Серость

Однажды ты откроешь глаза и мир станет серым. Келус видит его таким всегда. Это каждый раз трудно. Лежишь с закрытыми глазами, хотя давно проснулся, потому что их трудно открыть. Открываешь с тихим смирённым вздохом, ловишь на самом краю сознания бесцветную мысль, что ничего не произошло, и тупо смотришь в потолок. Он такой же, как и всегда - блекло-серый и это вызывает ничего, кроме приглушенного отчаяния. Нужно вставать. Пойти умыться, привести себя в порядок, сделать хоть что-то, но он не может. Не хочет. Кажется огромным усилием просто заставить себя встать с кровати, не говоря уже о том, что бы делать что-то ещё. Ему до ужаса хочется свернутся в маленький клубочек, прижав колени к груди и вырубится. Ничего не чувствовать и просто кануть в небытие. Звонок отрезвляет. Келус заторможено моргает и возвращается в реальность, выплывая из пучины своего небытия. Не глядя тянется за телефоном, нащупывая его, и снимает с зарядки, поднося к лицу. Взгляд скользит по куче оповещений, но внимание привлекает только одно сообщение. " Привет. Прогуляемся по городу?" "Уверен там много интересного" Дань Хэн. Пальцы зависают над экраном телефона. Четверокурсник и по совместительству его близкий друг. Келус колеблется, прежде чем устало выдохнуть и начать печатать ответ. "Привет. А ты разве не занят? У тебя ведь практика." "Был, да. Но я хочу вывести тебя на прогулку. Знаю, что тяжело. Знаю, что не хочешь. Но нельзя сидеть в четырёх стенах." Пальцы снова зависают над экраном телефона. Келус поджимает губы, сжимая телефон в руках сильнее и чувствует, как задыхается. Отвращение к этой идее, к самому себе заполняет все его существо, и он едва сдерживает желание швырнуть телефон в стену. Мысль о том, что бы встать и одеться не вызывает ничего кроме ненависти и полного бессилия, не говоря уже о полноценной прогулке. Он снова печатает, ощущая как с каждым символом раздражение только усиливается. "Я не хочу. Не могу. Прости. Это нужно одеваться, куда-то идти...я не хочу" Он отправляет сообщение и ненавидит сам себя. Хочет свернутся в клубочек и просто отстранится от всего мира, но не получается. "Я понимаю. Давай я помогу тебе встать и одеться." Не вопрос, утверждение. Как и всегда серьёзен. Келус тяжело сглатывает, так же тяжело выдыхает и печатает ответ. "Не нужно. Я не хочу. Чувствую себя жалким." "Ты не жалкий. Глупости. Всем иногда нужна помощь." "Дань Хэн..." "Я уже еду." И пропадает из сети. Келус сам весь сжимается и поворачивается на другой бок, отложив телефон и обхватив себя руками. Давящая ненависть кажется невыносимой, отвращение будто бы исходит изнутри него и он ужасно хочет его выцарапать но вместо этого старается максимально уменьшится и прикрывает глаза, тихо мечтая большее не проснутся. Через какое-то время раздается звук поворота ключа а затем щелчок открывающейся двери. Дань Хэн проходит в квартиру, окидывая её взглядом и оценивая уровень бардака, но не говорит ни слова (хотя вообще-то, он ужасный чистюля), только закрывает входную дверь. Раздаются шаги, дверь спальни скрипит и Келус сжимается под одеялом, как-то совершенно по-детски надеясь, что его не найдут. Он чувствует как с него стягивают одеяло. Осторожно, что бы не напугать, но достаточно твёрдо, что бы у Келуса не было возможности этому сопротивляться. Зарываются рукой в волосы и так же с мягкой настойчивостью пытаются разбудить. — Вставай, — спокойный тон, но нетерпящий возражений. Келус жмурится. — Я не хочу, — тихо шепчет, почти хнычет и пытается спрятаться, но ему не позволяют. — Нужно, — тон Дань Хэна смягчается. — Давай, я помогу тебе. Он ненавидит это. Ненавидит. Ненавидит то, что его трогают. Ненавидит то, что чужие руки подхватывают подмышки и стягивают с кровати, заставляя повернуться. Ненавидит собственную слабость. Ненавидит то, сколько терпения в чужих действиях, когда он пытается сопротивляться, но его все равно заставляют сесть. Ненавидит то, сколько мягкости и терпения в чужом взгляде. Голова гудит и кажется невероятно тяжелой. Мир вокруг неустойчивым. Дань Хэн берёт его за руки, заставляя сосредоточить внимание на себе, и улыбается уголками губ. — Молодец, — хвалит его парень, и Келус не уверен, как на это реагировать, хотя чувствует себя совсем немного бодрее. — Давай, теперь одежда. Я помогу тебе. И Дань Хэн действительно делает это. Стягивает с него грязную футболку, бросает её в сторону, помогает развязать и снять домашние брюки. Келус реагирует на все заторможено, но пытается сосредоточится и шепчет едва слышное "спасибо". Следующая задача - встать. Его пытаются подержать, но Келус отталкивает чужую руку, поднимаясь самостоятельно. Дань Хэн замирает, но позволяет ему это сделать, делая на шаг назад. — Умница, — снова похвала и Келус чувствует себя унизительно и неловко, но ничего не говорит, — Ты хорошо справляешься. Теперь ванная, — парень испытывающее смотрит на него. — Ты ел что-нибудь? По правде говоря, Келус вообще не помнит, когда последний раз выходил из своей комнаты. Но такой ответ друга не устроит. Как и тот факт, что он, если и питался, то в лучшем случае чем-то на подобии быстрого завтрака. Как и тот факт, что его тошнит при одной лишь мысли о нормальной еде. Поэтому он ничего не говорит и только неопределённо пожимает плечами. — Ясно, — в чужом тоне явное расстройство, смешанное с каким-то смирением. Будто бы Дань Хэн и не ожидал другого — Иди, я пока приготовлю что-нибудь. — У меня нет продуктов. — Я всё купил по дороге сюда, — Келус не успевает ничего сказать, как Дань Хэн уже уходит в коридор. — Иди в ванную, я все сделаю. Командует, как будто он тут хозяин. Хотя почему как будто. Квартира же его, а Келуса просто пустили по старой дружбе. Это не вызывает ничего кроме бесцветной усмешки. С тихим вздохом, он нехотя плетётся в сторону ванной. Дальше все оказывается сложнее. Трудно заставить себя делать хоть что-то. Трудно начать умываться. Келус нависает над раковиной и смотрит на свое отражение в зеркале, смотрит на спутанные волосы, огромные синяки под глазами, помятый вид и не испытывает ничего, кроме отвращения. Хочется просто исчезнуть. Хочется стукнуть посильнее кулаком по стеклу, чтобы хоть куда-то деть пожирающую его ненависть и отчаяние, хочется просто содрать ногти о кафель, стереть руки в кровь, лишь бы сбежать куда-то из этой каморки. Он задыхается, беспомощность душит но, стиснув зубы, Келус не позволяет этого себе, удерживаемым каким-то подобием контроля. Прохладная вода немного помогает. Он умывает ею лицо несколько раз, в попытке хоть как-то взбодриться, и делает глубокий вдох, пытаясь успокоится. Силы его подводят. Ему кажется, что он беспомощно грохнется прямо здесь, на холодный кафель, без каких либо сил, поэтому приходиться вцепиться в раковину как можно сильнее. Он пытается дышать, но выходит только судорожный вздох разбавленный ощущением самоненависти. Почему он такой? Почему все это происходит? Почему он не может просто избавится от мыслей в голове? Вопросы роятся в его голове, и он не может избавиться даже от них. Не выдерживая Келус хватает себя за волосы. Он хочет умереть. Хочет, что бы все это закончилось. До безумия хочет закричать, расцарапать себе запястье, сделать хоть что-то, лишь бы это прекратилось. Лишь бы убежать от этого ощущения и спрятаться. Куда угодно. Лишь бы оно никогда не возвращалось. Его трусит. Он хочет напиться таблеток. Мир вокруг снова перестаёт существовать, будто бы Келус выпал из него. Кажется, он в шаге от того, что бы сделать какую-то глупость, когда раздается стук в дверь. — Келус? — чужой голос обеспокоенный и парень сжимается словно от удара — У тебя там всё в порядке? — Да, — выходит слишком хрипло и неубедительно, но он искренне надеется, что этого хватит. Секундная тишина, а затем дверь открывается. Это заставляет его почти заскулить, когда он загнанно прижимается к бортику ванной и пытается спрятаться. — Тише, тише, — ласково и мягко говорит Дань Хэн и присаживается на корточки, словно он напуганное дикое животное — Всё в порядке. Я не собираюсь тебя обижать, — протягивает руки. — Иди ко мне. Келус издает ранимый звук, когда его сгребают в охапку, прижимая к груди. Он жмурится, позволяя вырваться хриплому вдохну, и замирает. — Тшш, — его пытаются успокоить, крепко обнимая, и наклоняются к уху — Я люблю тебя, слышишь? Люблю, — успокаивающий шепот. — И мы будем сидеть здесь столько, сколько нужно. Все в порядке. Келус не знает, сколько проходит времени но успокаивается. Его перестаёт так трусить, дыхание выравнивается и кажется все становится немного лучше. Но он чувствует себя беспомощным. Таким беспомощным и жалким. Этим мыслям не позволяет развиться чужая рука, которая мягко отодвигает его от себя. — Я помогу тебе залезть в ванную, — Дань Хэн спокойно говорит, на его лице ни тени раздражения, только бесконечное терпение и едва уловимая теплота. — Давай, поднимаемся. *** Дверь ванной открывается спустя непозволительно длительное количество времени, но это все же происходит. Келус кое-как натягивает на себя чистую футболку (заботливо оставленную ранее Дань Хэном) и с мокрой головой плетется на кухню. Там стоит запах свежеприготовленной еды. Он даже что-то вызывает в Келусе, что-то очень быстро подавленное чувством тошноты. Дань Хэн на кухне ловко переворачивает блинчики, уже готовые складывая в стопку. Келус садится за стол и подпирает лицо руками, наблюдая за тем, как его друг хозяйничает на кухне, словно в этом ничего такого. Словно это само собой разумеющееся. Как же это тупо. Он настолько жалок- Келус вздрагивает, когда с тихим стуком перед ним ставится тарелка с несколькими свернутыми блинами и стакан с гранатовым соком. Рядом стоит корзина со свежими фруктами. Келус смотрит на блины, смотрит на тарелочку варенья рядом и чувствует, как внутри все скручивается. Отворачивается и пытается оттолкнуть тарелку, но чужая рука не позволяет этого сделать. — Тебе нужно поесть. — Я не хочу, — Келус сжимается и уводит взгляд в пол, ощущается как накатывает чувство вины. — Прости. — Хотя бы попробуй, — настаивает парень, смотря на него — Обещаю, если будет плохо, заставлять не буду. Келусу тошно. Он не хочет даже смотреть на еду. Но Дань Хэн стоял и готовил для него, так что стоит хотя бы попробовать. Он берёт блин в руки, макает его в варенье и неуверенно откусывает. Сладкий вкус вишнёвого варенья сразу же заставляет его блаженно прикрыть глаза под удовлетворенный кивок Дань хэна. — Ешь и выйдем на прогулку. Там погода хорошая,— парень облокачивается на столешницу, складывая руки на груди — А ещё, я записал тебя к психотерапевту. Позже скину адрес и время. Келус замирает. Щеки краснеют, становится неуютно. Хочется сжаться и исчезнуть, потому что неловко. Потому что Дань Хэн тратит столько времени и сил, хотя вообще не обязан. — Я в порядке, — ложь легко слетает с языка как и всегда, но от нее лишь отмахиваются. — Конечно, — чужой тон отстранённый, но в нем легко прослеживается раздражение вместе с беспокойством. — Ты "в порядке" всегда. Особенно последние два месяца. — Я... — ему нечего сказать, действительно нечего, поэтому он хватается за новый единственный аргумент. — Ты тратишь на меня слишком много денег. Пожалуйста, хватит. — И что? — чужой тон все так же отстранён, хотя на лице более отчетливо мелькает раздражение. — Келус, это мои деньги, — он вздыхает и качает головой, опуская руки. — Ты мой друг. Семья. И я не хочу сидеть сложа руки и смотреть, что тебе становиться только хуже. Ешь пожалуйста и пойдём на улицу. Выбора ему не оставляют. *** На удивление с одеждой они справились довольно быстро. Келусу даже почти не понадобилась помощь Дань Хэна в том, что бы одеться. Проблема возникла в тот момент, когда им нужно было выйти. Келус просто...не захотел. Замер в процессе натягивания на себя кроссовок, да так и остался с незашнурованной обувью, неуверенно глядя на ожидающего парня. — Я не хочу, — голос жалобный, почти умоляющий. Келус сжимает руки в кулаки и делает шаг назад, будто бы чего-то испугавшись. Ощущение удушья возвращается. — Пожалуйста. Я не хочу... — Келус, — его перебивает чужой спокойный голос. — Дай мне руку. — Я не хочу никуда идти, — парень сжимается, неуверенно глядя на протянутую руку друга. — Прости, что потратил твое время. Я устал. — Я знаю, — все ещё спокойный и терпеливый тон. — И ничего ты не потратил, я хочу быть здесь, — он делает шаг ближе и немного смягчается. — Пойдём, пожалуйста. Мы не будем далеко идти, обещаю. Келусу хочется разрыдаться. Хочется сжаться в максимально маленький комочек и исчезнуть, хочется сбежать, лишь бы его оставили в покое. Но Дань Хэн так много сделал для него. И ему ужастно стыдно, что он тратит на него время, что ему приходится нянчится с ним. Поэтому он не сопротивляется когда его снова тянут за собой ко входной двери, хотя и вжимает голову в плечи. На улице оказывается не так страшно. Теплый ветер бьет в лицо, солнце светит и где-то поют птицы. Келус хмурится, вслушиваясь во все это, вдыхая жизнь, и замирает в внезапном осознании. На улице весна. Для него дни настолько смазались в одно единственное серое ничего, что он даже не заметил, как наступил май. — Пойдём в парк, — Дань Хэн предлагает, но не отпускает его руку, наоборот только крепче сцепляя пальцы — Посмотрим на озеро, если что на скамейках отдохнём. — Хорошо, — неуверенно отвечает Келус, соглашаясь больше от того, что ему все равно. Но Дань Хэна это кажется более чем устраивает. *** Здесь...хорошо. Действительно хорошо. Спокойно и тихо. Келус сидит прямо на траве на небольшом склоне в тени дерева, наблюдая за озером. Здесь никого нет кроме редких пар и родителей с детьми, так что можно просто наслаждаться тишиной. Рядом с ним пристроился Дань Хэн, облокотившись на его плечо и прикрыв глаза, явно наслаждаясь этим умиротворением в полудреме. Ветер сдувает чужую челку прямо на лицо, из-за чего парень хмурится, но явно не собирается открывать глаза и предпринять хоть какие-то попытки это исправить. Келус мягко фыркает, ощущая в груди слабый прилив тепла, и осторожно убирает челку обратно, потом он оглядываясь. Рядом растут. Самые обычные, похожие на васильки, но почему-то привлекающие его внимание. Келус бережно тянет руку и слегка приподнимает их, словно пытаясь погладить нежным прикосновением, и те охотно льнут, как ласковое зверьки. Это почему-то вызывает улыбку. Тучи в его груди немного светлеют и на этот краткий момент ему становится легче. А затем он переводит взгляд на своего друга и чувствует, как у него щемит сердце. Не давай себе времени подумать, он крепко обнимает его. Порывисто, судорожно. Сонный Дань Хэн явно ошеломлён таким резким действием, но не отталкивает его, только кладёт руку на плечо. В горле ком. Келус не знает, что сказать, но чувствует, что должен сказать хоть что-то. Внутри внезапно столько чувств, столько эмоций и он совсем не знает как их выразить. — Я люблю тебя, — наконец-то судорожно шепчет, жмурясь и обнимая крепче. — Спасибо. Спасибо, что вытащил меня. — Я говорил, — в чужом тоне улавливается улыбка. — И я тоже тебя люблю, — он мягко скользит рукой по чужой спине, поглаживая. — Хочешь, спустимся к озеру и покормим уток? — Угу, — он кивает, будто бы оживая на глазах, и отстраняется с улыбкой. — Хочу. На перегонки? *** Они гуляют до глубокой ночи. Смеются, шутят, подкалывают друг друга и пинают, много улыбаются. И Келус впервые за безумно долгое время чувствует себя счастливым. Вернувшись домой, Келус замирает в проходе и смиренно вздыхает. Убранная, чистая квартира и легкий запах химии явно намекал на побывавший здесь клиннинг. И поначалу все хорошо. Он переодевается, ужинает как и обещал Дань Хэну, делает вечерние процедуры. Ложиться в кровать и... И чувствует, как это угнетающее ощущение возвращается обратно. Эфемерная радость растворяется на кончиках его пальцев, словно какая-то иллюзия и он даже не понимает, как поднимает и тянет руку, словно пытаясь поймать это мимолётное ощущение счастья. Все возвращается. Снова.