Последняя Исповедь.

"Прошу, мой милый де Сад... Съешь мое сердце и оставь умирать на холодном полу."

— Я не стану больше подчиняться вам! Вы, нет, ты предал меня, лгал, унижал... Я больше не потерплю такого ко мне отношения, дрянное отродье! На Демона было направлено дуло автомата. Сэмми Лоуренс встал в стойку, крепко держа свое оружие за рукоять. Пот медленно стекал на подбородок, грудь тяжело вздымалась и опускалась. Маска, сломанная и изуродованная пуще прежнего, лежала возле его ног. Перед Демоном наконец предстали настоящие, но полные гневом желтые глаза своего бывшего пророка. — Так ты наконец сдался... Демон улыбнулся шире. Хвост слабо вилял из стороны в сторону, словно эта накаляющаяся обстановка приходилась ему по вкусу. Он делает шаг. И еще один. Походка вальяжная и спокойная; видно, Демон думал, что Лоуренс не посмеет выстрелить в того, кому подчинялся долгие годы. — Мне по горло твои выходки и пустые обещания! Каждый мой шрам, каждый синяк — все это твои гребанные метки, — Сэмми с некоторым хрипом кричал на своего бывшего идола. В голове невольно мелькали воспоминания от тех днях, когда Демон брал его за горло и, подняв над землей, швырял в ближайшую стену. Как он кусал его многострадальную шею, желая полакомиться свежей, почти человеческой, кровью Лоуренса... Как сам Сэмми позволял ему это делать, лишь потому что считал, что Лорду нельзя перечить, что он сильнее пророка, и в любой миг может его убить. — Метки, от которых мне не избавиться никогда. Даже при следующем цикле они продолжат напоминать о моей опрометчивости. О моей службе и верности тебе... Я не желаю, чтобы их становилось больше. Голос Сэмми становился все тише, и под конец он уже процеживал слова сквозь зубы. Воспоминания о ритуалах, наказаниях, молитвах и вообще обо всей прошлой жизни Сэмми накрыли того с головой. И пусть теперь его челюсть дрожала от досады и унижения, рука все еще крепко сжимала автомат, а палец был готов нажать на спусковой крючок в любой момент. Демон же продолжал медленно подходить к пророку, словно пропуская его слова мимо ушей. Улыбка становилась все шире, словно придавая Демону больше величия. Казалось, он рос на глазах, и скоро примет вид какого-то более изможденного, чем сейчас, чудища. — Огонь по своим? Демон усмехнулся, едва сдержавшись, чтобы не издать смешок. Он уже стоит вплотную к Сэмми, дуло автомата упирается во впадину под его ребрами, а его костлявая, но сильная ладонь легла Сэмми на макушку. — Сэмми... Мой милый, маленький Сэмми... Ты уже и забыл, кто мы такие? Забыл, кто ты? Ладонь легко перешла с головы на правую щеку пророка, из-за чего тот с непривычки вздрогнул. Холодная, липкая рука четко ощущалась на таких же холодных скулах. Демон состоял из чернил, как и сам Сэмми. Как и все вокруг. Мимолетом в голове Лоуренса пролетели воспоминания о том, как его Лорд так же гладил того по щеке, в знак поощрения за хорошую работу. Как Демон обнимал его, ласкал, и шептал что-то ему на ухо... Как однажды, несколькими месяцами ранее, Сэмми ужасно ослаб, и Демон нес его на руках, думая, что тот отключился... ... Как он после поцеловал Лоуренса в лоб и прошептал тихое "прости"... Румянец неожиданно вспыхнул на лице Сэмми, но от этого пророк не успел опешить; хватка оставалась железной. Он может выстрелить прямо сейчас. Сейчас. Сейчас... ... Внезапно пророка заключили в объятия. Хвост Демона силой вырвал автомат из рук пророка и кинул куда-то в сторону. Его худые ладони лежали на спине Сэмми так нежно и невесомо, что тело невольно прошибли мурашки. Почему... Почему Сэмми начинает плакать? — Мой маленький Сэмми, нежная сволочь, что же ты творишь? — Демон шептал Сэмми на ухо таким заговорческим, спокойным голосом, что он ввёл пророка в некий транс. Взгляд Сэмми устремился в одну точку, вслушиваясь в слова своего Лорда, наслаждаясь его глубоким тембром голоса. О, нет... Он все еще... — Вы должны умереть, мой Лорд. Вы — ошибка, которая никогда не должна была рождаться на свет, — собрав свою оставшуюся волю в кулак, произнес Сэмми. Его голос ровный и строгий, хотя то была только обертка. Он снова обратился к Демону на "вы". Где-то в глубинах души его всего трясло от переполняющих чувств, он не понимал, что с ним. Хотелось плакать. Опуститься на колени и извиниться. Вновь стать послушной овечкой, забыв обо всех своих побоях, шрамах, и искалеченном сознании... ... Потому что Демон может быть не только жестоким, но и нежным... ... И ради этой нежности, этой ласковой стороны своего Лорда, безумно хотелось опустить руки и представить, будто ничего не было. Будто он не брал в руки автомат Томпсона и не готовился его убить. Но Сэмми смог опомниться. Нет, он не позволит Демону обмануть его вновь. Теперь пророк сознавал, что это существо, такое опасное на первый взгляд, не может помочь даже самому себе. Он никому не нужен. У Сэмми, хотя бы, была Алиса Ангел, а кто был у Демона? Единственный человек, с которым у того были хорошие отношения, бросил его много лет назад. — Ты так сильно этого хочешь? — неожиданно мягко и спокойно произнес Демон. Его руки сжали спину Сэмми крепче, а подбородок упёрся в его голые плечи. Горячее дыхание устремлялось прямо в шею, отчего у Сэмми пробежали мурашки. В порыве Лоуренс приподнял руки, готовясь обнять Демона в ответ, но вовремя остановился. Нет, он не должен возвращаться к образу жалкого пророка. Так они простояли пару минут, прежде чем Сэмми не продолжил: — Я понимаю, что твое убийство невозможно. Цикл все равно начнется вновь. Я заперт с ва... с тобой навсегда. Ты — мое проклятие. Мой де Сад, — Сэмми начал говорить вполголоса, но под конец перешел на шепот. Он несколько отстранился от плеча Демона, из-за чего его жилистые руки сползли пророку на поясницу. Мгновение он просто смотрел на лицо своего Лорда, давно уже ставшее ему привычным и, в некоторой степени, родным. Такая легкая доступность, эта непривычная близость так и манили пророка к Демону ближе. Но здравый смысл и новые приоритеты взяли верх над чувствами. Как бы сильно Сэмми не любил это жестокое чудище... Если он продолжит ему прислуживать — сойдёт с ума окончательно. Далее Сэмми с силой оттолкнул от себя Демона. Тот не стал сопротивляться и как то защищаться. Он рухнул на колючий и неровный пол, позволив Лоуренсу вновь взять автомат в руки. Он просто позволял пророку восстать против него. На то были свои причины. — Но хотя бы немного... Позволь мне ощутить себя свободным, — сухо произнес Сэмми, нависая над Демоном и направляя на него дуло. На лице Демона была все та же улыбка что и всегда. Словно сказанное не произвело на него впечатление. Однако кое-что выдавало его настоящие эмоции. Слеза. — Считай секунды, пророк. Я хочу кое-что сказать, — ухмылка Демона приобрела оттенок грусти, печали, беспредельного отчаяния. Демон беспомощно лежал на полу, даже его тело несколько обмякло, словно он уже умирал. От такого жалкого вида своего идола Лоуренс слегка опешил, но лишь на секунду. В следующее мгновение дуло устремилось Демону в сердце, упираясь в его грудину. Взгляд пророка уже не отображал ничего. Жалел ли он о своём выборе или нет — прочесть по его глазам было невозможно. Но отсчет он все-таки начал. Десять. — Я не буду извиняться. В убийствах моя природа, и меня таким создали. Девять. — Пусть я и старался относиться к тебе лучше, но... На твоем теле... Восемь. — ... Ран становилось все больше. Наверное, я просто не способен... Семь. —...Тебя полюбить. Полюбить, как товарища по несчастью, как старого приятеля... Шесть. — ... Ты единственное доказательство того, что он когда-то был на этой студии. Ты знаешь, о ком я. Пять. — Я помню тебя еще во времена, когда студия работала. Ты был таким вспыльчивым... Четыре. — Но ты все равно приходил ко мне, даже несмотря на запреты Джоуи. Ты нарушал правила уже тогда, Сэмми. Три... — Дабы тебе было легче прикончить меня, скажу, что ты самый глупый и надоедливый слуга, который у меня был. Два. — Я хочу разорвать тебя в клочья. Ты невыносим. Твой фанатизм мне уже по горло. Ты сам начал эту затею, поэтому во всем виноват лишь ты, Лоуренс. Один. На лице Демона появилась ухмылка, которая отчего-то казалась Сэмми такой настоящей, живой, и... Печальной. — Вот теперь думай... Врал я или нет, — после своих слов он так искренне улыбнулся, что Сэмми слегка удивился и мгновение просто не двигался, но потом все-таки нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Такой громкий и мощный, что под Сэмми дрогнули хлипкие дощечки пола. Но в миг, когда ошеломляющие звуки стихли... В Студии наконец наступила тишина. Только слезы пророка едва слышно капали на сухую древесину. Его пальцы вжались в пол, все больше погружаясь в лужу чернил — единственное, что осталось от Демона. Все его ласки, прикосновения, воспоминания о его нежных словах, со смертью Демона вмиг улетучились. Остались лишь ноющие раны, кровоподтеки и синяки, бо́льшая часть из которых были свежими. Некоторые раскроились повторно, даже не успев зажить... Они всегда, из цикла в цикл, останутся с Лоуренсом, напоминая ему о своей самой ужасной ошибке. Розовые очки наконец спали с Сэмми окончательно. Пред ним предстала реальность. Да, Демон пытался полюбить Сэмми, заботиться о нем, но его жестокая природа никогда не позволит ему свернуть с той дороги, на которую его обрек Джоуи Дрю. За каждым его поцелуем непременно последует новый ожог. Эту схему пророк уже выучил наизусть. Почему же тогда текут слёзы? Возможно, Сэмми, хоть и настроен был раз и навсегда покончить с этим, все же не мог полностью отпустить своего де Сада. Дрожащим, плавающим от слез голосом Сэмми произнес: — И я тоже не буду извиняться. Хоть мне больно, пусть хочется обратно в твои объятия, но... Я больше не позволю своему больному сознанию себя обманывать. Ты монстр, чудовище, и я должен, наконец, усвоить это. При нашей следующей встрече... ...Мы станем врагами.