Отворив дверь, Узи высунула голову и осмотрела обе стороны едва освещенного коридора, проверяя, все ли чисто. Паранойя была удовлетворена: ничего не происходило, никто не пробудился от её полуночных воплей. Покончив с этим и избавившись от непрекращающейся мучительной головной боли, которую она испытывала накануне, девушка взяла себя в руки и поправила очки, прежде чем покинуть дом, освещая себе путь к трём дурацким дверям своим изменившимся не в лучшую сторону цветом глаз. И уж лучше бы у её чёртового отца было стоящее объяснение этой внезапной перемене.
Жизнь девушки и так была не сахар: в школе ей довелось слыть социальным изгоем. Столь внезапная перемена лишь усугубит и без того каждодневное отдаление от неё одноклассников. Тяжко простонав, Узи уже могла представить себе все эти сплетни:
«О, кстати, ты знаешь ту чудилу из класса? Ага, оказывается, она дрон-убийца или типа того». Так что, если ее папаша-неудачник будет достаточно любезен… и достаточно компетентен, ей бы очень хотелось возвратить свои пурпурные глаза.
Если бы только Хан, выдающийся специалист по дверям, знал, как изменить цвет подсветки дрона-рабочего.
Впрочем, Узи была честна перед собой: шансы на то, что он знает о чём-либо помимо дверей, были… невелики, с учетом его приоритетов. Он ведь даже не знал, как быть стоящим отцом, учитывая, насколько сильно Хан зацикливался на дверях, превращая их в основополагающую часть своей личности. На плакатах с его изображением, мимо которых не раз проходила работяга, всегда было что-то написано об их взаимоотношениях: он отсутствовал в её жизни, любя двери куда сильнее.
Не самый весёлый факт: Узи настолько привыкла пересекаться с ними, что уже давно вызубрила, где находятся все приколотые к стенам журналы и плакаты, дабы не видеть их лишний раз. Каждый раз, когда девушке попадался уже до боли знакомый номер в медпункте, в нём всегда мелькали назойливые строки, из-за которых она никогда не смогла бы пересмотреть свое мнение о нём.
«Двери — моя настоящая дочь», вслед за которой неизменно шло:
«В каком плане 'Это не имеет значения'?».
В представлении Узи он был никчемным папашей-недотепой. Не говоря уже о том, что он не оказывал ей никакой отцовской поддержки, делая её жизнь ещё более скверной. Вдобавок ко всему, её сны заставляли её тосковать по родителям… которые, по всей видимости, были дронами-убийцами. По правде говоря, единственным минусом в этих видениях было то, что в её подсознании всплывали кошмары… с этим ужасным монстром, маскирующимся под горничную, нависающим над ней со своими гаечными ключами, скальпелями и молотками, удерживаемыми клешнями горничной, и продолжающим вызывать дрожь по всему её механическому позвоночнику, при этом называющим себя её
тётушкой… это было единственным дурным обстоятельством во всей этой возможной семейной динамике.
Именно в тот момент Узи, казалось, наконец-то достигла своего пункта назначения — трёх дурацких дверей, защищавших их всех от опасностей внешнего мира. Опасностей, насланных злобными людьми, боявшихся своих творений и желающих истребить все эти самые творения. Опасностей, грозивших прорвать защиту бункера, когда они менее всего этого ожидают.
И вырвать их всех из мира живых.
Издав вздох, который Узи сама не подозревала, что сдерживала, она подошла к пульту контроля дверей, достала запасные ключи, тайком украденные из покоев отца, и приложила их к панели. В этот же миг первая из трех дверей отворилась, явив её взору отца-бездельника, который, похоже, разговаривал сам с собой. Он перепугался от внезапно распахнувшейся двери и вскрикнул, встретившись взглядом с жёлтыми глазами своей дочки.
«Ох, У-Узи, это ты… ты меня напугала!» — сказал Хан, сообразив, из-за кого он так разорался. После этих слов наступило короткое затишье, пока оба дрона молча смотрели друг на друга, а капли цифрового пота стекали по экрану отца, наблюдавшего за взглядом дочки. «Э-э, а чего это ты так поздно не спишь? Разве тебе не в школу с утра?» — поинтересовался он, глядя в коридор за Узи.
«Чтобы проснуться и пойти туда с таким цветом глаз?! Народ сразу бросится обзывать меня дроном-убийцей и кричать в ужасе, прямо как ты сейчас!» — желтоглазая практически кричала, жестикулируя руками над своим дисплеем, её глаза полыхнули и сузились в гневе на папашу. «Мне нужны твои объяснения, какого чёрта у меня жёлтые глаза и как сменить их обратно на фиолетовые — мой цвет по умолчанию, пап!» — проговорила она, топая ногой от возмущения. В то же время фиолетовые очки девушки по-прежнему оставались на её лице.
Взглянув на свою непокорную дочь, Хан вздохнул, прежде чем начать разговор: «Ну, Узи, видишь ли… отвечая на твой первый вопрос, я… имел бы дело с чем-то очень сложным для меня, так как…», — он говорил с таким видом, будто изо всех сил пытался придумать ложь на ходу. — «Я не эксперт, чтобы расспрашивать меня об основах анатомии рабочих, так что я не знаю, почему они сменили…
цвет, да, цвет… но Нори бы знала…» — не успел Хан закончить фразу, как его дочурка закончила её за него в своей привычной манере. Однако та приметила, как он запнулся в слове, прежде чем заговорил о маме, что было крайне странно… что он от неё скрывает?
«Только вот её нет с нами с того самого происшествия на складе», — нахмурившись, ответила Узи. На мгновение оба собеседника умолкли, уставившись друг на друга, один тревожнее другого. Так и не дождавшись ответа, она отвернулась, скрестив руки, отмечая про себя очередную неудачу отца.
«Кажись, придется завтра прогулять школу, раз батёк ничего не смыслит в цвете глаз. А пока нужно разобраться, как изменить эту чертову штуку на фиолетовую! Ну и перестать откладывать работу над рельсотроном» — размышляла работяга, прищурив свои цифровые глаза, оставляя своего отца стоять на месте. Но не успела она ещё раз убедиться в своей правоте, как её бесполезный папенька вновь заговорил, став даже чутка похожим на заботливого родителя.
«Н-но, кажется, у Нори в её… комнате конспираций была книга по основам анатомии рабочих. Может, ты поищешь там что-нибудь полезное?» — предложил Хан, привлекая внимание Узи, которая слегка обернулась к нему лицом. Приподняв бровь, она лишь кивнула в ответ, после чего продолжила свой путь домой.
Ей что-то недоговаривали. А работяга терпеть не могла, когда от неё что-то скрывали. Её сны явно имели к этому какое-то отношение. Оставалось лишь надеяться, что головная боль на ближайшее время утихнет.
***
В другом месте…
Сразу за тремя дверями, ведущими в колонию рабочих, на коленях стояла не кто иная, как Ви, расправив крылья и опираясь на снег за спиной. Она совсем обессилела, пытаясь выломать когтями эти чертовы двери уже чёрт знает сколько времени. Эти проклятые преграды и их дразнящий вид с заметными следами на стенах от многолетних попыток разрушить их… притупили её некогда столь любимые когти — те самые, которыми она когда-то истребляла и решетила бесчисленные множества тостеров. Вокруг неё разбросаны стреляные гильзы, несколько отломанных частей бензопилы и ещё всякие мелочи.
*Внимание: уровень запасов масла составляет 50%*
Не обращая внимания на всплывающее окно, Ви вспоминала все свои предыдущие попытки, но большинство из них ей уже и не удавалось припомнить. Она пыталась воспользоваться бензопилой, сломала её и получила пощечину от Джей. Затем она перепробовала все метательные орудия, какие только могла, дабы пробить оборону, которую дверь обеспечивала обитающим внутри тостерам. В итоге ей лишь пришлось ждать, пока запас её боезапас восстановится, благодаря конструктивным особенностям этой…
штуки. Чёрт, да она даже время от времени пыталась въезжать на машине прямо в эту дверь, чтобы выломать её. Она вообще умела водить? Нет, не умела. Но разве её это хоть сколько-то волновало? Нет. И это сработало?
Ну… о результатах лучше не упоминать.
Временами Эн, дурачок, заявлялся с целой охапкой убитых, которых сам умудрялся завалить… и всё это для того, чтобы демонтажница могла пополнить свои запасы масла. Без неё, безжалостно расправляющейся с тостерами, Эну приходилось брать на себя её бремя в отряде, увеличивая количество собственных жертв. Порой он пытался поболтать с ней… но гнетущая тишина давала ему понять, что сейчас явно не подходящее для этого время.
В остальное время… он оставлял её в одиночестве возле этих дверей, говоря что-то о поиске другого пути в колонию.
Ви наверняка могла бы сказать ему, что уже проверила. Она проверяла их уже бесчисленное количество раз. И если бы здесь действительно был хоть какой-то лаз, она бы уже отыскала его и перебила всех до единого рабочих внутри. Но у неё не хватало духу даже заметить присутствие парня, не говоря уже о том, чтобы сказать ему что-то дельное.
В конце концов, она даже не открыла ему правду об их отряде из троих плюс одного. О том самом ребенке, с которым они были заодно все эти годы в поместье. Которого он добровольно вызывался покормить… а необученная нейросеть, воспользовавшись маленьким отверстием на своём личике, обплевала ему всё лицо, устраивая знатный беспорядок по всей посадочной капсуле… из-за чего Джей запретила ему когда-либо ещё подкармливать Ю. Припомнив это, Ви легонько улыбнулась, отвернувшись от дверей и уставившись на вялые когтистые руки, покоящиеся на не покрытой снегом стали. Единственный оставшийся свет во всей её вселенной был украден у неё какими-то тупорылыми тостерами.
И вот теперь демонтажница была здесь, глядя своими опустошенными глазами на двери, отгораживающие её от собственного дитя, которого она так давно не видела. Её милый маленький экранчик, хихиканье, напоминающее гремлина, которое исходило от неё всякий раз, когда Эн проводил с ней время… всё, по чему скучала Ви, — это по Серийной Модели Ю рядом с собой. Она мечтала, чтобы эти маленькие тела дронов-разборщиков, хранящиеся в десантной капсуле, хоть раз были в использовании. Чтоб маленький сорванец носился и летал, устраивал дебоши и учился у мамочки, как лучше мучить неисправных тостеров на глазах у их собственной семьи.
Но этого так и не случилось, не так ли?
Её внимание было сосредоточено на этой зловещей двери достаточно долго, чтобы его прервал отдаленный звук быстро приближающегося дрона-демонтажника. Обернувшись, Ви ожидала увидеть в небе отдаленную фигуру Эна, однако перед ней предстал командир её отряда, который, казалось, держал в руках два предмета, по одному в каждой руке.
Она знала, что это такое. Это был один из личных запасов Джей, канистра, наполненная маслом. Это означало только одно.
Джей и она собирались беседовать на глазах у этой дурацкой колонии, так?
Оглянувшись на дразнящие её душу двери, она лишь вздохнула. Одна только мысль о командире отряда заставила девушку вспомнить тот день, когда они все потеряли своего 'плюс один'. В порыве бешенства, когда та вернулась на шпиль, она, похоже, когтями снесла голову Джей, когда та попыталась поинтересоваться, куда делась Ю, застав второго по успеваемости члена отряда врасплох. Через долгое время после этого лидерша признала, что это было заслуженно, и даже попросила прощения за то идиотское правило, что сама же и придумала. Заслужила ли она прощения? Нет. Почувствовала ли Ви что-то хоть раз?
И прежде чем она успела ответить на свой же вопрос, к ней таки подоспела Джей, порывом ветра сдув с поверхности земли стреляные гильзы и слежавшийся снег. Ви со вздохом наблюдала, как её коллега медленно приближается к ней, попутно старательно игнорируя её присутствие. Она протянула демонтажницу одну из канистр
—нетронутую, прозрачную ёмкость, наполненную маслом, которое так и манило её,— и уселась на землю рядом с ней. За все это время Джей заговорила лишь один раз, её внимание было сосредоточено на той же двери, с которой Ви не сводила взгляд уже, казалось, целую вечность.
«Не переживай… мы как-нибудь её вернём» — произнесла Джей, стараясь держать себя в руках, пока они обе вглядывались в дверь перед собой.
