нереальность

— Карл! — А…Лололошка? Шатен загнано дышит на глазах у обеспокоенного друга. Того, кто пару минут был без головы и мёртвым, валялся на полу университета, словно кукла. — Всё хорошо? Ты в порядке? — Карл, живой Карл, осторожно подходит, опуская — тёплую — ладонь к нему на лоб. Он качает головой, поджимая губы, и кричит: — Чед! Упомянутый выглядывает из дверного проёма, тихо смеясь, над тем, как Карл был захвачен в плен объятий, но все веселье моментально пропадает, увидев тревогу глазах приятеля. — Вы чего, разобрались с утра пораньше? — недоуменно спрашивает Дилан, уворачиваясь от выбегающего Чеда. Карл сам не знает. Пришёл будить Ло, они же договорились погулять, а тот в истерике и кричит его имя. Брюнет быстро пересекает комнату, подходя к кровати и опускаясь на корточки, пытаясь привлечь внимание к себе. — Дилан… — еле слышный шёпот с крепкой хваткой на руке становится ответом. Чужие глаза необычно раскрыты, без тёмных очков, впиваясь в душу своим голубым огнём. Становится не уютно. На него смотрят, как будто он — что-то ценное. — Все нормально, я тут. — Слова поддержки необычно срываются с губ, когда приходится оторваться, мягко отцепляя пальцы, чтобы Чед мог пристроиться рядом. Лололошка позволяет всунуть под подмышку градусник, все также находясь в прострации. … Это нереально. И одновременно так реально. Карл суетится рядом, что-то лепеча, Чед, стоя к нему спиной, готовит, а Дилан сидит и держит его за руку. Или он его не отпускает? Вторая рука неверующе проводит по отражению на столешнице. Он, твою мать, не во сне! Хочется крикнуть, проверить, отреагируют ли. Но из горла выходит только хриплый кашель. — Ло! Что-то случилось? Пожалуйста, не говори, твои голосовые связки очень слабы, на попей. — моментально подлетает к нему Карл, суя кружку чая. Тёплую, что пахнет бузиной и мёдом, такую же тёплую, как и ладони парня. Слёзы наворачиваются на глазах. наблюдая за манипуляциями Карлом с кашей, ловя улыбку Чеда и ощущая под боком Дилана. Даже Абилка с Лисой рядом вьются, выпрашивая еду. — Всё, Лололошка, осталось тебе только обоссаться, — со смешком говорит Чед, через пару секунд улавливая тишину за своей спине. Даже кошки затихли. Его юмора никто не понял. Неловко поворачиваясь. он пытается объясниться: — Ну, ровный водяной боланс: пот, слюна, слезы и моча… — это звучит ещё страннее с объяснениями, и парень решает просто заткнуться, обращая все свое внимание в нарезку абрикоса. — Забудем… — кашляет в кулак Карл, ища глазами то, на что можно переключить диалог. — Брэндон возвращается за нами. — говорит Дилан, смотря в свой телефон. … Брэндон?! — О, святость орхидеи! Лололошка, может тебе с нами не стоит ехать? — обеспокоенно лепечет парень, совершенно полностью измяв низ рубашки. — Брэндон не обидится, уверяю. Или давай мы чем то займёмся в комнате? Знаю! Можно посидеть у бассейна или в карты сыграть! — Карл, милый, успокойся — мягко успокаивает Чед, притягивая парня к себе за талию, ободряюще ведя по плечам. — Думаю он и сам может решить, хочет ли с нами или остаться в общаге. Лололошка может лишь кивнуть, отрешено переводя глаза на окно. Спокойный солнечный день. Листья только начинают желтеть. Он может даже уловить крики волонтёров об уборке. Дженна. Рыжие волосы в огне, лицо плавится, глаз выпадает и триумфальный крик. Она — начало и конец. — Ешь, — толкает миску с овсянкой Дилан, сам начиная недовольно накладывать джем и фрукты. Тишина имеет свою мелодию. Не тот звон в ушах и треск деревьев; реальности, боли в костях. Здесь — жужжание энергоприборов и колючий взгляд Дилана на овсянку. — Дилан, не смотри ты на неё так, словно она тебе что-то сделала. — тихо фыркает Чед, закидывая очищенный апельсин себе и Карлу. — Она явилась на свет, этого достаточно. — Овсянка — это полезно! Изобилие в ней протеинов и клетчатки улучшает все обменные процессы, способствует росту и развитию мышечной ткани… — Тогда выходит из-за нас всех, овсянка нужна только тебе. — хмыкает Дилан, насмешливо смотря на Карла, который самый маленький среди них. На возмущённый вскрик. Все смеются, а Чед опускает голову на макушку Карла. Лололошка никогда не замечал, насколько они были близки, а сейчас наблюдать за этим было отдельным искусством мазохиста. — Ребя-ят! — вбегает Брэндон, что-то крича вахтерше — Давайте быстрее, а то меня сейчас убьют! За парнем следом летит веник. Что