Око Бури

      У меня никогда не было шанса все исправить…       Когда меня создали из ничего и я открыла глаза, я увидела вокруг себя много призрачных водянистых силуэтов со светом внутри, которые каждую секунду плавно меняли форму.       «Выбери себя, Эмика. Себя настоящую…» — зашептали многоголосо и туманно призраки; их голоса стелились подобно отдаленному поднебесному зову откуда-то с гор, из снега самых высоких пиков, держащих в равновесии блюдо небосклона.       На столе передо мной, похожем на кубик льда, появились перевернутые карточки из белого картона, расписанные серебром.       Обряд посвящения походил на гадание о будущем, в котором у меня не было как такового шанса повлиять на что-либо. Призраки несбыточной мечты сделали этот выбор за меня, а мне оставалось лишь наудачу вытянуть из колоды одну из заготовок моей будущей личности. Тетушка Капель сказала мне, что я появилась из занесенного в Око Бури крохотного перышка, которое подобрали Сиятели, оживив серебряным воском. Они назвали меня Эмикой и дали мне облик стройной хрупкой девушки с пышными темными волосами и летящими очертаниями, укутанными в белый длинный сарафан с открытыми плечами, свободно колышущийся подобно лепесткам цветка ранней весной. Они вылепили меня из посеребренного гладкого воска и научили летать там, где царил полный штиль. Я сама решила, что буду Эмикой Июльской в честь прекрасного теплого месяца, ветры которого принесли меня в центр Смерча, только вот что это изменило во мне? На моей груди все равно выцарапали рваный полумесяц, который ознаменовал мой приход сюда и мою принадлежность к Оку Бури. Мой путь все равно стерли и перерисовали, чтобы я не могла уйти отсюда. Меня стали звать просто Эмикой, ведь я стала единственной обитательницей этой ячейки Витража; сколько бы Тетушка Капель ни успокаивала, ни утешала меня, истина в этих краях не то, чтобы имела свойство меняться…       «Выбери себя, Эмика…»       Я вытянула из стопки одну карточку и перевернула ее, бездумно глядя на пустую глянцевую поверхность. Никто из нас не знал, что за Буран ждет нас дальше, пока мы не оказывались на своем месте, чтобы служить своему предназначению. Голоса светлых созданий стали похожи на непрерывный шелест листвы на ветру или стук дождевых капель по разогретому асфальту, а потом все вокруг окрасилось в ослепительно-белый и я оказалась посреди бесконечной пустоши, мягкими холмами бегущей за горизонт. Я стояла в море роз, которые были просто насыпаны оторванными соцветиями в виде ковра, однако и не думая засыхать, а с неба смотрело на меня лучистое кучерявое солнце. Водянисто-световые силуэты оторвались от земли, полетев прямиком к светилу, и я сумела разглядеть в них маленьких крылатых созданий, каждое из которых светилось подобно кучерявому солнцу. Все остальные жители Ока Бури называли их ангелами, но у меня всегда были сомнения в том, что ангелы носят заводные платиновые крылышки, скрепленные друг с другом, по три на одно плечо. Прежде мне не доводилось видеть шестикрылых ангелов, но что с того? Позволив ветру свободно трепать мои длинные черные волосы, я пошла вперед и не остановилась до тех пор, пока из-за очередного цветочного холма не показался дворец, представляющий собой столпотворение островерхих вытянутых башенок, собранных из стекляшек разной хаотичной формы. Думаю, будь бы этот мир не только белым, черным и серым, крыши моего будущего обиталища стали бы цветными витражами, но в Оке Бури не было места цвету, не было места излишнему вниманию, поэтому я могла лишь мечтать о том, что когда-то у меня будет не мертвое серое поле и не монотонный черно-серый замок, а изобилие цвета и жизни. Тот дворец, встретивший меня тишиной, когда я вошла, был построен из абсолютно гладких глыб белого мрамора, и только его крыши и были цветными не здесь витражами. То, что видела я… да любой из нас, угодивший в руки Сиятелей, было похоже на монохромный фильтр, который хотя и превращал отражение косых лучей от стеклышек в серые одинаковые пятна, все же ничем не мог заглушить холодную красоту, смертельную грацию и отстраненное молчаливое изящество окружающего попавших сюда мира…       Марьямм-Лорена Капель. Так ее назвали впервые Сиятели, и, если верить блуждающим в лабиринтах этой действительности слухам, под таким именем она получила впервые свои крылья. Марьямм-Лорена не любила ни красоту этого мира, отчетливо видя за миражами пустоту и тьму зябкой бездны, ни свое имя, поэтому для подопечных она стала просто Тетушка Капель. Она была высокой, статной, ревностно соблюдающей во всем этикет, отдававшей дань уважения каждой пылинке, оказывающейся в среде штиля, за стенами Бурана. Она была мудра и терпелива, спокойна и доброжелательна со всеми своими подопечными. Я слышала, другие говорили, что Тетушка Капель стала первой, кто поселился в Оке Бури, что она нашла на земле Вирусный-Кусочек-Спектра, умеющий окрашивать серую реальность, и как раз потому отыскала и Лунные Врата, и путь на Тропу Отчаяния, и Темноту. Говорят, Марьямм получила свои крылья за свои заслуги перед всем Бураном, говорят, она совладала с Сиятелями и донесла их Сияние до Аллеи Секретов, заключив огонь в фонари, обернув Темноту и Отчаяние лишь Сумраком и Закатом…       … Лорена Капель имела острые черты лица и строгие очертания; стальные крылья — по два с каждой стороны — делали ее ниже по статусу, чем Сиятели, но выше, чем любой подопечный. Пластины из абсолютно гибкой, сплавленной с серебряным воском стали, из которой были сделаны ее заводные крылья, лежали на ее плечах подобно плащу, мягко ниспадая полами сверкающей накидки, не меняющей своего вида без желания хозяйки. Тетушка Капель любила иногда предаваться воспоминаниям, особенно когда на нее внимательно смотрели мои глаза, а в ее ладонях таинственно мерцал зыбкий огонек свечи из серебра и воска, и рассказывала она сбивчиво, много и интересно. Любой ее подопечный обожал ее истории, но отчего-то далеко не всем Лорена готова была поведать тайны прошлой себя. Марьямм Капель говорила о том, из какого необъятного цветного мира она пришла когда-то, как сильно он отличался от Ока Бури, насколько богат был тот мир мелодиями, культурами, историями, поверьями и традициями…       Над Тетушкой Капель всегда висело облако, скопление идеально круглых капелек света разных размеров, что витали подле нее, не оставляя ни на секунду, отражаясь блеском в ее пустых белых ровных глазах; отражаясь тропинкой световых перекатов в глади ее дымчатых волос, что, должно быть, стали бы золотистыми, будь у нас цвет Тетушкиного родного мира; отражаясь подобно лучистой тропке на поверхности гладких океанических волн. Вечно глядящая в книгу, что неизменно лежала на одной ее раскрытой ладони, Марьямм-Лорена неотступно следовала за каждым своим воспитанником, всегда отчетливо ощущая, кому из них нужна будет помощь. Несмотря на то, что я была увита тяжелыми металлическими цепями, что удерживали меня бездвижно в самом центре Витража, четко отражающегося в мельчайших деталях на полу, когда солнце находилось в зените, несмотря на то, что она была облачена в не связанные между собой белые шелковые лоскутки, перевязанные на ее талии словно букет, перетянутый лентой, Тетушка Капель умела перемещаться совершенно беззвучно, возникая неожиданно стремительно то у меня за спиной, то позади кого-то из остальных своих подопечных. Она оставалась загадкой для всех нас…       … Сиятели сказали мне, что однажды, когда я смогу увидеть Пепельного Феникса, я стану царицей; что с самого моего рождения из пера во мне течет голубая кровь, а на голое лежит до поры незримый золотой венок, заменяющий устаревшую для Ока корону. Сиятели пророчили мне власть над всеми остальными воспитанниками Смерча, они говорили о том, что новым Бураном для меня станут скоро крылья, которые я смогу получить, когда Лорена уже будет облачена в благородную шестикратную платину. Мне предначертано судьбою стать новой Тетушкой Капель, когда придет мое время… А пока, томясь в самом центре главного зала этого пустого дворца, посреди отражения от Витража, в объятиях светящихся белых оков, мне оставалось только ждать.       Я не царица Эмика. Я — Эмика Июльская, рожденная пером, не видевшая Пепельного Феникса, бескрылая, не знавшая о легенде Зеркального Карпа. Я — простая девушка, которая искала хоть каплю понимания, неся в мир искусство театра, которому я отдала и жизнь, и душу. У меня никогда не было шанса все исправить…