, обнимать, целовать, ласкать, заставлять дрожать в своих руках в любой комнате квартиры, в любой момент времени. Может ходить с ней в магазин, потому что, оказывается, продукты не появляются сами. Может смотреть, как она готовит ужин, ловко управляясь с ножом, слушать её пение в душе и часами наблюдать за ней в его футболке на голое тело. Его вещи- её вещи. Никому и никогда до неё не позволялось трогать его вещи, сейчас же он уже не представляет её без его браслетов на хрупких запястьях, без крупных цепочек на тонкой шее, на которой он так любит оставлять засосы, не представляет, как она может не знать пароль от его телефона, ведь даже на фото его заставки она. Они любят долго валятся в постели по утрам, медленно целоваться, скользить руками по обнаженным телам и путать пальцы в волосах друг друга. Он одновременно ненавидит и обожает шрам на её животе, часто неосознанно обводя его пальцами и целуя губами. Ненавидит потому, что это напоминание о самом большом кошмаре его жизни. Обожает из-за того, что этот шрам уже часть её, часть тела на котором он знает каждый миллиметр и этот шрам не исключение. Он также знает, что она ненавидит его шрам, ненавидит по той причине, что именно она нанесла его, что она почти отправила его на тот свет. В моменты, когда он видит её полный боли взгляд на его шрам, ему остаётся только обхватывать её лицо руками и шептать в губы, что любит её. Это помогает и все начинается вновь. Поцелуи, прижатые друг к другу тела и горячие дыхание. Она любит лежать головой у него на животе, среди смятой постели, и перебирать кольца на его пальцах, иногда снимая особо понравившиеся и надевая себе, а после звонко смеясь, когда те слетали с тонких пальцев при одном взмахе руки. Идея подарить ей кольцо приходит неожиданно, когда он видит рекламу ювелира. Он хочет сделать ей сюрприз, но она видит его переписку с мастером и говорит, что, если уж она будет носить такое кольцо, то и он тоже. К ювелиру они приходят вместе, оставляют свои отпечатки на воске, чтобы их нанесли на кольца. Уже в дверях Аси резко возвращается назад, пишет что-то на листке и отдаёт ювелиру. Она не говорит, что это было. Он узнаёт, когда кольца оказываются у них. Рисунок отпечатков снаружи и гравировка красивым шрифтом внутри: «Два слова». Он громко смеётся и сам произносит их ей на ухо, крепко обнимая и поднимая над полом. Они надевают эти кольца, чтобы больше никогда не снять. Иногда они всё-таки вспоминают, что в мире есть и другие люди, что у них есть семья. Берут Эдже с собой в кино, обедают в особняке, встречаются в баре с Чаглой и Джесуром, Яманом и Руей. Они вообще много времени проводят в баре, Аси из-за работы и частых репетиций, а он из-за неё и вечно ошивающегося рядом с ней Толги, который бросает томные, грустные взгляды. Когда Толга сообщает, что продаёт бар, Алаз уже мысленно готов драться с возможным покупателем, чтобы выкупить его самому, но все оказывается куда проще. В итоге он становится владельцем бара и навсегда избавляется от Толги, действительно желая, чтобы у того все сложилось, но как можно дальше от них. Бар добавляет им проблем, куча бумажек, закупки, персонал, порой они даже не успевают присесть, Аси также продолжает выступать по вечерам, а днём помогает ему разбирать оставшиеся после Толги бумаги. Но им нравится. Нравится, что бар вопреки их страхам не разорился, а совсем наоборот. Нравится, что после закрытия, когда нет сил идти домой, они могут просто улечься в обнимку на диване, в кабинете и дать себе пару часов на отдых. И особенно Алазу нравится, что после закрытия они остаются совсем одни и, что в такие моменты он может осуществить все свои фантазии, которые преследуют его каждый раз, когда он видит её в коротком платье. Нравится, что он может посадить её на барную стойку и встать меж её ног, задрать и без того короткое платье, скользя пальцами по горячей коже и ловя губами её стоны, крепко сжимать в руках и оставлять на её груди новые засосы. К работе в баре прибавляется ещё и решение Аси начать учебу, она говорит, что устала смотреть на эти кучи бумаг и почти ничего не понимать и, что если она хочет и дальше заниматься баром, то пойдёт учится. Он не против, особенно, когда она говорит, что будет учится заочно. Он даже выступает в роли учителя, помогая ей подготовится к экзаменам. Теперь их квартира и кабинет завалены учебниками и исписанными тетрадями. У него даже, кажется, появляется пара седых волос, когда в моменты сильной задумчивости над учебниками Аси начинает крутить в пальцах нож, который всегда при ней. Первые несколько раз он не рискует её прерывать, но когда это оказывается действительно большой и острый нож (и откуда она его только взяла) он, просто хочет попросить её остановится, за что чуть не получает пролетающим в паре сантиметров от его плеча ножом. После этого он предпочитает не трогать её в такие моменты, особенно, если это острый нож. Когда все, наконец, устаканиваться и у них появляется время, просто, побыть вдвоём, в их планы вмешивается Чагла с дурацкой идеей провести время всем вместе в домике у моря. Идея вызывает у него лишь желание побиться головой об стол, но тёплая ладонь на шее и обещание данное шёпотом в ухо, заставляют смириться. Первый день они действительно проводят все вместе, купаясь в бассейне, жаря мясо на мангале и стараясь убедить Эдже, что крутить ножи, как это делает Аси- плохая идея. На второй они просто сбегают, исполняя данное ему обещание, оставляют записку на кухонном столе и рано утром убегают из дома, чтобы снять яхту и уйти в открытое море только вдвоём. Много новых фото на их холодильник, смех, яркое солнце, горячая палуба под его спиной, её прохладное тело прижимающиеся сверху, тонкие пальцы в его волосах, сладкие губы и соленая от морской воды кожа. Эта поездка определенно того стоила. Когда приходят результаты экзаменов он слышит громкий женский визг и подскакивает с дивана, чтобы тут же упасть обратно, не устояв на ногах, когда она с разбегу запрыгивает на него и начинает быстро целовать лицо. Он смеётся, запускает руки под свою же рубашку на её теле, гладя спину и пытаясь сказать между поцелуями, что он в ней и не сомневался. Он знает, что хочет провести с ней всю жизнь, поэтому и покупает кольцо. Неделю носит его с собой в поисках подходящего момента, знает, что она не откажет, но всё равно медлит. Когда вечером она заходит в спальню в одном полотенце, пытаясь сушить другим волосы, он понимает, что идеального момента может и не случится, а её он хочет прямо сейчас и навсегда. Встаёт с кровати и вытаскивает из тумбочки маленькую коробочку, всё время следя за реакцией. Она замирает, полотенце выпадает из её рук, а глаза широко раскрываются, когда она видит, что он достал. Сердце так сильно бьется в груди, что он кажется не может сделать вздох. Один вопрос. Одна широкая улыбка и две слезинки у неё в глазах. Десяток полученных «ДА». Её руки на его шее и медленно сползающие между ними полотенце. Сотня поцелуев и признаний в любви. И больше ничего на её теле, кроме, двух колец на тонких пальцах. Утро начинается с её поцелуя в плечо, сияющих глаз, растрепанных за ночь кудрей и неожиданного предложения поженится прямо сегодня. Он не может ей отказать. Короткое, белое платье и светлый костюм найденые у них в шкафу, поездка в ЗАГС, небольшая взятка, чтобы укорить процесс, двое свидетелей найденых там же, два вопроса о согласии и два четких ответа, что да. Красная книжечка в её руках и туфля наступающая ему на ногу. Первый долгий и медленный поцелуй в качестве мужа и жены, заставляющий свидетелей и регистратора отворачиваться. Они не покупали обручальные кольца, просто перенесли кольца с отпечатками на нужный палец, решив потом подогнать размер. В этот момент он ещё счастливее, чем вчера, когда она согласилась. Выходя из ЗАГСа он понимает, что теперь она Аси Сойсалан, подхватывает её на руки и быстро кружит, вызывая громкий смех и получая ещё один поцелуй в губы. Их прерывает звонок, сперва, он не понимает, чего от него хотят, будучи не в состоянии оторваться от Аси, но потом вспоминает, что сегодня они должны быть в особняке. Он видит, что она переживает, боится реакции семьи, поэтому подъехав к особняку, берет её лицо в руки, заглядывает в самые любимые глаза и говорит, что любит её, что они все её любят и, что они не будут злится. Они и правда не злятся. Шокированы? Да. Рады? Очень. Задают кучу вопросов и душат в объятиях. Ему нравится смотреть на неё в кругу его родных, даже учитывая, что у них один брат на двоих, как бы странно это не звучало. Пока готовится праздничный ужин в их честь, они ускользают в сад. Сидят на скамейке, он гладит закинутые на него длинные, стройные ноги, отвечает на её поцелуй, трется об неё носом и просит произнести те самые два слова впервые, как её мужу. Через несколько дней они бросают бар на нового менеджера, звонят на прощание семье и улетают. Берут его частный самолёт и улетают в Европу на две недели. Путешествуют по городам, пробуют новую еду, делают снимки и много целуются. Они много времени проводят в номерах гостиниц, хоть Аси и пытается вытаскивать его на улицу, но проводить время с ней в кровати гораздо приятней. Смотреть в затуманенные глаза, путать пальцами отросшие кудри и стонать ей в губы пока её ноги сильнее обвиваются вокруг него. В Стамбуле из встречает много работы, учеба и семья, к которой снова присоединяется доктор Гювен. Отношение к которому становятся теплее и терпимее. Так проходит год. За него они успеваю выкупить соседнее с баром помещение и увеличить площадь. Совместно переболеть какой-то заразой, две недели не выходя из дома и по очереди принося друг другу чай. Аси успевает закончить первый год обучения и теперь лучше разбирается в уже новой куче бумаг. Съездить в Италию, только в двоем, гуляя по узким улочкам Рима, объедаясь пиццей и бесконечно целуясь в одном из самых старых городов Европы. Съездить в Бодрум уже, опять, всей компанией от которой невозможно отделаться, ведь даже напоминание, что они муж и жена не заставило шумную родню оставить их наедине. Успеваю не один раз поругаться, просто из-за усталости и завала с работой и учёбой, но потом, также быстро помирится оставляя после себя дорожку из раскиданной одежды по дороге до спальни. Он даже успевает избить пару парней, которые рискуют подкатить к его жене, пока его нет рядом. Она вполне бы справилась и сама, но когда он видит любого мужика ближе, чем в двух метрах от неё, перед глазами появляется красная пелена. Год получается трудный, насыщенный на события и полный их любви друг к другу. Все меняет случай. Аси оказывается рядом, когда беременной женщине на улице становится плохо и отвозит её в больницу. Когда он приезжает забрать её от туда, то видит, что её глаза горят, он понимает причину без слов, она всегда хотела семью. Они обсуждали тему детей раньше, ещё до свадьбы и оба сошлись на том, что хотели бы, когда-нибудь иметь ребёнка. Он сам поднимает эту тему вновь, видя её горящие глаза. Они долго сидят за кухонным столом на против друг друга, взявшись за руки и уже серьезно обсуждая такую важную тему. Она хочет, но боится, ведь не знает, что такое любовь матери, не знает сможет ли справится. Он боится, что не станет хорошим отцом, что станет таким, как его отец, что их ребёнок в итоге будет таким же травмированным, как и он сам. Она отказывается в это верить, встаёт, пересаживается к нему на колени, обнимая руками шею и говорит, что он точно не будет таким, что у их ребёнка будет самый лучший отец. Они решают попробовать, просто пустить все на самотёк и оставить на волю судьбы. Долгий, тягучий поцелуй, подхватить её под бедра и усадить на стол, обжечь дыханием шею, избавить от одежды и утонуть в ней, слыша лишь стоны и прерывистое дыхание. Все происходит быстрее, чем он ожидал. Три месяца спустя он варит кофе на их кухне, когда нежные руки обхватывают его сзади за торс, а губы целуют обнаженную спину и шепчут, что она беременна. Турка с готовым кофе выпадает из рук. Он застывает, пытаясь осмыслить услышанное и вернуть сердцу нормальный ритм. Она обеспокоено заглядывает ему через плечо. Он закрывает глаза, делает глубокий вдох, улавливает такой родной запах её волос и понимает, как сильно ждал и хотел этой новости последние три месяца. Оборачивается к ней, крепко прижимает к себе, целует и опускается на колени, кладя ладони на плоский, ничем не прикрытый живот, пытаясь осознать, что там действительно их ребёнок. Они вместе едут в клинику, сидят в очереди держась за руки, он смотрит вокруг, не представляя, что её живот сможет вырасти до таких размеров как у женщины напротив. В кабинет они заходят вместе, доктор задаёт много вопросов ответов на которые он даже не знает, а после отправляет Аси на кушетку, чтобы сделать УЗИ. Маленькая чёрная точка на экране меньше всего похожа на ребёнка, но это он. Сердце так сильно стучит в ушах, что он не слышит половины слов доктора. Улавливает лишь, что-то про норму и четыре недели. От экрана его отрывает маленькая ладонь, сжавшая его руку. Он смотрит на жену, а после целует в лоб, шепча как сильно её любит. После их отправляют на сдачу крови, напоследок вручая несколько снимков УЗИ. Он точно знает, что один будет висеть на холодильнике, а второй сразу прячет к себе в бумажник, пока она сдаёт кровь. Они решают пока не говорит никому. Стараясь лишь вдвоём насладится спокойствием, которого точно не будет, когда их семья узнаёт. Он хочет оградить её от переживаний и работы, но она упорно продолжает ходить в бар, разбираться в документах и раздавать указания персоналу, в перерывах сидя за учебниками и готовясь к скорой сессии. Единственным на что она согласилась была отмена выступлений и возвращение домой раньше десяти вечера, чтобы хорошо поужинать дома. Токсикоз настигает её на шестой неделе, он часами сидит с ней по утрам в ванной, на полу, проглаживая по спине и поправляя выпадавшие из пучка волосы, пока её рвёт. В такие моменты его страхи, что он будет плохим отцом опять лезут в голову и заставляют сердце болезненно сбиваться с ритма. Она знает о его страхах, не может не знать, ведь, чувствует его лучше других, предлагает поговорить с кем-то ещё, с кем-то, кто лучше разбирается в вопросах отцовства. Токсикоз резко заканчивается через месяц, когда он находит её утром, не на полу в ванной, а на кухне с бутербродом в руках и стаканом чая. Счастливая улыбка и её аппетит облегчают давящие на него переживания. Они наконец решают рассказать родным. На ужине она сильно волнуется, почти ничего не ест, чем вызывает беспокойство матери. Он пытается её поддержать, но хочет, чтобы она сообщила сама. Новость вызывает взрыв. Мама сжимает Аси в объятиях так сильно, что у него начинается паника. А Чагла кричит около живота так громко, что он боится, что их ребёнок может оглохнуть. Череду поздравлений заканчивает доктор Гювен крепко пожимающий ему руку. И тут приходит мысль, что именно доктор может стать человеком с которым он сможет обсудить свои страхи. Он решает не тянуть, зовёт того в сад и в рассказывает о всех своих страхах. Разговор с доктором действительно помогает понять, что он не отражение Серхана и что даже совершённые им в будущем ошибки не сделают из него плохого отца. Он любит смотреть, как она спит, положа голову ему на плечо, закинув на него ногу и прижимаясь уже чуть заметным животом. Он любит целовать её сонную, тёплую от о сна, с ещё затуманенными глазами. Любит прижиматься щекой к её животу в надежде почувствовать шевеления, которые уже чувствует она. Впервые он чувствует их, когда они гуляют в саду особняка. Она резко замирает, хватает его руку и кладёт на округлый живот скрытый его объемной рубашкой, он чувствует толчок, едва ощутимый, но такой долгожданный, а сразу после ещё один уже будто специально в другую руку. Голова начинает кружится и кажется, что он потеряет сознание, если уберёт руки от её живота. Она снимает с него солнцезащитные очки, смотрит в глаза и говорит, что их ребёнок тоже почувствовал его. Они долго не могут узнать пол, как назло, на каждом приеме у врача ребёнок отворачивается, явно давая понять, что будет таким же упёртым, как его родители. Детскую решают начать делать в нейтральных тонах из второй, пустующей в их квартире комнаты. Зовут на помощь Ямана и Джесура, не желая приглашать посторонних людей. Те сразу соглашаются и помогают с перестановкой мебели и покраской стен, но все время удивленно поглядывают на сестру, которая закусывает шоколадное печенье свежим огурцом. Не самое худшее сочетание на его взгляд. Когда они узнают, что у них будет сын, то он искренне рад, ведь стать отцом девочки означало бы в будущем много проблем в виде постоянных ухажёров. Теперь у них встаёт вопрос имени, они и раньше предлагали друг другу варианты, но никогда не могли сойтись в этом вопросе. Оказывается придумать имя для ребёнка это не простая задача, особенно, когда ты никогда в жизни не задумывался об этом. Они сходятся лишь на одном, букве А в начале имени, посчитав, что это будет неким отличаем их семьи. Идеально имя приходит к Аси неожиданно, чуть не заставив его посидеть, ведь, когда она о чём-то сильно думает обязательно крутит нож. Столовый нож порхающий рядом с её уже большим животом, заставляет его вмешаться, за что он опять чуть не получает этим самым ножом. Но выбранное ей имя определенно ему нравилось. Он готов убить Чаглу, которая узнав, что Аси больше не влезает в свою одежду, тащит их по магазинам, явно собираясь использовать его в качестве носильщика. Ещё больше ему хочется убить собственную двойняшку, когда та подбирает для Аси короткое, облегающее платье-майку, которое обтянув беременный живот задирается ещё выше. Но даже ни длинна платья заставляет его жадно смотреть и сглатывать слюну, а глубокий вырез, в котором слишком хорошо видна увеличившаяся во время беременности грудь. Он оплачивает покупки, машет на прощание ничего не понимающей сестре и быстро утягивает жену в машину, чтобы быстрей оказаться дома и снять с неё это платье. Он любит часами лежать у неё на коленях, уткнувшись губами в живот и рассказывая сыну, как сильно они его ждут, получая ответные пинки в ладонь, громко смеясь и млея пока она гладит его по волосам. Их квартира постепенно превращается в филиал детского магазина, причём большую часть покупают не они, а приносят сёстры и мама, и если мама ещё понимает, что нужно новорожденному, то Чагла и Эдже тащат вещи, которые не понадобятся ещё лет до двух. Схватки начинаются поздно вечером. Аси ойкает и хватается за живот, заставляя его подскочить с дивана. Они звонят врачу, узнают, что все нормально, что пока они могут не торопиться и попытаться хорошенько отдохнуть. В больницу они выезжаю только после пяти утра, когда интервал между схватками становится сильно меньше. В машине она глубоко дышит и хватается за его руку. В больнице из встречают и отправляют в отдельную палату, он наконец решает позвонить матери, разбудив её своим звонком и новостью, что она сегодня станет бабушкой. В больницу приезжаю все, без исключения. Он видит их, когда ненадолго выходит из палаты. Всё затягивается ещё на долгие 10 часов, в которые он только и думает, как бы помочь ей пережить схватки. Она крепко, до боли сжимает его руку, оставляя синяки от пальцев, но ему все равно, он прощал ей удары по голове, что ему какие-то синяки. Их сын рождается ближе к вечеру, огласив громким криком своё появление и заставив сердце замереть. Крошечный, солнечный мальчик, с таким же солнечным именем- Аяз. Когда он видит, что сына впервые кладут ей на грудь это становится новым, самым счастливым моментом в жизни. Он видит, что она устала, её волосы в полном беспорядке, а пальцы, что впервые проводят по голове сына дрожат. Он подходит ближе, целует в щеку и шепчет, как сильно любит. Она проводит рукой по его щеке, стирая скатившуюся из глаза слезу, просит прощения за синяки и говорит, что Аяз похож на него. Когда он впервые берет его на руки, то боится, что сделает ему больно, но сморщенное личико и причмокивающие губы тут же заставляют забыть обо всех страхах. Когда Аси засыпает, он выносит его из палаты, чтобы показать семье. С трудом отрывает его от себя и передаёт на руки своей матери, которая тоже не может сдержать слез. После рождения сына страхи, что он будет, как Серхан возвращаются с новой силой, он не говорит о них Аси, чтобы она переживала. Но решает воспользоваться советом Гювена и впервые навестить отца в тюрьме. Встреча выходит эмоциональной, но он точно понимает, что никогда не станет таким человеком. Зачем он оставляет там фото сына он не знает, как и не знает зачем вообще брал его с собой. На душе сразу становится легче, остаётся лишь желание поскорее оказаться дома, рядом с самыми любимыми людьми. Он находит их в спальне. Аяз спит посреди их большой кровати, а Аси лежит рядом оперевшись на локоть, тихо, что-то напевая. Он ложится с другой стороны от сына, аккуратно, чтобы не разбудить берет его за маленькую ручку, пересчитывает пальцы под её насмешливым взглядом. —Два слова, Бунтарка? — также насмешливо смотря на неё, спрашивает он. —Два слова, мальчик Алаз, — широко улыбается она и проводит рукой по его щеке. Он целует её в ладонь и в очередной раз убеждается, что любит её больше жизни.